Что такое инквизиция и когда возникла она
Под именем инквизиции обычно понимают особый судебно-полицейский аппарат католической церкви, созданный для истребления так называемых еретиков.
В общем механизме средневекового феодально-крепостнического государства этот аппарат был одним из самых позорных орудий, при помощи которого католическая церковь уничтожала своих политических врагов и утверждала свой авторитет. Христианская церковь всегда и везде прибегала к огню и мечу для подавления эксплуатируемых масс, когда эти массы восставали против ее гнета и эксплуатации. Инквизиция ввела массовое истребление ни в чем не повинных людей в систему. Террор инквизиции в течение веков кошмаром тяготел над Европой.
Для большей славы божьей совершались массовые убийства, душилась всякая свободная мысль, топился в крови всякий протест и беспощадно сжигались десятки и сотни тысяч еретиков.
История показывает нам, что инквизиция — принадлежность не одной католической церкви. И протестантству и православию, хотя у них не было формально института инквизиции, свойственны были такие же методы действия. Вообще можно сказать, что уже с того времени, как христианская церковь сделалась господствующей, инквизиция начала свой кровавый путь на земле.
В середине IV в. в Римской империи христианство было признано государственной религией. Это значит, что христианская церковь вошла в систему государственного аппарата и заняла в Римской империи господствующее, привилегированное положение среди всех других вероисповедных групп. Руководители церкви — епископы — превратились в правительственных агентов и стали верными исполнителями политики гнета и насилия, охранниками эксплуататорской власти.
И первыми их словами, обращенными к императорской власти, были слова, призывающие власть к насильственным, кровавым мерам против тех, кто верил в бога иначе, чем они. Руководители церкви стали призывать императоров к полному ниспровержению всех старых богов и к повсеместному утверждению огнем и мечом христианской веры. Путем изгнаний, ссылок, конфискаций имущества и массовых казней они хотели разом покончить с теми, кто не желал признавать их авторитета.
«Водружайте знамя веры! Бог сделал вас участниками своей славы и своей воли. Христос поручил вам истребление идолослужения и разрушение храмов… Вы победили врагов и увеличили государство. Отныне божьим законом заповедано вам преследовать преступление идолослужения всевозможным образом. Бог предписывает вам не щадить ни сына, ни брата и разрушать целые города, если они предаются этому пороку».
Так говорил один из первых христианских писателей Фирмик Матерн (ок. 347 г.), обращаясь к сыновьям первого христианского императора Константина.
Церковники хотели захватить в свои руки богатства и земли всех нехристианских общин, оттеснить от власти прежних руководителей, разгромить своих противников до конца и положить всю церковную организацию к ногам императоров.
Но и сами римские императоры, заключивши союз с христианской церковью, понимали, каким полезным орудием в борьбе с разноплеменным и порабощенным населением различных провинций являлась для них христианская религия.
То было время глубокого кризиса Римской империи. Могучие восстания рабов и крестьян, движения закрепощенных ремесленников и городской бедноты, национально- освободительные войны покоренных провинций, вторжения германских племен сотрясали до основания римскую державу.
И вот, опираясь <на церковь, государственная власть начинает широко пользоваться знаменем новой религии. Насаждая повсюду «истинную», «вселенскую» веру, она вводит в систему своей политики новый организованный террор и (беспощадно душит всякую искру протеста, откуда бы он ни исходил.
Император Феодосий I (379—395 гг.) первый поставил принцип исповедания государственной религии в качестве необходимого условия единства империи и политической благонадежности подданных. В эдикте 380 г. была объявлена истинной и допустимой в империи исключительно одна христианская вера в той ее форме, какая была выработана господствовавшей верхушкой церкви. Это официальное вероучение было названо православием, а всякие другие религиозные организации были признаны «языческими», или «еретическими», и безусловно запрещены. В эдикте 382 г. Феодосий I потребовал от каждого подданного обязательного исповедания официальной христианской догмы под страхом лишения всех гражданских прав и конфискации имущества, а всех, кто продолжал молиться старым богам, он осудил на смерть. Епископы, священники и монахи были призваны следить за исполнением этих постановлений и доносить властям о тех, кто нарушает их. Епископы периодически объезжали свои районы и производили розыски, суд и расправу, открывали преследования «язычников» и еретиков и предавали их императорам на казнь. Епископам предшествовали архидиаконы, которые в качестве «инквизиторов веры» созывали всех местных верующих, расспрашивали о всех еретиках в данной местности, производили по поступавшим доносам расследования и затем докладывали епископу.
Христианские епископы замучивали язычников пытками и тюрьмами и повели систематический поход против античной культуры. Сжигали книги и целые библиотеки, разрушили памятники искусств, громили школы, разгоняли и убивали ученых. Огнем и мечом истреблялись многочисленные сектантские общины, вырезывались целые селения «неверных», происходили массовые насильственные обращения людей в христианскую веру.
Знаменитый искоренитель «врагов христовой веры» Кирилл, епископ александрийский, сам призывал христианские толпы к погромам античных храмов и зданий, к убийствам и истязаниям нехристиан. Он подзадоривал толпу проповедями о том, что, мол, в этих храмах и в этих жилищах «безбожные и нечестивые люди приносят в жертву своим богам наших маленьких детей, наших чистых и невинных первенцев и, собирая их кровь, извлекая из них сердца, употребляют их для волхвования и чародейства».
В 415 г. в Александрии по наущению Кирилла монахи с толпой христианской черни затащили в церковь знаменитую в то время преподавательницу философии и математики Ипатию, убили ее, растерзали на куски, а затем сожгли.
Таким образом, уже в первом христианском государстве инквизиционные методы борьбы получают, так сказать, все права гражданства. Они делаются необходимой принадлежностью церковно-государственной политики, направленной на искоренение всех «врагов христовой веры», т. е. всех политических противников правящего класса. Уже в первой христианской империи создается и теория, оправдывающая массовые политические убийства во имя славы божьей. Это сделал величайший из так называемых «отцов церкви», объявленный церковью святым епископ Августин, живший в IV в. Вступив в горячую литературную борьбу с противниками правительственной церкви в римской Африке, он многочисленными цитатами из божественного писания доказывал. что сам бог требует поголовного физического истребления людей, не желающих покоряться христианскому царю и его церкви.
Христианский император, по учению Августина, должен служить орудием наказания для всех, кто не покоряется церковной власти. Власть вверена христианскому императору для защиты божьего дела, для распространения единой истинной веры и для наказания тех, кто оскорбляем бога. Упорных еретиков, которых нельзя убедить ни страхом. ни наказанием, по его учению, надлежит предавать смерти, потом)’ что, говорил он, лучше погубить их тело, только бы избавить их от великих мук в будущей загробной жизни. |
Это учение Августина сделалось основой и оправданием всех ужасов средневековой католической инквизиции в течение многих веков.
Воинствующий католицизм на Западе в средние века лишь довел инквизиционную практику до неслыханных размеров. Он первый создал централизованную и широко разветвленную церковную организацию, специально предназначенную для розыска, суда и физического истребления еретиков. Эта организация и получила в истории название «святой инквизиции»[1]. Она возникла в процессе ожесточенных классовых битв.
Католическая церковь вступила в средние века в качестве крупного землевладельца и значительной политической силы. В феодальном обществе того времени она представляла собой самую богатую и могущественную организацию, владевшую громадными землями и капиталами. Уже в VIII столетии католической церкви Галлии принадлежала 1/3 всей земельной территории.
К XI в. католическая церковь успела сосредоточить в своих руках большие земельные территории во всех частях средневековой Западной Европы. Папы, епископы и настоятели отдельных монастырей превратились в крупнейших феодалов, богатых и влиятельных.
На базе своего земельного богатства католическая церковь стала развивать и коммерческую деятельность. Ее представители сделались крупными торговцами и крупными ростовщиками. Вместе с тем епископы, высшее монашество и сами папы от имени церкви начинают производить широкие ростовщические операции. Ростовщичество захватило все слои католического духовенства, и притом ростовщичество хищное и алчное. Церковные соборы в Констанце (814 г.), Париже (829 г.), Вормсе (829 г.) и других местах вынуждены были констатировать «неистовство» церковных ростовщиков, вследствие которого различные группы населения беднели, разорялись и либо погибали, либо вынуждены были спасаться бегством от цепких рук церковников.
Таким образом, в средневековом феодальном обществе католическая церковь представляла собой могущественную эксплуататорскую организацию. Она была таким же феодальным эксплуататором, как короли, князья, графы, бароны, но только несравненно могущественнее многих из них. По сравнению со светскими феодалами она обладала бóльшими преимуществами в эксплуатации верующих масс. Торговля разного рода чудесами, иконами, мощами, всевозможными амулетами, талисманами, реликвиями давала церкви колоссальные материальные выгоды.
Об эксплуатации католической церковью верующих масс Энгельс говорит: «Они эксплуатировали своих подданных не только так же беспощадно, как дворянство и князья, но вели себя еще более бесстыдно. Для того, чтобы вырвать у подданных последний пфенниг и умножить владения церкви, пускались в ход наряду с грубым насилием все ухищрения религии, наряду с ужасами пытки — все ужасы анафемы и отказа в отпущении грехов… Чтобы вырвать у народа еще большее количество денег, прибегали к изготовлению чудотворных икон и мощей, устройству благочестивых паломничеств, торговле индульгенциями»[2].
Католическая церковь была, по выражению Энгельса, «великим интернациональным центром феодальной системы». Вот почему в эту эпоху борьба против феодального строя протекала в оболочке «ереси», т. е. находила свое выражение в развитии религиозных учений, не согласных с учением католической церкви. Объявляя войну всему феодальному строю, угнетенные классы восставали в первую очередь против церкви, так как она была главным столпом феодализма. Она была идеологическим оплотом феодальной эксплуатации, освящая божественным авторитетом феодальный строй. «Церковь, — пишет Энгельс, — являлась наивысшим обобщением и санкцией существующего феодального строя. Ясно, что при этих условиях всеобщие нападки на феодализм и прежде всего нападки на церковь, I все революционные, социальные и политические учения (должны были представлять из себя одновременно и богословские ереси»[3].
Значительное антицерковное движение возникло в южной Франции. в провинции Лангедок. Это движение уже в XI в. приняло широкие размеры. Южная Франция в то время была наиболее развитой в экономическом отношении областью. Она представляла собой самый богатый и цветущий край по сравнению с остальной частью Европы. Здесь получила большое развитие торговля и широко развилось ремесло. Феодальная эксплуатация населения церковью, ее беззастенчивые ростовщические операции, ее бесконечные поборы и вымогательство денег встретили здесь сильную оппозицию среди различных общественных групп. Движение началось главным образом среди беднейших слоев городского населения и крестьянства, наиболее тяжело чувствовавших на себе гнет церкви. Но к нему примкнули и местные феодалы и торговая буржуазия, недовольные конкуренцией церкви. Во многих городах южной Франции образовались сектантские общины, которые отрицали за духовенством право владения землями и капиталами и требовали, чтобы все церковные имущества были переданы в общее пользование. Они восставали против порочности и алчности духовенства и выступали против почитания икон, мощей, реликвий и всяких других «святынь», обогативших церковь.
Это движение, известное под именем ереси альбигойцев, встретило сочувствие угнетенных феодальной эксплуатацией масс. В конце XII в. при папе Иннокентии III (1198—1216 гг.) движение приняло столь серьезные размеры, что стало угрожать серьезной опасностью католической церкви и папской власти.
Тогда беспощадная, жестокая рука «святейших» пап обрушилась на этих «врагов истинной веры», осмелившихся дерзновенно посягнуть на несметные богатства католической церкви. Разгорелась ожесточенная борьба с могущественной папской церковью, борьба неравная, но упорная. В 1208 г. против еретиков южной Франции были двинуты вооруженные банды, организованные папой и возглавляемые епископами. Сам папа провозгласил священный «крестовый поход». Королей и феодалов он призывал на помощь Христу, а всем участникам похода заранее обещал отпущение грехов.
«Восстаньте, воины Христа, — писал папа в своем воззвании, — защитите церковь Христову щитом веры! Восстаньте, опояшьте меч свой на ее защиту. Истребляйте нечестивых всеми средствами, которые откроет вам бог. Далеко простирайте ваши руки и сражайтесь бодро с еретиками».
Этот крестовый поход — одна из наиболее кровавых страниц в истории папской церкви. Все силы феодализма объединились, чтобы дать отпор восставшим против гнета князей церкви.
Со всех сторон поднимались графы, бароны, рыцари, нашивали кресты на свои богатые одежды и становились в ряды папской армии. Их привлекала богатая, плодородная земля провинции Лангедок с ее цветущими торговыми городами. Они надеялись на богатую поживу, тем более, что папа заранее объявил еретических сеньоров лишенными своих владений, а земли их предназначил победителям.
Сто тысяч человек во главе с графом Симоном де Монфор двинулись против «врагов церкви» в южную Францию. Впереди шли епископы, несли кресты и иконы и пели священные гимны. Никому не было пощады — ни женщинам, ни детям, ни старикам, ни молодым. Беспощадные преследования, пытки, мучения и массовые казни отличались утонченной жестокостью.
Избивали и жгли всех без разбору — и правоверных, и еретиков. «Бейте их всех без различия! — в безумной ярости кричал папский легат. — Бог сам разберет, кто его, а кто не его». И невинных людей резали и жгли во имя божье.
Когда после взятия и разрушения большого города Безье папский легат доносил папе об этом событии, он выразился так: «Наши не давали пощады ни званию, ни полу, ни возрасту; произошла неимоверная резня неприятелей; город разграблен и сожжен; божественное мщение свирепствовало удивительным образом». И так поступали при взятии многих других городов: еретиков обрекали костру и сжигали, остальных жителей вырезывали.
После упорной и долгой борьбы вся южная Франция была покорена. Целые цветущие области были опустошены, сотни тысяч людей погибли. В одном Безье поплатились жизнью 38 000 человек. Смерть и разрушение царили повсюду. Но антицерковное движение продолжало упорно держаться.
Тогда-то для окончательного искоренения еретиков и были организованы специальные инквизиционные суды. Было постановлено начать повсеместные систематические розыски еретиков и всех их передавать в руки гражданских властей для исполнения над ними смертной казни путем сожжения по приговорам инквизиционных судов. Все гражданские власти призывались к самому ревностному содействию инквизиционным судам и обязаны были дать клятвенное обещание, что будут беспрекословно исполнять все приговоры инквизиции и беспощадно казнить еретиков, а имущество их конфисковывать. Все остальные верующие также призывались оказывать полное содействие инквизиции в деле искоренения противников церкви. Те же, которые обнаруживали какое бы то ни было неповиновение церкви в деле преследования еретиков, сочувствовали им или защищали их, подвергались отлучению от церкви со всеми гражданскими последствиями этого церковного акта[4].
Сначала обязанности инквизиторов были возложены на местных епископов. Им вменялось в обязанность разыскивать еретиков, судить их и приговаривать к смертной казни. Они должны были иметь самый бдительный надзор в своих епархиях за всем населением, организовать сыск и шпионаж из местных жителей и приводить к присяге все население в том, что оно немедленно будет доносить о врагах католической церкви и вообще о всех, кто подозрительно ведет себя по отношению к духовенству, устраивает какие-либо тайные собрания и т. п. Постановлениями Латеранского собора (1215 г.) донос на еретиков был возведен в обязанность каждого гражданина, причем доносчик освобождался от всякой ответственности за ложность доноса.
В 1232 г. папа Григорий IX дал инквизиции новую организацию. Он создал специальные инквизиционные суды и передал их в руки вновь учрежденного монашеского ордена доминиканцев, непосредственно подчиненного самому папе.
Таким образом, дело искоренения еретиков получило теперь вполне самостоятельную, строго централизованную организацию и поступило в непосредственное ведение пап. Повсюду стали учреждаться инквизиционные судилища, и повсюду эти судилища сосредоточивались в руках верных агентов папы — доминиканцев, этих «псов господних», как они сами себя горделиво называли[5].
Эти «псы господни» повели кровавую террористическую работу католической церкви с необыкновенным усердием. В короткое время они создали широко разветвленную организацию инквизиции, имевшую свои отделения во всех городках и местечках. Они широко развернули свои отвратительные методы сыска, шпионажа, доносов и создали систему страшных пыток и армию своих палачей. Они возводили тысячи людей на костры, сотни тысяч бросали в свои ужасные казематы. Бродяги, странствующие монахи, всевозможные мошенники и преступники на ряду со всем духовенством были в свите инквизиторов доносчиками. Каждый зажженный костер и каждая жертва пополняли собственную казну инквизиторов, так как часть конфискованного имущества еретика поступала в их пользу. Поэтому они хватали иногда первых попавшихся из состоятельных и богатых граждан» обвиняли их в ереси и пол страхом смерти, пытками заставляли «сознаваться» и выдавать близких им — сыновей, братьев, родных и знакомых. Они руководились правилом: лучше сжечь сотню невинных, чем оставить без наказания хотя бы одного еретика. Их суд в огромном большинстве случаев имел целью не столько правильно расследовать дело, сколько во что бы то ни стало обвинить и выдать на сожжение то или другое схваченное лицо. Пользуясь всеми средствами насилия, обмана и хитрости, они стремились вырвать из среды населения возможно большее количество жертв, чтобы сжечь их или сгноить в своих ужасных тюрьмах.
В своих судилищах инквизиция в широких размерах употребляла пытки» которые были доведены до высоких степеней утонченности и бесчеловечия. Путем пыток на допросах у несчастных жертв вырывали нужное «признание», и все было кончено. Еретика вели на казнь. Где не удавалось добыть признания, там пользовались ложными показаниями подставных «свидетелей», и жертву все равно предавали на смерть.
Власть инквизиторов была безгранична, и сами папы наделяли их в отношении преследования «врагов церкви» неограниченными полномочиями. Папа Григорий IX, назначая одного инквизитора, писал ему: «Так как в силу возложенной на нас власти мы обязаны выбрасывать камни преткновения из царства бога и по мере наших сил бороться с этими дикими зверями, мы влагаем в твои руки меч слова божьего. Поэтому следуй слову пророка, и пусть этот меч не будет высыхать от крови в твоих руках, но гряди, горя ревностью к католической вере, и поражай сильнее это зачумленное отродье еретиков. Усерднее следи за всеми еретиками, за их приверженцами, покровителями и защитниками и наказывай тех, которых ты найдешь виновными. Руководись церковными правилами и теми «решениями, которые мы дали для устрашения еретиков, а где найдешь нужным, призови на помощь и светскую власть».
Так говорил глава католической церкви. Естественно, что верные слуги папы — доминиканцы — старались оправдать доверие своего господина и заслужить его похвалу. Они охотились повсюду за еретиками» как за зверями, разыскивали их даже в лесах и отдавали на казнь светским властям. Инструкция инквизиции гласила: «Не должно щадить ни отца, ни сына, ни жены, ни друга, если в них присутствует еретический яд. Тот, кто убивает нечестивых, не совершает человекоубийства».
Главнейший из богословов той эпохи монах-доминиканец Фома Аквинский (1227—1274 гг.) ссылками на божественное писание доказывал, что самый лучший способ наказания еретиков —смертная казнь, так как ересь, говорил он, более тяжкий грех, чем оскорбление государя или подделка монеты, караемые в то время смертью.
«По справедливости светский судья может убивать их и лишать имущества; так как они кощунствуют и соблюдают ложную веру, то подлежат наказанию в большей степени, чем те, которые виновны в оскорблении величества, или те, которые чеканят фальшивую монету».
Германский король и император «священной Римской империи» Фридрих II Гогенштауфен (1215—1250 гг.) давал такие директивы: «Еретики — это хищные волки, сыны погибели, ангелы смерти, посланные демоном для погубления простых душ. Это ехидны, это змеи! И само-собой разумеется, что смертная казнь является единственно достойным наказанием этих оскорбителей божьею величества, бунтовщиков против церкви. Сам бог повелевает убивать еретиков; это — члены сатаны, они должны погибнуть все до единого».
Французский король Людовик IX (1226—1270 гг.) за каждого пойманного еретика назначал денежную награду, папа же обещал отпущение грехов.
Для возбуждения религиозной вражды у правоверных католиков к сектантам католическое духовенство распространяло об еретиках самую дикую клевету. По тайным инструкциям папского совета епископы и инквизиторы стали повсюду в своих проповедях обвинять сектантов в сношениях с дьяволом, а также в убийстве младенцев и в употреблении их крови и тела в пищу. Так, альбигойцам ставили в вину то, что они, кроме отступления от учения папской церкви, якобы «почитают Люцифера»[6] и «приносят ему в жертву своих детей». Те же обвинения инквизиторы выдвигали и против вальденсов в Италии. Они рассказывали, что вальденсы на своих вечерних собраниях после моления тушили огни и предавались самой отвратительной оргии, что они рассекали на части маленьких детей, затем сжигали их, из пепла и толченых костей делали хлеб и употребляли его в пищу.
Во второй половине XIII в. инквизиция была уже в полном ходу, и костры ее запылали по всему христианскому миру. Она скоро охватила собой всю Францию, Италию, Германию, Нидерланды, Англию, Испанию и Португалию.
Особенно прославилась своей беспощадной жестокостью испанская инквизиция. Один испанский епископ конца XVIII столетия Лоран сосчитал, что только за 300 лет, с 1481 по 1781 г., инквизиционные суды Испании осудили 341 021 человека. Из них 31 912 человек были сожжены живыми, 17 659 человек были сожжены в их изображении[7] и 430 человек приговорены к различным тяжелым наказаниям, обрекавшим их на медленную смерть. К этому необходимо прибавить еще весьма большое количество жертв массовых погромов евреев и мавров, происходивших под влиянием агитации испанских инквизиторов. Знаменитый «великий инквизитор» Испании Фома Торквемада (1483— 1498 гг.), прозванный «первосвященником палачей», только за 15 лет сжег более 10 000 человек. Но таких первосвященников было много, и католическая церковь в своих молитвах до сих пор поминает имена подобных «подвижников церкви», обагривших свои руки в крови тысяч жертв. Долго совершала свой кровавый путь инквизиция. В Испании она была официально отменена лишь в 1844 г., в Португалии — в 1821 г., в Италии папа Пий VII в 1814 г. восстановил инквизицию после того, как французский император Наполеон I отменил ее в 1808 г., и она просу шествовала здесь до 1859 года.
Но инквизиционный дух продолжал и продолжает до настоящего времени жить в католической церкви. В 1881 г. в Испании на праздновании двухсотлетия со дня смерти испанского писателя Кальдерона профессор литературы и философии в Мадридском университете Менендес Пелайо провозглашал восторженный тост в честь инквизиции. В 1895 г. один из испанских католических журналов писал: «Отбросьте пустые разговоры о прошлом времени, о жестокости нравов, о чрезмерном усердии, — как будто наша святая матерь церковь, будь то в Испании или в других местах, нуждается в прощении за деяния святой инквизиции… О, благословенное пламя костров! Через тебя после уничтожения многих окончательно испорченных людей, тысячи и тысячи душ были спасены из пропасти заблуждения и вечной муки… О, светлая и досточтимая память о Фоме Торквемаде!..»[8] В католических учебниках церковного права, по которым учатся будущие попы, еще и сейчас доказывается, что сожжение еретиков — дело святого духа и что единственное исцеляющее средство для еретиков — это отправить их скорее на тот свет. А католические наставники богословских иезуитских школ на своих лекциях всецело одобряют сожжение еретиков и называют инквизицию «благодетельным учреждением со спасительной для мира деятельностью»[9].
- Sanctum officium, собственно, «святая служба», как называли ее ими инквизиторы. ↑
- Ф. Энгельс. Крестьянская война в Германии. Собр. соч., т. УШ, стр. 120. ↑
- Энгельc — Крестьянская война в Германии. Собр. соч., т. VIII, стр. 128. ↑
- Церковным отлучением называлось обставленное торжественными церемониями удаление верующего от всякого церковного общения. Отлученный терял и все гражданские права и становился вне закона. Убить отлученного считалось делом, угодным богу. Католическое духовенство в средние века умело пользоваться этим средством в своей борьбе со светской властью и угнетенными массами. ↑
- Орден доминиканцев получил название от имени учредителя ордена монаха Доминика. Но по-латыни слово «доминиканцы» однозвучно со словами domini canes, что и значит «псы господни». ↑
- Дьявола. ↑
- Если обвиненному инквизицией удавалось спастись бегством или он умирал, замученный пытками, то инквизиторы сжигали на костре его изображение. ↑
- Т. Крамер — Еретики. «Атеист», 1930, февр., стр. 128. ↑
- Там же. ↑