Католицизм в специфических условиях отдельных развитых капиталистических стран

В предыдущих главах были рассмотрены общие вопросы эволюции социальной доктрины католицизма, организации и практики борьбы католической церкви и светских клерикальных организаций за сохранение своего влияния среди широких масс верующих трудящихся в условиях современного этапа общего кризиса капитализма.

В настоящей главе имеется в виду рассмотреть тактику политической борьбы в конкретных условиях отдельных развитых капиталистических стран с учетом специфики их исторического развития и особенностей современной расстановки внутренних политических сил, а также позиций коммунистических и рабочих партий в этом вопросе.

О католической церкви Италии, ее неразрывных связях с Ватиканом, одним из основных оплотов которого она является и в наши дни, ее истории, эволюции и кризисе, ее связях с фашизмом в прошлом и с монополистической финансово-промышленной буржуазией Севера и крупными землевладельцами Юга Италии в настоящем, об ее общей антикоммунистической направленности написано много и подробно как отечественными, так и многими видными зарубежными прогрессивными учеными — историками и социологами^[1].

Итальянская католическая церковь всегда не только активно участвовала, но и влияла на политическую жизнь страны, располагая для этого как многочисленной и хорошо подготовленной армией священнослужителей, так и значительным числом массовых светских клерикальных организаций, речь о которых пойдет ниже.

Как видно из опубликованных в итальянской католической печати данных, в распоряжении высшего церковного руководства страны имеется свыше 254 тыс. священников, монахов и монахинь, в том числе около 63 тыс. священников, обслуживающих более 25 тыс. приходов^[2]. При этом следует обратить внимание на то, что если число священнослужителей имеет в последние годы тенденцию к уменьшению, то число приходов за счет строительства новых церквей (в основном в промышленных центрах) увеличилось почти на 800.

Для координации политической деятельности церкви со светскими клерикальными организациями в 1954 г., в период обострения борьбы за влияние в массах, была учреждена итальянская епископская конференция, во главе которой поставили одного из наиболее реакционно настроенных церковников — кардинала Сири.

Это решение было вызвано значительным усилением влияния Итальянской коммунистической партии (в соответствии с уставом членами ИКП могут быть и верующие) и поддержкой ее предвыборных лозунгов многими миллионами католиков, несогласных с доктриной антикоммунизма и защиты капитализма и все дальше отдаляющихся от церкви по своему мировоззрению. По подсчетам близкого к Христианско-демократической партии Италии журнала «Мулино», в настоящее время из 95% жителей Италии, которых официально считают католиками, воскресные службы посещают не более 20% (т. е. 10 млн. из 50 млн. жителей), причем подавляющая часть их — женщины.

Основной политической силой, олицетворяющей в стране христианскую демократию в действии, является Итальянская христианско-демократическая партия (ХДП).

ХДП была создана при активном участии Ватикана, промышленно-финансовых кругов и представителей США в 1943 г., вскоре после падения режима Муссолини. Партия представляет интересы крупной и средней буржуазии, однако в ее рядах состоит значительная часть трудящихся-католиков. Многие рядовые члены ХДП активно участвовали в борьбе с фашизмом. Это обстоятельство безусловно способствовало тому, что она смогла за короткое время стать самой крупной в мире христианско-демократической партией. ХДП насчитывает в своих рядах около 1,6 млн. членов, из которых 40,4% составляют рабочие и крестьяне, 25,8% — кустари, 5,9% — ремесленники, 8,9% — государственные служащие, 3,1% — частные служащие, 5,6% — собственники и землевладельцы, 2,5% — студенты, 2,2% — лица свободных профессий^[3].

В апреле 1948 г. ХДП впервые удалось стать правящей партией^[4]. Помощь церкви и гражданских комитетов «Католического действия» обеспечили ей 48,5% голосов итальянских избирателей. С этого момента ХДП взяла открытый курс на проведение в жизнь социальной доктрины Пия XII, стремясь создать в Италии клерикально-полицейский строй, «истинно христианское государство», провозглашенное целью католической церкви в энциклике «Рерум новарум».

Выдавая себя формально за межклассовую организацию, выступая против классовой борьбы и единства итальянского рабочего движения, ХДП испытывает трудности, свойственные всем христианско-демократическим партиям. Они заключаются в том, что если ХДП под нажимом рядовых членов делает шаг влево, то ее сразу призывают к порядку власть имущие, но если она сделает такой же шаг вправо, то ее левое крыло и христианские профсоюзы, опираясь на массы, сразу же начинают угрожать расколом^[5].

В связи с этим в середине 50-х годов в ХДП стали ощущаться кризисные явления, отражающие политическую борьбу между представителями монополистического капитала и народными массами. Естественно, что такая обстановка лишала ХДП возможности в условиях современной Италии ставить какие-то особые программные задачи. По существу, ее деятельность ограничивалась рамками социальной демагогии и лавирования, что постепенно приводило к внутреннему расколу и потере части голосов избирателей.

В 1962 г. руководство ХДП высказалось против принятия закона о национализации электроэнергетических предприятий и выступило с заявлением о стремлении защитить страну «от любой тоталитарной угрозы», особенно от «угрозы со стороны коммунистов».

В документах, опубликованных перед IX съездом ХДП, еще раз подтверждалось, что руководство ХДП считает не только недопустимым участие Итальянской коммунистической партии в правительстве, но и невозможным любой диалог с ней и поэтому будет продолжать борьбу против внутреннего и внешнего коммунизма. В области внешней политики отклонялась всякая возможность пересмотра или ослабления связей с НАТО или союза с Соединенными Штатами Америки.

Выступая на IX съезде ХДП (Рим, 12—15 сентября 1964 г.) перед 705 делегатами, представлявшими 1 640 тыс. членов партии, политический секретарь ХДП Мариано Румор пытался оправдать проводимую руководством партии политику антикоммунизма и всячески восхвалял «достижения» правительств, возглавляемых христианскими демократами. Одобрив линию лидеров социалистической партии, вставших на путь сотрудничества с ХДП, он подверг резкой критике ее низовые организации, как правило, находящие общий язык с коммунистами по целому ряду вопросов. Оклеветав деятельность ИКП и заявив, что христианско-демократическая партия твердо решила замкнуть границу, отделяющую ее от коммунистов, докладчик в то же время заявил, что у него не вызывает никакой тревоги деятельность неофашистской организации Итальянское социальное движение.

Некоторые делегаты съезда выступили с критикой доклада. Так, представитель левого течения ХДП «Новые силы», в которое входят многие руководители католических профсоюзов, Донат-Каттин заявил, что доклад Румора исходит из «устаревших» правых позиций. Донат-Каттин призывал к тому, чтобы политика христианско- демократической партии была не «неокапиталистической», а более демократической. Анализируя политику руководства ХДП по отношению к Итальянской коммунистической партии, Донат-Каттин сказал, что она не должна представлять собой «крестовый поход» против коммунистической партии, которая, по словам оратора, «является действительно народной силой», каковой, по его мнению, должна быть и сама ХДП. Донат-Каттин высказался за установление отношений с ИКП «на основе соревнования и сосуществования».

Другой представитель этого течения, депутат парламента Форлани, подверг критике правительство Моро, обвинив его в том, что оно «заморозило» намеченные правительством Фанфани экономические реформы. Форлани, в частности, опроверг тезис руководителей ХДП, согласно которому повышение заработной платы трудящихся будто бы явилось причиной нынешних экономических трудностей Италии.

Ряд ораторов критиковали политику правительства, отмечая, что она проводится в интересах имущих классов, настаивали на необходимости планирования экономики, выступали за переговоры между Востоком и Западом и не приняли участия в антикоммунистической кампании, тон которой пытался задать в своем докладе Мариано Румор. Недоумение среди многих делегатов вызвало и позитивное отношение докладчика к деятельности неофашистской организации Итальянское социальное движение. Даже некоторые представители правых группировок ХДП, поддерживающих политику борьбы с коммунизмом, не могли оправдать тенденции к союзу католиков с фашистами.

Положительно оценивая в целом эти выступления, газета «Унита» все же критикует левых католиков за неумение «политически сформулировать в ясных выражениях свои намерения и тревоги»^[6].

Независимая левая газета «Паэзе сера» увидела в упомянутых выступлениях усиление оппозиции левого крыла партии по отношению к большинству^[7], а наиболее правая буржуазная печать в лице римской газеты «Темпо» писала, что если «Донат-Каттин и его друзья и не являются коммунистами, то следуют линии действий некоторых католиков-коллаборационистов по ту сторону железного занавеса»^[8].

В январе 1965 г. заместитель секретаря ХДП Пикколи в своем заявлении представителям печати вынужден был признать, что партия подходит к очередной сессии своего национального совета более разобщенной, чем когда бы то ни было, и что «усилия Румора не направлены на создание какой-то платформы для единства». Однако Румору на февральской сессии совета все же удалось без особых дискуссий принять документ, выдержанный явно в антикоммунистическом духе и призывавший «бороться со всякой формой коммунистического проникновения» в общественную жизнь страны. Руководство ХДП приняло также решение о более «твердой» позиции по отношению к левому крылу партии.

Протестуя против «жесткой» позиции, одобренной советом, левое крыло решило отозвать из него своих представителей.

Характеризуя сдвиг вправо руководства ХДП, Итальянская коммунистическая партия оценила его как отказ ХДП от принципа организованной партии и постепенное превращение ее руководящего ядра в «избирательное агентство, подчиненное органам государственной власти»^[9].

Отрыв руководства ХДП от рядовых членов партии был отмечен также на самостоятельной конференции левых христианских демократов (Флоренция, октябрь 1966 г.), в которой приняли участие многие видные представители левого крыла ХДП и католического мира, в том числе Торги, Ла Пира, сенатор Гронки, директор флорентийского журнала «Политика»^[10] Ремо Джаннелли и др. Конференция в основном одобрила выступление Доната-Каттина, который показал неспособность центра ликвидировать беды итальянского общества и предложил «завязать с коммунистами такой разговор, который не был бы чисто негативным».

В том же году 42 члена ХДП, представители рабочих и университетских кругов Флоренции, обратились к избирателям-католикам с призывом не голосовать за христианско-демократическую партию. «Мы, флорентийские католические избиратели, — говорится в опубликованном ими документе, — решительно требуем самостоятельности светских лиц при принятии ими политических решений…

Кроме того, мы отмечаем опасную позицию, занятую ХДП в отношении муниципальных выборов во Флоренции.

Из флорентийского христианско-демократического списка был исключен ряд кандидатур, которые всегда пользовались самым широким доверием избирателей- католиков. Это деятели, чья политическая линия всегда проводилась в рамках перспектив, открытых Вселенским собором, и которые никогда не отделяли местные административные проблемы от основных проблем трудящихся и мира во всем мире.

Исключение их из списка ясно свидетельствует:

О решимости (христианско-демократической партии) сохранить в мире трудящихся раскол между католиками и некатоликами…

О конкретной решимости навязать христианским демократам консерватизм и застой под вывеской правильного управления.

Поэтому мы считаем своим долгом не голосовать за христианско-демократическую партию»^[11].

Группа членов ХДП из Равенны, в состав которой вошли священники, преподаватели и студенты, протестуя против того, что руководство христианско-демократической партии держится в стороне от развертывающегося среди католиков движения за мир и воздерживается от всяких высказываний на эту тему, выступила с манифестом «Текущий момент».

Его авторы призывают к сохранению мира во всем мире, осуждают жестокость и бессмысленность войны во Вьетнаме, возлагая всю ответственность за эскалацию этой войны на правящие круги США.

«Надо бороться с голодом, а не расширять войну», — подчеркивается в заключение в манифесте.

По случаю Дня мира, проводимого по предложению папы Павла VI, группа депутатов от левого крыла христианско-демократической партии и Христианской ассоциации итальянских трудящихся в октябре 1966 г. внесла в парламент законопроект о выделении части ассигнований, предназначенных на оборону, на выполнение программы развития ООН. В докладе о законопроекте выражаются сожаления по поводу того, что правительства ряда стран, в том числе и итальянское, не откликнулись на призыв папы Павла VI о мире и о борьбе с голодом.

После того как было опубликовано сообщение о внесении указанного законопроекта на обсуждение парламента, в ряде городов Италии в местных организациях ХДП прошли собрания и митинги в его поддержку.

По сообщению итальянских газет, это предложение было выдвинуто депутатами от ХДП без предварительного согласования с руководящими органами христианско-демократической партии.

Неоднородный социальный состав ХДП и глубокие противоречия, существующие в партии по вопросам отношения к основным проблемам современности, находят свое отражение и в органах печати, на страницах которой часто идет довольно резкая внутрипартийная полемика между правыми и левыми группировками. Левые группировки выступают иногда со статьями, объективно оценивающими действительность, вскрывающими реакционность правых и их тесную связь с монополистическим капиталом и сторонниками традиционалистской политики в Ватикане.

Центральным и наиболее ортодоксальным органом ХДП является газета «Пополо». В ежедневной полемике с коммунистической партией она необъективно освещает демократическое движение в Италии, коммунистическое и рабочее движение во всем мире. Зато она активно защищает агрессивный Атлантический пакт и американский образ жизни. Среди провинциальных газет, тесно примыкающих к ХДП (хотя в их заголовках и не стоит названия партии), нужно прежде всего назвать туринскую «Гадзетта дель пополо», веронскую «Арена», тарантскую «Коррьере дель джорно», анконскую «Воче адриатика» и т. д. К этой же группе можно отнести и римскую вечернюю газету «Моменто сера». Большинство из них выходит незначительным тиражом, так как не имеет спроса у массового читателя. Еженедельники ХДП пользуются еще меньшим спросом, чем ее ежедневные газеты.

Иное положение занимают издания левых группировок в христианско-демократической партии. Наиболее влиятельными из них являются венецианский журнал «Куэститалиа» и уже упоминавшийся выше флорентийский журнал «Политика», выступающие за истинную демократизацию политики ХДП и ее сотрудничество с прогрессивными силами страны.

Вместе с тем нельзя не учитывать, что позиции руководства ХДП поддерживаются и пропагандируются правой буржуазной печатью, близкой к правительственным кругам, а также изданиями Ватикана.

Серьезные разногласия имеются и в католических рабочих профсоюзах, объединяемых Итальянской конфедерацией профсоюзов трудящихся (ИКПТ), рядовые члены которых в основном поддерживают левое направление в христианско-демократической партии и непосредственно участвуют в общенациональных выступлениях итальянского рабочего класса. Многие трудящиеся- католики в связи с ростом классового самосознания и отхода их от церкви все чаще переходят в профсоюзы, объединяемые Всеобщей итальянской конфедерацией труда (ВИКТ).

Учитывая это обстоятельство, высшая церковная иерархия Италии и лидеры ХДП придают особое значение работе среди населения различных организаций «Католического действия».

«Католическое действие» объединяет в Италии целый ряд массовых профессиональных, женских, молодежных, культурных, спортивных и других организаций. В соответствии с уставом «Католического действия» целью его является «забота» о духовном и религиозном воспитании своих членов и руководство ими в личной, семейной и общественной жизни. С помощью «Католического действия» церковь стремится сохранить свое идеологическое влияние на самые широкие массы населения, одновременно защищая и укрепляя господство класса, с которым она связана. В итальянских общественных организациях, контролируемых «Католическим действием», в настоящее время насчитывается около 8 млн. человек. Именно эта масса избирателей является тем поставщиком голосов, с помощью которых Христианско-демократической партии Италии удается сохранять свои позиции во время парламентских и муниципальных выборов.

«Католическим действием» руководит епископальная комиссия, непосредственно назначаемая и полностью подотчетная итальянской церкви. Исполнительный орган — Генеральный президиум, техническим аппаратом которого являются: Католический институт социальной деятельности (осуществляет проведение политических директив церкви), отдел спектаклей (контролирует кино, театр, радио и телевидение), Католический институт воспитания, Секретариат по морали и Католический центр печати.

Массовую основу итальянского «Католического действия» составляют: «Союз мужчин», «Союз женщин», «Мужская молодежь» и «Женская молодежь», подразделяющиеся к тому же на более мелкие специализированные организации и имеющие свои отделения во всех епархиях и приходах. Кроме того, имеются еще общенациональные организации по категориям: Университетская федерация итальянских католиков, Движение учителей, Движение лауреатов (лиц, имеющих высшее образование) и др. Всего «Католическое действие» в Италии имеет более 80 тыс. местных организаций.

Особое место среди них принадлежит контролируемой «Католическим действием» Христианской ассоциации итальянских трудящихся (АКЛИ), которая насчитывает около 1 млн. членов и, по мысли руководителей «Католического действия», вместе с ИКПТ должна была закрепить позиции церкви среди итальянского пролетариата. Задача АКЛИ, как говорится в уставе, состоит в том, чтобы «добиваться проведения христианских принципов в жизнь и соблюдения их в указах и законах». Однако следует отметить, что зачастую эта ассоциация, особенно ее провинциальные и местные организации, занимает передовую позицию по главным вопросам, интересующим итальянских трудящихся. Делегаты «низов» и даже местные руководители на провинциальных собраниях все чаще выступают против эксплуатации, низкой заработной платы и дискриминации. Больше того, они даже критикуют лидеров Итальянской конфедерации профсоюзов трудящихся за недостаток сплоченности и боевого духа в их организациях. Эти тенденции все время расширяются и создают все более благоприятную почву для преодоления раскола в итальянском рабочем движении.

Каждая из перечисленных выше организаций имеет свои издания, предназначенные для актива и руководителей, с одной стороны, и рядовых членов — с другой. Директивными печатными органами «Католического действия» в целом являются в настоящее время болонская газета «Аввенире д’Италиа», двухнедельник «Инициатива» и ежемесячник «Ассистенте экклезиастико». Кроме того, издаются, и довольно большими тиражами, газеты и журналы для женщин — приходских активисток, матерей, домашних хозяек, незамужних женщин, для мальчиков и девочек, для юношей и девушек, для школьниц и школьников, студентов и студенток, учителей, различных групп интеллигенции, для рабочих мужчин и женщин, для молодых рабочих и работниц, крестьян и крестьянок и их детей, для членов организаций и для только собирающихся вступить в одну из них и т. д. — всего более 160 названий, в том числе 45, издаваемых непосредственно «Католическим действием», и около 120 — контролируемыми им организациями^[12].

Среди последних нельзя не упомянуть о так называемых гражданских комитетах, которые были специально созданы церковной иерархией для проведения предвыборных кампаний среди населения. В эти комитеты входят представители самых различных клерикальных организаций, и они сыграли в условиях Италии немалую роль в обеспечении единства голосования католиков за списки кандидатур, выдвигаемых ХДП.

Эволюции в мировоззрении верующих трудящихся Италии в некоторой мере способствовали разногласия в ХДП, ИКПТ, АКЛИ и ряде других клерикальных организаций. Это не раз заставляло высшие церковные круги вмешиваться в их деятельность, иногда в довольно грубой форме. Правда, уже прошли те времена, когда церковь угрожала отлучением не только за участие в деятельности ИКП, но и в других оппозиционных партиях и организациях. Приведение этой угрозы в жизнь в наши дни повлекло бы за собой потерю влияния среди большей части итальянских избирателей, а это практически окончательно подорвало бы позиции церкви среди итальянского пролетариата.

Вместе с тем католическая церковь Италии находила и все еще находит методы для существенного воздействия на политическую жизнь страны.

Комментируя воспоминания итальянского министра обороны Андреотти, английская газета «Таймс» в статье «Роль Ватикана в период одного из политических кризисов в Риме» описывает события, которые произошли там с 19 по 23 апреля 1952 г.^[13] Речь шла о крестовом походе, имевшем целью «спасти Рим от перспективы получить мэра-коммуниста», когда объединенные силы коммунистов и социалистов имели почти равные шансы с блоком партий коалиции центра. В связи с этим высшие круги итальянской католической церкви поставили руководство ХДП перед дилеммой: либо партия активизирует свою деятельность и сама найдет возможность получить необходимые для победы голоса, либо церковные круги с помощью «Католического действия» организуют более широкую коалицию от центра до крайне правых, включая неофашистов. Более того, такой список кандидатов в депутаты римского муниципалитета был действительно подготовлен, и не кем иным, как основоположником бывшей католической народной партии доном Луиджи Стурдзо. Вспоминая об этом случае, бывший премьер-министр Италии Де Гаспери писал в своих мемуарах о решении церкви не допустить, «чтобы коммунисты одержали победу на муниципальных выборах в Риме и овладели Капитолием». Более того, Де Гаспери прямо угрожали, что «если эти выборы закончатся неудачей, то его заставят выйти в отставку».

В результате переговоров между лидерами ХДП и церковью было все-таки достигнуто взаимопонимание, что широкая коалиция от центра до крайне правых слишком скомпрометирует как саму церковь, так и ХДП. В итоге путем подключения к предвыборной агитации среди населения всех 190 римских приходов, гражданских комитетов и всех других организаций «Католического действия» коалиции центра все же удалось собрать на этих выборах хотя и незначительное, но большинство голосов.

Подводя итоги этой политической кампании, хотя и с трудом, но все же выигранной правыми силами, римский синод рекомендовал усилить индивидуальную работу в приходах с жителями города, больше уделять им внимания, оказывать помощь и содействие в организации их отдыха.

В 1960 г. почти аналогичные шаги (при сходных обстоятельствах) были предприняты епископом долины Аоста Матурино Бланше, который провозгласил «незаконность» голосования верующих за партии или кандидатов, объединившихся в какой-то степени с коммунистами. Архиепископ провинции Беневенто призвал католиков— членов социалистической партии выступать против блока социалистов с коммунистами.

В ноябре 1961 г. итальянская епископальная комиссия, вмешавшись в предсъездовскую дискуссию в ХДП, опубликовала документ, в котором подчеркивалась «непримиримость социальной доктрины церкви со всякой другой идеологией или позицией, нарушающей ее кристальную чистоту». Явно имея в виду предстоящий съезд ХДП, кардиналы и епископы, входящие в комиссию, напоминали «о серьезном долге, лежащем на католиках, особенно на ответственных деятелях, которые всячески должны способствовать сохранению самого тесного единства, осуществляя социальные обязанности и права в соответствии с неизменными директивами иерархии и решительно устраняя все то, что может разобщить католиков или же создать всякие двусмысленные и неустойчивые ситуации». Другими словами, итальянская епископальная комиссия утверждала, что, принимая в ближайшее время политические меры, католики не должны смешивать свою социальную доктрину с доктринами других политических или идеологических групп, и указывала, что во всяком случае необходимо сохранить единство католиков в политической области.

Епископальная комиссия не сочла возможным накладывать своего официального вето ни на одно из возможных политических мероприятий, но обратила внимание руководителей христианско-демократических и других католических организаций на необходимость сохранять принцип единства и верности доктрине, проповедуемой церковью в социальной области. Документ официально уже не запрещал политику сдвига влево и не исключал ее, но настойчиво напоминал, на основе каких критериев,, с точки зрения высшего руководства итальянской католической иерархии, она должна проводиться в жизнь руководителями католических светских организаций, причем высказывалось пожелание не способствовать дальнейшему развитию «процесса демократизации».

Эта более сдержанная тактическая линия церкви получила свое подтверждение в позиции, занятой Иоанном XXIII в период муниципальных выборов в июне 1962 г.^[14]

В таком же духе был составлен документ на совещании итальянских епископов и опубликован перед выборами в парламент в марте 1963 г. Комментируя его, газета «Унита» отмечала, что он «продолжает традицию незаконного вмешательства духовенства в выборы, но в то же время отличается умеренностью; в нем подчеркнут религиозный фактор, но не осуждаются никакие идеологии и партии»^[15].

Эта умеренность родилась как компромисс в сложной внутренней борьбе «верхов» итальянской католической церкви, в которой левые католики, в частности кардинал Монтини (будущий папа Павел VI), выступали за предоставление итальянским католикам свободы сделать выбор, не возлагая за это ответственности на епископов. Руководитель же итальянской епископальной комиссии кардинал Сири и его сторонники заявляли, что «нам абсолютно не подходит такая политика».

Оценивая сохранившуюся до сих пор официальную линию церкви — продолжения борьбы за политическое единство всех католиков, газета «Унита» в мае 1966 г. в одной из своих передовых статей писала: «Говорить о «единстве католиков» — значит рисковать совершенно оторваться от реальной действительности… Какое единство может существовать в настоящее время в христианско-демократической партии между современным рабочим-католиком и консерватором-предпринимателем… Какое единство может быть между таким реакционером, как Бономи, тоже «католиком», и молодым крестьянином или батраком долины реки По или Юга страны? Какое единство может связывать студента-демократа, католика, горячо переживающего вьетнамскую драму, и Моро, который считает своей проводимую американцами политику организованных убийств?»^[16]

По этим и другим причинам единство среди католиков уже просто становится объективно невозможным. В новой исторической обстановке сложились условия для реального сближения многих католиков с коммунистами. Этого нельзя избежать ни с помощью указов Конгрегации священной канцелярии (к счастью, уже отошедших в прошлое), ни с помощью очередных предвыборных обращений к католикам, в которых пока нет недостатка.

О коренных изменениях в позиции рядовых католиков свидетельствует даже дискуссия, проведенная в мае 1966 г. в Риме Христианской ассоциацией итальянских трудящихся (АКЛИ) на тему «Меньше оружия, больше хлеба», на которую был приглашен для выступления Генеральный секретарь Итальянской коммунистической партии Луиджи Лонго. Не сумев ввиду занятости лично участвовать в указанной дискуссии^[17], т. Лонго направил в президиум конференции письмо, в котором писал, что «речь идет об инициативе, которая дает возможность достигнуть согласия, несмотря на идеологические расхождения… Сейчас важно, чтобы самые различные силы, стремящиеся обеспечить мир во всем мире, создать мир, свободный от гонки вооружений и голода, сообща обсудили такой вопрос.

Выражаю самые лучшие пожелания вашей встрече и с уважением приветствую вас. Я буду благодарен вам, если вы сообщите всем участникам конференции о моих дружеских чувствах».

В этой новой, выгодной для прогрессивных сил страны обстановке получает свое дальнейшее развитие борьба Итальянской коммунистической партии за преодоление раскола и укрепление единства итальянского рабочего движения.

Наряду с общим ростом классового самосознания и убеждением, что только объединение всех сил рабочего класса, крестьянства и прогрессивной интеллигенции позволит достигнуть радикальных социальных преобразований, итальянские трудящиеся сознают и опасность, которую таят в себе агрессивные действия американского империализма. Среди них растут симпатии к борющемуся вьетнамскому народу и усилиям социалистических стран, направленным на обеспечение безопасности в Европе и сохранение мира во всем мире.

Все это, вместе взятое, позволяет ИКП без какого- либо идеологического компромисса содействовать дальнейшему развитию диалога между марксистами и католиками.

Цель диалога состоит в поисках новых связей между различными общественными группами людей, связей, отражающих многостороннее понимание судеб мира и человека. Эти группы находятся рядом друг с другом в повседневной жизни, в обществе, являясь его частью. Они сталкиваются с одинаковыми проблемами: труда, мира, справедливости и человеческого достоинства. В данной области, несмотря на различие религиозных и идеологических направлений, люди ощущают общее стремление к преодолению всяких форм давления, эксплуатации, уничтожения. В этом суть вопроса и перспективы для благоприятного развития диалога в интересах всех трудящихся Италии.

Итальянская коммунистическая партия насчитывает в настоящее время в своих рядах около 2 млн. человек. Почти 8 млн. избирателей отдают за нее свои голоса на выборах. «Когда депутаты парламентского большинства, — говорил в своем интервью газете «Джорнале д’Италиа» т. Лонго в марте 1967 г., — соглашаются с нашими предложениями или выдают их за свои собственные, это означает, что мы добились победы». Победой ИКП и идей научного социализма является и определенное полевение как политики самой итальянской католической церкви, так и появление влиятельных левых течений в ХДП, христианских профсоюзах, АКЛИ и других католических организациях. Выступая на конференции европейских коммунистических и рабочих партий в Карловых Варах, Луиджи Лонго не случайно обратил внимание на то, что даже в энциклике папы Павла VI «Популорум прогрессио» «содержатся положения, которые открывают более широкое поле для действий католических народных масс в пользу мира. Упорное сопротивление, на которое наталкивается в правящих кругах Италии наша мирная инициатива, не мешает росту прогрессивных настроений среди масс католиков и даже среди влиятельных представителей католического мира. Мы считаем, что среди католических кругов может иметь место движение в поддержку основных требований, направленных на обеспечение мира и социального прогресса народов.

Мы считаем, что активные действия должны быть результатом политики «диалога» с католиками. Конечно, мы не рассчитываем добиться при помощи такого «диалога» примирения между абсолютно различными философскими и идеологическими концепциями коммунистов и католиков. Но мы полагаем, что, несмотря на различие этих концепций, коммунисты и католики смогут прийти к близким точкам зрения по самым важным и неотложным вопросам, волнующим сегодня человечество, таким, как защита мира и борьба против империализма и колониализма. Вот почему мы придаем особое значение тому положению проекта заявления нашей конференции, где речь идет о совместных действиях коммунистов, социалистов и христиан в пользу европейской безопасности»^[18].

Такова особенность политической ситуации в сегодняшней Италии, сложившейся под влиянием основных исторических факторов современности.

* * *

Особенностью деятельности католической церкви и католических светских организаций Франции является то, что она осуществляется в стране с сильными, исторически сложившимися антиклерикальными традициями. Даже в аристократических кварталах 16-го округа Парижа церковную службу посещают в основном только пожилые люди и дети. Что касается рабочих районов, то, по признанию официальной католической печати, из каждых 100 рабочих в среднем посещают церковь 2 человека^[19]. Правда, в этих районах крестят около 90% новорожденных. Из них 40% потом венчаются в церкви. Остальные уже в 13—14 лет окончательно отходят от религиозной жизни^[20]. Трудящиеся города независимо от того, крестили их или нет, не интересуются церковью, разве только в тех случаях, когда речь идет о семейных церемониях, которым по традиции с помощью церкви придается более торжественный характер. Практически очень незначителен и процент священников — выходцев из рабочей среды^[21]. Значительно большее, но все же далеко не достаточное влияние, с точки зрения церкви, имеет она в небольших периферийных городах и среди сельского населения.

Естественно, что эта проблема все больше волнует не только французский епископат, но и Ватикан. Последний проявляет особую озабоченность, рекомендуя французской католической церкви проявлять максимум гибкости и инициативы, особенно в работе среди рабочего класса, женщин и молодежи, активно используя для этого католические профсоюзы, женские, молодежные и студенческие организации. Поэтому не случайно, что именно во Франции родилась уже рассмотренная нами выше инициатива создания института священников-рабочих.

Французская католическая церковная иерархия, так же как и во многих других странах, неоднородна. К ее левому крылу в основном относятся те архиепископы и епископы, которые поддержали движение священников- рабочих. Эти представители церковной иерархии, возглавляемые архиепископами таких индустриальных центров, как Париж, Лилль и Лион, начали понимать, что нельзя больше обманывать рабочих сказкой об отсутствии противоречий между трудом и капиталом, так же как нельзя, окончательно не растеряв своего влияния среди рабочего класса, поддерживать агрессивные планы и действия американского империализма и германского реваншизма. Данная группа выступает и за развитие диалога между католиками и коммунистами, конечно имея в виду прежде всего интересы самой церкви.

К правому крылу, т. е. к тем, кто упорно и решительно хранит верность политике «союза трона с алтарем», принадлежат епископы сельских районов западной части Франции — Бретани и других «вандейских» районов. Они до сих пор используют все имеющиеся в их распоряжении средства для оказания поддержки реакции, национал-католицизму^[22], противодействуют ослаблению международной напряженности и по существу являются французскими последователями наиболее правого крыла католической иерархии.

Как и во всех аналогичных случаях, ряд французских епископов занимает центристскую позицию. Находясь по своим политическим взглядам ближе к правому крылу, они в отдельных случаях все же идут на компромисс.

Это довольно условное деление французской церковной иерархии на группы не дает еще представления о фактическом влиянии на политическую и духовную жизнь католического населения страны. Оно осуществляется 48 тыс. священников, пропагандистской системой церкви, которая опирается на один из самых мощных аппаратов печати — ежемесячный журнал женского католического действия «Эко де Франсез» (разовый тираж 2,5 млн. экземпляров), иллюстрированную газету «Ви католик иллюстре» (около 600 тыс. экземпляров), периодическое издание для крестьян «Фуайе рюраль» (130 тыс. экземпляров), ежедневную газету «Круа» (около 200 тыс. экземпляров), еженедельник «Пелерен» (около 500 тыс. экземпляров), газеты для детей «Кёр вайан» (146 тыс. экземпляров) и «Ам вайант» (140 тыс. экземпляров) и газету для крестьянских детей «Фрикуне» (180 тыс. экземпляров), а также на многие сотни местных и приходских изданий и бюллетеней, посредством которых церковь пытается поддерживать постоянные контакты со всеми социальными категориями населения. Кроме этого католическая церковь Франции и ее светские клерикальные организации контролируют работу почти 3 тыс. библиотек и 1500 кинопросмотровых залов. Наконец, до последнего времени она контролировала воспитание более 1,5 млн. юных французов и француженок, обучавшихся в католических школах.

Однако, оперируя этими цифрами, следует всегда иметь в виду, что именно в церковных приходах и среди рядовых католиков-активистов — учителей, воспитателей, библиотекарей, журналистов, киномехаников — больше всего людей не только ориентирующихся на левое крыло французской католической церкви, но и стоящих на еще более прогрессивных позициях. Часто они непосредственно сотрудничают с коммунистами во многих политических и социальных областях жизни страны (движении Сопротивления, искоренении последствий фашистской оккупации, выступали и выступают за прекращение войны в Алжире и во Вьетнаме, за выход Франции из НАТО, за демократические и социальные преобразования).

Существенной опорой французской католической церкви многие годы были организации «Католического действия». Помимо общих организаций, как, например, «Женское католическое действие», насчитывающее около 2 100 тыс. членов, в стране существуют еще специализированные организации: «Рабочее католическое действие», «Рабочая католическая молодежь», «Сельская католическая молодежь», «Молодые моряки-католики», организация студентов-католиков и «Независимое католическое действие», которое пользуется определенным влиянием в средних слоях населения, среди лиц свободных профессий, в кругах чиновников. Имеется также специальная организация для инженеров и руководителей предприятий и др.

Однако в последние годы для всех этих организаций также характерно развитие противоречий. Возникают многочисленные конфликты как между их руководителями, так и между последними и рядовыми членами. Именно этим обстоятельством объясняются частые отставки и перестановки в руководстве, особенно рабочих и молодежных католических организаций. Так, в апреле 1965 г. из-за конфликта с архиепископом-коадьютором Парижа Вейо сложили с себя свои полномочия генеральный секретарь «Католической студенческой молодежи» Пьер Ле Страт и генеральный секретарь «Католической студенческой женской молодежи» Сабуро, а также 28 других из 45 руководителей этих движений. Причиной конфликта явился запрет Вейо выступать против неравенства и несправедливостей, свойственных буржуазной школе. Несколько раньше приблизительно по такой же причине ушли в отставку руководители контролируемой церковью организации «Ла рут», самой старой скаутской организации Франции, насчитывающей около 140 тыс. членов, половина из которых — трудящаяся молодежь.

В конце второй мировой войны высшие клерикальные круги Франции приложили много усилий для создания новой массовой политической партии, не скомпрометировавшей себя сотрудничеством с гитлеровскими оккупантами. Такую партию им удалось создать в 1944 г. на базе бывшей христианско-демократической партии и группы «Молодая республика». Однако в связи с глубокими противоречиями между их интересами и политическими позициями и стремлениями католических масс Народно-республиканское движение (МРП) так и не стало массовой партией. Ее влияние на католические массы все время падало (она скомпрометировала себя поддержкой войны в Алжире и проамериканской политикой), численность уменьшалась (с 278 тыс. в 1947 г. до 50 тыс. в 1966 г.), и наконец в 1967 г. она прекратила существование.

Новые веяния времени не могли не коснуться и Французской конфедерации христианских трудящихся (ФКХТ). Не вдаваясь в историю этой конфедерации, следует вспомнить, что она была создана в 1920 г. по инициативе церковных кругов в целях притупления классовой борьбы, помощи французскому капитализму и внесения раскола во французское рабочее движение, которое в то время уже имело свою боевую и многочисленную профсоюзную организацию — Всеобщую конфедерацию труда (ВКТ). В первой главе устава ФКХТ содержалась недвусмысленная ссылка на энциклику «Рерум новарум», а также говорилось, что «конфедерация намерена осуществлять свои цели не путем борьбы классов, а путем воспитания и сотрудничества производящих элементов… Но она считает противным общественному порядку стремление профсоюзных организаций присвоить себе права и взять на себя ответственность политического порядка…».

Намного позднее, уже после окончания второй мировой войны, приспосабливаясь к настроениям верующих трудящихся, ФКХТ стала маскировать свои связи с французской церковной иерархией: перестала организовывать совместные манифестации и встречи с участием папского нунция, кардиналов, архиепископов и епископов, а в 1959 г. даже формально встала на позиции защиты светского образования. Практически конфедерация продолжала сотрудничать с церковью (особенно в период крупных национальных политических кампаний). Влияние церкви на ФКХТ осуществляется также через .Международную конфедерацию христианских профсоюзов, непосредственно связанную с Ватиканом и находящуюся под влиянием наиболее реакционно настроенного немецкого, бельгийского и голландского духовенства.

До последнего времени руководство ФКХТ зависело от католического Народно-республиканского движения (МРП).

Однако на XXXIII конгрессе ФКХТ (июль 1963 г.) его организаторы уже не смогли не считаться со стремлением французских трудящихся к единству действий в борьбе за социальный прогресс, демократию и мир. Многие делегаты в своих выступлениях разоблачали антинародный характер французского монополистического капитала, осуждали буржуазную планификацию, которая осуществляется «не руками народа и не в его пользу», выступали против политики «атомной ударной силы». На конгрессе был предрешен вопрос о пересмотре устава и переименовании конфедерации без ссылки на ое принадлежность к христианскому движению. В этом, видимо, проявилось стремление лидеров ФКХТ иметь более устойчивые позиции по отношению к демократическому профсоюзному движению, к которому примыкает значительно больше трудящихся-католиков, чем состоит в рядах ФКХТ. Правда, не обошлось на конгрессе и без антикоммунистических выпадов и «критики» ряда ленинских работ.

Новый, осовремененный устав и новое наименование организации были утверждены на ее внеочередном конгрессе в 1964 г. подавляющим большинством голосов (70,11%). С тех пор организация именуется Французской демократической конфедерацией труда (ФДКТ).

Принятие этого решения привело к расколу конфедерации— воссозданию новой организации ФКХТ (лидер Соти), объединяющей в настоящее время около 60 тыс. членов профсоюза^[23], оставшихся верными традиционным принципам христианской демократии прошлых лет.

В отличие от ФДКТ эта организация даже не разделяет взгляда, согласно которому профсоюзы должны расширять движение в защиту экономических требований и организовывать забастовки. Ее лидеры все еще считают, что любая забастовка рабочих является злом, правда неизбежным, но все-таки злом. При любом конфликте она выступает если не как представитель всех неучаствующих в забастовке, то по крайней мере как сочувствующая им.

Преобразование ФКХТ в ФДКТ не явилось просто формальным актом внешнего приспособления к настроениям большинства верующих трудящихся. Это одно из проявлений дальнейшего роста классового самосознания французских трудящихся и их стремления к сближению различных по своей идейной ориентации центров профсоюзного движения. Именно этим можно объяснить то единство трудящихся-католиков и трудящихся- коммунистов, которое проявилось осенью 1961 г., когда перед французским народом выросла угроза фашизации страны и, наконец, заключение 10 января 1966 г. соглашения между 2-миллионной ВКТ и 600-тысячной ФДКТ о совместной борьбе за реализацию общей программы требований: увеличение зарплаты, гарантированная зарплата для всех, 40-часовая рабочая неделя, расширение профсоюзных свобод и прав. Итоги соглашения особенно наглядно проявились во всеобщих забастовках 16— 17 мая и 14 июня 1966 г., когда около 7 млн. трудящихся всего частного сектора и многих национализированных отраслей сплоченными рядами выступали за удовлетворение вышеуказанных требований. Соглашение повысило боеспособность рабочего класса Франции, практическое сотрудничество между отдельными отрядами которого уже выходит за рамки социально-экономических требований. В низовых профсоюзных организациях члены ВКТ и ФДКТ совместно собирают средства для Красного креста Демократической Республики Вьетнам, сообща добиваются объединения левых сил на основе единой программы и т. п. Произошел сдвиг и в отношении христианского профцентра к советским профсоюзам. Между ними с мая 1966 г. установлены постоянные контакты.

Пример с эволюцией христианских профсоюзов Франции лишний раз показывает, в каком направлении развивается борьба за души верующих трудящихся^[24].

С этой точки зрения представляет интерес письмо трудящегося-христианина Ж-Ж. Бовэ из департамента Уаза, опубликованное в «Юманите». Автор письма, в частности, пишет:

«Как и вы, я являюсь горячим защитником рабочего класса и все более решительным противником капитализма.

— Как и вы, я считаю, что коммунизм или экономический социализм — это самая справедливая, самая плодотворная и самая способная сделать людей счастливыми и братьями система.

— Но я — христианин и являюсь убежденным верующим. Поэтому я задам вам серьезный вопрос:

— Совместимы ли коммунизм и христианство? Если бы мы могли объединиться, но очень искренне и без задних мыслей на основе подлинного взаимного уважения…

Несомненно одно: мы горим одной и той же любовью — любовью ко всем людям.

— В таком случае не можем ли мы договориться друг с другом?»^[25].

Редакция газеты ответила на это письмо:

«Можем ли мы, коммунисты и христиане, договориться друг с другом, чтобы построить на земле лучший мир?

Ничто не кажется нам более желательным. Таков смысл политики «руки, протянутой католикам», которую уже много лет проводит наша партия. Не только нет никакой несовместимости, мешающей осуществить это согласие, но оно даже кажется нам необходимым, для того чтобы подготовить демократическое будущее.

Однако такое согласие отнюдь не означает какое-то совпадение философий. Мы являемся материалистами. Мы намерены остаться материалистами, точно так же как вы, несомненно, хотите оставить неприкосновенным свой идеал христианина. Взаимное уважение, которое мы должны проявлять друг к другу, требует полной ясности».

Необратимая тяга трудящихся-католиков к сотрудничеству со своими братьями по классу является в настоящее время такой силой, с которой уже серьезно вынужден считаться французский епископат в целом.

Весной 1963 г. епископ г. Меца выступил в поддержку национальной забастовки горняков. Его поддержал епископ г. Арраса, который приветствовал забастовщиков и признал законными все их требования. Позиция, занятая этими епископами, была одобрена Национальной ассамблеей кардиналов и епископов, которые заявили о своем согласии с епископами городов Меца и Арраса^[26].

В марте 1966 г. французским епископатом был опубликован документ об экономическом и социальном положении, в котором выражается обеспокоенность в связи с участившимися в последнее время случаями увольнения рабочих. В документе говорилось, что экономический рост приносит значительные выгоды определенным социальным категориям, но слишком часто жертвой экономического роста становятся трудящиеся. Общество, отмечали авторы этого документа, должно обеспечить всем своим членам работу в соответствии с их способностями.

В сентябре того же года католический еженедельник правой ориентации «Круа де Тулуз» опубликовал открытое письмо члена МРП, бывшего депутата от департамента Од аббата Альберта Го архиепископу Нью-Йорка кардиналу Спеллману по поводу войны во Вьетнаме. В своем письме аббат Го задал кардиналу вопрос, можно ли вести борьбу с коммунизмом любыми средствами. Отвечая на него, аббат пишет, что язык «Пацем ин террис» и принятой Вторым Ватиканским собором конституции «О церкви в современном мире» не идентичен языку генеральных штабов и что «Христос агонизирует на рисовых полях и в пылающих деревнях бедного вьетнамского народа».

Аналогичных примеров французская действительность дает очень много. Все это свидетельствует о том, что французская католическая церковь, все еще тесными узами связанная с власть имущими, испытывая страх перед народом, ощущая на себе влияние многовекового прошлого, в то же время уже не может не реагировать на обновление религиозной мысли. Отступление французской католической церкви перед «знамением времени» еще раз подтверждает правильность линии, проводимой Французской коммунистической партией в борьбе за массы.

Позиция ФКП в этом вопросе была выработана еще в 1936 г., в период формирования Народного фронта, и получила образное наименование политики «протянутой руки». Она прошла испытание в борьбе с фашизмом, искоренении последствий оккупации и, наконец, в массовой борьбе за мир и демократические и социальные преобразования. Активизация католической церкви в борьбе за массы, нарастание угрозы новой мировой войны заставили ФКП вернуться на XVII съезде (май 1964 г.) к рассмотрению тактических вопросов расширения влияния партии среди различных слоев и категорий населения. При обсуждении этого вопроса делегаты съезда прежде всего исходили из того, что у верующих и неверующих трудящихся одни и те же. классовые интересы и одно и то же стремление к социализму и поэтому они не только могут, но и должны объединиться.

Именно на этой основе, говорил в отчетном докладе XVIII съезду ФКП (январь 1967 г.) Вальдек Роше, Французская коммунистическая партия, верная политике «протянутой руки», будет продолжать свои усилия в пользу взаимопонимания и совместных действий всех трудящихся на благо мира, демократии и социализма^[27].

В статье «Идеологическая работа Французской компартии» Вальдек Роше пишет: «Мы уже сказали и еще раз повторяем, что, каковы бы ни были причины изменений, происходящих в церкви, мы положительно встречаем все изменения (даже если они и ограничены), которые открывают возможности совместных действий всех трудящихся и демократов, верующих и неверующих»^[28].

Испания в отличие от многих стран с преобладающим большинством католического населения в 1939 г., после ликвидации республики и установления франкистского режима, официально объявила себя католическим государством. Это была победа крайне реакционной испанской католической иерархии, которая вместе с немецким и итальянским фашизмом породила фашистскую диктатуру Франко, нанеся огромный ущерб испанскому народу, его культуре, социальному и экономическому развитию во имя интересов немногочисленной группы крупных капиталистов и помещиков, испанской олигархии, алчно стремившейся сохранить свои богатства и привилегии. Одновременно это было и поражением всех демократических сил страны, заплативших сотнями тысяч жизней лучших сынов и дочерей испанского народа.

Естественно, что победа крайне правых реакционных сил, имевших католическую церковь в качестве одного из своих основных союзников, создала благоприятные условия и для укрепления ее позиций в духовной жизни страны. В настоящее время в Испании действует более 12 тыс. церковных приходов и около 1 тыс. монастырей (в стране насчитывается почти 150 тыс. монахов и монахинь). Около 17 тыс. молодых людей учатся в семинариях, 22 тыс. — в апостольских школах, более 6 тыс. — на теологических факультетах университетов. Кроме того, около 28 тыс. человек учатся в различных католических учебных заведениях других стран. В результате Испания превратилась в поставщика духовнослужителей и миссионеров в 23 латиноамериканские и ряд других стран Африки и Азии, обслуживаемых такими организациями, как «Испано-американское кооперирование священнослужителей» и «Испанский институт заграничных миссий».

В целях идеологического воздействия на молодое поколение испанская католическая церковь обучает 700 тыс. учеников в начальных церковных школах и 250 тыс. учащихся в школах второй ступени, располагая при этом 95 учебными заведениями для подготовки преподавателей.

Католической церкви Испании принадлежит ряд газет и журналов, а также крупное книжное издательство — «Библиотека христианских авторов», выпустившее с 1944 по 1963 г. свыше 4 млн. экземпляров книг и брошюр. Под ее контролем работают 750 кинотеатров и 39 радиопередаточных станций.

Многолетняя борьба против фашистской диктатуры, возглавляемая находящейся в подполье Коммунистической партией Испании, проявление ее членами истинного героизма, самопожертвования и революционной стойкости постепенно создали условия для возрождения и формирования нового массового движения, способного реально оспаривать позиции франкизма и развивать борьбу за предоставление испанскому народу демократических свобод.

Этой борьбе объективно способствовали: тяжелое положение испанского рабочего класса, крайне низкий жизненный уровень всего трудящегося населения, массовая безработица, кризис в сельскохозяйственном производстве, а также растущее недовольство среди интеллигенции, студенчества, мелкой и средней буржуазии отсутствием элементарных демократических свобод.

Все это, вместе взятое, начиная от поддержки церковью фашистского мятежа, ее многолетнее безразличное отношение к расстрелам и массовым репрессиям, а также ее безоговорочная поддержка социальной политики Франко не могли не повлиять на развитие процесса дехристианизации самых широких масс верующих, для которых испанская католическая церковь в течение почти 30 лет являлась олицетворением существующего в стране режима.

В связи с этим заслуживает внимания признание, сделанное видным представителем испанской католической церкви епископом Кордобским, что «самым ужасным последствием этого восстания против несправедливого социального порядка является то, что человек восстает одновременно и против церкви, ибо он считает ее сообщницей несправедливостей, им испытуемых. Отход трудящихся масс от церкви главным образом объясняется этим обстоятельством»^[29].

В западногерманском журнале «Штерн» был опубликован репортаж корреспондента Йорга Эльтена о современной Испании, в котором приводился, в частности, рассказ некоего отца Руиса из Барселоны о том, что в его общине церковь систематически посещают едва 7% жителей, включая женщин и детей. Причем из этого числа верующих мужчины составляют всего 5%. Помимо общего упадка религиозности он видит в «этом и результат того, что испанская католическая церковь отдалилась от народа. Рабочие упрекают нас в том, что мы своевременно не выступили за свободу, за справедливую юстицию, за свободные профсоюзы». И «они совершенно правы. Если мы хотим вновь обрести выбитую у нас из- под ног почву, мы должны категорически порвать с режимом»^[30].

Подтверждение сложившейся ситуации можно найти и во многих других высказываниях испанских священнослужителей. Например, иезуитский священник Давид Арментиа из прихода Сан-Фернандо-де-Бильбао в проповеди 7 января 1966 г. заявил, что «возмущение бедных несправедливостями тех, кого мы называем христианами, становится все более явным с каждым днем; в церквах пригородов и рабочих кварталов это выражается в отказе от религиозных обрядов. Мы спокойно живем в нашем удобном христианстве, давая усыплять нашу совесть голосами тех, кто повторяет нам, что мы живем в католической стране… Можем ли мы говорить, что находимся в согласии с нормами Собора, если вся экономика гнетуще давит на плечи рабочих, которые не имеют никаких средств защиты?»^[31].

Эти и многие другие священники из приходов рабочих кварталов и испанской деревни видят, как массы уходят из-под влияния церкви, и часто инстинктивно ищут контакта с народом, пытаются приспособиться к сложившейся обстановке.

Действительно, многочисленные факты говорят о том, что длительный союз духовенства с франкизмом подорвал его влияние на массы. Среди низших слоев духовенства растет беспокойство. Некоторые из них начинают поддерживать классовые выступления испанских трудящихся. Так было в 1956 г. во время забастовок в Галисии и в Стране басков. В мае 1960 г. 339 священников- басков направили руководителям испанской католической церкви письмо, в котором отмечали, что поддержка режима Франко вызывает отход верующих от церкви. В том же году архиепископ Севильи Буено-и-Монреаль и епископ Бильбао Гуринде выступили за повышение зарплаты рабочим. В дни апрельско-майских забастовок 1962 г. уже «верхи» церкви в целом стали отмежевываться от внутренней политики Франко, боясь делать ставку «на хромую лошадь», как писала в те дни одна из испанских газет.

Аналогичные факты имели место и в последующие годы. Достаточно вспомнить поддержку 250 священниками Барселоны антифранкистских студенческих волнений в 1966 г., февральской забастовки мадридских рабочих в 1967 г., многочисленные выступления ряда священников против закрытия правительством Франко католического молодежного еженедельника «Сигно» зимой 1967 г., не говоря уже об открытых призывах к диалогу и сотрудничеству с коммунистами.

Эти изменения в позиции многих испанских священнослужителей очень образно охарактеризовал Генеральный секретарь Компартии Испании Сантьяго Каррильо: «Даже самые высшие представители церкви, прервав свой затянувшийся медовый месяц с франкизмом, сочли необходимым под давлением забастовочного движения, а также католических масс и священников, присоединившихся к этому движению или оказавших ему поддержку, отмежеваться от франкистского режима. Впервые за период, продолжавшийся свыше 20 лет, возник конфликт между церковью и диктатурой, той диктатурой, которая, объявляя себя католической, запретила передачу по радио воскресных месс и начала открытое преследование тех священников и католических активистов, которые вели себя честно и мужественно»^[32].

Допуская возможность падения франкистского режима, испанская церковь вынуждена постепенно ослаблять свои связи с ним из-за боязни, что он увлечет за собой церковь во время кризиса. Эта позиция объективно имеет положительное значение для демократического движения. Вместе с тем было бы наивным предполагать, что, видя фактическое загнивание режима Франко, испанская промышленная буржуазия вкупе с «верхами» католической церкви согласится на создание единого оппозиционного фронта с левыми демократическими силами^[33].

Существенным основанием для такого вывода является наблюдение за деятельностью испанских членов католического движения «Опус деи» («Дело божье»), основанного в 1928 г. испанским священником Хосе Мариа Эскрива де Балагер-и-Альбасом^[34]. Влияние этого движения на политическую и экономическую жизнь Испании становится все более значимым.

Члены «Опус деи» контролируют 14 крупнейших банков Испании, 16 строительных компаний и компаний по сделкам с недвижимостью, 4 химические фирмы, 5 кинематографических компаний, 1 информационное агентство, 10 издательских агентств, многочисленные газеты и журналы и более десятка влиятельных постов во франкистской правительственной администрации^[35]. Членами организации являются: министр планирования Лопес Родо, министр промышленности Грегорио Лопес Браво, бывший министр торговли, ныне представитель Испании при ЕЭС в Брюсселе Альберто Ульястрес. Другие члены этой организации также занимают видное положение в экономической и политической жизни страны. «Опус деи» полностью контролирует Наваррский «свободный университет» и содержит первоклассную профессиональную школу подготовки руководящих кадров для промышленности. Фактически, по признанию самой испанской печати, организация стала питомником, готовящим кадры как для руководства промышленностью, так и для руководства государством. В кругах этого движения разработан, в частности, план превращения Испании в высокоразвитое капиталистическое государство на основе привлечения иностранного капитала и присоединения Испании к Европейскому Экономическому Сообществу. Есть все основания предполагать, пишет западногерманский журнал «Штерн», что ««Опус деи» явно готовится к тому, чтобы после Франко взять власть в свои руки»^[36].

Многозначительным фактом является создание в январе 1965 г. пока еще формально нелегального Христианско-демократического союза, объявившего себя оппозиционной партией по отношению к нынешнему испанскому режиму и поддерживающим его политическим группировкам. На первом «подпольном» организационном съезде ХДС, состоявшемся в окрестностях Мадрида и продолжавшемся два дня, около 100 присутствующих делегатов выработали программу союза. Существо ее сводится к тому, что ХДС категорически выступает против франкистского плана возрождения испанской монархии, против диктатуры Франко, за превращение Испании в буржуазную республику и буржуазно-демократические преобразования. Так же как и в программах многих других христианско-демократических партий, в ней содержится немало демагогических рассуждений о необходимости «подлинного национального умиротворения, которое положит конец разделению испанцев на победителей и побежденных», о «решении всех сложных проблем путем свободного выражения народной воли». В программе говорится о том, что «земля должна принадлежать тем, кто ее обрабатывает», о национализации банков и крупных монополий, о уважении прав национальных меньшинств, выдвигаются требования свободы для политических партий и профсоюзов и т. п.^[37]

Все это, вместе взятое, позволяет предположить, что новая партия ставит задачу во имя достижения главной цели опереться в своей деятельности на довольно широкие слои испанской общественности, сознательно идя на риск потери части своих сторонников, стоящих на более правых позициях.

Пытаясь подготовить почву для буржуазно-демократического режима, ХДС принимает меры к созданию так называемых центров политических контактов со всеми теми, кто поддерживает демократию, основанную на принципах христианской демократии и не отделенных от них «коренными идеологическими расхождениями». При этом всегда, как правило, делаются оговорки о необходимости «здравого смысла и умеренности» в решении любых вопросов социальной эволюции. «Пытаться ниспровергнуть нынешний режим, — пишет в своем заявлении один из лидеров ХДС, Хосе Мария Хиль Роблес, — когда нет ничего для его замены, может только сумасшедший или безответственный человек…»

Естественно, что такая позиция некоторых лидеров ХДС не встречает понимания даже среди части активистов партии, не говоря уже о широких кругах трудящегося населения страны. Об этом, в частности, свидетельствует кризис в организациях «Католического действия», объединяющих различные группы населения в основном по профессиональному и возрастному признакам, многие из членов которых вполне лояльно относятся к отдельным лозунгам Компартии Испании и практически готовы не только к совместному обсуждению целого ряда проблем, но и к конкретным действиям.

Рабочее братство католического действия (ХОАК) и «Католическая рабочая молодежь» (КРМ) в настоящее время практически открыто выступают за солидарность между всеми трудящимися в борьбе за повышение заработной платы, за участие рабочих в прибылях и собственности предприятий. ХОАК и КРМ требуют, чтобы трудящиеся имели право свободно объединяться в профессиональные союзы, которые могли бы на законных основаниях защищать их интересы, чтобы им не отказывали в праве на забастовку. В заявлении, опубликованном 2 ноября

1966 г., общенациональный съезд рабочего братства провозгласил, например, требование «независимости профсоюзов как от государства, так и от политических партий» и их модернизации «в соответствии с требованиями изменившихся обстоятельств современности». В апреле 1967 г. лидеры ХОАК выступили с протестом против попыток испанского епископата ограничить деятельность братства и поставить его снова полностью под свой контроль.

Этот протест явился своеобразным ответом на решение испанской епископской конференции (март 1967 г.) осуществлять абсолютное руководство католическим движением в стране и на ее требование подчиняться всем решениям католической церкви, не выступать против существующего режима, не вмешиваться в политику, не проводить митингов и демонстраций. Епископская конференция предостерегла ХОАК и другие светские католические организации против «коварных предложений о сближении — сегодня практическом, а завтра идеологическом», исходящих от политических движений, источником которых является марксизм.

В развитие этого решения испанский епископат согласился с запрещением властями Мадрида проведения первомайского митинга (1967 г.), запланированного ХОАК и другими организациями рабочих-католиков, исходя из того, что якобы «нынешняя политическая обстановка не благоприятствует мероприятию, которое может вызвать нарушение общественного порядка».

В ответ на это запрещение организации рабочих-католиков сделали заявление, что «рабочий класс еще больше укрепит свою убежденность в том, что испанская церковь не занимает пастырской и полезной для мира бедноты позиции и будет воспринимать это как свидетельство ее союза со сложившимися экономическими и политическими силами».

Этот протест рабочих-католиков был поддержан Национальной комиссией католических студентов, члены которой подали в отставку. Так же поступил и президент молодежной организации при испанском движении «Католическое действие» Хосе Кведо Суарес.

Таким образом, в Испании, как и в других католических странах, церковь и многие лидеры христианской демократии не могут найти выхода из известного противоречия, которое заключается в том, что, с одной стороны, они, как никогда, нуждаются в поддержке широкой католической общественности, а с другой — боятся роста ее активности в политической жизни.

Эта двойственность в позиции католических лидеров проявилась, в частности, в том, что они до сих пор практически не приняли никаких мер, чтобы заставить правительство Франко признать секретариат Профсоюзной федерации трудящихся — нелегального испанского профсоюза, примыкающего к Международной конфедерации христианских профсоюзов.

В листовке, распространенной среди мадридских рабочих после закрытия Второго Ватиканского Вселенского собора, христианские профсоюзные лидеры критиковали высшую церковную иерархию за то, что она в своем заявлении по итогам собора не упомянула «о серьезных и общеизвестных проблемах, от которых страдает испанское общество: отсутствие самых элементарных свобод; диктаторский режим, запрещающий всякие демократические проявления; единый и тоталитарный профсоюз, где имеются и религиозные советники, апостольская деятельность которых, однако, неэффективна; отрицание основных прав трудящихся; инфляция и постоянный рост стоимости жизни; изнуряющий рабочий день; непризнание права на забастовку; заключение в тюрьму и судебные процессы за действия в защиту свободы и демократии; сотни тысяч детей без школ…».

Задавая вопрос: «Неужели испанскому епископату нечего было сказать перед лицом столь ужасной действительности?», Профсоюзная федерация трудящихся следующим образом комментирует два пункта этого заявления:

Высшая церковная иерархия утверждает, что «Испания начала выполнение далеко идущего плана экономического и социального развития». На это мы должны ответить: этот план не является ни далеко идущим, ни социальным. Это план циничного, ничем не прикрытого капитализма, план, который отвергает всякий человек, обладающий минимальным чувством справедливости.

Епископы заявляют: «Социально-экономические структуры нашей родины преобразуются…», но по необъяснимым причинам они забывают сказать, что это преобразование происходит не в направлении, желательном для народа, а как раз наоборот, в пользу олигархии, угнетающей страну^[38].

Оценивая общественную значимость этого документа, нельзя не обратить внимание на то, что упомянутое заявление секретариата Профсоюзной федерации трудящихся представляет собой самую резкую критику, которая когда-либо высказывалась в адрес испанского епископата организацией, почти все члены которой являются католиками-активистами.

Аналогичные настроения имеют место и среди испанского студенчества, особенно в Барселоне. Известны также и антифранкистские выступления студентов в Мадриде, Бильбао и ряде других мест, поддерживаемые не только Испанской демократической университетской федерацией (ФУДЭ) —организацией промарксистского направления, но и Демократическим союзом студентов Испании (УЭД) —организацией христианско-демократического направления, частью преподавателей и даже отдельными священнослужителями.

Однако наиболее значительным событием во внутренней политической жизни Испании явилось рождение такой новой формы рабочего движения, которая «непосредственно не зависит от какой бы то ни было политической партии, в том числе коммунистической партии», писал Генеральный секретарь КПИ Сантьяго Каррильо в своей статье, опубликованной во французском еженедельнике «Юманите-диманш». Речь шла о так называемых рабочих комиссиях, существующих сейчас почти на всех испанских предприятиях, насчитывающих свыше 500 рабочих. Избранные рабочими, они последовательно защищают их права, не подчиняясь чьим бы то ни было директивам^[39]. В силу характера этих комиссий в них входят коммунисты, католики, социалисты, профсоюзные деятели, националисты, а в некоторых случаях даже левые фалангисты и отдельные священнослужители. А главное, они представляют огромную массу трудящихся, которые еще не имели возможности присоединиться к какой-нибудь политической партии, но исполнены решимости твердо защищать свои классовые интересы. Авторитет этих комиссий стал настолько высок, что многие владельцы предприятий предпочитают вести переговоры и даже заключать коллективные договоры именно с ними, а не с легальными профсоюзами. Более того, последние, в ряде случаев стремясь сохранить хоть какие- то позиции среди рабочих, сами выступают в поддержку «рабочих комиссий».

Открытое появление «рабочих комиссий» отражает начавшуюся в Испании эволюцию в сторону демократии и свободы, которая ускоряется мощным обновлением демократических и революционных течений среди народа, а также глубокими и сложными социальными и экономическими противоречиями, являющимися одним из самых важных факторов внутреннего политического положения в Испании.

Возникновение этой формы рабочего движения, утвердившейся в противовес контролируемым франкистами профсоюзам и франкистским «юридическим» предписаниям, явилось победой испанских трудящихся. «Это движение — начало демократии, зачатки демократической власти, противостоящей франкистской власти. Преодолевая все фашистские запреты и ограничения, развертывается борьба за профсоюзные свободы, за право на забастовки, за свободу слова и собраний наряду с борьбой за осуществление непосредственных требований»^[40].

В апреле 1967 г. около 300 представителей «рабочих комиссий», собравшись в одном из монастырей в предместье Мадрида, приняли программу, в которой содержалось требование «признания права трудящихся организовывать свою собственную профсоюзную структуру». Положение о ней должно быть разработано не правительством, а самими трудящимися, чтобы профсоюзы не зависели от государства, чтобы рабочие могли свободно использовать печать, радио и телевидение для изложения своих взглядов и чтобы было признано их право на забастовку.

Таким образом, в этом документе в основном были уже изложены идеи «Рабочей профсоюзной оппозиции», подпольной организации, созданной несколько лет назад Коммунистической партией Испании. Принятие указанной программы, по мнению многих зарубежных обозревателей, свидетельствует о дальнейшем укреплении единого фронта рабочих-коммунистов и рабочих-католиков.

Все это говорит о том, что к настоящему времени в Испании складывается настолько серьезная оппозиция существующему режиму, какой не было за все годы господства франкизма. Ее исходным пунктом и решающей силой является испанское рабочее движение, развивающееся прежде всего в «рабочих комиссиях» и все больше охватываемое духом единства.

В борьбу постепенно все активнее включаются и непролетарские слои населения, особенно студенчество. Выступления студентов университетов далеко выходят за рамки студенческой борьбы предыдущих лет.

Оппозиция режиму пользуется симпатией и поддержкой многих священнослужителей и даже отдельных руководителей церкви.

«Отдавая должное другим политическим силам и группам, — пишет член Исполкома КПИ Сантьяго Альварес, — можно утверждать, что одной из главных субъективных причин размаха оппозиционного движения и является единство действий именно католиков и коммунистов.

Католики сегодня — наши основные союзники в борьбе против Франко. Такова действительность. И может быть, это — наиболее характерная и обнадеживающая особенность современного положения в Испании»^[41].

Характеризуя эти тенденции, глава делегации КПИ на конференции европейских коммунистических и рабочих партий в Карловых Варах (апрель 1967 г.) Долорес Ибаррури обратила внимание на то, что они «имеют большое значение. Речь идет о тенденциях, которые признают действительность классовой борьбы и необходимость покончить с ней устранением капитализма. Они провозглашают необходимость борьбы, осуждают покорность и те черты религии, которые ведут к отчуждению человека. Они заявляют о своей решимости действовать бок о бок со своими «коммунистическими братьями», чтобы преобразовать общество. Католическое движение с этими характерными чертами играет в настоящее время в Испании положительую роль в борьбе за демократию.

По нашему мнению, мы не должны эти силы игнорировать, а, наоборот, мы должны идти им навстречу. И если вопрос о союзниках рабочего класса с точки зрения прогрессивного и революционного движения всегда следует рассматривать внимательно, сегодня такой подход особенно важен. .. для коммунистических партий проблемой № 1 является вопрос привлечения большинства населения на сторону борьбы рабочего класса, который является носителем социализма»^[42].

В обстановке стремления большинства рабочих, крестьян, интеллигенции, студентов и части буржуазии к завоеванию гражданских свобод Коммунистическая партия Испании принимает все меры к тому, чтобы объединить в едином фронте наиболее прогрессивные силы j страны независимо от их политических и религиозных т взглядов для решения основной задачи — свержения фашистской диктатуры и проведения в стране действительно демократических социальных преобразований.

* * *

Общий процесс дехристианизации проявляется и в такой стране, как ФРГ. Число посещающих церковь, особенно рабочих, все время сокращается. Хотя католическая статистика пытается скрыть этот факт, но и по ее, возможно даже преувеличенным, данным воскресные мессы посещают только 60,5% католиков. Если учесть, что пропуск воскресной мессы является для католика тягчайшим грехом, то уже и эти данные говорят о серьезном кризисе немецкой католической церкви. Более того, это свидетельствует и об ослаблении некогда могущественного влияния церкви в сельских местностях. Ведь в настоящее время большинство сельских жителей ФРГ, даже самых глухих мест Баварии, составляют рабочие. Правда, это еще не говорит о полном отказе миллионов западных немцев от религии, но уже бесспорно свидетельствует о равнодушном отношении к ней. Общее число католических священников за последние годы сократилось почти на 40%. Некоторые из них в связи со сложившейся в стране политической обстановкой называют свою церковь «молчаливой церковью», так как все они испытывают на себе угрозу санкций как со стороны высшей церковной иерархии, так и со стороны властей.

Не увенчалась успехом в ФРГ (так же как во Франции, Бельгии и Испании) и попытка церковников направить своих проповедников на фабрики и заводы. Большинство их в связи с крайне недружелюбным отношением рабочих вынуждены были отказаться от своей миссии^[43].

Во главе католической церкви Западной Германии, объединяющей, по официальным данным, 27 млн. человек, или 45,2% общего числа всех верующих, стоит так называемая Фульдская конференция епископов, председателем которой является архиепископ Кёльнский кардинал Фрингс. Название этого органа происходит от традиции собираться в г. Фульде. Вместе с тем западногерманские епископы имеют в Бонне свое постоянное представительство — Католическое бюро. Католическая церковь и ее организации издают в ФРГ 474 газеты и журнала.

Чисто клерикальные светские организации немногочисленны. Так, Объединение христианских профсоюзов насчитывает немногим более 180 тыс. членов. Однако в руководстве большинства других профсоюзов, рабочих, крестьянских, молодежных, женских и спортивных организаций видное место занимают представители ХДС, в том числе и в Объединении профсоюзов Западной Германии (ОПЗГ), общая численность членов которого составляет более 6,5 млн. человек.

Участие представителей ХДС в руководстве массовыми организациями определяет в значительной степени и направление их деятельности, не говоря уже о том, что бундестаг, в котором члены ХДС — ХСС имеют большинство мест в зависимости от их «роли» в общественной жизни, оказывает им и соответствующую финансовую поддержку.

Христианско-демократический союз (ХДС) и тесно связанный с ним Христианско-социалистический союз (ХСС) по существу с момента создания ФРГ в 1949 г. представляют собой единую правящую партию^[44]. ХДС насчитывает около 300 тыс. членов, из которых 15% составляют рабочие и 9% —ремесленники, а ХСС — около 95 тыс. членов^[45].

Программа ХДС была принята в 1947 г. в г. Алене. Позднее она многократно ревизовалась в более реакционном направлении. Были дюссельдорфские тезисы в 1949 г., основные требования (Гамбург, 1953 г.), принципиальные резолюции (Карлсруэ, 1960 г., и Дортмунд, 1962 г.), программные постановления (Ганновер, 1964 г.) и, наконец, дюссельдорфское заявление 1965 г.

Свою первую предвыборную кампанию ХДС провела в 1949 г. без прочного организационного сплочения в федеральном масштабе. В 1965 г. партия уже располагала вполне боеспособным и организованным партийным аппаратом почти в 400 окружных организациях с 10 тыс. местных ячеек. ХДС издает 14 информационных бюллетеней ежемесячным тиражом около 300 тыс. экземпляров. Членами союза могут быть как католики (60%), так и протестанты (40%).

Фактически в течение всего периода существования ФРГ ХДС обеспечивал своему правительству парламентское большинство в ходе выборов.

Деятельность ХДС финансируется бундестагом и западногерманскими монополиями, определяющими политику Западной Германии^[46].

ХДС, будучи правящей партией, используя попустительство западных держав, осуществляла практические мероприятия по срыву Потсдамских соглашений, в соответствии с которыми послевоенное переустройство Германии должно было идти по пути декартелизации (роспуск монополий и концернов, обеспечивших приход Гитлера к власти и толкнувших его на развязывание второй мировой войны), демилитаризации и денацификации (полной ликвидации нацистской партии и всякой возможности ее возрождения).

Что из этого получилось — общеизвестно. Монополии сохранены. Те же самые имена их хозяев возглавляют список самых богатых и могущественных людей Западной Германии. Бундесвер стал крупнейшей армией Западной Европы. Коммунистическая партия объявлена вне закона. В такой политической обстановке возникла и укрепляет свои позиции неонацистская национал-демократическая партия.

Между программой НДП и программой, которую гитлеровцы опубликовали в 1920 г., имеется поразительное сходство.

Те же самые территориальные притязания. «Германия имеет право на территории, где немецкий народ развивался в течение веков, — провозглашает НДП. — Мы требуем земли, необходимые для того, чтобы кормить наш народ и чтобы разместить там излишек нашего населения».

Конкретно НДП проявляет притязания на часть территорий Франции, Швейцарии, Италии, Югославии, Венгрии, Польши, на всю Австрию и большую часть Чехословакии^[47].

Одинаковое использование лозунга самоопределения. НДП: «Мы требуем сделать все возможное для того, чтобы пробудить стремление немецкой нации к самоопределению». Гитлеровская программа: «Мы требуем объединения всех немцев на основе права самоопределения народов ради великой Германии».

Одна и та же социальная демагогия. «НДП требует ограничения чрезмерной, разорительной и антисоциальной конкуренции, вытекающей из неограниченного расширения магазинов, торгово-экспедиционных фирм и т. д. в ущерб индивидуальной производительной торговле». Гитлеровцы также обещали 47 лет назад: «Мы требуем немедленной муниципализации крупных торговых фирм и сдачи их в аренду по низшим ценам мелким торговцам, а также требуем самым внимательным образом рассмотреть положение мелких промышленников в целях распределения государственных заказов, заказов земель и общин».

Та же самая попытка задушить классовую борьбу во имя своего рода ассоциации капитала и труда. По мнению НДП, «профсоюзы и предпринимательские ассоциации должны как равноправные партнеры следить за необходимым согласованием интересов и за миром в сфере труда. Таковы их задачи; они отнюдь не заключаются в том, чтобы присваивать себе политические привилегии. Экономика и ее органы должны служить государству и нации, а не наоборот».

То же самое говорили и нацисты: «Мы требуем беспощадной борьбы против тех, чья деятельность вредит общим интересам. Мы требуем создания отраслевых палат для осуществления основных законов рейха».

Руководители НДП отрицают, что они антисемиты. Но в их публикациях («Дейче нахрихтен», 1965, № 7) можно найти высказывания вроде следующего: «Гейне — еврей… Гейне не может быть наряду с Гёте или после Гёте самым великим немецким поэтом».

Однако они стараются указать на разницу между их партией и партией Гитлера. Мы — нацисты? Да что вы? Конечно, мы националисты, но мы также демократы, о чем свидетельствует название нашей партии. Между национал-социалистской партией и нами «расстояние в несколько световых лет», восклицает лидер баварской НДП Бенно Германсдорфер. Он, как и другие руководители НДП, понимает, что даже в Западной Германии гитлеровский фашизм до такой степени дискредитирован, что трудно открыто проповедовать его реставрацию. Неонацисты считают, что с их стороны было бы даже неуклюже открыто выступать в качестве противников буржуазной парламентской законности.

Анализируя программу партии неонацистов, ее устав, следует обратить внимание на следующее: НДП в основном выдвигает те же самые политические требования (реваншизм, ядерные амбиции, антикоммунизм), что и ХДС, но только делает это в более резкой форме^[48]. «Не следует усматривать проявление неонацизма, — говорил на конференции европейских коммунистических и рабочих партий в Карловых Варах Первый секретарь ЦК КПГ Макс Рейман, — только лишь в существовании и росте национал-демократической партии Германии. НДП получает благожелательную поддержку со стороны империалистических кругов и правительства именно потому, что нацистские силы и неонацизм в такой же степени проявляют себя и внутри ХДС — ХСС. Важнейшие цели и лозунги НДП совпадают полностью с целями и лозунгами Штрауса, Кизингера, Гутенберга и других руководителей ХДС — ХСС»^[49].

Реваншистская политика стоявшего 17 лет у власти христианского блока усилила в ряде европейских стран опасения за безопасность Европы. Во внутреннем плане политика прислужничества монополиям обострила борьбу между политическими группировками страны, окончательно похоронив миф о «классовом мире» и «обществе равных возможностей». Начавшийся спад в экономике положил конец хвастовству об «экономическом чуде». Оно кончилось тем, что уже в настоящее время 620 тыс. западногерманских рабочих оказались «лишними». Собственно, если «чудо» и было, то его «секрет» прежде всего заключался в жестокой интенсификации труда на промышленных предприятиях, превращении рабочего в придаток конвейера, безжалостном отношении к тем, кто не выдерживает темпа производства. Недовольство широкой общественности ФРГ вызвало также введение «чрезвычайной конституции», означавшее фактическую отмену остатков буржуазной демократии и милитаризацию всего уклада жизни.

Ответственность за обанкротившийся курс прежде всего несет партия ХДС — ХСС. Однако, войдя в сговор с лидерами оппозиционной Социал-демократической партии Германии (СДПГ), ей удалось сформировать коалиционное правительство, сохранив пост канцлера, определяющего, согласно конституции, основные направления политики, а также ключевые посты министра обороны, министра внутренних дел, министра финансов и другие за представителями партии (10 министерств из 19). Таким образом, лидеры германской социал-демократии и на этот раз практически спасли от полного политического банкротства реакционный режим, установленный в стране ХДС — ХСС.

Этот шаг руководства СДПГ вызвал осуждение многих рядовых членов партии и кругов демократически настроенной общественности, выступающих за политику благоразумия, за сплочение всех демократических сил страны, понимающих необходимость организованного отпора неонацистам, добившимся успехов на выборах в ландтаги некоторых земель Западной Германии. Сговор между лидерами ХДС — ХСС и СДПГ лишил страну парламентской оппозиции, создав вакуум, который, безусловно, попытаются заполнить неонацисты.

Запрещение Коммунистической партии Германии (уже более 10 лет) и равнение социал-демократической партии на Христианско-демократический союз создают в Западной Германии обстановку, чреватую весьма печальными последствиями, так как многие миллионы немцев, недовольные политическим курсом ХДС — ХСС и СДПГ, могут оказаться легкой добычей демагогической пропаганды НДП, пытающейся уже сейчас направить растущее недовольство по ультранационалистским и фашистским каналам.

В этой трудной обстановке Коммунистическая партия Германии, продолжающая борьбу в сложных условиях нелегальности, стремится к объединению всех сил (в том числе и католических), выступающих против политики реваншизма, гонки вооружений, законопроектов о «чрезвычайном положении». КПГ стремится объединить всех, кто участвовал в 1966 и 1967 гг. в небывалых по массовости «пасхальных маршах» с лозунгами отказа от всякого участия в многосторонних ядерных силах и от вооружения Федеративной республики атомным оружием, кто борется за создание в Центральной Европе безатомной зоны.

* * *

Одной из типичных католических стран Западной Европы является Австрия. В 1960 г. австрийское правительство взяло на себя обязательство начиная с 1961 г. ежегодно платить католической церкви из государственного бюджета 50 млн. шилл., а также возмещать ей расходы на содержание всех церковных служащих. В целом эти расходы, по сообщениям австрийской печати, в настоящее время составляют около 100 млн. шилл. в год. Кроме того, австрийской католической церкви была возвращена значительная часть имущества, которым она владела до аншлюса 1938 г., в том числе обширные лесные угодья и 4500 га пахотной земли. Нерешенными остались пока вопросы о государственной дотации церковным школам и учебным заведениям, принадлежащим или контролируемым различными католическими организациями, и предоставлении церкви права решать вопросы семьи и брака. Таким образом, фактически в основном был восстановлен в силе конкордат 1934 г., заключенный в то время между австрийским правительством и Ватиканом.

Поддержка, полученная австрийской католической церковью со стороны правительства, объяснялась многими зарубежными обозревателями заинтересованностью последнего в усилении влияния церкви на широкие круги населения. Трудящиеся все более активно выступают за последовательное проведение миролюбивой политики, против настроений пангерманизма, попыток западногерманских монополий поставить австрийскую экономику под свой контроль, против экономических и политических уз, которые австрийская буржуазия пытается навязать своему народу путем ассоциации с ЕЭС.

Фактически это была акция клерикальной Австрийской народной партии (АНП).

Созданная в 1945 г. на базе католической христианско-социальной партии, АНП^[50] тесно связана с католической церковью, руководствуется ее социальным учением, поддерживает связи с западногерманским Христианско- демократическим союзом. На последних выборах в парламент 6 марта 1966 г. АНП, насчитывающая свыше 700 тыс. членов, получила абсолютное большинство мест (85 из 165), собрав 48% голосов избирателей, и сформировала однопартийное правительство. АНП выступает против получающих самое широкое признание большинства австрийского населения общедемократических лозунгов Компартии Австрии, одобренных ее XIX съездом (1965 г.)^[51].

В своем докладе на этом съезде председатель КПА Франц Мури, определяя роль и значение партии в борьбе за массы, говорил, что «австрийские коммунисты выполняют важную задачу… Мы, коммунисты, являемся не чем иным, как частью рабочего класса и демократиче2 ских сил нашей страны, и у нас нет других интересов, отличающихся от их интересов. Наша задача состоит в том, чтобы действовать в рабочем классе и в обществе как сознательная, постоянно движущая вперед сила»^[52].

Австрийские коммунисты борются за объединение большинства населения независимо от их политических и религиозных взглядов, за разрешение таких общенациональных и демократических задач, как полное сохранение независимости и нейтралитета страны, за сохранение и расширение национализированного сектора, за изменения в распределении доходов, за участие рабочих и служащих в управлении предприятиями и экономикой, за расширение демократии, против любых проявлений неонацизма и пангерманизма.

Особое внимание в последние годы КПА стала уделять расширению своего влияния среди католической интеллигенции и студенчества, которые в большинстве своем выступают за мир и сохранение независимости страны.

Все эти обстоятельства создают сейчас благоприятные возможности для развития взаимопонимания и сотрудничества между представителями различных социальных кругов австрийской общественности.

В определенной мере этому способствует и растущая популярность среди австрийской католической общественности концепций так называемого левого католицизма, признающего все догматические основы католической церкви, но выступающего за пересмотр ее позиций в политике, искусстве, философии и за реформы в социальной жизни на основе сотрудничества с другими прогрессивными кругами и силами^[53].

Это в свою очередь благоприятствует свободному обмену мнений между марксистами и инакомыслящими путем организации открытых дискуссий как по философским, так и по политическим проблемам, в ходе которых постепенно вырабатывается определенное взаимопонимание по целому ряду конкретных вопросов.

Такой обмен мнениями проходил на симпозиумах, организуемых Обществом св. Павла и Союзом католиков с высшим образованием; на форумах, созванных обществом «Католическое образование» совместно с организациями системы народного образования в городах Капфенберге, Мюрццушлаге, Книттельфельде; в форме дискуссионных собраний общества «Венское народное образование» в его народных школах, а также в форме одночасовых радиодискуссий. От сторонников атеистического мировоззрения в этих дискуссиях самое активное участие принимали такие широко известные европейской общественности социологи, как Чезаре Лупорини, Лючио Ломбардо Радиче, Вальтер Холличер, а также ряд активистов и руководящих работников Компартии Австрии^[54].

Наиболее известным из этих форумов был «зальцбургский диалог», организованный весной 1965 г. Обществом св. Павла, объединяющим около 400 университетских профессоров-католиков. В нем приняли участие многие известные общественные деятели и социологи как капиталистических, так и ряда социалистических стран Европы.

В Австрии, так же как и в ряде других католических стран, все более ярко проявляется процесс дехристианизации населения. По данным, опубликованным в журнале «Ди Цукунфт», в настоящее время церковь посещают приблизительно около 34,5% жителей. Особенно низок этот процент среди рабочих. Так, в Вене из лиц, систематически бывающих на мессе, рабочие составляют всего 4%^[55].

Однако, несмотря на это, католическая церковь и ее светские организации представляют в Австрии еще весьма серьезную и влиятельную политическую и идеологическую силу, на которую не без успеха опирается такая правящая католическая партия, как АНП.

Католические организации Австрии (Католическое рабочее движение, Объединение мужчин-католиков, Объединение женщин-католичек, Католический союз академиков Австрии, Католическое объединение строителей, молодежные католические организации и т. п.), по самым осторожным подсчетам, объединяют около 530 тыс. человек.

В стране выходят несколько католических газет («Кляйнер цайтунг», «Зальцбургер фольксцайтунг» и др.), 27 католических еженедельников и 293 католических журнала с общим разовым тиражом более 2 млн. экземпляров^[56].

За последние годы несколько увеличилось и число священнослужителей.

Заинтересованность правительства Австрии и особенно Ватикана в укреплении позиций австрийской католической церкви объясняется также и тем, что последняя сохранила еще свои традиционные связи с католическими церквами Венгрии, Чехословакии, Польши и Югославии и на нее в этом плане возлагаются определенные надежды^[57]. Об этом, в частности, свидетельствует избрание на Втором Ватиканском соборе архиепископа Вены кардинала Кёнига председателем секретариата по контактам с неверующими.

* * *

В силу ряда исторических причин в рабочем движении Бельгии значительным влиянием, как и в ряде других стран Западной Европы, пользуется католическая церковь. Особенно быстрыми темпами это влияние стало расти с конца XIX в. в результате создания христианских профсоюзов и других клерикальных организаций.

В настоящее время социально-христианская партия (СХП), созданная в 1945 г. вместо сильно подмочившей свою репутацию в годы гитлеровской оккупации католической партии, и такая ее массовая организация, как Конфедерация христианских профсоюзов, все еще держат под своим влиянием значительную часть трудящихся Бельгии, создавая серьезные трудности на пути объединения усилий бельгийского пролетариата в борьбе за улучшение своего положения^[58]. По имеющимся данным, СХП насчитывает в своих рядах свыше 250 тыс. членов^[59], а КХП — около 812 тыс., что составляет почти 53% общего числа членов профсоюзов страны^[60].

Сохранение влияния социально-христианской партии и КХП среди большей части бельгийского пролетариата в послевоенные годы связано с тем, что во главе ее встали лидеры христианско-демократического движения, принимавшие активное участие в движении Сопротивления. Большое значение имели и маневры руководства партии, проводившиеся для того, чтобы придать СХП характер широкой народной партии, стоящей на прогрессивных позициях. В принятой в 1945 г. программе СХП наряду с провозглашением классового сотрудничества и осуждением «коллективизма», а также требованиями сохранения частной собственности и объединения усилий «свободного мира» в борьбе против коммунизма были провозглашены также положения о государственном регулировании экономики, о паритетных комиссиях, гарантированном прожиточном минимуме для трудящихся, об участии в прибылях и некоторые другие. Принятие этой программы, по оценке газеты «Драпо руж», означало «отказ бельгийского клерикализма от старого католического одеяния и замену его маской социального христианства».

Большое значение для сохранения влияния СХП и КХП в массах трудящихся, несмотря на проявление тенденции к дехристианизации, имела все еще достаточно устойчивая позиция, которую занимает в стране сама католическая церковь. По опубликованным данным, в Бельгии насчитывается 4700 церквей и часовен, 600 католических госпиталей и приютов, 8460 католических школ. Армия священнослужителей, распространяющих влияние католицизма в массах, насчитывает почти 7 тыс. человек, не считая монахов и монахинь^[61].

В своих программных документах КХП заявляет о поддержке социальной доктрины католической церкви, отрицает классовую борьбу и выступает за сотрудничество капиталистов и трудящихся в рамках так называемой христианской демократии. «На состоявшемся в 1952 г. чрезвычайном съезде КХП указывалось, что он£ рассматривает предприятия как «трудовое сообщество», которому «предприниматели (управленческий и инженерно- технический персонал) отдают свои знания и умение руководить предприятием, капиталисты — средства, а рабочие — свой труд»»^[62].

К этому следует добавить, что при найме на работу на многих бельгийских предприятиях предпочтение отдается лицам, получившим образование в католических учебных заведениях, и членам КХП.

Деятельность КХП показывает, что она до последнего времени уделяла внимание в основном только удовлетворению некоторых экономических требований трудящихся, а также организации взаимопомощи, выдаче пособий и ссуд и духовному воспитанию трудящихся в соответствии с идеологическими принципами католицизма^[63].

Католические профсоюзы, как правило, объявляют забастовки лишь в тех случаях, когда это соответствует политическим целям СХП и католической церкви. Так, например, христианские профсоюзы в 1955 г. явились инициаторами борьбы за 45-часовую рабочую неделю потому, что тогда СХП находилась в оппозиции и выступление трудящихся в этой конкретной политической ситуации объективно подрывало позиции правительства, сформированного Бельгийской социалистической партией.

Христианские профсоюзы неоднократно возглавляли и другие выступления рабочего класса, и кое у кого могло создаться впечатление, что эти профсоюзы действительно прежде всего отстаивают интересы рабочего класса. Однако при более внимательном анализе позиций КХП становилось ясным, что лидеры христианских профсоюзов практически игнорировали наиболее неотложные требования трудящихся, в частности о повышении заработной платы, и «гораздо больше заботились о поддержке интриг СХП, чем об удовлетворении насущных требований трудящихся»^[64].

Вместе с тем позиции христианских профсоюзов в бельгийском рабочем движении в послевоенный период продолжали укрепляться. Численность Конфедерации христианских профсоюзов возросла почти в 2,5 раза — с 342 500 членов в 1945 г. до 812 257 в 1964 г., в то время как численность Всеобщей федерации трудящихся Бельгии увеличилась с 525 500 до 730 тыс. человек^[65].

Это явление прежде всего связано с тем, что бельгийский рабочий класс в эти годы основное пополнение получал из среды местного крестьянства, среди которого влияние католической церкви особенно сильно. В значительной мере это и результат активизации деятельности католической церкви среди бельгийской молодежи через находящиеся под ее контролем многочисленные учебные заведения, культурные, спортивные и другие светские клерикальные организации.

Немалую роль сыграли и созданные СХП организации молодых христианских рабочих, молодых христианских работниц, «единственные массовые организации, оказывающие значительное влияние на молодое поколение»^[66], а также Лига католических рабочих и Национальная христианская федерация работающих женщин, объединяемых «Католическим действием»^[67].

В последнее время в деятельности КХП начали проявляться тенденции, противоречащие официальной политике СХП. Католические профсоюзы под давлением снизу, со стороны рядовых членов, стали активнее участвовать в общей классовой борьбе бельгийских трудящихся.

Многие рабочие-католики выступают за деконфессио- нализацию КХП, за признание классовой борьбы и предоставление профсоюзам большей свободы действий. В этой обстановке растущей классовой борьбы руководство католических профсоюзов оказалось вынужденным поставить вопрос о пересмотре ряда уставных принципов, в частности религиозного принципа построения КХП.

В резолюции съезда КХП, состоявшегося в октябре 1962 г., было выдвинуто требование «расширения прав производственных советов» и «контроля и регламентирования деятельности акционерных обществ». На съезде КХП в 1963 г. многие делегаты уже требовали более активного участия в борьбе за глубокие демократические преобразования, гибкое экономическое планирование и рабочий контроль над производством; на съезде в 1964 г. — еще большего расширения прав трудящихся и принятия конкретных мер по повышению их жизненного уровня^[68].

Стремление бельгийских трудящихся-католиков к классовому сотрудничеству заметно усилилось даже во Фландрии, где влияние католической церкви, СХП и Конфедерации христианских профсоюзов особенно велико.

Вместе с тем за последние годы КХП удалось немало сделать, чтобы помешать развитию классовой солидарности среди бельгийского пролетариата и сохранить его раздробление по конфессиональному признаку. КХП смогла нанести удар по единству бельгийского рабочего класса в период таких крупнейших выступлений, как забастовка против возвращения в Бельгию короля Леопольда III (1950 г.), забастовки против закрытия шахт Боринажа (1959 г.), когда лидеры КХП, на словах поддержав бастующих, приложили все усилия для того, чтобы ограничить рамки забастовки.

Эта позиция КХП в еще более яркой форме проявилась в период всеобщей забастовки бельгийского пролетариата (с 20 декабря 1960 по 23 января 1961 г.) против разработанного правительством законопроекта об экономическом развитии, социальном прогрессе и финансовом оздоровлении («единый закон»). Смысл его заключался в том, чтобы путем «строжайшей экономии» за счет трудящихся масс компенсировать бельгийским монополиям потерянные ими колониальные прибыли в Конго. Согласно этому законопроекту, предполагалось, во- первых, увеличить налоги на 9—10 млрд, фр.; во-вторых, сократить на 10 млрд. фр. бюджетные ассигнования на социальное обеспечение, здравоохранение и народное образование. Только предполагаемое увеличение на 20% налога с оборота означало для трудящихся дополнительные расходы на сумму 5—6 млрд. фр. в год. Предполагалось осуществить и повышение пенсионного возраста с 60 до 65 лет.

Естественно, что Компартия Бельгии решительно выступила против этого законопроекта. В заявлении Политбюро ЦК КПБ указывалось, что законопроект представляет собой «общее наступление на жизненный уровень трудящихся. Это — попытка ликвидировать все социальные завоевания, достигнутые в послевоенный период… Это — организуемое бельгийским государством беспрецедентное ограбление трудящихся в пользу монополий». Компартия призвала рабочих и служащих начать решительную борьбу против этого законопроекта^[69].

В борьбу против законопроекта вместе с коммунистами активно включались социал-демократические и католические рабочие.

В этой ситуации лидеры Конфедерации христианских профсоюзов оказались в весьма затруднительном положении. С одной стороны, ввиду очевидно реакционного характера правительственного законопроекта руководство КХП не могло не протестовать против него, а с другой стороны, будучи тесно связанным с верхушкой СХП и католической церкви, оно стремилось обеспечить принятие «единого закона». С этой целью 22 декабря 1960 г. бюро КХП опубликовало специальное коммюнике, в котором заявило, что забастовка является «преждевременной», и запретило членам христианских профсоюзов участвовать в ней. Коммюнике бюро КХП на следующий день было подкреплено обращением бывшего главы бельгийской католической церкви кардинала Ван Роя ко всем верующим не принимать участия в забастовке, «дезорганизующей жизнь нации». Еще резче выступило против всеобщей забастовки руководство социально-христианской партии, квалифицировавшей ее как «политическую и имеющую характер восстания, ставящего под угрозу парламентский и демократический режим», и потребовало от правительства «без колебаний принять твердые меры для сохранения порядка»^[70]. Этот всесторонний нажим на рабочих-католиков привел к тому, что подавляющее их большинство, особенно во фламандских районах, отказались примкнуть к бастующим. Более того, в некоторых фламандских городах руководители католических профсоюзов явились инициаторами создания антизабастовочных пикетов, действовавших заодно с полицией.

В результате оппортунистической политики КХП, предавшей интересы верующих трудящихся, основная масса рабочих-католиков не приняла участия во всеобщей забастовке. В значительной мере это также помешало Компартии Бельгии добиться создания единого руководящего центра забастовки. Однако, несмотря на все преграды, чинимые КХП, все большее число рабочих-католиков выступает вместе со всем бельгийским рабочим классом. В ходе классовых боев более отчетливо проявляется новая, очень важная для будущей судьбы рабочего движения страны тенденция — тяга самих бельгийских рабочих независимо от их принадлежности к христианским или социалистическим профсоюзам к совместным действиям. Эта тенденция находит свое развитие и в сближении различных профсоюзных центров: металлистов, рабочих и служащих коммунальных учреждений и некоторых других, боровшихся за установление равной оплаты за равный труд, увеличение пенсий, пособий по семейному положению, за принятие закона о трехнедельном оплачиваемом отпуске. Укрепление единства рабочего движения Бельгии, возросшая боеспособность рабочих организаций, их совместные действия и более гибкая тактика принесли и такую победу, как принятие бельгийским правительством закона о 45-часовой рабочей неделе, вступившего в силу с 1 февраля 1965 г.

Первые победы, завоеванные бельгийскими трудящимися в совместной борьбе против всевластия монополий, подтвердили правильность лозунгов Компартии Бельгии, всегда боровшейся за единство действий бельгийского пролетариата. Они создают реальные условия для более широкой поддержки требований КПБ о проведении в стране глубоких демократических преобразований, в том числе национализации всех ключевых отраслей экономики и установления подлинного рабочего контроля на предприятиях.

Сближению рабочих-католиков с другими отрядами бельгийского пролетариата в большой степени содействует также совместная борьба за сохранение и укрепление мира и выход Бельгии из НАТО в связи с предстоящим в 1969 г. истечением срока действия Североатлантического пакта.

* * *

Среди католических стран Западной Европы особое положение занимает Португалия, народ которой с 1926 г. живет в обстановке террора и мракобесия. Диктатура Салазара опирается на политическую полицию — ПИДЕ, превышающую по своей численности армию. Агенты политической полиции имеются в каждом учреждении, на каждом заводе, в каждой школе и в каждом кафе. Другим органом осуществления репрессий является ГНР — конная полиция, специально обученная тактике уличных боев. К ее помощи правительство прибегает всякий раз, когда вспыхивают политические демонстрации или забастовки. Духовный контроль «И идеологическое влияние на население в основном осуществляет католическая церковь, тесно связанная с правительством^[71]. Профсоюзов, даже христианских, в стране не существует. Забастовки запрещены законом, и участие в них карается тюремным заключением. Среди молодых рабочих проводит работу уже неоднократно упоминавшаяся организация христианской рабочей молодежи. Общественная и культурная жизнь учащейся молодежи контролируется тесно связанной с католической иерархией организацией «Португальская молодежь», созданной по типу «Фашистской молодежи» Муссолини и имеющей свои отделения в каждом учебном заведении. Студенческие союзы в университетах официально не запрещены, однако их деятельности на каждом шагу ставятся препятствия. Все государственные служащие и преподаватели государственных школ в обязательном порядке подписывают так называемую антикоммунистическую декларацию, которая гласит: «Я заявляю, что я всецело приемлю социальный порядок, провозглашенный конституцией 1933 г., и активно отвергаю коммунизм». Правом голоса в соответствии с указанной конституцией пользуются только мужчины, достигшие совершеннолетия, грамотные или же владеющие имуществом. Женщины имеют право голоса лишь в том случае, если они на свой заработок содержат семью или имеют образование в размере средней школы.

В статье «Христианский фашизм в Португалии», опубликованной в еженедельной английской газете «Пис ньюс», говорится, что из «9 млн. жителей страны 40% до сих пор неграмотны. В Португалии самый низкий в Европе доход на душу населения; 47% трудоспособного населения занято в сельском хозяйстве. Это бедная и отсталая страна… где могущественная католическая церковь задушила все попытки к развитию научной и гуманистической мысли, страна, которая начиная с XVI столетия являлась скорее колонией других европейских держав, нежели независимым государством»^[72]. Такая достаточно объективная оценка, данная буржуазной газетой, была недавно подтверждена Генеральным секретарем Португальской коммунистической партии А. Куньялом в его речи на конференции европейских коммунистических и рабочих партий в Карловых Варах (апрель 1967 г.). «Что касается нашей страны, — говорил он,— то Португалия… является одновременно зависимой страной по отношению к иностранным империалистам и колониальной державой, которая еще угнетает обширные территории…» и пытается «подавить военной силой справедливую борьбу народов Анголы, Гвинеи и Мозамбика за свою независимость… благодаря финансовой, военной и дипломатической помощи США, Великобритании и особенно ФРГ, которая заинтересована в эксплуатации и подчиненном положении португальского народа и народов португальских колоний»^[73].

В этой обстановке лучшие силы португальского народа, и в первую очередь коммунисты, несмотря на жестокие репрессии, ведут борьбу против фашистской диктатуры Салазара, за основные демократические свободы, против подчинения правительства страны самым реакционным агрессивным силам империализма, против НАТО, против военных баз американских империалистов и боннских реваншистов на португальской территории. В борьбу все чаще включаются представители социалистической и христианско-демократической партий и отдельные священнослужители.

«Христианство не может проявлять солидарность с социальной структурой, основанной на спекуляции, силе и лишении прав большинства людей»^[74], — говорится в манифесте Христианского движения демократического действия, новой, недавно созданной оппозиционной группировки.

Это движение объединяет большинство португальских прогрессивных католиков, среди которых имеется немало интеллигентов, священников, рабочих и даже руководителей христианской рабочей молодежи. Оно является нелегальным и подпольным, так как существующий в стране режим запрещает любую оппозиционную партию или политическую организацию.

Цели Христианского движения демократического действия заключаются в следующем: отделение церкви от государства и установление режима, обеспечивающего экономический прогресс на основе социальной справедливости.

Движение сурово осуждает режим Салазара: «Правительство, которое делает условием своего существования предварительную цензуру и применение силы, ставит себя в положение антихристианского правительства, что заставляет нас провозгласить этот режим незаконным. У португальца нет настоящего, и он не верит в будущее. Страна больна. Режим представляет собой олигархическую диктатуру, которая ищет своего оправдания в антикоммунизме»^[75].

В манифесте этого движения говорится, что «католическая иерархия спит или устарела… Следует публично отвергнуть ее политику и осудить союз между властью и церковью в Португалии».

В октябре 1966 г. 20 видных членов социалистической и христианско-демократической партий обратились к премьер-министру Салазару с официальным требованием предоставить им возможность участвовать в решении вопроса о будущем Португалии. В этой петиции ее авторы утверждают, что они могут предложить новые методы урегулирования проблем страны, и требуют дать им право публично высказать свои взгляды. Они утверждают, что представляют «значительную часть населения страны, которую не следует систематически игнорировать», и заявляют, что имеют свою точку зрения относительно будущего страны, «которая не совпадает» с официальным мнением.

Среди подписавших эту петицию издатель католического журнала «Темпо э модо» Антонио Алкада Баптиста, Марио Соарес, адвокат семьи убитого лидера оппозиции генерал-лейтенанта Умберто Делгадо, и ряд других довольно известных в стране общественных деятелей^[76].

Оценивая политическую ситуацию в стране и роль португальских коммунистов в новой обстановке, Генеральный секретарь Португальской коммунистической партии Алваро Куньял в своем выступлении на XXIII съезде КПСС подчеркнул: «Мы будем неустанно бороться за единство действий и сплоченность всех демократических и патриотических сил, за развертывание и усиление борьбы народных масс. Осуществление этих задач необходимо для того, чтобы создать условия для решающей битвы против фашистской диктатуры. Мы придем к этому. Португалия освободится от фашизма. Португальский народ завоюет свободу»^[77].

3 Говорят, что в мае 1917 г. в этом месте якобы появилась мадонна и передала крестьянским детям послание с предостережением против России, от которой «будут исходить злодеяния, имеющие целью совратить народы и восстановить одни нации против других».

В связи с явным проявлением тенденции к обострению внутренней политической обстановки в Португалии зарубежная пресса широко комментировала поездку Павла VI в Фатиму (местечко под Лиссабоном) в мае 1967 г. Большинство политических обозревателей сошлись в мнении, что она носила не столько религиозный, сколько политический характер и что салазаровский режим попытался извлечь из нее максимальную пользу для укрепления своего влияния среди населения и сглаживания противоречий между католической иерархией и христианскими демократами. О «правом» характере этой поездки прежде всего свидетельствует не только избранная страна и ее режим, но и посещение самого алтаря фатимской божьей матери, который уже в течение 50 лет является символом духа антикоммунистического крестового похода 3. Это подтверждается и тем, что даже после опубликования энциклики «Популорум прогрессио», в которой Павел VI осудил колониализм, в своей речи перед съехавшимися со всей страны паломниками он ни одним словом не коснулся преступлений португальских колонизаторов в Анголе, Мозамбике и Гвинее и не сделал ни одного намека на нарушения свободы, от которых страдает в Португалии не только множество мирян, но и духовных лиц. Вместе с тем он осудил те страны, «в которых свобода религии почти полностью уничтожена и где существование бога отрицается»^[78].

Фактически эта поездка была рукой помощи, которую протянул Ватикан теряющему свои позиции наиболее реакционному режиму в современной Европе.

* * *

Иерархия католической церкви США, многие годы возглавлявшаяся таким известным реакционером, как кардинал Спеллман, христианские профсоюзы, а также другие светские католические и христианские рабочие, молодежные, студенческие, женские и другие массовые клерикальные организации всегда были оплотом империалистической политики монополистического капитала и продолжают отстаивать его интересы в наши дни. Особую активность они проявляют в поддержке агрессии США во Вьетнаме, агрессивных действий американского империализма в ряде стран Латинской Америки и других районах мира, используя для этого свое влияние в международных и региональных клерикальных организациях, всевозможные миссионерские общества, монашеские ордены и все современные средства массовой пропаганды.

Однако новые веяния в духовной жизни человечества не могли пройти мимо и 46 млн. американских католиков, которых традиционно и небезосновательно сами же буржуазные социологи относят к наиболее консервативно настроенной части населения страны^[79].

Еще в 1961 г., обеспокоенные все более широким распространением атеизма, 228 высших сановников католической иерархии США опубликовали заявление «Неизменный долг в изменяющемся мире», в котором пытались объяснить причины катастрофического увеличения преступности, особенно среди молодежи, сексуальной развращенности, цинизма, алчности и пренебрежения к человеческой личности не проявлением морального разложения современного буржуазного общества, а только развитием процесса дехристианизации.

Авторы указанного заявления, признав ослабление влияния клерикальной идеологии на массы верующих американцев, в то же время не решились проанализировать, хотя бы со своих позиций, причины существенных изменений в политических настроениях многих католиков, в том числе священнослужителей, которые начинают играть в последние годы все более существенную роль в борьбе за гражданские права, против процветающего в США расизма и особенно против американской агрессии во Вьетнаме. Участие даже активистов светских католических организаций и священнослужителей в различных митингах и походах протеста против политики правительства Джонсона приобретает характер не единичных случаев. Известен целый ряд фактов их прямого отказа от службы в экспедиционных войсках. Санкции же, применяемые правительственными органами и католической иерархией в отношении таких лиц, вызывают среди части католического населения еще большее возмущение и прямые выступления против попыток навязать свою диктатуру в духовной жизни общества.

Осенью 1965 г. многих американцев глубоко возмутило решение руководства католической церкви США об изгнании из страны активного участника движения за мир католического священника Дэниела Берригана. Это вызвало не только бурю протеста, вылившуюся в опубликование в газете «Нью-Йорк тайме» заявления, подписанного сотнями католических общественных деятелей, ученых, священников и студентов^[80], но и привело к созданию «Института борьбы за свободу церкви», перед которым ставилась задача бороться против диктатуры католической иерархии.

Политическая платформа оппозиции католической иерархии в вопросе войны во Вьетнаме в основном сводится к возражению против характера правительств, пользовавшихся поддержкой Соединенных Штатов в Южном Вьетнаме, против отказа правительства США изучить предложения о путях достижения мирного урегулирования конфликта и против поведения Соединенных Штатов в самой войне (бомбардировки городов и населенных пунктов, не имеющих военного значения, пытки и казни мирных жителей и военнопленных без суда, уничтожение посевов и т. п.). Эта платформа встретила понимание среди части духовенства протестантской, пресвитерианской, баптистской и еврейской церквей, создавших Национальный чрезвычайный комитет либерально настроенных священнослужителей. В руководство комитета вошли: кардинал Бостона Ричард Кашинг, преподобный отец Мартин Лютер Кинг, главный администратор объединенной пресвитерианской церкви Юджин Карсон Блейк, председатель Центральной конференции американских раввинов Джакоб Вайнштейн и др. Национальный комитет в начале 1966 г. в своей деятельности опирался на 150 местных филиалов в 43 штатах страны^[81]. С движением уже не могут в какой-то мере не считаться и официальные власти, которые не смогли не допустить, например, митинга протеста против вьетнамской политики правительства США, состоявшегося 2 февраля 1967 г. в Вашингтоне, где участвовало свыше 2 тыс. священнослужителей и общественных деятелей, приехавших со всех концов страны^[82].

Новые веяния времени обусловили и усиление движения среди американских католиков за пересмотр отношения «верхов» католической церкви США к ряду традиционных правил богослужения и религиозных обрядов, против все еще осуждаемого католической церковью контроля над рождаемостью и запрещения священнослужителям вступать в брак (в настоящее время значительно возросло число случаев, когда священники добровольно слагают с себя духовный сан, в том числе и из-за желания иметь семью. Общее число таких священников, по сообщению газеты «Вашингтон пост», достигло в США 4 тыс. человек)^[83].

Под давлением «снизу» и с согласия Ватикана, занимающего более гибкую позицию в вопросах взаимоотношений католической церкви с массами верующего населения, во многих католических церквах США служба ведется на английском языке. В музыкальное сопровождение мессы все чаще вводятся элементы народной музыки, исполняемой на джазовых инструментах, пятница уже не считается обязательно постным днем, в церквах нередко устраиваются музыкальные концерты, лекции, просмотры кинофильмов, для желающих организуются различные кружки (домоводства, ухода за детьми, хорового и сольного пения, современных танцев, рисования и т. п.). Все это позволяет католическому духовенству так или иначе сохранять прямые связи даже с теми членами общин, которые давно уже перестали посещать мессу, особенно с молодежью. Вместе с тем совмещение функций культового учреждения с общинным клубом предоставляет священнослужителям новые возможности для более тесного сотрудничества с местными отделениями различных светских клерикальных организаций, и в первую очередь с христианскими профсоюзами, молодежными и женскими организациями. В значительной мере такое сотрудничество дополнительно закрепляется получающей все большее распространение практикой создания при католических церквах совещательных советов из числа прихожан.

Анализируя опыт работы этих советов, можно сделать вывод, что если, с одной стороны, они способствуют сохранению связей церкви с прихожанами, то, с другой — невольно становятся каналом для распространения настроений рядовых американцев среди служителей культа. Этот процесс взаимного духовного воздействия в какой-то мере аналогичен уже рассмотренному выше опыту деятельности института священников-рабочих во Франции и Бельгии.

Во всяком случае недовольство части священнослужителей католической церкви США политической позицией своего руководства и проникновение элементов буржуазной демократии в практическую деятельность многих приходов, безусловно, способствовали и стремлению самих священнослужителей найти какие-то формы хотя бы частичного ослабления внутрицерковной диктатуры. Одним из проявлений этой тенденции является создание в ряде американских католических епархий так называемых сенатов, которые утверждают за собой право давать епископам консультации как по основным вопросам политики, так и по вопросам защиты прав и материального обеспечения священников.

Противники создания таких «сенатов» справедливо видят в них попытку децентрализации церковной власти, которую на протяжении веков твердо держала в своих руках высшая иерархия.

Как и в других развитых капиталистических странах, высшие руководители американской церкви весьма озабочены проблемой молодежи.

Если верить данным, опубликованным в уже упоминавшемся выше американском еженедельнике «Юнайтед Стейтс ньюс энд уорлд рипорт»^[84], то только в 1966 г. число учащихся в католических школах США уменьшилось на 250 тыс. человек. Однако эта проблема значительно усложняется тем, что многие юноши и девушки, даже продолжающие свое образование в католических учебных заведениях, вообще начинают сомневаться в существовании бога и еще большее число учащихся, несмотря на свой возраст, уже являются агностиками, отрицающими всякую возможность познания объективного мира.

Стремление сохранить контингент учащихся в католических школах, колледжах и университетах заставляет руководителей католической церкви США вносить изменения в учебные программы, сокращая число часов, отведенных на изучение теологии, и увеличивать объем преподавания других наук. Следствием этого являются существенные изменения и в подборе профессорско-преподавательского состава. Так, в Фордхэмском католическом университете в Нью-Йорке преподавательский состав, в свое время состоявший только из членов ордена иезуитов, в настоящее время насчитывает их всего 130 человек (из 800 работающих в нем профессоров и преподавателей).

Эти факты говорят о том, что, хотя многие католические школы, колледжи и университеты формально продолжают оставаться под контролем католической церкви, фактически становятся все более светскими по характеру мировоззрения как учащихся, так и профессорско-преподавательского состава.

В связи с этим понятна и постановка американской католической иерархией вопроса о целесообразности затрат на содержание огромного числа католических учебных заведений. Основное внимание иерархия хочет сосредоточить на приходских школах, в которых начинает и в большинстве случаев заканчивает свое образование подавляющее большинство детей трудящегося населения США.

Как решится этот вопрос, покажет ближайшее будущее.

Общие трудности, характерные как для католической, так и для других церквей, толкают их на путь сближения и совместных действий.

16 марта 1967 г. католические епископы США опубликовали заявление, в котором призывают прихожан и духовенство «содействовать делу христианско-еврейского сближения» путем организации совместных молитв и собраний. В заявлении излагаются директивы, коим надлежит следовать «в деле содействия неомраченной предрассудками» дружбы с евреями и другими нехристиа- нами.

В г. Канзас-сити католическое и протестантское духовенство совместно строят церковь в районе трущоб. Предполагается, что каждая из этих религиозных общин будет проводить там свои отдельные богослужения; но будут и совместные проповеди, и некоторые совместные церковные службы. В г. Колумбии (штат Мэриленд), строительство которого развернулось на полпути между Балтимором и Вашингтоном, намечается возвести храм для совместного использования его католиками, протестантами и евреями. Аналогичные примеры имеются и во многих других местах США, хотя чаще всего они пока сводятся к взаимодействию католического и протестантского духовенства.

Объясняя причины внутренней борьбы среди католической церковной иерархии США и появление тенденций к интеграции различных церквей, один техасский священник сказал примерно так, что лучше подготовиться к переменам самим, «в противном случае нам придется не крестить и не венчать католиков, а только хоронить их».

Говоря о кризисе католической церкви в США, расколе в ее рядах, выступлениях части священнослужителей против агрессивной политики правительства Джонсона, нельзя забывать, что в целом она, как и ее светские организации, была и остается оплотом этой политики и является пока еще наиболее реакционным отрядом международного католицизма, выступающего с резкой критикой даже приспособленческого курса Ватикана.

* * *

Сложные и противоречивые процессы наблюдаются и в политической жизни католической общественности ряда других капиталистических стран. В Голландии, например, высшее духовенство, руководители монашеских орденов, лидеры христианской демократии и христианских профсоюзов все еще достаточно единодушно стоят на традиционных позициях католицизма по отношению к вопросам внутреннего и международного рабочего движения, а также к проблемам национально-освободительного движения^[85]. Входя в конфликт с прогрессивной частью населения, и в первую очередь с рабочим классом, клерикалам пока в основном удается удерживать свои позиции и избегать серьезного раскола в своих рядах. Более того, голландские католические ордены до сих пор все еще являются поставщиками миссионеров в целый ряд развивающихся стран.

Существенное влияние на политическую жизнь страны оказывает католическая народная партия (КНП), основанная в 1945 г. на базе римско-католической государственной партии и насчитывающая в настоящее время около 350 тыс. членов. КНП представляет интересы монополистических кругов, высшего католического духовенства, крупных землевладельцев. Партия стоит на позициях антикоммунизма, выступает за укрепление НАТО, за европейскую «интеграцию» и сохранение колониализма.

Опираясь на церковь, сильный пропагандистский аппарат, разветвленную сеть католических организаций (около 200), КНП удерживает под своим влиянием значительную часть населения (40,4% голландцев — католики). Влияние на рабочий класс осуществляется партией через Объединение католических профсоюзов (свыше 400 тыс. членов). Под контролем КНП находится большое число высших учебных заведений (католический университет в Неймегене, католическая Высшая экономическая школа в Тилбурге), школ, библиотек, клубов, а также радио и кино. Католикам принадлежит в стране более 30% всех газет, разовый тираж которых составляет свыше 1 млн. экземпляров. Крупнейшими из них являются «Де Фолкскрант» («Народная газета») и «Де Тейд» («Время»).

С 1958 г. представители КНП возглавляют правительство Голландии. На выборах 1967 г. партия получила 1,8 млн. голосов избирателей (26,5%) и 42 места из 150 во второй палате парламента.

В Швейцарии католическая церковь тесно сотрудничает с консервативной христианско-социальной католической партией (КХСКП), созданной в 1912 г. Она насчитывает 40—45 тыс. членов и непосредственно связана с Ватиканом.

В своей деятельности КХСКП опирается на предпринимателей, торговцев, служащих, а также на часть крестьян и рабочих, находящихся под влиянием церкви. Партия осуществляет руководство Объединением швейцарских национальных христианских профсоюзов (около 10,5% всех членов профсоюзов страны) и располагает для работы среди населения широко разветвленной сетью спортивных и культурных организаций, касс взаимопомощи и т. п.

КХСКП выступает за «свободу предпринимательства», против национализации, но в то же время и за умеренные реформы в области социального страхования, за помощь многосемейным. В последние годы стала заметнее тенденция к усилению левого крыла партии, поддерживающего более смелые шаги в области социальных реформ.

Определенную роль в поддержке социальной программы католической церкви, в борьбе за сохранение буржуазных устоев общества и нивелирование классовых противоречий играют Христианская народная партия Норвегии, Социально-христианская партия Лихтенштейна, Христианско-социальная (католическая) партия Люксембурга, Христианско-рабочая партия и Христианско-демократическая партия Мальты.

Более реакционную позицию занимает Христианско-демократический союз Западного Берлина, активно выступающий в поддержку политики реваншизма.

Временную победу католическая церковь и христианские демократы, правда при прямой поддержке извне, одержали в Республике Сан-Марино. Известно, что с 1945 по 1957 г. во главе республики стояло правительство Народного фронта, главной силой которого были коммунисты. В 1957 г. под нажимом Ватикана и правительства ХДП в Риме социал-демократы вошли в блок с Христианско-демократической партией Сан-Марино, который в настоящее время и определяет всю внутреннюю и внешнюю политику республики^[86] (На выборах в 1959 г. ХДП получила 46,8% и СДП—16% голосов^[87].)

Характеризуя позиции католицизма в общественной жизни, нельзя не упомянуть о своеобразной ситуации, сложившейся в такой стране, как Австралия. Не будучи определяющей религией, австралийская католическая церковь смогла полностью подчинить своему контролю обучение 23% учащейся молодежи^[88]. Однако главным ее «достижением» явились определенные успехи в проявлении своего влияния на австралийское рабочее движение. Католической иерархии удалось создать в стране организации «Католического действия» во всех ее разновидностях, которые смогли занять довольно прочные позиции среди трудящегося населения. Этому способствовала политика правящей Австралийской лейбористской партии и лейбористских профсоюзов, насчитывающих в своих рядах около 1 млн. членов (в рядах демократических профсоюзов, находящихся под влиянием Австралийской компартии, — около 150 тыс. членов). В отличие от других стран члены «Католического действия» не только не афишируют своей принадлежности к этой организации, но и тщательно скрывают это, занимая много руководящих постов как в лейбористской партии, так и в лейбористских профсоюзах (особенно в их первичных профсоюзных организациях на предприятиях и в заводских рабочих комитетах). Вся их деятельность подчинена одной задаче — не допустить совместных действий рядовых членов лейбористских профсоюзов с коммунистами и свести к минимуму влияние коммунистов в заводских рабочих комитетах, всячески дискредитируя их программу и лозунги и используя любую оплошность в практической работе. Отдельным членам «Католического действия» удавалось пробраться также в ряды демократических профсоюзов для того, чтобы внести раскол в их ряды^[89].

Анализ позиций католицизма в ряде развитых капиталистических стран позволяет лучше представить, насколько гибка его тактика в борьбе за сохранение влияния на трудящиеся массы в специфических условиях каждой отдельной страны, насколько многообразны ее формы и возможности приспособления к реальной действительности даже в условиях прогрессирующей дехристианизации и роста классового самосознания пролетарских слоев католической части населения. Вместе с тем все вышеизложенное свидетельствует о том, что верхи католической церкви, опираясь на хорошо организованную систему светских клерикальных организаций и в ряде стран на оппортунистическую позицию национальной социал-демократии, не останавливаются ни перед чем, чтобы не допустить сплочения и объединения усилий отдельных отрядов пролетариата в их борьбе против монополистической буржуазии, за радикальные социальные преобразования, демократию и сохранение мира.

В проведении этой политики реакционные католические силы (находящиеся на службе международного империализма) сталкиваются не только с твердой позицией коммунистических и рабочих партий, защищающих истинные классовые интересы пролетариата, но и с противодействием самих верующих трудящихся. Показательно, что наиболее прогрессивно настроенные лидеры христианской демократии и отдельные священнослужители постепенно приходят к пониманию новой исторической обстановки и истинных законов развития человеческого общества. Все это создает новые, более благоприятные условия для преодоления существующего раскола в национальном и международном рабочем движении и укрепления единства рабочего класса на основе дальнейшего развития взаимопонимания между коммунистами, социалистами и христианскими демократами по основным проблемам современности.

1. См. М. М. Шейнман. Ватикан и католицизм в конце XIX — начале XX в. М., 1958; его же. От Пия IX до Иоанна XXIII. М., 1966; И. Р. Лаврецкий. Ватикан. Религия, финансы и политика. М., 1957; его же. Кардиналы идут в ад; Н. А. Ковальский. Ватикан и мировая политика; М. П. Мчедлов. Эволюция современного католицизма; Л. Н. Великович. Кризис современного католицизма; Дж. Канделоро. Католическое движение в Италии; Ж. Канапа. Социальная доктрина церкви и марксизм, и др. ↑
2. «II Mulino», 1961, N 9, р. 638. ↑
3. «Annuario Statistico Italiano 1961». Roma, 1962, p. 148. ↑
4. В настоящее время ХДП имеет в палате депутатов 260 мест из 630 и в сенате 133 из 320. ↑
5. «France Observateur», 9.VI.1960. ↑
6. «L’Unita», 14.IX.1964. ↑
7. «Paese Sera», 14.IX.1964. ↑
8. «Тетро», 15.IX.1964. ↑
9. «L’Unita», 10.IX.1966. ↑
10. Влиятельный журнал, поддерживающий левые круги ХДП и часто помещающий на своих страницах материалы с критикой официальной политики партии. ↑
11. «L’Unita», 9.VI.1966. ↑
12. См. И. А. Федякин. Католическая печать Италии, стр. 134—193. ↑
13. «Times», 30.VIII.1965. ↑
14. «L’Espresso», 10.VI.1962. ↑
15. «L’Unita», 13.III.1963. ↑
16. «L’Unita», 26.V.1966. ↑
17. По сообщению итальянской печати, в этой дискуссии по поручению ЦК ИКП приняли участие член руководства ИКП Карло Галлуцци и член ЦК ИКП Мариза Родано. ↑
18. «Правда», 29 апреля 1967 г. ↑
19. «Les Cahiers du communisme», 1958, N 11. ↑
20. «L’Unita», 16.III.1960. ↑
21. «La Libre Belgique», 5—6.1.1963. ↑
22. Немногочисленная политическая группировка наиболее реакционно настроенных военных и политических деятелей Франции, стоящих на позициях махрового антикоммунизма, нового «крестового похода» и превращения Франции в «старшую дочерь церкви в деле руководства странами и народами». ↑
23. «Temoignage Chretien», 13.VI.1967. ↑
24. «France Nouvelle», 15.VI.1960, 3—9.VI.1963; М. Домнич. Еще один проигрыш церкви. — «Наука и религия», 1967, № 3. ↑
25. «L’Humanite», 7.IX.1966. ↑
26. «Le Figaro», 23, 24.III. 1963. ↑
27. «Les Cahiers du communisme», 1967, N 2—3. ↑
28. «Коммунист», 1967, № 2, стр. 109. ↑
29. «La Revue Nouvelle», 1967, N 7, р. 40. ↑
30. «Stern», 9.VI.1966. ↑
31. «La Croix», 29.IV.1966. ↑
32. «Проблемы мира и социализма», 1962, № 8, стр. 2—3. ↑
33. Это и неосуществимо, поскольку в соответствии с конкордатом 1953 г., заключенным Ватиканом с испанским правительством, Франко предоставлено единоличное право утверждения епископов. ↑
34. В настоящее время «Опус деи» имеет свои отделения еще в 67 странах кроме Испании (США, Япония, Кения и др.). Общее число членов приближается к 60 тыс. (20 тыс. в Испании). Штаб- квартира движения находится в Риме. Кроме того, имеются региональные правящие органы. Всеобщий съезд проводится раз в пять лет. Последний состоялся в Риме в 1967 г. ↑
35. «New York Times», 8.V. 1967. ↑
36. «Stern», 26.VI.1966. ↑
37. «Le Monde», 2.II. 1965. ↑
38. «Le Monde», 14.1.1966. ↑
39. «L’Humanite-Dimanche», 15.IV.1967. ↑
40. «Правда», 30 ноября 1965 г. ↑
41. «Проблемы мира и социализма», 1965, № 6, стр. 40. ↑
42. «Правда», 28 апреля 1967 г. ↑
43. О состоянии христианской веры в ФРГ см. серию статей в журнале «Stern», 1963, N 38—48. ↑
44. ХСС по существу является баварской региональной организацией ХДС, пользующейся в соответствии с уставом некоторой самостоятельностью в организационном отношении — имеет свои высшие руководящие органы, которые, согласно уставу, только «координируют» работу с руководством ХДС. ↑
45. См. Г. Берч. Христианско-демократический союз ФРГ без маски. М., 1963, стр. 131. ↑
46. «Der Volkswirt», 14.Х.1966. ↑
47. «Die Well», 1.1.1967. ↑
48. «L’Humanite», 18, 19, 20, 21, 26, 27, 28.IV.1967; 3, 4.V.1967. ↑
49. «Правда», 26 апреля 1967 г. ↑
50. Партия состоит из трех сословных союзов: Хозяйственного союза (объединяет главным образом представителей промышленной и торговой буржуазии); Союза рабочих и служащих и Крестьянского союза (наиболее многочисленный). Центральным органом АНП является ежедневная газета «Фольксблат» («Национальный листок»); теоретическим органом — ежемесячный журнал «Эстеррейхише монатсхефте» («Австрийский ежемесячник»). ↑
51. L. Spira. 20 Jahre. Wohin geht Osterreich? Wien, 1965. ↑
52. См. «Проблемы мира и социализма», 1966, № 8, стр. 92. ↑
53. W. Daim. Linkskatholizismus. Wien, 1965, S. 57—59. ↑
54. См. «Проблемы мира и социализма», 1965, № 8, стр. 58. ↑
55. «Die Zukunft», 1964, N 8, S. 15. ↑
56. См. там же, стр. 16. ↑
57. «La Croix», 14.III.1963. ↑
58. Помимо Конфедерации христианских профсоюзов под руководством СХП находится ряд организаций торговцев и ремесленников (союз мясников, союз булочников и т. д.), а также несколько молодежных организаций. СХП занимает господствующее положение и в крестьянском союзе Буренбонд.На выборах в мае 1965 г. СХП получила 34,4% голосов избирателей, имеет 77 депутатов в палате представителей (36,3%) и 76 членов сената (42,7%). В составе правительства, сформированного в марте 1966 г., СХП принадлежит 14 портфелей из 23, в том числе пост премьер-министра.
    

    Официальным органом партии является еженедельник «Тан нуво» («Новое время»). ↑

59. «The Europa Yearbook», 1962, р. 283; «Коммунист», 1961, № 8, стр. 74. ↑
60. «Le Drapeau rouge», 5.XII.1964; «Christian Trade Unions of Belgium», 1964, p. 1. ↑
61. См. Ю. Н. Панков. Рабочее движение в Бельгии. М., 1966, стр. 46. ↑
62. Там же, стр. 47. ↑
63. A. Brys. The principles and organization of the Christian Labour Movement of Belgium. Brussels, 1958, p. 5—8. ↑
64. «Le Drapeau rouge — dimanche», 31.VII. 1955. ↑
65. «Rapport d’activite de la CSC, 1962—1964». Bruxelles, 1964, p. 47. ↑
66. «Le Drapeau rouge», 24.Х.1958. ↑
67. National Federation of Young Christian Workers and National Federation of Young Christian Workwomen созданы в 1927 г. и объединяют в своих рядах около 90 тыс. членов; National Federation of Catholic Worker’s Leagues создана в 1941 г. и имеет около 112 тыс. членов; National Federation of Feminine Christian Labour Leagues создана в 1922 г. и имеет около 390 тыс. членов (Д. Brys. The principles and organization of the Christian Labour Movement of Belgium. Brussels, 1958, p. 21, 22, 27). ↑
68. «Le Drapeau rouge — magazine», 21.11.1964; «Le Drapeau rouge», 26.V. 1964; 30.V. 1964. ↑
69. «Le Drapeau rouge», 10.XI.1960. ↑
70. G. Spitaels. L’annee sociale, p. 80. ↑
71. Единственной легальной политической партией Португалии является Национальный союз, носящий открыто фашистский характер. ↑
72. «Piece news», 29.V. 1964. ↑
73. «Правда», 29 апреля 1967 г. ↑
74. «Le Monde», 29.VII.1965. ↑
75. Там же. ↑
76. «New York Times», 25.Х.1966. ↑
77. «XXIII съезд Коммунистической партии Советского Союза». Стенографический отчет, т. I. М., 1966, стр. 571. ↑
78. «Le Monde», 15.V.1967. ↑
79. «United States News and World Report», 27.III. 1967. ↑
80. «New York Times», 12.XII.1965. ↑
81. «New York Times», 19.1.1966. ↑
82. См. «Правда», 3 февраля 1967 г. ↑
83. «Washington Post», 11.III.1967. ↑
84. «United States News and World Report», 27.III.1967. ↑
85. «Le Monde», 1.IV. 1964. ↑
86. См. «За рубежом», 1967, № 7, стр. 18. ↑
87. См. «Политические партии зарубежных стран». Справочник. М., 1967, стр. 77. ↑
88. «The Catholic Weekly», 19.VI. 1958. ↑
89. Т. Truman. Catholic Action and Politics. Melbourne, 1960, p. 103, 110, 151, 154, 164, 230, 247. ↑