Эволюция социальной доктрины католицизма

8 декабря 1864 г. папа Пий IX в целях укрепления сильно пошатнувшихся позиций католической церкви и ее влияния на массы верующих опубликовал «Список важнейших заблуждений нашего времени», вошедший в историю под названием «Силлабус». Этот документ был направлен не только против идей, изложенных в «Манифесте Коммунистической партии», но даже и против буржуазной демократии и либерального католического движения, поддерживавшего буржуазные преобразования.

В 80 параграфах «Силлабуса» Пий IX осуждал все, что относилось к критике католического учения: разум и науку, поскольку они, по его мнению, противоречили вере; демократию, поскольку она противоречила традиционной связи церкви с монархическими режимами; свободу совести и религиозную терпимость, поскольку это угрожало монопольному положению католической церкви^[1].

Эти же позиции были поддержаны Первым Ватиканским собором (декабрь 1869 — сентябрь 1870 г.).

«Силлабус», а затем Первый Ватиканский собор по существу были последними безуспешными попытками Ватикана удержаться на позициях феодального прошлого, противопоставить католическую церковь современной цивилизации, сохранив в то же время свой контроль над духовной жизнью верующих.

Но в своей ненависти к революционному рабочему движению и идеям научного социализма Пий IX был «солидарен с буржуазией и даже упрекал ее в некотором либерализме.

В отчете Генерального Совета Гаагскому конгрессу I Интернационала в 1872 г. Маркс цитировал гневную тираду Пия IX депутации швейцарских католиков. «Ваше республиканское правительство, — сказал он, — считает себя обязанным принести тяжелую жертву тому, что называют свободой. Оно предоставляет право убежища большому числу людей самого низкого пошиба (речь шла об оставшихся в живых участниках Парижской коммуны. — М, Л.). Оно терпит у себя секту, называемую Интернационалом, которая хотела бы поступить со всей Европой так, как она поступила с Парижем. Этих господ из Интернационала, которые, кстати, отнюдь не господа, следует опасаться, ибо они действуют в интересах вечного врага бога и рода людского. Зачем защищать их? За них нужно молиться»^[2]. Эти последние слова папы Маркс комментировал так: «Сначала повесьте их, а потом уже молитесь за них!»^[3].

Кстати, именно Пия IX имели в виду Маркс и Энгельс в «Манифесте Коммунистической партии», когда писали, что против «призрака коммунизма» объединились «все силы старой Европы», в первую очередь «папа и царь»^[4].

Однако если вражда к революционному рабочему движению и идеям социализма находила сочувственный отклик среди правящих буржуазных кругов, то все остальные положения «Силлабуса», поддержанные Первым Ватиканским собором, шли вразрез не только с историческим развитием, но и с насущными интересами буржуазного общества и вели к дальнейшему упадку политического влияния и изоляции католической церкви в развивающихся капиталистических странах Европы.

Бесперспективность такой позиции католической церкви становилась все более очевидной. Папа Лев XIII, сменивший в 1878 г. Пия IX, опираясь на либеральные круги духовенства и опыт американской католической церкви, уже тесно сотрудничавшей в то время с новым господствующим классом, попытался не только примирить средневековый католицизм с буржуазным миром, но и полностью переориентировать его на поддержку основных устоев капиталистического общества.

Курс приспособления католической церкви к капитализму потребовал выработки такой социальной доктрины, которая полностью соответствовала бы интересам последнего и укрепляла его позиции в борьбе с революционным рабочим движением. Эта перестройка значительно усложнялась тем, что рабочий класс уже имел к тому времени опыт участия в революционных бурях 1848—1849 гг., такой выдающийся программный документ, как «Манифест Коммунистической партии», деятельность первого в мире революционного правительства рабочего класса — Парижской коммуны и, наконец, свои руководящие органы в лице I, а затем и II Интернационала.

В конце 80-х годов по указанию папы Льва XIII в Ватикане была создана специальная комиссия, которой было поручено сформулировать новую социальную платформу католической церкви.

Результаты ее работы были опубликованы в 1891 г. в виде папской энциклики «Рерум новарум» («О новых вещах»)^[5]. Основное положение ее, как отмечал папа Лев XIII в своем письме к де Мену^[6] от 7 января 1893 г., сводилось к стремлению убедить рабочих «не применять насилия и не стремиться к свержению существующего социального порядка»^[7].

Во вступительной части энциклики говорилось об обострении социальной борьбы, причем признавалось наряду с обнищанием масс накопление богатств в руках немногих.

Первая часть документа, озаглавленная «Фальшивое лекарство», посвящалась «опровержению» социализма. В первом параграфе, называвшемся «Социализм вредит рабочим», Лев XIII пытался «доказать», что социалисты хотят устранить пороки общества якобы негодными средствами, так как они выступают за уничтожение частной собственности. А это, писал папа, «повредило бы самим рабочим, так как в обществе, где господствует частная собственность, рабочий может за счет экономии своей заработной платы приобрести участок земли, т. е. стать собственником; социализм же лишает его такой перспективы».

Лев XIII снова подтвердил, что право частной собственности является священным, не делая при этом различия между капиталистической собственностью на орудия и средства производства и личной, а также мелкой частной собственностью. Тем самым папа старался запугать широкие народные массы тем, что социализм якобы угрожает прежде всего им, их личной, а также мелкой частной собственности.

Во второй части энциклики излагалась новая социальная программа католической церкви, осуществление которой должно было привести, по мнению папы, если не к прекращению, то во всяком случае к смягчению социальной борьбы. «Рерум новарум» отвергала мнение, будто между различными классами существуют противоречия, и утверждала, что подобно отдельным членам человеческого организма классы составляют гармоничное целое, взаимно влияют друг на друга и нуждаются один в другом. На этом основании Лев XIII делал вывод о противоестественности классовой борьбы и отдельных ее проявлений в виде забастовки. Христианство, говорилось в энциклике, обладает «чудодейственными и разнообразными средствами» для смягчения этой борьбы. Основное из них Лев XIII видел в религиозном воспитании, благодаря которому якобы можно научить имущих и неимущих добросовестно выполнять свои обязанности. Рабочий, например, не должен наносить материальный ущерб своему хозяину, оскорблять его личность, он обязан воздерживаться от насильственных действий. Капиталист же обязан уважать человеческое достоинство рабочего, не смотреть на него как на раба, не требовать от него больше того, что он в силах сделать, дать ему время на удовлетворение религиозных потребностей и платить «справедливую» заработную плату.

Не забыл Лев XIII напомнить и о «заслугах» католической церкви перед обществом, которая якобы всегда заботилась о бедных, создавала благотворительные заведения. Никакие государственные организации, говорилось в энциклике, не смогут сделать того, что сделала церковь. В то же время государство представлялось как надклассовая сила, заботящаяся о «всеобщем благе» и о всех сословиях.

Таким образом, энциклика подтверждала, что деление человеческого общества на бедных и богатых незыблемо и вечно, что путем свержения капитализма никаких социальных вопросов решить нельзя, так как частная собственность является основой общества, предначертанной всевышним. Единственный путь, который католическая церковь в то время могла рекомендовать для разрешения противоречий, — это сотрудничество рабочих с капиталистами и взаимные уступки. Идеальным государством, провозглашала энциклика, явится такое, в котором капиталисты будут «с христианской добродетелью» относиться к рабочему, а рабочие «с христианским смирением» трудиться. Главными врагами общества «Рерум новарум» объявляла социалистов, представляющих «угрозу христианству и общественной пользе»^[8].

В энциклике проявилась характерная для политики церкви того и последующего периода социальная демагогия, свойственная «христианскому социализму» (хотя в то время сам Лев XIII еще решительно осуждал идею сочетания христианства с социализмом), характеризуя которую В. И. Ленин писал, что «социалистами», напр., не раз называли себя и сторонники английского буржуазного либерализма… и сторонники Бисмарка и друзья папы Льва XIII»^[9].

Проявление этой тенденции можно найти и в оценке «Рерум новарум», данной в 1962 г. папой Иоанном XXIII в его энциклике «Матер эт магистра» («Мать и наставница»), речь о которой пойдет ниже.

Иоанн XXIII в отличие от Льва XIII, с одной стороны, более объективно оценивает ситуацию, сложившуюся в капиталистическом мире в конце XIX в. «В то время как несметные богатства накапливались в руках немногих, — пишет Иоанн XXIII, — условия жизни трудящихся масс становились все более тяжелыми: заработная плата была недостаточной или прямо обрекала на голод, условия труда были изнурительными и устанавливались без всякого внимания к физическому здоровью, устоям нравственности и религиозному состоянию трудящихся. Особенно бесчеловечными были условия труда детей и женщин. Нависала постоянная угроза безработицы. Семья была обречена на разложение.

Вследствие этого в массах трудящихся назревало глубокое недовольство. В них развивался дух протеста и восстания». Но тут же он делает оговорку, что именно «этим объясняется живой отклик, какой находили в среде трудящихся крайние теории, предлагавшие лекарство хуже самой болезни».

Хваля Льва XIII за «мужество», с которым он якобы взял под свою защиту законные права рабочего и которое «вызвало порыв всеобщего восхищения», Иоанн XXIII, с другой стороны, снова подтверждает, что энциклика «Рерум новарум» «стала как бы сводом католического учения по вопросам экономики и социологии». Он напоминает, что «частная собственность… на средства производства есть природное право, которое государство не властно отменить», на государстве лежит лишь «обязанность следить за тем, чтобы все трудовые соглашения развивались согласно требованиям справедливости и правды, чтобы на предприятиях не подвергалось оскорблению ни телесно, ни духовно достоинство человеческой личности»^[10].

Эти идеи Льва XIII по существу легли в дальнейшем в основу современного буржуазного трудового права.

В заключительной главе «Рерум новарум» было отмечено, что католическая церковь считает полезным создание различных рабочих организаций — взаимопомощи, защиты детей, девушек, ремесленников, а также корпораций работающих на промышленных предприятиях, которые включали бы на паритетных началах рабочих и предпринимателей. Особенно рекомендовалось создавать религиозные союзы и организации, непосредственно подчиненные церкви, и в первую очередь христианские рабочие союзы.

После обнародования «Рерум новарум» католическое духовенство, буржуазные социологи и буржуазные «специалисты» по рабочему движению сразу же стали широко пропагандировать энциклику как «христианскую хартию труда», стремясь максимально использовать ее для укрепления своего влияния на рабочий класс.

Следует отметить, что именно этот документ дал решающий толчок как для дальнейшего развития ранее созданных, так и для возникновения новых христианских партий, профсоюзов, рабочих, молодежных, женских и других клерикальных организаций и обществ, определив на много лет вперед их позиции в международном рабочем движении. Многие из них впоследствии нередко играли штрейкбрехерскую роль в борьбе рабочего класса.

Появление первого в мире Советского государства, его успехи в строительстве социализма, превращение в серьезную силу международного рабочего движения, глубокий экономический кризис, охвативший капиталистический мир в 1929 г., когда, только по официальным данным, в мире насчитывалось более 40 млн. безработных, заставили католическую церковь вновь вернуться к рассмотрению своих позиций в этих вопросах.

Развернутая программа католической церкви по социальным проблемам в новых исторических условиях была изложена папой Пием XI в энциклике «Квадрагезимо анно» («В сороковой год»), опубликованной 15 мая 1931 г., в день 40-летия «Рерум новарум».

В этом документе Пий XI напоминал католическому миру о праве и долге церкви вносить свой вклад в «правильное разрешение наиболее важных и неотложных проблем, терзающих человечество». Он подтвердил все основные принципы «Рерум новарум», но обращал внимание на то, что у части верующих возникли сомнения по поводу закономерности существования частной собственности, характера системы наемного труда и отношения к «умеренным формам социализма».

Что касается частной собственности, то Пий XI вновь подтвердил ее «естественное право».

В вопросе о наемном труде и его оплате он отверг тезис, согласно которому капиталистическая система несправедлива по самой своей природе, но в то же время он уже вынужден был осудить те «бесчеловечные» и «несправедливые формы», в которых она «иногда осуществляется». В качестве рекомендации Пий XI впервые предложил смягчить трудовые договоры введением в них некоторых принципов, взятых из контракта предпринимательского общества, так, чтобы «рабочие и служащие были привлечены к совместной заинтересованности и к соучастию или во владении предприятием, или в управлении им или же чтобы и они в известной мере участвовали в доходах, которые предприятие приносит»^[11].

Таким образом, Пий XI в отличие от старой социальной доктрины католической церкви не мог не идти в ногу с современной ему буржуазной социологией, которая уже в те годы активно разрабатывала теоретическую платформу спасения мировой системы капитализма хотя бы путем создания видимости ее модернизации.

Не мог он также не признать, что в сложившихся условиях пока «невозможно ни справедливо оценить труд, ни соответствующим образом вознаградить его…»^[12]. Вместе с тем он не мог ничего предложить для изменения этих условий, кроме абстрактных рассуждений, что «справедливость требует принимать в расчет не только личные нужды каждого из трудящихся, но также их семейные обязанности, а кроме того, и положение самого предприятия, на котором они работают…»^[13].

Что же касается отношения к «формам умеренного ‘социализма», то папа вынужден был post factum согласиться с уже сложившимся сотрудничеством католических организаций с социал-демократами в выборных кампаниях и с их коалицией в правительствах целого ряда стран. Вместе с тем в энциклике еще раз подчеркивалось коренное противоречие между коммунизмом и христианством и недопустимость для католиков «примыкать даже к умеренному социализму», которому якобы сопутствует «лишение свободы личности», «отсутствие подлинного общественного правления» и т. п.

Таким образом, в этом документе Ватикан снова осудил коммунизм, призывая трудящихся отказаться от классовой борьбы и сотрудничать со своими эксплуататорами.

Идеалом христианского общественного строя Пий XI объявил корпоративное устройство общества. «Надо объединять людей, — провозглашал он, — не по положению, которое они занимают на рынке труда, а по различным отраслям общественной деятельности, к которым они принадлежат». В 1933 г. в так называемом Малинском кодексе, где более подробно разъяснялось это положение, утверждалось, что корпоративный строй может быть установлен при любой форме государственного правления^[14]. Это было понято прогрессивной общественностью как прямой намек на то, что и фашизм может установить «идеальный христианский порядок».

Позднее Пий XI в энциклике «Дивини редемпторис» похвалялся, что папство «предостерегало против коммунистической опасности чаще и более убедительно, чем любая другая общественная сила мира сего». В этом документе Пий XI еще раз обращал внимание на то, что, по его мнению, самой неотложной задачей современности является «энергично применять соответствующие действенные средства, чтобы преградить путь революции, которая подготовляется»^[15].

Свое антикоммунистическое кредо и профашистские симпатии Пий XI продемонстрировал всему миру, подписав 20 июля 1933 г. конкордат между Ватиканом и правительством Гитлера, первым вступив с ним в договорные отношения в то время, когда мировая общественность находилась под тяжелым впечатлением разгула фашистского террора. В 1936 г. он безоговорочно поддержал мятеж генерала Франко в Испании, не осудив его даже за массовое уничтожение фалангистами сторонников республики, в том числе и многих католических священников, лишь заподозренных в нелояльном отношении к фашизму. Эта политика попустительства силам, готовящимся ввергнуть человечество во вторую мировую войну, неоднократно проявлялась и в отношениях с фашистским режимом Муссолини. Особенно это сказалось в действиях Пия XI, направленных против сторонников Народного фронта, который в те годы создавался коммунистами для противодействия распространению фашизма и предотвращения опасности новой войны. В его рядах объединялись все честные люди независимо от своих политических и религиозных взглядов.

В ответ на известный призыв Генерального секретаря Французской коммунистической партии Мориса Тореза: «Мы, атеисты, протягиваем тебе руку, католик…»^[16] — и последующие аналогичные заявления представителей ряда других компартий «папа римский и «святейшие» епископы в разных странах поспешили выступить с посланиями и церковными проповедями, чтобы оградить свою паству от «страшной большевистской опасности» — народного фронта»^[17].

Аналогичной позиции воинствующего антикоммунизма придерживался и папа Пий XII, избранный на папский престол в марте 1939 г. Он приложил все силы для ослабления единства католиков с коммунистами в рядах антифашистского фронта, поддерживал мюнхенскую политику Чемберлена, толкавшего фашистских поджигателей войны на Восток, против СССР, отказался осудить оккупацию Чехословакии и Албании, а также нападение гитлеровской Германии на Польшу, прилагал все силы, чтобы помешать соглашению Англии и Франции с Советским Союзом.

25 декабря 1939 г. Пий XII обратился к правительствам воюющих стран с призывом: «Положим конец этой братоубийственной войне, объединим все свои усилия в борьбе против общего врага — атеизма…», т. е. практически прямо призывал воюющие стороны к примирению и объединению усилий для совместного выступления против Советского Союза.

В годы войны Пий XII неоднократно напоминал союзным правительствам о растущей угрозе коммунизма, особенно после того, как рухнули планы гитлеровских генералов и немецкие армии стали отступать по всему Восточному фронту. В 1944 г. Ватикан проявил безуспешную попытку уговорить правительства США и Англии пойти на заключение сепаратного мира с нацистской Германией. После полного ее разгрома Пия XII одолевали заботы о сохранении жизни военным преступникам и раздувании политики «холодной войны».

Однако все эти существенные моменты политики Ватикана в годы второй мировой войны не являются предметом настоящего исследования и поэтому излагаются только в весьма сжатой, конспективной форме в целях характеристики условий, в которых складывались социальные взгляды Пия XII и которые способствовали ослаблению позиций католической церкви среди широких масс верующих почти во всех странах мира.

Многочисленные факты и документы говорят о том, что вторая мировая война почти не повлияла на политическую доктрину Ватикана, в том числе и на его отношение к социальным проблемам. Выступая по радио 1 сентября 1944 г., Пий XII снова утверждал, что «христианское сознание не может признать правильным общественный порядок, отрицающий принцип частной собственности», и что «классовое деление общества — от бога и должно существовать вечно». Он рассматривал отсутствие равенства между различными классами как «естественный порядок вещей» и снова пытался убедить сомневающихся католиков в том, что имущественное неравенство, богатство и нищета не являются препятствием на пути к установлению классового мира. Более того, он не соглашался даже с апологетами «народного капитализма», которые говорили, что рабочие имеют юридическое право хотя бы формально участвовать в управлении предприятиями. Это право, по его мнению, может принадлежать только «истинным владельцам предприятий» — капиталистам.

Но, защищая собственность капиталистов, Пий XII в то же время вынужден был часто повторять, что церковь— друг рабочих. Он уже не мог не разрешить французскому епископату вопреки своим опасениям создание института рабочих-священников, на которых возлагалась задача проникнуть на предприятия, завоевать доверие рабочих и вести среди них католическую пропаганду (ниже мы увидим, что его опасения оправдались, так как рабочая среда многих рабочих-священников втянула в классовую борьбу).

Реализуя идею расширения религиозной пропаганды среди рабочего класса, Пий XII в 1955 г. объявил международный праздник классовой солидарности трудящихся Первое мая католическим церковным праздником — «Днем святого Иосифа-рабочего». В своем обращении к трудящимся Италии Пий XII призывал рабочих-католиков отпраздновать 1 Мая не как боевой политический праздник рабочего класса, а как день «социальной справедливости, взаимного уважения и братской любви к ближнему», в который «утверждается воля к преодолению борьбы и ненависти классов»^[18]. Через несколько лет в своем очередном майском выступлении перед рабочими-католиками папа Пий XII сказал: «Если вы можете сегодня похвалиться законными и справедливыми завоеваниями… то это только благодаря быстрому, мудрому и искреннему участию смелых католических деятелей прошлого, проповедников и апостолов, которые, покорно следуя просвещенному учению церкви, вели неустанную борьбу в защиту ваших отцов и вас»^[19].

Таким образом, в пылу борьбы против рабочего движения «непогрешимый» папа приписал католической церкви завоевания, которых трудящиеся добились в многолетних классовых боях под руководством коммунистических и рабочих партий. Кстати, это один из наиболее ярких примеров искажения истории рабочего движения, которые не раз допускались руководителями католической церкви, но далеко не единственный.

Какую же духовную пищу предлагало католическое духовенство трудящимся в период понтификата Пия XII?

Вот несколько проповедей, перепечатанных газетой «Унита» из католических изданий.

Одна из них, озаглавленная «Несчастье быть богатым», поучает: «Сегодня многие… хотели бы смести богачей с лица земли, но как тогда жили бы бедняки? Богачи точно источники: нет воды без источников, нет бедных без богатых. Между тем богатые испытывают различные несчастья, о наличии которых бедные зачастую и не подозревают: они всегда недовольны; у них масса забот о жизни, о богатстве; они всегда боятся воров, потерь, недостаточно высоких доходов; у них больше грехов и меньше шансов попасть в рай; они платят больше налогов; они разрушают свое здоровье изысканными блюдами, спиртными напитками и другими наслаждениями, если не впрямь предаются разврату; им завидуют; они приобретают много врагов; их здоровью постоянно угрожают автомобильные и авиационные катастрофы. . . они плохо понимают нужды ближних; они рискуют быть наказанными богом; их всегда подстерегает опасность превратиться в бедняков»^[20].

В другом поучении — «Счастье родиться бедняком» (!)— говорится, что бедняки более счастливы по сравнению с богатыми, ибо довольствуются малым: «У них меньше забот; они трудятся с большей охотой; они не боятся воров… они находятся ближе к Иисусу Христу; они более скромны в еде, меньше болеют; их деньги, заработанные честным трудом, заслуживают большего уважения; беднякам меньше завидуют: у них меньше врагов; бедняки спят спокойно: у них меньше возможностей грешить; они лучше понимают потребности других и более щедры; они живут дольше; у них в какой-то степени всегда имеется надежда разбогатеть»^[21].

Комментарии, как говорят, излишни.

К концу 50-х годов XX в. под влиянием основных социально-экономических факторов нашего времени противоречия в «верхах» католической церкви обострились. Давление «низов» на «верхи» внутри клерикального движения, трезвый учет интересов самой церкви и забота о сохранении ее позиций среди части рядового и среднего духовенства и некоторых лидеров светских католических организаций привели к определенной дифференциации во взглядах «верхов», принадлежащих в целом к реакционной группировке католического духовенства.

В отличие от своего предшественника Пия XII представитель «обновленческих» кругов Ватикана папа Иоанн XXIII показал себя более активным и гибким деятелем как во внутрицерковных делах, так и в вопросах, касающихся взаимоотношений между католической церковью и католической общественностью внутри отдельных стран и на мировой арене. Характерной чертой его курса явилось ‘стремление обновить католическую церковь во многих ее аспектах, приспособив к новым условиям, сложившимся в мире, укрепить ее влияние среди трудящегося населения, с одной стороны, и создать предпосылки для воссоединения всех христианских церквей под католическим руководством — с другой.

Важнейшей стороной деятельности Иоанна XXIII явилось также его стремление восстановить престиж католической церкви, представив ее как убежденного сторонника мира и мирного сосуществования. Призывы к переговорам между руководителями различных государств для мирного урегулирования международных споров и осуществления всеобщего разоружения высказывались папой не только в общей, но и в довольно конкретной форме: в заявлении в период кризиса в Карибском море, на первой сессии Второго Ватиканского Вселенского собора (11 октября — 3 декабря 1962 г.), в рождественском послании от 25 декабря 1962 г. и т. д.

Политика Иоанна XXIII, по-прежнему направленная против «атеистического коммунизма» как идеологического противника католицизма и христианства вообще, исходила уже из признания невозможности изменения общественного строя в странах социализма. Поэтому одним из аспектов его деятельности было стремление к нормализации отношений с социалистическими странами. Об этом свидетельствовало изъятие из проповедей в церквах и выступлений официальных органов католической прессы прямых нападок на государственный строй социалистических стран. Иоанн XXIII фактически признал (во время встречи с польской делегацией на Вселенском соборе) воссоединение с Польшей ее западных земель, обменялся телеграммами с советскими государственными деятелями, благословил космический полет А. Николаева. Иоанн принял также группу советских журналистов, которым в присутствии сопровождавших его лиц заявил, что церковь найдет возможность для еще большего взаимопонимания, так как голос в защиту мира такой могучей державы, как Советский Союз, имеет решающее значение.

По инициативе Иоанна XXIII синод римской епархии принял решение о превращении римских приходов в действенные центры проникновения в массы. Настоятелям этих приходов было рекомендовано проводить работу среди верующих в контакте со светскими католическими организациями и христианскими профсоюзами. Аналогичные рекомендации были даны Ватиканом и другим католическим епархиям, а также 30 католическим миссиям, ведущим работу среди итальянских рабочих-иммигрантов в других странах.

В целях переориентации католических профсоюзов в свете новой политики Иоанна XXIII в 1962 г. была созвана Генеральная ассамблея католических профсоюзных организаций в Буэнос-Айресе.

Боязнь перехода молодых стран Азии и Африки на социалистический путь развития, что, разумеется, означало бы резкое ослабление в них влияния католической церкви, заставила Иоанна XXIII отойти от позиции традиционной поддержки Ватиканом колониальной политики империализма, осудить «жажду колониализма». Он высказался за увеличение помощи этим странам со стороны развитых капиталистических государств, имея в виду, что католическая религия могла бы стать своего рода идеологической базой таких отношений.

Крупным шагом на пути приспособления католической церкви к новым историческим условиям и активизации ее борьбы против коммунистической идеологии явилось опубликование в 1961 г. энциклики «Матер эт магистра» Иоанна XXIII. Эта энциклика по существу была попыткой сформулировать обновленную социальную доктрину церкви, отношение ее «верхов» к основным проблемам современного рабочего, крестьянского и национально-освободительного движения.

Документ начинался с выражения сочувствия рабочему классу в том, что существует диспропорция между заработной платой рабочих и суммой «вознаграждения», получаемого капиталистами. Игнорируя, разумеется, подлинные причины диспропорции, энциклика признавала право трудящихся получать такое вознаграждение, «которое обеспечивало бы им подлинно человеческий уровень жизни и достойное исполнение обязанностей в отношении своей семьи»^[22]. Сопроводив это заявление целым рядом оговорок, отвечающих интересам капиталистических монополий, Иоанн XXIII еще раз подчеркнул священный характер частной собственности на средства производства: «Право частной собственности, даже на средства производства, имеет постоянную ценность по той именно причине, что оно есть природное право…»^[23]. Однако папа рекомендовал «благоразумно рассеивать» эту собственность «среди всех социальных слоев». «Мы считаем законным стремление трудящихся к деятельному участию в жизни тех предприятий… где они работают»^[24]. А это требует, говорится далее в энциклике, «чтобы отношения между предпринимателями и руководителями, с одной стороны, и людьми, приносящими свой труд, — с другой, были проникнуты уважением, взаимным признанием достоинства, пониманием, духом честного… сотрудничества, интересом к общему делу, чтобы труд воспринимался всеми членами предприятия не только как источник доходов, но и как исполнение порученного им долга…»^[25].

Проповедуя классовый мир и сотрудничество, энциклика именно с таких позиций утверждала, что «каждый класс и каждая категория граждан может защищать свои права», делая это без насилия. Таким образом, энциклика, с одной стороны, призывала трудящихся к эффективному вкладу в развитие капиталистических предприятий, а с другой — стремилась затормозить революционную борьбу рабочего класса и приспособить идеологию современной католической церкви к потребностям государственно-монополистического капитализма.

Отвергая коллективную и общественную собственность как нечто «неестественное», современные католические идеологи предлагают открыть доступ пролетариату к «участию» в собственности самого капиталистического предприятия. Развивая эту мысль в «Матер эт магистра», Иоанн XXIII разъясняет: «недостаточно утверждать, что природный характер права частной собственности распространяется и на средства производства, следует, кроме того, настаивать на том, чтобы частная собственность распространилась фактически во всех слоях общества»^[26].

С этой целью Иоанн XXIII рекомендовал прибегнуть «с должной осмотрительностью» к ряду способов, один из которых (наиболее желательный) состоит в том, чтобы «трудящиеся получили возможность участвовать во владении предприятием в наиболее подходящих формах и размерах»^[27].

Поскольку собственность капиталистического предприятия чаще всего имеет форму акций. Иоанн XXIII подразумевает, что участие трудящихся будет осуществляться посредством предоставления им части акций предприятий, «на которых они работают, в особенности если рабочие получают вознаграждение, не превышающее минимальной заработной платы»^[28]. Далее энциклика разъясняет, что «распространить» частицу собственности на средства производства — значит организовать доступ трудящихся к владению некоторым количеством паев -средних или крупных предприятий^[29].

Что означает «участие рабочих в «капитале»», известно из практики современного буржуазного общества. Опыт целого ряда капиталистических предприятий США, Франции, ФРГ, Австрии и других стран показывает, что подобное акционерство нисколько не повышает уровня жизни рабочего. Фактически любой трудящийся, урывая в течение какого-то периода времени из своего скромного -бюджета минимальную сумму на приобретение одной или нескольких акций, в лучшем случае получит с них за год дивиденд, не превышающий процента, который он мог бы получить с этой суммы в любой сберегательной кассе. Во-вторых, истинные владельцы капиталистического предприятия, понимая, что реальная собственность определяется не по числу акционеров, а по доле вкладываемого капитала, никогда не допустят продажи в руки своих рабочих такого числа акций, которое как-то могло бы влиять на дела предприятия.

Таким образом, «Матер эт магистра» идет в ногу с современными апологетами «народного капитализма», принимая самое активное участие в массовой мистификации, направленной по существу на дальнейшую концентрацию капитала путем включения в него сбережений многих миллионов трудящихся.

Аналогичную позицию занимает католическая церковь и в вопросах участия рабочего в управлении капиталистическим предприятием. Не анализируя подробно «обманный» характер этого «участия», следует отметить двойственную позицию идеологов католической церкви. Действительно, с одной стороны, усилия церкви направлены на установление классового мира и согласия, с другой— она не может не видеть, что практически рабочие пользуются любым случаем, чтобы сделать очередной шаг в борьбе за улучшение оплаты труда, за свои права и положение в обществе в целом. Поэтому еще в начале 30-х годов папа Пий XI в упоминавшейся выше энциклике «Квадрагезимо анно» (1931 г.) предостерегал, что новые формы воздействия на сознание рабочего могут повлиять на саму сущность отношений между трудящимися и капиталистами^[30]. По этому же поводу через 20 лет папа Пий XII писал: «Приступать к обсуждению проблем, относящихся к реформе структуры предприятия, не учитывая при этом, что каждое частное предприятие тесно связано по своей цели со всей национальной экономикой», — значит «проводить рискованные и ошибочные опыты в ущерб экономическому и всему общественному порядку»^[31].

Боясь, что некоторые формы вмешательства рабочих в жизнь предприятия могут способствовать их борьбе против капиталистов, святой престол в лице папы Иоанна XXIII, учитывая щепетильность проблемы, в своей энциклике «Матер эт магистра» вообще избежал разговора о праве рабочих на совместное управление.

Традиционно «осудив» социализм за якобы существующее в его рамках подавление личной инициативы граждан и отсутствие возможностей для творческого развития индивидуума, энциклика «Матер эт магистра» практически впервые в истории католической церкви подробно остановилась на проблемах, связанных с крестьянством. «Верхи» католической церкви во главе с Иоанном XXIII оказались уже не в состоянии игнорировать требования многомиллионных масс трудящихся крестьян дать землю тем, кто ее обрабатывает.

Проникновение в деревню монополистического капитала, который все больше экспроприирует мелкое и среднее крестьянское хозяйство и все больше толкает сельских тружеников на путь массовой экономической борьбы в союзе с индустриальным рабочим классом, вынудило католическую церковь взять крестьян под свою «защиту». Правильно отмечая тяжелое положение крестьянства в капиталистических странах, Иоанн XXIII ищет причину этого не в самом характере капиталистической системы, а в «нарушениях равновесия», происхождение и характер которых в энциклике не разъясняются. Чтобы облегчить положение крестьянства, Иоанн XXIII ратует за предоставление малоземельному крестьянину кредита на приобретение мелкого инвентаря на доступных условиях, за обеспечение социального страхования для земледельцев, установление более гибкого налогового режима, создание заготовительной и обрабатывающей промышленности в деревне, оказание помощи в строительстве жилищ, дорог, водопровода, школ, больниц и т. п.

Большое внимание уделяется в энциклике проблемам католической церкви в развивающихся странах.

Опубликование «Матер эт магистра» показывает, что «нет эволюции церкви в наиболее современном направлении. . . Церковь только утверждается на самой консервативной из возможных сегодня позиций, насколько это позволяет изменившаяся действительность»^[32]. Энциклика по существу предлагает в качестве обновленной программы католической церкви «облагороженное отражение практики государственно-монополистического капитализма»^[33] и «представляет собой в действительности договор об идеологическом приспособлении и поддержке церковью государственно-монополистического капитализма»^[34].

«Не будет преувеличением сказать, — писала по этому поводу в своей редакционной статье газета «Гардиан», — что вместе с этим документом римская католическая церковь, приняла в свой арсенал политэкономию Кейнса»^[35].

Однако, характеризуя сдвиги в политике католической церкви в целом, Пальмиро Тольятти в докладе на X съезде ИКП говорил: «Все то новое, что есть в недавно занятых церковью позициях… свидетельствует о растущем влиянии социалистических идеалов»^[36].

Иоанн XXIII был выразителем идей так называемых обновленцев, т. е. той группировки в рядах церковной иерархии, которая реально оценивает и в определенной мере считается со сложившейся в мире обстановкой и с настроениями народных масс. Эта группа представляет меньшинство высшего духовенства, но она имеет широкую поддержку в «низах».

«Обновительный» курс Иоанна XXIII вызвал упорное сопротивление со стороны тех кардиналов, епископов и лидеров клерикальных организаций, которые поставили себя на службу наиболее реакционным и агрессивным империалистическим кругам и являются их орудием в борьбе против социалистических государств, свободолюбивых народов и демократических сил.

Стремление придать католической церкви жизнеспособность, вновь обрести широкую поддержку народных масс и расширить ее роль в международной политике заставили «верхи» церкви созвать в 1962 г. Второй Вселенский Ватиканский собор. Не останавливаясь на подробном анализе разгоревшейся борьбы между «традиционалистами» и «новаторами» («обновленцами») на всех четырех сессиях собора (1962, 1963, 1964, 1965 гг.), следует отметить, что, хотя между двумя основными группировками не было согласия, все же на соборе большинством голосов был принят ряд важных решений. Среди них особое место занимают вопросы, предусматривающие усиление влияния церкви на просвещение, прессу, радио и телевидение, кино, т. е. на основные средства идеологического воздействия на массы.

Позиция «обновленцев» на соборе основывалась не только на энциклике «Матер эт магистра», но и нашла свое развитие в новой энциклике Иоанна XXIII «Пацем ин террис» («Мир на земле»), опубликованной 11 апреля 1963 г. и обращенной впервые в истории католической церкви не к духовенству и верующим, а ко всем людям доброй воли^[37].

Характеризуя современную эпоху, Иоанн XXIII прежде всего отметил «экономический и социальный рост рабочего класса», активное вступление женщин в общественную жизнь, крах колониальной системы, когда «все народы составили или готовятся составить себе независимые политические общества»^[38]. При этом он осудил существование расовой дискриминации. Кроме того, в «Пацем ин террис» были сформулированы позиции «обновленцев» по проблемам мира.

В отличие от всех предыдущих документов католической церкви по этому вопросу, в которых все сводилось к абстрактному осуждению войны, Иоанн XXIII изложил конкретную программу обеспечения мира, во многом повторяющую предложения, выдвигаемые миролюбивыми государствами и организациями сторонников мира. Он призвал к запрещению ядерного оружия и прекращению его испытаний, разоружению при эффективном международном контроле, мирному сосуществованию государств, разрешению споров между народами путем переговоров, отказу от духа социальной дискриминации и военных крестовых походов. При этом следует оговориться, что и в самой энциклике, и в выступлениях представителей «обновленческой» линии на сессиях Ватиканского собора всегда подчеркивалось, что мирное сосуществование понимается ими только как сосуществование государств, экономических и социальных режимов, но не может быть и речи о прекращении интенсивной пропаганды доктрины католической церкви и ее идеологической борьбы против марксизма.

Вторым новшеством «Пацем ин террис» является более определенное, чем в «Матер эт магистра», признание крушения колониальной системы и призыв к «более обеспеченным государствам» оказывать помощь развивающимся странам в самых различных формах. Впервые в папском документе было подчеркнуто, что такая помощь должна осуществляться «без намерения политического господства».

Наконец, наиболее примечательное новшество энциклики — это фактическое признание бесплодности дальнейшего сопротивления диалогу между католиками и коммунистами. Католики, говорится в «Пацем ин террис», не должны рассматривать себя как отдельное сообщество, изолированное от остального мира, а должны активно участвовать в общественной и политической жизни. Таким образом, энциклика юридически аннулировала декрет Священной канцелярии от 1949 г., запрещавший католикам всякое сотрудничество с коммунистами. Более того, Иоанн XXIII вынужден был ввести различие между научным социализмом как философией и социализмом как политическим движением и общественным строем, ибо игнорирование факта существования социалистической системы, объединяющей 1/3 человечества, стало в глазах широких масс верующих наиболее ярким свидетельством крайнего консерватизма церкви.

Хотя эти положения «Пацем ин террис» не получили поддержки и дальнейшего развития на последней сессии Ватиканского собора, уже сам факт их обнародования в папской энциклике лишний раз показывает, как церковь стремится приспособиться к происходящим в мире изменениям.

С этих же позиций представляет интерес и отношение католической церкви к такой проблеме, как интеграция, новой межгосударственной форме объединения в интересах монополистического капитала.

В империалистической интеграции в своеобразной форме проявилась историческая тенденция капитализма к интернационализации хозяйственных связей, науки, техники и всей экономической жизни. Углубление международного разделения труда, специализация и кооперирование производства между отдельными странами, рост международной торговли, увеличение темпов производства, обмен научно-техническим опытом, усиленная миграция рабочей силы стали в послевоенный период характерными чертами развития производительных сил индустриальных капиталистических стран. Особенно отчетливо это проявилось в Западной Европе.

Империалистическая интеграция на практике выражается в создании соперничающих между собой торгово- экономических блоков, являющихся союзами финансовой олигархии ряда стран для совместного наступления на позиции трудящихся, для экономического подчинения и совместной эксплуатации экономики развивающихся стран. Поэтому не случайно, что католическая церковь рассматривает интеграцию различных групп государств как одно из средств борьбы с мировой социалистической системой, как противоядие против дальнейшего развития коммунистического, рабочего и национально-освободительного движения. Ватикан поддерживает стремление европейских монополий с помощью «Общего рынка» произвести модернизацию экономики и упрочить позиции капитализма. Располагая значительными капиталовложениями в Италии, Франции, ФРГ, Бельгии, являясь по существу международной монополией, католическая церковь кровно заинтересована в сохранении частной собственности на средства производства и увеличении прибылей.

Идею создания единого европейского государства католическая реакция предлагает использовать для того, чтобы отвлечь массы от революционной борьбы. Папа Пий XII в своем выступлении 19 февраля 1956 г. не случайно заявил, что «раз молодежь горит желанием построить лучший мир, то следует рекомендовать ей направить свои силы на строительство «объединенной Европы»».

В конце 50-х — начале 60-х годов Ватикан стал поддерживать планы тех империалистических сил, которые предусматривали значительно более широкие рамки «объединенной Европы», вплоть до ее соединения с Атлантическим сообществом. Содействуя осуществлению империалистических планов «интеграции» Западной Европы, католическая церковь взяла на себя роль пропагандиста этой идеи среди народных масс. В этих целях она широко использует следующие тезисы:

— «интеграция» Европы может положить конец братоубийственным войнам и преобразует ее «из очага беспокойства в оплот мира»;

— сплочение западноевропейских стран в единый политический и экономический комплекс ведет к укреплению их военной мощи и снижает возможность нападения на них;

— интеграция ведет к созданию государства «всеобщего блага», в котором каждый трудящийся может рассчитывать на сокращенный рабочий день, более высокую зарплату и общее повышение жизненного уровня; при этом государство «всеобщего блага» изображается в католической печати как государство «социального равенства», в котором не будет эксплуататоров и эксплуатируемых и никто не будет иметь политических и экономических привилегий.

Католическая печать, разумеется, умалчивает о том, каким образом все это будет осуществлено.

Идеологи клерикализма стремятся убедить народные массы, что чувства патриотизма и национальной гордости вполне совместимы с планами западноевропейской «интеграции», а любовь к родине вполне может сочетаться с любовью к Европе.

Параллельно ведется идеологическая обработка населения экономически слаборазвитых стран (наиболее широко это проводится в бывших бельгийских и французских колониях), дабы убедить его в том, что тесные связи с «объединенной Европой» будут иметь для этих стран благотворные последствия, содействовать их гармоническому развитию^[39].

В результате обострения борьбы в руководящих сферах «Общего рынка» по вопросу о том, какой должна быть «объединенная Европа», клерикальные идеологи стремятся по возможности смягчить существующие противоречия в этом вопросе, и прежде всего противоречия между Францией и остальными членами «шестерки».

В одном из выступлений будущий папа Павел VI заявил: «великое дело объединения Европы можно с уверенностью рассматривать как необходимый этап современного прогресса, как залог мира, как условие поддержания наследства нашей цивилизации и ее нового расцвета»^[40]. Позиция католической церкви в вопросах интеграции — яркий пример, подтверждающий единство целей и политики монополистического капитала и церкви.

Первоначальный вариант этого документа был внесен на обсуждение Второго Ватиканского собора под названием «XIII схема».

В свете всего вышеизложенного небезынтересно проанализировать в рамках рассматриваемого вопроса наиболее современный обобщающий и основополагающий документ католической церкви — «Пастырскую конституцию «Радость и надежда» (О церкви в современном мире)», принятую после длительных и бурных споров и дискуссий Вторым Ватиканским собором в 1965 г.^[41]

Конституция состоит из предисловия, вступительной части («О положении человека в современном мире»), двух основных частей («О церкви и о призвании человека» и «О некоторых наиболее срочных проблемах») и заключения. В документе, как уже говорилось, полностью излагается современная официальная социальная доктрина католической церкви.

В конституции признается, что бурное развитие нации, техники и социальной жизни, а вместе с ними всего исторического хода событий не могло не отразиться на человеке, его мышлении и поступках. «Техника, — говорится в документе, — идет вперед так, что изменяет лицо земли и уже пытается освоить космическое пространство»^[42].

Новые условия сказываются на отношении людей к религии. «С одной стороны, более критический дух очищает ее от магического понимания мира и от суеверных пережитков… С другой стороны, все большее количество людей фактически отходит от религии». Более того, признается, что этот отход в настоящее время не является «чем-то необычайным и исключительным»^[43].

Реальная действительность заставляет католическую церковь вместо безудержной критики атеизма обращаться как к верующим, так и к неверующим с призывом «содействовать правильному созиданию этого мира, в котором они вместе живут», и добиваться взаимопонимания посредством «искреннего и благоразумного диалога»^[44].

«Правильное» направление в развитии социальной и экономической жизни церковь видит в улучшении индустриального общества, т. е. в совершенствовании современной системы капитализма.

В связи с этим конституция выступает против существующей дискриминации в оплате труда, недостаточного внимания к вопросам обеспечения работой каждого, против трудностей в получении технического и профессионального образования, признает справедливость прав трудящихся на гарантированный труд, прожиточный минимум, а также обеспечение в период болезни или по старости^[45].

«…Труд должен вознаграждаться так, — говорится в конституции, — чтобы человеку была предоставлена возможность достойно развивать материальную, социальную, культурную и духовную жизнь свою и своих ближних, смотря по служению и продуктивности каждого… трудящимся должна быть предоставлена возможность развивать свои способности и свою личность при самом занятии трудом»^[46].

В целях осуществления этих пожеланий предпринимателям снова рекомендуется учитывать действительные потребности и нужды рабочих, а рабочим — активнее участвовать в управлении производством и прибылях.

Учитывая несовершенство современного капиталистического общества, в котором многие получают заработок или доход, «недостойный человека, лишены достаточного жилища… живут в личной зависимости» и для многих «закрыто всякое продвижение в человеческой культуре, всякое участие в социальной и политической жизни», конституция не отрицает существования в обществе социально-экономического конфликта, но призывает к мирному урегулированию всех его конкретных проявлений и допускает возможность экономической забастовки как крайней меры, не говоря уже о более действенных методах борьбы рабочих за свои права. «…Всегда следует прибегать, — говорится в конституции, — прежде всего к искренним переговорам между сторонами, забастовка и в современных условиях может оставаться, однако, необходимым, хотя и крайним, средством для защиты собственных прав и для удовлетворения справедливых требований трудящихся». Но и в этом случае нужно «как можно скорее изыскивать пути для возобновления переговоров и для примирения»^[47].

Частная собственность рассматривается в конституции не только как «естественное право», но уже и как категория, единственно обеспечивающая человеку личную свободу и автономию. Об этом прямо не говорится, но каждый читатель конституции не может не прочитать между строк, что там, где частная собственность отсутствует, право на личную свободу якобы остается проблематичным^[48].

Подытоживая все вышеизложенное, конституция выступает за проведение в капиталистическом обществе необходимых социальных и экономических реформ, суть которых, как и в предыдущих документах католической церкви, излагается только в общем плане. Однако наряду с этим осуждаются такие изменения, которые могут препятствовать, с точки зрения католической церкви, гражданской или религиозной свободе, ведут к усилению политических страстей и т. п.^[49]

Особое внимание в связи с этим уделяется необходимости тщательно заботиться о гражданском и политическом воспитании всего народа, и в особенности молодежи^[50]. Подчеркивается якобы существующая полная независимость и автономия католической церкви от политических обществ^[51].

Много места в документе отводится проблеме сохранения мира, осуждается гонка вооружений, подготовка к ядерной войне, тотальная война, как таковая, и впервые вводятся понятия о «справедливых» и «несправедливых» войнах (видимо, угодных и неугодных католической церкви), «справедливой защите» и «несправедливом нападении», но без четкого определения их содержания^[52].

Конституция подтверждает также позицию церкви по отношению к развивающимся странам, изложенную в последних папских энцикликах, и подробно рассматривает условия, в пределах которых она допускает диалог католиков с коммунистами.

В целом документ отражает определенный сдвиг в социальной доктрине католической церкви, но, как и раньше, она остается настолько консервативной, насколько позволяет ей изменившаяся действительность. В первую очередь это проявляется в усугубляющемся кризисе политики социального примирения.

1. См. М. М. Шейнман. От «Силлабуса» к решениям II Ватиканского собора. — «Новая и новейшая история», 1965, № 4, стр. 73—80; его же. «От Пия IX до Иоанна XXIII». М., 1966, стр. 12—15. ↑

2. См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 18, стр. 129. ↑

3. Там же. ↑

4. См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 4, стр. 423. ↑

5. Leon XIII. Rerum Novarum. Paris, Bonne Presse, 15.V.1891. ↑

6. Де Мен — один из организаторов первых католических рабочих клубов во Франции (1872 г.), цель которых, по его же словам, сводилась к тому, «чтобы возвратить на фабрику религию, обычаи и патриотизм, изгнанные оттуда духом революции» (L. Нагmet. Manuel d’une Corporation chretien. Tours, 1879, p. 326). ↑

7. M. Turman. Le Catholicism social depuis 1’encyclique «Rerum Novarum». Paris, 1900, p. 244. ↑

8. J. W. Poynter, The papers and social problems. London, 1949, p. 22. ↑

9. В. И. Ленин, Поли. собр. соч., т. 11, стр. 118. ↑

10. Иоанн XXIII. Mater et magistra (Мать и наставница). Ватикан, Полиглот, 1962, стр. 6—8. ↑

11. «Акты апостольского престола», т. XXIII, 1931, стр. 199. ↑

12. Там же, стр. 200. ↑

13. Там же, стр. 201. ↑

14. L. R. Sanseverino. Il movimento sindicale cristiano. Dal 1850 al 1939. Roma, 1950, p. 438. ↑

15. См. P. Гароди. Католическая проповедь «классового мира» и французская действительность. — «Коммунист», 1958, № 4, стр. 94. ↑

16. М. Торез. Избранные статьи и речи. М., 1966, стр. 93. ↑

17. Г. Димитров. В борьбе за единый фронт против фашизма и войны. М., 1939, стр. 133. ↑

18. Pie XII. Allocution aux travailleurs italiens, 1-er may 1953.— «La Documentation catholique», 17.V. 1953, col. 579. ↑

19. «L’Osservatore Romano», 2—3.V.1958. ↑

20. «L’Unita», 19.11.1958. ↑

21. Там же. ↑

22. Иоанн XXIII. Mater et magistra (Мать и наставница), стр. 23. ↑

23. Там же, стр. 31. ↑

24. Иоанн XXIII. Mater et magistra (Мать и наставница), стр. 27. ↑

25. Там же, стр. 28. ↑

26. Там же, стр. 33. ↑

27. Там же, стр. 34. ↑

28. Иоанн XXIII. Mater et magistra (Мать и наставница), стр. 24. ↑

29. См. там же, стр. 34. ↑

30. Pie XI. Quadragesimo Anno. Paris, Bonne Presse, 1931, AAS VII, p. 126. ↑

31. Pie XII. Allocution aux membres de 1’Union chretienne des chefs d’entreprises italiens (UCID), 31.1.1952. — «La Documentation catholique», 1952, col. 199—200. ↑

32. A. Cecchi. Le neo-capitalisme et la nouvelle Encyclique. — «Rinascita», IX. 1961, p. 692. ↑

33. Ж. Канапа. Социальная доктрина церкви и марксизм. М., 1964, стр. 279. ↑

34. Там же, стр. 268. ↑

35. «The Gardian», 15.VII.1961, р. 6. ↑

36. «L’Unita», 3.XII.1962. ↑

37. См. Иоанн XXIII. Pacem in terris (Мир на земле). Ватикан, Полиглот, 1963. ↑

38. Иоанн XXIII. Pacem in terris (Мир на земле), стр. 14. ↑

39. «La Documentation catholique», 19.VIII.1962, р. 1037. ↑

40. Там же. ↑

41. См. «Пастырская конституция «Радость и надежда» (О церкви в современном мире)». Ватикан, Полиглот, 1967. ↑

42. «Пастырская конституция «Радость и надежда» (О церкви в современном мире)», стр. 8. ↑

43. Там же, стр. 9—10. ↑

44. См. там же, стр. 21. ↑

45. См. там же, стр. 69. ↑

46. «Пастырская конституция «Радость и надежда» (О церкви в современном мире)», стр. 70—71. ↑

47. Там же, стр. 75, 72. ↑

48. См. «Пастырская конституция «Радость и надежда» (О церкви в современном мире)», стр. 74. ↑

49. См. там же, стр. 77. ↑

50. См. там же, стр. 80. ↑

51. См. там же, стр. 81. ↑

52. См. там же, стр. 83—89. ↑