К вопросу о преодолении раскола в рабочем движении

Среди практических задач, за решение которых настойчиво борются коммунистические и рабочие партии капиталистических стран, одной из самых первоочередных является преодоление раскола рабочего движения и достижение единства действий всех трудящихся независимо от их политических, философских или религиозных убеждений. Исключительная важность этой задачи прежде всего определяется всемирно-исторической миссией пролетариата. Сторонников социализма радуют сдвиги, которые в этом вопросе сейчас можно отметить в рабочем движении целого ряда капиталистических стран. Сдвиги эти не случайны. Они обусловлены как коренными изменениями в соотношении сил на мировой арене, так и процессами, происходящими в самих капиталистических странах.

Политика классового примирения и посредничества приходит во все большее противоречие с действительностью. Растущее критическое отношение рабочих масс к буржуазной демократии находит свое выражение в тенденции к полевению настроений избирателей Франции, Италии и ряда других капиталистических стран.

Серьезные дилеммы ставит перед социалистическими и христианско-демократическими партиями и развитие международных событий. Жизнь все настойчивее требует, чтобы их руководство заняло ясную позицию в отношении агрессивной политики американского империализма, в деле обеспечения европейской безопасности и по другим острым вопросам международной политики.

Перед лицом реальных фактов действительности апологетам буржуазной идеологии и лидерам социалистических и христианско-демократических партий все чаще приходится пересматривать свои старые концепции. Они не могут уже не считаться с тем, что имевшееся ранее недоверчивое отношение к Советскому Союзу и другим социалистическим странам со стороны находящихся еще под их влиянием масс трудящихся уступает место уважению к стране, воплощающей в жизнь идеалы пролетариата и ведущей последовательную социалистическую политику мира.

Становится все очевиднее, что старые правящие классы и их политические партии не могут дать положительный ответ на новые проблемы, выдвигаемые жизнью. Само развитие событий подводит к выводу: только трудящиеся классы способны дать действительный ответ на такие проблемы. Но сделать это они смогут лишь тогда, когда будут едиными.

Все это говорит о закономерности того, что влияние коммунистических и рабочих партий капиталистических стран, возглавляющих борьбу за единство в рабочем движении, на самые широкие слои трудящегося населения возрастает вопреки трудностям.

Эта борьба имеет свою историю в международном коммунистическом и рабочем движении.

Новые условия созрели не сами, а явились закономерным результатом длительных и последовательных усилий.

* * *

В последние годы в документах ряда коммунистических и рабочих партий, в выступлениях их руководителей и партийной печати все чаще обращается внимание на диалог между коммунистами и католиками. Эта же проблема, но, естественно, с иных идеологических позиций обсуждается в трудах католических социологов. Ей посвящены целые разделы в энцикликах Иоанна XXIII «Пацем ин террис» («Мир на земле», 1963), Павла VI «Экклезиам суам» («Своей церкви», 1964 г.), а также в принятой Вторым Ватиканским Вселенским собором конституции «О церкви в современном мире» (1965 г.).

Своими корнями история вопроса уходит к середине XIX в. и неразрывно связана, с одной стороны, со стремлением коммунистических и рабочих партий объединить усилия всех представителей рабочего класса в борьбе за коренные социальные и экономические преобразования, а с другой — с попытками католической иерархии приостановить процесс дехристианизации пролетарских масс и путем разделения трудящихся по конфессиональному (религиозному) признаку сохранить влияние церкви.

Однако практика современного рабочего движения все больше свидетельствует о том, что стремление трудящихся к единству действий объективно обусловлено классовыми интересами и не зависит в наши дни от их отношения к религии. История рабочего движения не только доказывает необходимость пролетарской солидарности, но и свидетельствует, что все решающие успехи в нем были добыты пролетариатом на основе единства действий под руководством коммунистических и рабочих партий. Задача коммунистов, писал К. Маркс, заключается не в том, чтобы сделать всех людей атеистами, а в революционном преобразовании мира, в ниспровержении всех отношений, «в которых человек является униженным, порабощенным, беспомощным, презренным существом»^[1]. В своих трудах Маркс, Энгельс и Ленин всегда выступали против деления трудящихся по конфессиональному признаку и требовали от партии рабочего класса умения противопоставить реакционной буржуазной политике раздробления пролетарских сил «проповедь пролетарской солидарности и научного миросозерцания»^[2].

Правильность такой линии в международном коммунистическом и рабочем движении в отношении религиозно настроенных трудящихся была подтверждена в 1923 г. III пленумом Исполкома Коммунистического Интернационала. В резолюции пленума говорилось: «Памятуя, что в различных странах имеются еще миллионы рабочих, в той или другой мере религиозно настроенных, коммунисты должны вовлекать их в общую экономическую и политическую борьбу, ни в коем случае не отталкивая этих рабочих из-за их религиозных предрассудков. В частности, в агитации за рабочее или за рабоче-крестьянское правительство коммунисты должны неустанно подчеркивать, что они предлагают в этой области братский союз всем рабочим, независимо от того, являются ли они религиозно настроенными людьми или атеистами»^[3].

На необходимость сотрудничества всех трудящихся было обращено особое внимание в докладе Пальмиро Тольятти «О борьбе против империализма и против войны» и в прениях по этому вопросу на VII конгрессе Коминтерна в 1935 г. Острота постановки данной проблемы обусловливалась нарастанием угрозы новой мировой войны в связи с победой фашизма в Германии и упрочением его позиций в Италии и ряде других стран.

Перед многими коммунистическими партиями, и в первую очередь перед коммунистами Италии, Франции, Испании, Австрии и Германии, возникла необходимость создания широкого Народного фронта, в рамках которого серьезное внимание уделялось сотрудничеству коммунистов с массами трудящихся-католиков. Это отвечало насущным требованиям политической обстановки, уже таившей в себе прямую угрозу всему цивилизованному миру.

Позиция, занятая в этом вопросе коммунистическими партиями тех стран, где преобладающее влияние имела католическая церковь, нашла в те годы, пожалуй, наиболее яркое выражение в политике «протянутой руки», провозглашенной в 1936 г. Французской коммунистической партией. Девизом крупной буржуазии и других реакционных сил Франции в то время были лозунги «Лучше Гитлер, чем Народный фронт», «Лучше Гитлер, чем большевики». Поэтому вопрос, с кем пойдут верующие трудящиеся: «будут ли они базой и резервом фашизма… или… станут сторонниками демократии»^[4], приобрел первостепенное значение. В этих условиях ФКП выступила за единство всех французов «независимо от их религиозных верований и философских концепций в борьбе против фашизма, за мир, за свободы, за лучшее общество»^[5]. Эта позиция Французской компартии с самого начала вытекала из многолетней традиции классовой солидарности французских пролетариев.

Выступая по радио 17 апреля 1936 г., Морис Торез, обращаясь к верующим трудящимся, говорил: «Мы, атеисты, протягиваем тебе руку, католик, — рабочий ли ты, служащий, ремесленник или крестьянин, потому что ты — наш брат и тебя одолевают те же заботы, что и нас»^[6].

Состоявшийся в декабре 1937 г. IX съезд ФКП одобрил линию Центрального Комитета партии, направленную на объединение всех трудящихся страны в борьбе против фашизма. На съезде было также отмечено, что эта политика уже принесла первые благотворные результаты.

Отвечая на нападки реакционной католической прессы, пытавшейся извратить суть политики «протянутой руки», IX съезд ФКП обратил внимание на то, что эта политика не является ни тактической уловкой, ни компромиссом со стороны коммунистов. Она обусловлена объективной необходимостью укрепить единство трудящихся масс в целях усиления борьбы против всех форм эксплуатации и социальной несправедливости, в ходе которой коммунисты не требуют от верующих рабочих отказа от их конфессиональных убеждений. Съезд рекомендовал шире привлекать трудящихся-католиков к сотрудничеству в комитетах Народного фронта, в комитетах взаимопомощи, к участию в унитарном профсоюзном движении и борьбе за мир^[7].

Решения IX съезда ФКП по вопросам борьбы за единство в рядах французского рабочего класса еще более активизировали работу департаментских организаций и низовых партийных ячеек в этом направлении, что сыграло в последующие годы немалую роль в усилении влияния коммунистов не только на рабочий класс, но и на прогрессивные круги французской интеллигенции и студенчества.

Значимость и своевременность принятия этих решений были подтверждены всей последующей практической деятельностью ФКП и должным образом оценены как партийными функционерами, так и многими ее политическими противниками. Ряд крупных католических деятелей Франции, которые трезво оценили сложившуюся после съезда ситуацию, констатировали, что ФКП сумела взять инициативу в работе с массами в свои руки.

Аналогичную задачу в борьбе за объединение всех демократических сил против фашизма и угрозы новой мировой войны пришлось решать и компартиям ряда других стран. В действиях каждой из них проявлялась своя специфика, связанная прежде всего с теми или иными особенностями сложившейся в них исторической и политической обстановки.

Опыт, приобретенный компартиями в практической работе с массами в предвоенные годы, создал благоприятную обстановку для развития взаимопонимания и сотрудничества между коммунистами и антифашистски настроенными католиками в годы второй мировой войны. Это содружество внесло немалую лепту в окончательную победу народов над фашизмом. В партизанских отрядах, в движениях национального Сопротивления и освобождения, в восстаниях узников фашистских концлагерей и, наконец, в ликвидации последствий фашистской диктатуры и оккупации в ряде европейских стран многие католики до конца шли вместе с коммунистами. Это не могло не способствовать дальнейшему развитию диалога между ними, который сошел со страниц социологических статей, монографий и политических документов в широкие народные массы и стал их достоянием.

Оценивая совместные действия коммунистов и католиков в годы второй мировой войны, Луиджи Лонго в отчетном докладе XI съезду ИКП говорил: «Всем известно, что исторически движение Сопротивления явилось самым великим моментом единства в истории нашей страны, таким моментом, когда рушились перегородки между рабочим и коммунистическим движением и католическим движением»^[8].

Вместе с тем ужасы гитлеровской оккупации, пережитые десятками миллионов людей, потеря близких, невиданные трудности и лишения, вызванные войной, не могли не способствовать росту религиозных настроений. Характеризуя аналогичный процесс еще в годы первой мировой войны, В. И. Ленин писал: «Война не может не вызывать в массах самых бурных чувств, нарушающих обычное состояние сонной психики… Церкви снова стали наполняться, — ликуют реакционеры. «Где страдания, там религия», говорит архиреакционер Баррес. И он прав»^[9].

Временное усиление религиозных настроений, а также заинтересованность правящих кругов ряда капиталистических стран Европы в замене старых, традиционных буржуазных партий, скомпрометировавших себя сотрудничеством с фашистами во время войны, новыми создали благоприятные условия для активизации деятельности католических партий и различных клерикальных общественных организаций.

С другой стороны, превращение идей социализма в величайшую силу современности, создание и укрепление системы социалистических государств, усиление классовой борьбы в странах капиталистического лагеря, решающие успехи национально-освободительного движения и, наконец, крупнейшие достижения человечества в области научного прогресса не могли не сказаться на характере диалога и его-дальнейшем развитии. Правда, в зависимости от конкретных политических и исторических условий диалог приобретал различные оттенки и играл большую или меньшую роль в общественной жизни.

В послевоенные годы принципиальная позиция коммунистов по вопросам сотрудничества с трудящимися- католиками была подтверждена XII съездом Французской коммунистической партии в 1954 г. Именно на этом съезде прозвучали запавшие глубоко в душу католиков пламенные и честные слова Ж- Дюкло о том, что «мы (коммунисты. — М. Д.) искренно и честно хотим бороться бок о бок с трудящимися-католиками за национальную независимость и мир, за свободу и интересы трудящихся масс. Мы уважаем верования трудящихся-католиков, но это не значит, что мы, материалисты, можем пойти на малейшую уступку религиозным взглядам»^[10].

Линия, намеченная XII съездом ФКП, последовательно проводилась в жизнь и в дальнейшем и немало способствовала пробуждению сознания многих сотен тысяч верующих трудящихся и усилению процесса дехристианизации.

Активизация католической церкви в борьбе за массы, нарастание угрозы новой мировой войны заставили ФКП вернуться к рассмотрению этого вопроса на своем XVII съезде в мае 1964 г. Съезд оценил как положительный факт изменения, проявившиеся в церкви в тот период. В частности, имея в виду выступление в пользу мирного сосуществования, сделанное Иоанном XXIII в энциклике «Пацем ин террис», съезд ФКП указал тогда, что, не отказываясь от своей идеологии классового сотрудничества, представители церкви под влиянием основных исторических факторов современности и растущего стремления самих христианских трудящихся к прогрессу и социальной справедливости пытаются приспособиться к современному миру. Съезд отметил, что эти объективные изменения в сознании верующих трудящихся создают «новые возможности для еще большего развития братской солидарности верующих и неверующих в борьбе за мир, за демократические свободы, за прогресс и демократию и в конечном счете за социализм»^[11]. В связи с этим съезд призвал партийные организации и отдельных членов партии разъяснять массам французских трудящихся политику ФКП, направленную на достижение единства в их рядах, и не упускать ни малейшей возможности для вступления в непосредственный диалог с верующими. Подчеркивалось, что «коммунистическая партия считает необходимым, чтобы верующие шли рука об руку с неверующими по пути мира и прогресса»^[12].

В связи с принятием Вторым Ватиканским собором конституции «О церкви в современном мире», добрая треть которой посвящена вопросам диалога, а также бурному развитию самого диалога, ЦК Французской коммунистической партии решил еще раз вернуться к уточнению своей позиции в рассматриваемом вопросе на очередном пленуме, состоявшемся в марте 1966 г. в г. Аржантее.

Генеральный секретарь ФКП Вальдек Роше напомнил участникам пленума, что политика «протянутой руки» трудящимся-католикам, провозглашенная Морисом Торезом в 1936 г., не только сохранила свое значение, но события, происшедшие с тех пор, еще больше подтвердили ее правильность и целесообразность. «Мы думаем, — говорил В. Роше, — что одно из первых условий лояльного сотрудничества заключается в откровенности, а это требует, чтобы с той и с другой стороны позиции как в философском плане, так и в политическом и практическом были выражены ясно и откровенно… В философском плане мы констатируем, что марксизм и религия противоположны друг другу, но это не должно помешать их сотрудничеству… так как мы не требуем от верующих отказа от концепций в качестве условия сотрудничества… Для нас, коммунистов, основной барьер проходит не между верующими и неверующими, а между эксплуатируемыми и эксплуататорами… Вот почему мы приветствуем диалог…»

В резолюции пленума подчеркивалось, что «общие усилия в борьбе за лучшую жизнь не предполагают обязательного совпадения философии, но предполагают лишь уважение убеждений каждого…»^[13]. Через несколько дней, комментируя итоги пленума, «Юманите» писала: «Мы знаем, что в своей массе верующие трудящиеся стремятся к лучшему обществу, а это может их привести на основании опыта к практической борьбе на стороне неверующих трудящихся не только за социальный прогресс и мир, но и за социализм»^[14].

Вместе с тем на пленуме было обращено внимание на существующую опасность упрощенчества в подходе к вопросам религии: нельзя идеализировать диалог и рассматривать его как самоцель. Он лишь одно из средств идеологической работы с массами, причем средство обоюдоопасное, не прощающее никакого отступления от партийных принципов и концепций. В своем выступлении член ЦК ФКП Роже Гароди напомнил, что учение церкви «освятило как угодные богу все формы классового господства: рабовладение, крепостничество, наемный труд…» — и оказывало поддержку всем реакционным и даже фашистским силам. Правда, история располагает и другими фактами, когда религиозность с подъёмом новых общественных сил приобретала воинствующую форму, выливалась в восстание (например, во главе с Томасом Мюнцером). Но так она выступала в очень редкие и ранние моменты истории. В нашу эпоху протест некоторой части клерикальных кругов против войны, колониализма, произвола, социальной несправедливости «никоим образом не уподобляется революционному поведению». Однако в свою очередь на пленуме был подвергнут критике и сам Р. Гароди за допущенное в опубликованной им в 1965 г. книге «От анафемы к диалогу» отступление от марксистско-ленинского принципа классового анализа характера рассматриваемых в ней социальных явлений.

В резолюции, принятой пленумом в Аржантее, было подчеркнуто, что, «поскольку у верующих и неверующих трудящихся одни и те же классовые интересы и одни и те же стремления к социализму, поскольку верующие и неверующие демократы одинаково стремятся к свободе, поскольку сторонники мира одинаково страстно стремятся сохранить жизнь, они могут и должны объединиться»^[15].

«Именно на этой основе, — говорил в отчетном докладе XVIII съезду ФКП (4—8 января 1967 г.) Вальдек Роше, — Французская коммунистическая партия, верная своей политике «протянутой руки», будет продолжать свои усилия в пользу взаимопонимания и совместных действий на благо мира, демократии и социализма… Мы говорили и повторяем, что, каковы бы ни были причины изменений, происходящих в церкви, мы положительно встречаем все изменения — даже если они и ограничены, — которые открывают возможность совместных действий всех трудящихся и демократов, верующих и неверующих».

Как уже отмечалось, эта проблема имеет весьма важное значение для Итальянской коммунистической партии, проводящей работу в стране, население которой еще более подвержено влиянию католической идеологии. Это обстоятельство не может не отражаться на позиции партии и заставляет ее рассматривать диалог как весьма существенную форму борьбы за единство в рядах рабочего класса в специфических условиях итальянской действительности.

В 1956 г. в программном заявлении, утвержденном VIII съездом ИКП (8—14 декабря 1956 г.), Итальянская компартия снова подтвердила, что поддерживает принцип полной свободы вероисповедания, признает ее конституционной нормой, но, как и раньше, решительно выступает «за светский и гражданский характер государства и всех органов гражданского управления… и не допустит фактического подчинения религиозным властям политической жизни и правительственной деятельности»^[16].

X съезд ИКП (2—8 декабря 1962 г.) вновь вернулся к рассмотрению этой проблемы, подчеркнув в своих решениях, что диалог с католическим движением должен строиться на основе обмена мнениями по наиболее характерным и важным проблемам, возникающим в жизни итальянского общества, и что эти проблемы следует рассматривать в неразрывной связи с общими задачами борьбы за мир, против остатков колониализма, за коренные социальные и экономические преобразования в капиталистических и развивающихся странах.

Съездом был сделан вывод, что почва для диалога с католическим движением существует и что он неизбежно будет развиваться в прямой зависимости от роста политической активности широких масс верующих трудящихся.

В связи с наметившимся после смерти Иоанна XXIII поворотом вправо Пальмиро Тольятти в своей памятной записке предупреждал, что «в низах все еще сохраняются условия, благоприятные для сдвига влево, и мы должны понимать это и помогать этому… В противном случае может случиться так, что наша «протянутая рука» католикам может показаться какой-то преходящей мерой и даже каким-то проявлением лицемерия»^[17].

Этот весьма своевременный совет, содержавшийся в политическом завещании П. Тольятти, немало способствовал расширению контактов с католическим движением, особенно в «низах», на уровне низовых и местных организаций, с целью, как писала тогда газета «Унита», «уничтожить барьер непонимания и предубеждения, разъяснять значение нашей политики, которая вовсе не является чьим-то орудием, чтобы этим побудить католиков освободиться от подчинения консервативным силам и призвать их внести свой вклад в процесс обновления итальянского общества — такова была и остается одна из главных задач нашей партии»^[18].

Выступая вскоре после кончины Тольятти по итальянскому телевидению, Луиджи Лонго, развивая его идею, говорил: «…мы обращаемся к народным массам, находящимся под влиянием христианской демократии, и призываем их преодолеть те абсурдные барьеры, которые до сих пор держали их вдали от трудящихся-коммунистов. . . Мы считаем, что искренне верующие люди могут внести ценный вклад в борьбу против угнетательского и бесчеловечного характера капиталистического общества, в борьбу за мир и против опасности войны, которая особенно велика в настоящее время. Уже сегодня многие католики не видят противоречия между своей привязанностью к религии и своим участием в борьбе за идеалы коммунистической партии».

Далее Л. Лонго, напоминая о сотрудничестве коммунистов с католиками во времена Сопротивления и Учредительного собрания, спрашивал: почему же нельзя продолжить это сотрудничество «для строительства такого общества, которое было бы свободно от войны, от несправедливости и эксплуатации? По всем этим вопросам мы будем призывать к соглашению и к сотрудничеству между всеми рабочими, народными и демократическими силами»^[19].

Резюмируя позицию Итальянской компартии в этом вопросе в своем докладе на октябрьском Пленуме ИКП (1964 г.), Луиджи Лонго сделал следующий вывод: «Наша цель состоит в том, чтобы содействовать освобождению народных масс, входящих в ряды христианско- демократической партии, от опеки их со стороны консервативных сил, чтобы они внесли свой вклад в разрешение проблем, которые уже в течение многих лет стоят перед итальянским обществом»^[20].

Богатый практический опыт сотрудничества с трудящимися-католиками и многолетняя теоретическая разработка этого вопроса были обобщены на XI съезде Итальянской компартии (январь 1966 г.)

В отчетный доклад Луиджи Лонго XI съезду ИКП был введен специальный раздел — «Новые тенденции церкви—плодотворная почва для диалога». Уточняя политическую линию партии в работе с массами, Л. Лонго отметил, что исключительно важное значение для развития политической обстановки может иметь утверждение выдвинутого собором принципа «необходимости полной независимости церкви от какой-либо политической системы».

Это положение, по мнению Л. Лонго, дает возможность подвергнуть критике политическое единство католиков и саму концепцию католической партии, открывает «плодотворные возможности для диалога, сопоставления взглядов, а также и сближения с католическими трудящимися и демократами».

В этом свете Лонго считает ошибочным тезис, защищаемый некоторыми итальянскими товарищами, о том, что,не может быть никакого диалога между марксистами и католиками, за исключением того, который ведется внизу между трудящимися-коммунистами и трудящимися-католиками. Ошибочность такой точки зрения он видит в том, что эти товарищи не замечают мощного давления, которое оказывается «на старые концепции христианской религии в результате побед социализма и антиимпериалистических побед рабочего класса и угнетенных народов».

«Мы убеждены, — говорил Л. Лонго, — что на нынешней исторической стадии глубоко христианская совесть неизбежно должна вступить в конфликт, в противоречия с условиями эксплуатации и ограничениями свободы. . . свойственными капиталистическому обществу, и, следовательно, стать более восприимчивой к идеям социализма».

Поскольку социалистическое государство олицетворяет рабочий класс и вообще трудящиеся классы, поскольку именно под руководством этих классов произойдет преобразование экономических и социальных структур, политического и гражданского устройства, ИКП ставит перед католиками вопрос:

«Разве не возможно, разве не необходимо искать вместе общие точки соприкосновения и сотрудничества между вами и нами, чтобы совместно приступить к построению нового общества, свободного от войны, эксплуатации и нищеты? Мы не ограничиваемся предложением католикам прийти к соглашению лишь по программе немедленных действий… Мы предлагаем более широкую дискуссию, которая охватила бы и социалистические перспективы. Мы готовы вести дискуссию об этих перспективах без ограничений и догматизма, с искренней верой, что построению и развитию нового общества могут способствовать и другие идейные течения, прежде всего католические силы»^[21].

Подводя итоги обсуждения, в заключительном слове на XI съезде ИКП Л. Лонго обратил внимание на то, что изложенная в докладе позиция в отношении диалога и сотрудничества прежде всего характерна для итальянских условий и деятельности ИКП и не может в полной мере без определенных поправок переноситься на политическую деятельность других партий^[22].

Своя специфика в отношении рассматриваемой проблемы имеется в Испании. В стране складывается такая оппозиция существующему режиму, какой не было еще за годы господства франкизма.

Провозглашенная Испанской компартией в 1956 г. политика «национального согласия» воздействовала на широкие круги испанского общества, и в частности на католиков, подготовив благоприятные условия для единства действий. Учитывая, что в Испании размежевание сил очень четкое (революционная марксистская идеология и католическая идеология являются основными идеологическими направлениями), испанские коммунисты пришли к выводу, что действительно народная демократическая и революционная борьба в условиях Испании предполагает массовое участие миллионов католиков. Они рассматривают это сближение не как случайное явление, ограниченное рамками настоящего этапа борьбы против фашистских форм власти, а как нечто более существенное и долговечное. Этот союз, по мнению ИКП, должен охватить как весь период демократического развития, так и социалистическое будущее Испании.

В течение последних трех десятилетий испанские католики, рабочие и крестьяне, подвергались такой же эксплуатации, тем же репрессиям, как и некатолики. Это помогло многим из них увидеть решающий вклад коммунистов в защиту интересов рабочего класса и всего народа, понять важнейшие аспекты их идеологии. В то же время католики увидели, что коммунисты с уважением относятся к их убеждениям, а не рассматривают их как препятствие к совместной борьбе.

Некоторые представители испанского духовенства, более реально оценивающие складывающуюся в стране политическую обстановку и понимающие необходимость хотя бы частичного обновления социальной доктрины церкви, приобретают все больше сторонников среди верующих. Причем желание построить общество, в котором будет уничтожена эксплуатация человека человеком, наблюдается не только у трудящихся-католиков, но и среди других социальных слоев католического населения. «Отношение человека к труду, осуждение капиталистического строя, ликвидация классов, строительство социализма — по всем этим пунктам необходимо трезво и честно сопоставить идеи»,—впишет в органе католической рабочей молодежи священник Хосе Мариа Гонсалес Руис, настаивая на необходимости диалога с марксистами.

Испанские рабочие-католики активно участвуют в забастовках, крупных массовых демонстрациях и других формах борьбы рабочего класса, входят в состав единых рабочих комиссий, в рамках которых складывается новое рабочее движение. В 1965 г. 1161 представитель рабочих и интеллигенции, видные деятели католицизма, в том числе ряд священнослужителей, вместе с десятками коммунистов подписали документ, содержащий требования, совпадающие с платформой ИКП^[23].

В борьбу за социальные преобразования и демократические свободы все больше включаются и католические организации, которые «нередко переходят на позиции единого фронта с коммунистами в борьбе за жизненные интересы масс, — писал в 1964 г. Генеральный секретарь Компартии Испании Сантьяго Каррильо. — В их деятельности религиозная пропаганда во многих случаях уступает место пропаганде против социальной несправедливости, против фашизма»^[24].

Оценивая в общем сложившуюся в Испании обстановку борьбы за объединение всех прогрессивных сил против франкизма, Долорес Ибаррури, выступая с трибуны XXIII съезда КПСС, говорила, что «Коммунистическая партия Испании неизменно защищала и защищает единство всех прогрессивных и антифранкистских сил в борьбе против диктатуры… Коммунистическая партия Испании готова идти вместе со всеми силами. .. даже с теми, против которых мы в свое время боролись, выступающими за перемены, которые открыли бы путь к демократии»^[25]. «Даже церковь, испанская католическая церковь, в прошлом хорошо известная своей реакционностью, сегодня начинает порывать с диктатурой, поворачивается лицом к массам. Ее наиболее дальновидные представители, все больше осознавая перемены, происходящие в Испании и во всем мире, выступают за диалог с марксистами…»^[26]

Как уже отмечалось, значение диалога в целом определяется прежде всего необходимостью усиления борьбы коммунистических и рабочих партий за единство в рядах рабочего класса, а также характерным для нашего времени постоянным и последовательным ростом стремлений самих трудящихся к единству действий.

Этот процесс объективно свидетельствует об углублении общего кризиса капитализма и блестяще подтверждает известное ленинское положение о том, что необратимые противоречия, присущие капиталистическому обществу, вынуждают «все отдельные элементы и классы общества стремиться к соединению, и притом соединению уже не в узких пределах одной общины или одного округа, а к соединению всех представителей данного класса во всей нации и даже в различных государствах»^[27].

Актуальность проблемы сплочения всех трудящихся была подтверждена и в выступлениях с трибуны XXIII съезда КПСС Генерального секретаря ФКП Вальдека Роше, Генерального секретаря ИКП Луиджи Лонго, председателя КП Испании Долорес Ибаррури, Генерального секретаря Португальской компартии Алваро Куньяла, председателя КП Бельгии Эрнеста Бюрнеля, председателя КП Аргентины Викторио Кодовилья, Первого секретаря ЦК КП Уругвая Роднея Арисменди, Генерального секретаря ЦК КП Чили Луиса Корвалана, Генерального секретаря ЦК КП Колумбии Хильберто Виейра, Генерального секретаря КП Венесуэлы Хесуса Фариа, а также рядом других выступавших.

В своих выступлениях представители братских партий говорили о том, что трудящиеся-католики, так же как и их собратья по классу, все шире откликаются на призывы коммунистов к совместному участию в борьбе за мир, демократию, социальное обновление.

«Почти все… битвы происходят при совместном участии профсоюзов всех политических направлений… — говорил с трибуны XXIII съезда Луиджи Лонго. — Именно в огне повседневной борьбы за насущные нужды трудящихся и борьбы в защиту народных свобод и мира продвигался и продвигается вперед трудный процесс сближения всех сил рабочего движения с наиболее передовыми, прогрессивными католическими силами…

Мы предлагаем католикам сотрудничать с нами не только в борьбе за насущные нужды трудящихся, не только в борьбе за уничтожение присущих капиталистическому обществу эксплуатации и ущемления свободы и достоинства личности человека. Мы предлагаем им совместный поиск путей, ведущих к сотрудничеству в строительстве нового общества, свободного от эксплуатации и войн»^[28].

«…Главной заботой нашей Коммунистической партии, — подчеркнул В. Роше, — является достижение единства рабочего класса и союза всех демократических и прогрессивных сил, с тем чтобы навсегда покончить с господством капиталистических монополий»^[29].

«В ходе забастовок, крестьянских, студенческих выступлений, а также других действий масс, по инициативе как снизу, так и во многих случаях сверху, создается единый фронт коммунистов, перонистов, социалистов, христианских демократов, радикалов и представителей других национальных политических течений»^[30], — отметил в своей речи на съезде Викторио Кодовильи.

Естественно, что в выступлениях руководящих деятелей коммунистических и рабочих партий на XXIII съезде КПСС отражались особенности той или иной политической ситуации, в которой приходится действовать коммунистическим партиям их стран. Но всегда прямо или косвенно подчеркивался рост классового самосознания трудящихся-католиков, повышение их активности не только в экономической, но и политической борьбе рабочего класса и забота коммунистических и рабочих партий о дальнейшей консолидации сил трудящихся в борьбе за общие цели.

В силу изложенных обстоятельств диалог между коммунистами и католиками в ряде стран стал не только неизбежным, но и неопровержимым фактом. «Диалог — это жизнь»^[31], — пишет еженедельник французских левых католиков «Темуаньяж кретьен». Его можно прекратить на страницах журналов и газет, но невозможно приостановить в среде рабочих, студентов и интеллигенции.

С этим заявлением нельзя не согласиться. Зарубежная печать различных направлений подтверждает, что рабочие коммунисты, социалисты и католики все чаще сообща обсуждают волнующие и выстраданные ими вопросы. Это же является характерным для трудящейся интеллигенции и студенчества целого ряда стран. Более того, под влиянием идей социализма в диалог втягивается все больше священнослужителей-католиков, а некоторые из них в конце концов приходят даже к признанию социально-политической программы коммунистов. Это лишний раз подтверждает несостоятельность деления масс по конфессиональному признаку. Это жизнь, это факты, которые все убедительнее говорят о том, что в капиталистическом мире все в большей степени созревают реальные условия для совместных действий всех слоев народа, испытывающих гнет и произвол монополий.

Учитывая это, коммунистические и рабочие партии заявляют о наличии объективной возможности дальнейшего укрепления союза между рабочим классом, трудовым крестьянством, интеллигенцией, мелкой городской буржуазией, а также между мелкими и средними предпринимателями, страдающими от монополистической конкуренции, против общего врага — монополистической буржуазии. Коммунисты исходят из того, что если в прошлом дискуссии не всегда еще могли себя оправдать, то самое широкое обсуждение среди рабочего класса и других слоев трудящегося населения всех основных социальных и экономических проблем современности, а также перспектив на будущее окажет положительное влияние на укрепление взаимопонимания, позволит четче определить общие позиции и явится существенным вкладом в борьбу за единство в международном рабочем движении.

Конечно, на пути к взаимопониманию и тем более к единству действий еще стоят большие трудности. В частности, многие идеологи католицизма и лидеры христианской демократии продолжают упрямо цепляться за антикоммунистические лозунги «холодной войны», не осуждают агрессию американского империализма во Вьетнаме, чинят всякие препятствия верующим трудящимся, стремящимся к прямым контактам с коммунистами. Но именно поэтому, говорил в одном из своих выступлений Л. Лонго, коммунисты должны бороться за единство в рабочем движении еще более терпеливо, всячески активизируя свою работу в массах.

Вместе с тем необходимо подчеркнуть, что коммунисты борются за единство, руководствуясь не конъюнктурными соображениями. Они искренние сторонники длительного сотрудничества различных рабочих партий на всех этапах борьбы, в том числе и в период завоевания власти и строительства социализма. Эта позиция коммунистов четко изложена в Заявлении Московского Совещания 1960 г., в котором говорилось, что «как в борьбе за улучшение жизненных условий трудящихся, расширение и сохранение их демократических прав, завоевание и защиту национальной независимости, за мир между народами, так и в борьбе за завоевание власти и построение социализма коммунистические партии выступают за установление сотрудничества…»^[32]

Опыт такого сотрудничества в последующие годы принес свои позитивные результаты в целом ряде капиталистических стран. Сотрудничество обусловило определенные сдвиги и в католическом движении и тем более в сознании многих миллионов трудящихся-католиков. В свою очередь этот процесс повлек за собой «политизацию влево» католических профсоюзов, некоторых других светских католических организаций и даже, как уже говорилось, способствовал расколу в самой иерархии католической церкви.

В начале 1966 г. прогрессивная общественность мира с прискорбием узнала о гибели в сражении с правительственными войсками примкнувшего к партизанскому движению известного католического священника Колумбии, профессора социологии Национального университета, руководителя революционной организации «Единый фронт колумбийского народа» Камило Торреса. Несколько лет назад падре Камило знали лишь его прихожане и некоторые студенты университета. Наблюдая тяжкую и бесправную долю соотечественников, повседневно общаясь с ними, он вместе с группой других католических священников (Мартином Амайя, Эрманом Сантосом и др.) все больше начинал понимать правоту тех, кто поднимался на борьбу за освобождение своего народа от двойного гнета — колумбийских помещиков и американских монополий.

Вступив в конфликт с высшей церковной иерархией колумбийской католической церкви, безоговорочно поддерживающей существующий в стране режим, группа священнослужителей, возглавляемая Камило Торресом, открыто выступила за единство с коммунистами в вопросах национализации природных богатств, экспроприации имущества церкви в пользу государства без всякой компенсации, экспроприации помещичьих земель для передачи их крестьянам или организации кооперативных хозяйств, национализации банков, страховых компаний, лечебных учреждений, радио и телевидения, жилых домов, транспорта, а также демократических преобразований в армии и системе образования, установления равноправных и взаимовыгодных отношений со всеми странами^[33].

Падре Камило Торрес и его единомышленники пошли с народом и нашли общий язык с коммунистами вопреки запрету «верхов» колумбийской католической церкви.

Под влиянием кубинской революции подобная метаморфоза произошла и в мировоззрении многих кубинских католических священников, которые не могли не убедиться в необходимости и логичности борьбы своего народа за национальную независимость и социалистические преобразования во всех областях жизни.

Прямое столкновение с классовыми противоречиями решающим образом повлияло на изменение политических взглядов многих французских священников-рабочих, о чем более подробно уже говорилось выше.

Из всего этого следует, что различные формы диалога— будь это обмен мнениями с трибун социологических конференций, симпозиумов или специальных дискуссий или непосредственное общение в ходе экономической, политической и революционной борьбы — дают уже немало примеров торжества мировоззрения научного социализма, которое все больше овладевает умами не только многих миллионов верующих трудящихся, но и привлекает на свою сторону даже служителей церкви.

* * *

Как же реагирует на это католическая церковь? Естественно, что в условиях продолжающегося ослабления своего влияния на массы, усиления процесса их дехристианизации она вынуждена искать пути приспособления к объективной действительности. Определение новых форм и методов борьбы с распространением материалистического мировоззрения среди трудящихся масс и сохранение среди них идеологического влияния в свою очередь обусловили рост противоречий внутри католической церковной иерархии, между ее отдельными группировками и течениями.

Особенно обострилась борьба между различными группировками католической церкви по вопросу об отношении к коммунизму в годы, предшествовавшие созыву Второго Ватиканского Вселенского собора, а также в период его работы (1962—1965 гг.).

Сторонник более «трезвого» курса известный итальянский католический деятель Гори, выступая на совещании во Флоренции, посвященном вопросам предстоящего Вселенского собора, убеждал его участников, что новое осуждение коммунизма было бы воспринято «не столько как выступление церкви против теории марксизма, сколько как выступление против рабочих»^[34]. «Церковь должна понять современный мир, в котором каждый третий человек живет в коммунистической системе»^[35]. «Коммунизм нельзя уничтожить с помощью политической дубинки… католическому миру надо искать пути усиления влияния на умы и души трудящихся», — писал перед открытием собора орган иезуитов журнал «Чивильта католика».

Уже в ходе заседаний Второго Ватиканского собора была опубликована энциклика Иоанна XXIII «Пацем ин террис» («Мир на земле», 1963 г.), в которой признавалась не только невозможность сопротивления диалогу, но и впервые подчеркивалась целесообразность более активного участия в нем католической церкви.

В этой энциклике, основное содержание которой сводилось к призыву сохранить мир на земле, Иоанн XXIII отметил несколько наиболее характерных, с его точки зрения, явлений современности, таких, как наличие в мире противоположных по своему социальному и экономическому характеру политических обществ, ликвидация колониализма, экономический и социальный рост рабочего класса, широкое вступление в общественную жизнь женщин^[36].

Исходя из признания этих факторов, а также убеждения в том, что «все люди равны по природному достоинству»^[37], Иоанн XXIII в разделе «Отношения между католиками и некатоликами в области экономической, социальной и политической» делает вывод, что все это предоставляет католикам «обширное поле для встреч и соглашений как с христианами, отделенными от нашего апостольского престола, так и с людьми, не просвещенними верой в Иисуса Христа…»^[38]. Эти встречи и соглашения «временного порядка между верующими и неверующими или хне вполне верующими… могут оказаться случаями познать истину…». Далее делается оговорка, что, с точки зрения католической церкви, нельзя «отождествлять ложные философские учения о природе, происхождении и назначении мира и человека с историческими движениями, преследующими экономические, социальные, культурные и политические цели… кто может отрицать, — пишет папа Иоанн XXIII, — что в этих движениях, поскольку они согласуются с нормами благоразумия и выражают законные стремления человеческой личности, могут быть элементы положительные и заслуживающие одобрения? По этим причинам может случиться, что те сближения или встречи практического порядка, которые вчера считались несвоевременными или неплодотворными, наоборот, стали сегодня или могут стать завтра таковыми». Все эти проблемы, говорится в энциклике, могут быть разрешены только при наличии добродетели благоразумия и при условии, что все католики будут идти на контакты и дискуссии, руководствуясь «социальным учением церкви и директивами церковной власти».

Особое внимание в рассматриваемом документе уделяется рекомендации соблюдать принцип постепенности. «Не следует забывать, — писал Иоанн XXIII, — что постепенность является законом жизни во всех ее проявлениях…»^[39]. В этом смысле он становится на позицию Пия XII, который провозглашал, что «не в революции, а в согласованной эволюции лежит спасение и правда»^[40].

В энциклике делается вывод, что «всем людям доброй воли предстоит огромное задание: задание восстанавливать… отношения совместной жизни… между отдельными людьми; между гражданами и соответствующими политическими обществами; между самими политическими обществами; между отдельными людьми, семьями, посредствующими организациями и политическими обществами, с одной стороны, и всемирным обществом — с другой»^[41]. В заключение еще раз подчеркивается, что главный смысл диалога в «утверждении мира на земле» (естественно, угодного католической церкви, в котором она имела бы полную свободу пропаганды своей доктрины и для продолжения борьбы против марксизма и научного социализма)^[42].

Избрание на папский престол Павла VI после смерти Иоанна XXIII связывалось в католическом мире с некоторым поправением политики Ватикана (под давлением реакционно настроенных кругов католической иерархии). Естественно, что это не могло не сказаться на подходе к такому важному для церкви вопросу, как проблема диалога, и нашло свое отражение в первой же энциклике нового папы «Экклезиам суам» («Своей церкви»), опубликованной 6 августа 1964 г. в преддверии третьей сессии Второго Ватиканского собора. В третьей части энциклики, названной «Диалог», рассматривается характер контактов, которые следует установить католической церкви с человечеством. Оговариваясь, что проблема в целом еще будет предметом особого и обширного изучения со стороны Вселенского собора, Павел VI стремится поделиться с верующими некоторыми соображениями и мотивами, как он говорит, толкающими церковь на диалог, а также подсказывает тактику и методы, которых должны придерживаться католики, вступающие в этот диалог. Главное он усматривает в назначении служить интересам церкви, в проповеди ее доктрин, укреплении ее влияния, миссии «спасения» инаковерующих и неверующих, в наступлении на идеи марксизма и научного социализма. Методы — это прежде всего постепенность, терпимость, корректность, сердечность, умение выбрать удобный момент, подходящие обстоятельства, учитывать психологическое и моральное состояние участников диалога, но в сочетании с решимостью до конца отстаивать идеологические позиции церкви. «В подлинном собеседовании недопустимы, — пишет Павел VI, — ни гордая надменность, ни словесная колкость, ни обидная язвительность… Климат диалога — это приятельство и дружба». Вместе с тем в энциклике ставится вопрос: «До какой степени можно и полезно церкви приспосабливаться к историческим обстоятельствам?» Высказывается опасение, что диалог, имея и обратную сторону воздействия, может поколебать догматическую и моральную верность сторонников церкви. Опасность и риск этого возрастают, вынужден признать папа, однако другого пути он не видит, будучи уверенным, «что теория, на коей основывается отрицание бога, глубоко и в самых основах своих ошибочна»^[43].

Энциклика неожиданно заканчивается выводом, что «трудно, чтобы не сказать невозможно, предположить в подобных условиях возможность диалога, даже если в душе нашей нет и по сей день никакого предвзятого исключения в отношении лиц, придерживающихся вышеупомянутой идеологии и дающих свое согласие подобным режимам… Препятствия правительственного порядка увеличивают почти до непреодолимости затруднения… В таких условиях беседа замолкает».

Таким образом, в сравнении с энцикликой Иоанна XXIII «Пацем ин террис», которая ориентировала католический мир на активный диалог, учитывая при этом, что не может быть и речи о прекращении пропаганды доктрины католической церкви и ее идеологической борьбы против идей марксизма и научного социализма, энциклика Павла VI «Экклезиам суам» если и не требует полного отказа от диалога, то во всяком случае объявляет его весьма затруднительным и почти невозможным.

Обе энциклики, обнародованные в ходе работы Второго Ватиканского собора, достаточно полно осветили позицию католической церкви в отношении диалога. Естественно возникает вопрос, зачем потребовалось не только широко обсуждать эту проблему на всех четырех сессиях собора, но и посвятить ей значительную часть одного из важнейших документов — конституции «О церкви в современном мире». Видимо, такое решение было предопределено актуальностью проблемы для католического мира в целом и желанием верхов Ватикана показать, что политика католической церкви в этом вопросе определяется не только субъективным мнением того или иного «непогрешимого» папы, а коллегиальным мнением представителей высшего духовенства всего земного шара. Это должно было придать выработанным Ватиканом рекомендациям в глазах массы верующих особую значимость. Возможно, в данном случае сыграла какую-то роль и формальная сторона вопроса. Энциклика— это документ юридически только внутрицерковный, а обращение собора ко всем людям доброй воли — это нечто иное.

В результате официальная точка зрения католической церкви на диалог католиков с коммунистами в современных условиях была сформулирована Вторым Ватиканским собором в принятой подавляющим большинством голосов конституции «О церкви в современном мире»^[44].

Положения этой конституции, посвященные диалогу, стали теперь политической и тактической программой католической церкви в работе с массами.

Характерно для данного документа то, что он в отличие от сложившихся традиций адресован не только сыновьям и дочерям церкви, «но и всем без различия людям» (§ 2). Объяснение этому находим в § 7 того же документа, где указывается, что «все больше людей фактически отрывается от религии». Причины широкого распространения атеистических взглядов собор видит «во влиянии на умы научно-технического прогресса и глубоких социальных преобразований, происходящих в современном мире… Рабочие и крестьяне не хотят зарабатывать только на жизнь, а стремятся развивать свою личность через труд и участвовать в организации экономической, социальной, политической и культурной жизни. Впервые в истории человечества народы пришли к убеждению, что блага цивилизации действительно могут и должны распространяться на всех… что религия в силу своего характера препятствует освобождению человека, поскольку, направляя надежды людей в сторону будущей и призрачной жизни, она отрывает их от построения земного царства» (§ 20).

«Решительно отвергая атеизм, католическая церковь, однако, признает, что все люди — верующие и неверующие— должны способствовать правильному строительству этого мира». Далее делается вывод, что этого может не случиться без искреннего и благоразумного диалога (§21).

Признав неизбежность контактов и несостоятельность деления людей по конфессиональному признаку, участники собора наметили позиции католической церкви в диалоге. После длительных дискуссий было принято решение о его целесообразности:

а) для «углубления регулирующих общественную жизнь законов, начертанных творцом…» (§ 23);

б) для «усовершенствования человеческой личности и развития самого общества…» (§ 25).

При этом подчеркивалось, что, вступая в контакт, католическая церковь «признает все то положительное, что есть в современном социальном динамизме, особенно же эволюцию в направлении единства, процесс здоровой социализации и упрочения гражданского и экономического единства». Но все это с далеко идущей и многозначительной оговоркой, что католическая церковь якобы ничем «не связана ни с какой особой формой человеческой культуры или политической, экономической или социальной системой», что она вследствие своей универсальности «может установить самую тесную связь между различными человеческими обществами и нациями» (§ 42).

В рассматриваемом документе был определен и круг вопросов, в которых католическая церковь считает себя более подготовленной для диалога. Они в основном сводились к следующим проблемам:

1) брак и семья в современном мире и роль семьи в воспитании детей в духе христианской идеологии (§ 61);

2) влияние христианской идеологии на культурное развитие человечества (§62);

3) развитие человеческой личности (в желательном церкви духе) в условиях различных социально-экономических систем с оговоркой возможности признания некоторого несовершенства современного капиталистического общества, в котором «роскошь одних сопровождается нищетой других… существует неравенство в политической жизни… острее становятся противоречия», и с осторожной рекомендацией идти по пути разумных реформ и изменения образа мышления и жизненных привычек (§ 63);

4) экономическое развитие в современном обществе. При рассмотрении этого круга вопросов конституция рекомендует «критиковать ошибки как тех учений, которые во имя ложной идеи свободы выступают против необходимых реформ, так и тех, которые жертвуют основными правами отдельных лиц или групп ради коллективной системы производства» (§65).

Таким образом, защита правомерности существования частной собственности на орудия и средства производства остается одной из основных целей, которые ставит перед собой католическая церковь, продолжая диалог со своими идеологическими противниками.

В рассматриваемом документе собора предусматриваются и пути усовершенствования современного буржуазного общества, которые должны, по мнению католической церкви, приобрести в новых условиях и новых сторонников. Среди них мы видим рекомендацию разумно руководить экономикой, наиболее целесообразно размещать и развивать отдельные отрасли, правильно сочетать развитие одних отраслей с другими, допускать трудящихся к участию в управлении предприятием и в общем руководстве их экономической деятельностью, в разрешении трудовых конфликтов путем переговоров и только в самых крайних случаях признается право трудящихся на забастовку (§ 68).

Конституция «О церкви в современном мире» предлагает призывать всех трудящихся к сотрудничеству (§ 75) в рамках уже вышеизложенных рекомендаций, а также к участию в сохранении мира с существенной оговоркой, что «мир—это не просто отсутствие войны, это и классовый мир» (§ 78).

Наряду с этим разрешается выступать за осуждение войны, как таковой (§ 82), смягчение ее бесчеловечных форм (§ 79), а также за прекращение гонки вооружений (§81).

Особое внимание уделяется также значению пропаганды форм международного экономического сотрудничества типа «объединенной Европы» (§ 85, 86).

Содействуя осуществлению империалистических планов различных интеграций, католическая церковь взяла на себя функции пропагандиста этой идеи среди широких народных масс^[45].

Определяя роль католической церкви в диалоге в целом, Второй Ватиканский собор в заключительной части принятой им конституции пришел к выводу, что «церковь в силу своей миссии, состоящей в том, чтобы просветить весь мир своим евангельским посланием и объединить в едином духе всех людей любой нации, племени и цивилизации, становится символом того братства, которое позволяет укрепить истинный диалог». Идя навстречу этому диалогу, католическая церковь исходит из «стремления установить диалог, который… не исключает никого: ни тех, кому свойствен культ высших человеческих ценностей… ни тех, кто выступает против церкви и различными способами ее преследует» (§ 92).

Из сказанного следует, что позиция католической церкви сформулирована собором достаточно четко. Несмотря на некоторые левые формулировки, эту позицию можно охарактеризовать как позицию защиты современного капиталистического общества. Такой подход к современности предполагает, по мнению авторов конституции, использование различных возможностей для непосредственного участия в диалоге, для пропаганды церковной политики приспособления к новым историческим условиям, более известной в международной социологической литературе под названием политики «аджорнаменто». Он выражает попытки церкви оправдать в международном и национальном плане реформизм нового образца с религиозной окраской, который способствовал бы отвлечению широких масс трудящихся от политической борьбы и по возможности тормозил бы развитие международного рабочего движения и его борьбу за единство в своих рядах.

Вместе с тем содержание конституции «О церкви в современном мире», как и весь ход ее обсуждения на сессиях Второго Ватиканского собора, позволяет сделать вывод, что именно в ней нашел свое наиболее полное отражение кризис католической церкви, которая вынуждена теперь играть перед народными массами роль защитника их интересов, оставаясь в действительности оплотом капитализма. Но многие участники собора, сами того не желая, в пылу полемики выступали с обличительной критикой капитализма и признавали как реальность программу научного социализма, а также успешное претворение ее в жизнь в ряде стран.

Обсуждение конституции также показало, что путь, запрещавший католикам знакомиться с марксизмом, уже больше не эффективен, поскольку марксизм является объективным и важным фактором современности, сила которого не только в его гуманности и справедливости конечных целей, но и в реальности программы освобождения трудящихся. Поэтому в полемике с марксистами католические социологи не могут не считаться с тем, что их оппоненты уже имеют за собой потенциально доброжелательное отношение верующих трудящихся, большинство которых привлекает программа единства действий и братской солидарности в борьбе за социальные и экономические преобразования, за мир, за общедемократические свободы.

Возможно, именно это обстоятельство было учтено в тексте «Обращения католической церкви к трудящимся», провозглашенного в декабре 1965 г. на площади Святого Петра в Риме во время торжественной церемонии, посвященной закрытию Второго Ватиканского Вселенского собора. В обращении подчеркивалось, что в прошлом якобы по обоюдной вине часто возникали недоразумения между церковью и рабочим классом, но теперь настал час примирения. «Будьте уверены, — говорилось в обращении, — что церковь понимает ваши страдания, вашу борьбу, ваши чаяния, она высоко оценивает достоинства, которые облагораживают вашу душу: смелость, преданность, профессиональные знания, любовь к справедливости»^[46].

После провозглашения обращения, видимо в целях популяризации позиции церкви в этом вопросе, Ватикан заметно активизировал контакты с итальянскими рабочими. В своих выступлениях перед различными группами рабочих Павел VI неоднократно подчеркивал, что материалистический взгляд на труд, по его мнению, возбуждает желание подорвать «гармонию человеческого существования», что «классовая борьба возбуждает злобу против тех, кто дает работу». «Когда я жил в Милане, — говорил папа, выступая перед работницами химического завода «Икар — Лео» в Риме, — я знал многих предпринимателей; это прекраснейшие люди, и я им всегда говорил: будьте друзьями рабочих»^[47].

Позиция защиты идеи классового мира прозвучала и в выступлении Павла VI перед дипломатами, аккредитованными при Ватикане, где он, упоминая о принятой собором конституции «О церкви в современном мире», еще раз подтвердил, что церковь пойдет по пути диалога с современным миром. «Церковь хочет помочь объединить всех людей доброй воли для решения больших проблем, которые выдвигает наш век, и поэтому Вселенский собор не провозгласил анафем»^[48]. В то же время, говоря о диалоге, Павел VI в своих последующих выступлениях все чаще обращал внимание на то, что к контактам с неверующими надо относиться осторожно, так как они могут стать «основными и вредными» для католической церкви, могут способствовать усугублению раскола в католическом мире. Эта боязнь находит отражение в близкой Ватикану католической прессе. В частности, в газете «Оссерваторе романо» все чаще высказываются сомнения в целесообразности контактов. В мае 1966 г. в ней была опубликована статья заместителя директора газеты Федерико Алессандрини, в которой указывалось, что диалог коммунистов с католиками возможен только при наличии убеждения, что коммунизм может эволюционизировать в «духе светской демократии» (другими словами, изживать свою сущность)^[49]. Патриарх Антиохии кардинал Максимос IV рекомендовал в этих целях «направить в мир труда больше священников, готовых участвовать в тяжелом труде и социальных усилиях людей нашего времени, с тем чтобы укреплять у них веру в учение, которое они начинают отвергать»^[50].

Однако даже в самом Ватикане в этом вопросе нет единства мнений. Председатель Секретариата по контактам с неверующими, учрежденного решением Второго Ватиканского собора, кардинал Кёниг считает, что католической церкви необходимо изыскивать любые возможности для обеспечения сосуществования христианского мировоззрения с марксизмом и поддерживать любые контакты с атеистами, включая диалог. Его же ближайшие сотрудники, генеральный секретарь вышеупомянутого секретариата Миано и его заместитель Жирарди занимают в этом вопросе не только более жесткую, более непримиримую позицию, но и настаивают на необходимости прямых идеологических диверсий против социалистических стран и мирового коммунистического движения.

Различные точки зрения в отношении этих проблем существуют в кардинальской курии и на других ступенях католической иерархии, а также в светских кругах католического мира.

Дифференциация мнений столь значительна, а сами они затрагивают столь разнообразные стороны проблемы, что рассмотреть их в отдельности довольно сложно, да и вряд ли в этом есть необходимость. Вместе с тем в католическом мире имеются два направления, о которых нельзя не сказать особо: это левая и правая идейные оппозиции по отношению к официальной линии Ватикана. При этом нужно оговориться, что под термином «оппозиция» имеется в виду не окончательно сложившаяся группировка каких-то лиц. В условиях католического мира все это выглядит значительно сложнее. Есть многочисленные и последовательные сторонники крайних отклонений, но есть еще и не менее многочисленная прослойка верующих, которая в понимании одних вопросов солидарна с точкой зрения левых католиков (реформаторов), а в ряде других придерживается взглядов традиционалистов (консерваторов).

Позиция крайне правых в вопросах контактов была сформулирована еще Пием XI в 1937 г. в его энциклике «Дивини редемпторис», которая в ответ на политику «протянутой руки», проводимой рядом компартий, категорически запрещала верующим всякое сотрудничество с коммунистами и открыто призывала к крестовому походу против коммунизма.

Эта точка зрения в наши дни полностью поддерживается теми силами католического мира, которые сплачиваются вокруг наиболее консервативных кардиналов, последовательно выступающих за непримиримую борьбу против коммунизма и социалистических стран. Позицию, скажем, кардинала Спеллмана достаточно характеризовал хотя бы такой факт. Буквально в то же время, когда папа Павел VI с трибуны сессии Организации Объединенных Наций в Нью-Йорке призывал к сохранению мира и разрешению всех спорных вопросов путем переговоров, Спеллман вылетел из США в Южный Вьетнам и там от имени католической церкви благословлял на священную войну с коммунизмом уходящих в бой американских солдат.

На месяц раньше кардинал Альфредо Оттавиани выступил с требованием подтвердить декреты святого престола, запрещавшие католикам «присоединяться к движениям, которые благоприятствуют коммунизму или связаны с ним». Кардинал заявил, что «слово «демократический» не может сочетаться со словом «коммунизм», ибо характер и цели коммунизма идут вразрез с подлинными свободами», а что касается тех католиков, которые благоприятствуют коммунизму, то они должны автоматически отлучаться от церкви^[51].

Католическая пресса, отражающая настроения консерваторов в области диалога, в том числе такая близкая Ватикану газета, как «Оссерваторе романо», просто обошла молчанием те параграфы «XIII схемы», где шла речь о возможности конкретных контактов с коммунистами. А газета «Пополо», которую критиковал Генеральный секретарь ЙКП Пальмиро Тольятти в выступлении в Бергамо за непримиримое отношение к встречам католиков с коммунистами, разъяснила своим читателям уже после закрытия собора, чтобы они не придавали никакого значения официальным заявлениям церкви, «согласно которым между коммунистами и католиками возможен контакт по некоторым проблемам, касающимся всего человечества, и которые позволят установить сотрудничество на основе конкретных программ».

В таком же духе итальянские газеты «Темпо», «Мессаджеро», «Секоло», французская «Круа» обрушиваются с критикой на «католических промарксистов», выступающих за диалог, а орган иезуитов журнал «Чивильта католика» даже пришел к выводу, что «любое соглашение с коммунистами равносильно политическому самоубийству».

Еще большей обструкции подверглись обновленческие тенденции католической церкви со стороны многих лидеров христианско-демократических партий с трибуны XVI конгресса ХДП европейских стран (декабрь 1965 г.). Конгресс прошел под знаменем воинствующего антикоммунизма, восхваления НАТО и западногерманских реваншистов. Призывая усиливать борьбу с коммунизмом, председатель союза^[52] Мариано Румир в своей речи обвинил Ватикан в том, что он допустил на только что закрывшемся Вселенском соборе обсуждения, создающие иллюзии уменьшения опасности коммунизма, вместо того чтобы принять более решительные меры к его осуждению, к пресечению дальнейшего распространения^[53].

Однако эти тенденции всякий раз вызывают ответную реакцию со стороны инакомыслящих католических деятелей. Когда, например, в начале 1965 г. епископат Франции вынес порицание католическому еженедельнику «Темуаньяж кретьен» за опубликование в нем статьи Роже Гароди, главный редактор издания Жорж Монтарой сразу же выступил с острой полемической статьей «Диалог — это жизнь». «Мы можем прекратить диалог с марксистами на страницах нашего еженедельника, — писал Монтарон, — но не можем приостановить его на заводах и в школах, ибо христиане — рабочие, ученые, учителя, студенты — все они ежедневно общаются с марксистами»^[54]. Этот же Жорж Монтарон, оценивая отношение французских коммунистов к вопросам единства действий трудящихся страны, писал в другой своей статье, что левые католики «не боятся идти рука об руку с коммунистами в борьбе за мир и социальные преобразования, учитывая при этом огромное влияние ФКП на трудящиеся массы Франции»^[55]. Другое дело, во имя чего Жорж Монтарон и его единомышленники отстаивают свои взгляды. Однако здесь нет необходимости что-то за них домысливать. Как правило, это делается (по их же словам) во имя сохранения влияния церкви среди трудящихся масс.

В последние годы все большую популярность стала приобретать такая форма организованного диалога, как двусторонние международные и межнациональные встречи представителей двух идеологий. Наибольшую известность среди международной общественности получили такие встречи в Зальцбурге (Австрия, 1965 г.), Венеции (Италия, 1965 г., в рамках конгресса Европейского общества культуры), в окрестностях Мюнхена (ФРГ, 1966 г.), Марианске-Лазне (Чехословакия, 1967 г.)< Однако международный отклик получили и многие национальные встречи, такие, например, как проводимые во Франции в рамках ежегодной традиционной недели марксистской мысли (1964, 1965, 1966 гг.), которые не только по составу участников, но и, главное, по своему содержанию, по общей постановке вопросов имели далеко не национальное значение. Так, в 1965 г. в присутствии большого числа представителей католической интеллигенции с докладом «Наша борьба является борьбой за человека» выступил член ЦК ФКП Роже Гароди. Его главным оппонентом был католический социолог доминиканец Жан-Ив Жоли^[56].

На встрече в Зальцбурге (29 апреля — 2 мая 1965 г.) социологов-марксистов представляли: В. Холличер (Австрия), Р. Гароди (Франция), Ж. Мюри (Франция), Ч. Лупорини (Италия), О. Мандич (Югославия), А. Поликаров (Болгария) и др. В числе их оппонентов был один из первых участников движения рабочих-священников профессор М. Рединг (Зап. Берлин), профессор католического института в Париже Д. Дюбарль, известный австрийский физиолог Г. Шефер, видный теолог из ФРГ К. Ранер, французский теолог Ж.-Н. Кальвес, профессор папского Восточного института в Риме Г. А. Веттер.

В ходе этой встречи было признано, что диалог давно уже стал реальностью и разговор ведется в соответствии с «желанием снизу», желанием масс. Мир, ликвидация голода, достижение социальной справедливости и благосостояния, достойных человека, — вот круг конкретных вопросов, при обсуждении которых высказывались приемлемые для обеих сторон точки зрения. Что же касается принципиальных идеологических позиций, то, естественно, ни о каком их сближении не могло быть и речи. Правда, кое-кто пытался найти что-то общее в мировоззрении через призму отношения к проблемам гуманизма^[57].

Этот поиск был продолжен в том же году в Венеции (4—6 октября 1965 г.), где с докладом «Затруднения, которые встречает диалог между католиками и коммунистами» выступил член ЦК ИКП Умберто Террачини. Докладчику удалось в очень образной и убедительной форме раскрыть собравшимся — крупнейшим деятелям науки и культуры европейских стран — динамику диалога. Несколько десятков лет назад между сторонниками различных философских концепций наблюдались лишь непримиримые противоречия и крайняя враждебность. Но когда рабочее движение создало свои массовые и могущественные партии, создало систему социалистических государств, когда влияние католицизма среди трудящихся масс значительно сузилось, а для католического мира стали характерны новые противоречивые процессы, тогда в католическом мире появилось все больше трезво думающих людей, беспокоящихся, куда идет этот мир и кого он представляет. Возникла проблема — католический мир и массы верующих трудящихся, которые постепенно, но неумолимо от него отдаляются. Возникла почва для диалога, перечеркивающего конфессиональное разделение трудящихся, естественно в первую очередь в католических «низах», где религиозное сознание все больше входит в противоречие с даже не всегда осознанным стремлением к социалистическим преобразованиям. В заключение докладчик констатировал, что церковь опоздала с разработкой великих тем свободы, равенства, борьбы за социальные преобразования, что ей приходится искать выхода из этого положения и поэтому коммунисты чувствуют себя в диалоге неизмеримо увереннее, не боятся его, пользуются любым случаем, чтобы разъяснять трудящимся-католикам свои позиции, и призывают их к совместным действиям.

Оппонент Умберто Террачини известный западный юрист Артуро Карло Джемоло признал, что оппозиция диалогу в основном исходит от католиков. В этом сказывается боязнь риска выйти из диалога переубежденным. «Однако, — отметил Джемоло, — было бы неправильным считать, что мы собираемся отступать и не способны противостоять коммунистам… Представители идеологии католицизма далеки от того, чтобы не понимать противоположность и несовместимость позиций сторон, но католикам этот диалог дает возможность лучше познать своих идейных противников, их аргументацию и диалектику образа мыслей». И хотя, с точки зрения докладчика, победа коммунизма в мире (если ее допустить) не может не привести к исчезновению христианства, католики видят возможность в некоторых конкретных случаях действовать вместе с коммунистами. Таким случаем является борьба за мир, так как угроза ядерной войны может привести к гибели весь мир, в том числе и католический. «Если горит наш общий дом, — говорили сторонники Джемоло, — то легче спасаться вместе, а не мешать друг другу».

В Венеции, так же как и на других двусторонних встречах, в дискуссии участвовали и сторонники попыток найти пути для совмещения несовместимых мировоззрений. Некоторые из них усиленно пропагандировали идею взаимного обогащения и усовершенствования двух идеологий, которые в перспективе, по их мнению, могут настолько сблизиться, что станут совместной духовной платформой будущего коммунистического общества. Однако сторонники этой «идеи», как правило, не получают поддержки других участников диалога.

Вместе с тем сотрудничество в конкретных вопросах не только приобретает все больше сторонников, но и принимает более разнообразные формы.

Конгресс католического рабочего действия, состоявшийся во Франции в апреле 1965 г., поддержал идею диалога. «Разве может современная христианская община оградить себя от мира?»^[58] — заявили в своей резолюции его делегаты.

Идею взаимопонимания и объединения усилий в борьбе за социальные преобразования поддержали недавно испанские студенческие католические организации.

На последнем чрезвычайном конгрессе «Общества дружбы Франция — СССР» (11 —12 июня 1966 г.) был решен вопрос о введении в состав президентского совета общества вице-президента Христианских профсоюзов Франции (ФДКТ) Жансона. В выступлении перед своими соотечественниками — друзьями Советского Союза Жан- сон заявил, что «вступление в ряды общества члена ФДКТ — это не только мой личный шаг, но и общественный, так как ФДКТ хочет участвовать в работе общества, целью которого является установление дружеских отношений между странами. Для нас мир, — сказал он, — это прежде всего диалог, и нас радует, что диалог будет все больше и больше развиваться»^[59].

Таких примеров можно привести очень много, и их становится все больше. Стремление к единству действий в массах верующих постоянно усиливается.

* * *

В подходе католической церкви и ее идеологов к вопросу диалога католиков с коммунистами со всей очевидностью обнаруживается прямая связь между классовыми интересами и классовой позицией монополистического капитала и идейным содержанием такого идеалистического философского направления, каким является католицизм.

Католицизм переживает в наши дни острый кризис, заставляющий его искать новые формы приспособления к изменившимся условиям, когда победа социализма в ряде стран и марксистско-ленинское мировоззрение становятся определяющей силой в мире и все больше завоевывают умы и сердца самых широких масс трудящегося населения различных стран. В этих условиях особенно злободневны рекомендации, изложенные В. И. Лениным в его известной статье «О значении воинствующего материализма». В. И. Ленин придавал особое значение тактике идеологической борьбы. В частности, он считал, что эта борьба не может быть успешной без союза с некоммунистами, и в том числе в известных случаях с представителями прогрессивной части буржуазии^[60].

Как показывает практика идеологической борьбы зарубежных коммунистических и рабочих партий, требуется дифференцированный подход к различным направлениям буржуазной идеологии, а также учет специфики их проявления и правильной оценки политической ситуации в различных странах.

Тенденции расслоения, внутренней противоречивости и неоднозначности политических позиций в современном католицизме создают в настоящее время не только благоприятные условия для разоблачения его идеалистической сущности, но и открывают новые возможности для широкого диалога с массами католического населения и отдельными лидерами, и группировками католического мира, не придерживающимися позиций антикоммунизма. Эта особая форма борьбы против одного из проявлений буржуазной идеологии позволяет укреплять и расширять единство трудящихся в международном рабочем движении в борьбе за социальные и экономические преобразования.

Все развитие диалога между коммунистами и католиками еще раз убедительно говорит о том, что марксистско-ленинской теории не страшно открытое столкновение с враждебными взглядами, так как оно дает дополнительную возможность продемонстрировать силу и правоту идей марксизма-ленинизма и публично раскрыть несостоятельность идеалистического мировоззрения.

1. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 1, стр. 422. ↑
2. См. В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 12, стр. 147. ↑
3. «Коммунистический Интернационал в документах. 1919—1932», стр. 374. ↑
4. «Pour l’Union. Communistes et catoliques». Paris, 1949, p. 33. ↑
5. «L’Humanite», 18.III.1966. ↑
6. М. Торез. Избранные статьи и речи. М., 1966, стр. 93. ↑
7. См. М. Торез. Избранные произведения, т. I. М., 1959, стр. 297—298. ↑
8. «L’Unita», 26.1.1966. ↑
9. В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 26, стр. 290—291. ↑
10. «Les Cahiers du communisme», 1954, N 6—7, p. 699. ↑
11. «Les Cahiers du communisme», 1964, N 6—7, p. 70. ↑
12. Там же, стр. 526. ↑
13. «L’Humanite», 15.III.1966. ↑
14. «L’Humanite», 18.III.1966. ↑
15. «L’Humanite», 15.III.1966. ↑
16. «VIII Congresso del Partito Communista Italiano. Atti e resolu- zioni». Roma, 1957, p. 917. ↑
17. «Правда», 10 сентября 1964 г. ↑
18. «L’Unita», 20. IX. 1964. ↑
19. «L’Unita», 11.IX.1964. ↑
20. «L’Unita», 8.Х.1964. ↑
21. «L’Unita», 26.1.1966. ↑
22. «L’Unita», 1.11.1966. ↑
23. См. «Проблемы мира и социализма», 1965, № 6, стр. 42. ↑
24. «Проблемы мира и социализма», 1964, №11, стр. 20. ↑
25. «XXIII съезд Коммунистической партии Советского Союза». Стенографический отчет, т. I, стр. 330—331. ↑
26. Там же, стр. 329. ↑
27. В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 2, стр. 207. ↑
28. «XXIII съезд Коммунистической партии Советского Союза». Стенографический отчет, т. I, стр. 314—315. ↑
29. Там же, стр. 265. ↑
30. «XXIII съезд Коммунистической партии Советского Союза». Стенографический отчет, т. I, стр. 481. ↑
31. «Temoignage Chretien», 8.IV.1965. ↑
32. «Документы Совещания представителей коммунистических и рабочих партий». М., 1960, стр. 42—43. ↑
33. См. Рейнальдо Рамирес, И. Чигирь. Новые веяния в колумбийской церкви. — «Мировая экономика и международные отношения», 1965, № 11, стр. 127—128. ↑
34. «Žycie Warszawy», 12.Х.1962. ↑
35. Цит. по: J. W. Kowalski. Sobor powszechny Jana XXIII. Warszawa, 1962, s. 80. ↑
36. См. «Мир на земле». Окружное послание папы Иоанна XXIII о мире среди всех народов, основанном на правде, на справедливости, на любви, на свободе (далее — «Мир на земле»). Ватикан, 1963, стр. 13, 14, 15. ↑
37. См. там же, стр. 14. ↑
38. «Мир на земле», стр. 46. ↑
39. Там же, стр. 47—48. ↑
40. Речь к трудящимся из епархий Италии на съезде в Риме в день пятидесятницы, 13 июня 1943 г. — AAS, XXXV, 1943, р. 175. ↑
41. «Мир на земле», стр. 48—49. ↑
42. См. там же, стр. 49. ↑
43. Цит. по: «L’Osservatore Romano», 10—11.VIII.1964. ↑
44. Цит. по: «Avvenire d’Italia», 9.1.1966. ↑
45. См. стр. 34—36 настоящей работы. ↑
46. Цит. по: «L’Osservatore Romano», 9.XII.1965. ↑
47. Цит. по: «L’Unita», 25.11.1966. ↑
48. «L’Osservatore Romano», 9.1.1966. ↑
49. «L’Osservatore Romano», 13.V.1966. ↑
50. «Le Monde», 29.IX.1965. ↑
51. «Tempo», 5.VII 1.1965. ↑
52. Unione Europa de’democrati cristiani. ↑
53. «Il Popolo», 10.XII.1965. ↑
54. «Temoignage Chretien», 8.1 V. 1965. ↑
55. «Temoignage Chretien», 14.V. 1964, p. 3. ↑
56. «Temoignage Chretien», 18.III.1965, р. 9. ↑
57. См. «Проблемы мира и социализма», 1965, № 8, стр. 58—62. ↑
58. «Le Monde», 27.IV.1965. ↑
59. Из стенограммы конгресса. ↑
60. См. В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 45, стр. 28. ↑