Церковь и проблемы национально- освободительного движения народов развивающихся стран

На современном этапе общего кризиса капитализма национально-освободительное движение в странах Азии, Африки и Латинской Америки из резерва мирового революционного процесса превратилось в одну из его важнейших составных частей и оказывает все возрастающее влияние на весь ход международной жизни.

На карте мира появилось свыше 60 новых национальных государств. Из колониальной и полуколониальной неволи вырвалось более 1,5 млрд, человек, или 95% населения бывших порабощенных стран. Для сотен миллионов людей открылись новые горизонты борьбы за социальный прогресс.

В полной мере сбылось ленинское предсказание о том, что «массы трудящихся, крестьяне колониальных стран, несмотря на то, что они сейчас еще отсталы, сыграют очень большую революционную роль в последующих фазисах мировой революции»^[1].

Выход на международную арену молодых суверенных государств, их стремление к упрочению своей политической и экономической самостоятельности, борьба прогрессивной общественности этих стран с происками монополистического империализма и его пособниками из лагеря феодализма и проимпериалистической буржуазии — все это не может не накладывать отпечаток на характер идеологической борьбы, которую ведут в современном мире силы демократии и социализма против реакционных сил умирающего капитализма.

Ареной их столкновения с империализмом и внутренней реакцией в настоящее время практически являются все сферы общественной жизни молодых государств.

В ряде стран (Таиланд, Филиппины, Малайзия, Гана) международной и внутренней реакции удалось временно подавить демократические силы. Однако, несмотря на ожесточенное сопротивление, социалистические идеи все глубже проникают в национальное движение. Многие молодые государства, сбросившие с себя узы колониализма, такие, например, как ОАР, Алжир, Гвинея, Мали, Конго (Браззавиль), заявили о том, что они избрали социалистический путь, и объявили социализм официальной государственной доктриной, подтвердив тем самым вывод Московского Совещания коммунистических и рабочих партий 1960 г. о реальности и эффективности некапиталистического пути развития для освободившихся стран.

Конечно, такое широкое распространение лозунгов социализма в национально-освободительном движении не обошлось и без определенных идеологических издержек в виде искажения социалистического учения и попыток ложно толковать его смысл. Нередко в концепциях, выдвигаемых даже искренними сторонниками социализма, содержится немало утопических положений и в тоже время игнорируются важные стороны научного социализма. Но в ряде случаев выдвижением социалистических лозунгов маскируется курс на укрепление позиций реакции и соглашение с империализмом, на всемерное развитие капиталистических отношений^[2].

Реакционные силы отдают себе отчет в том, что политические, экономические, научно-технические и культурные достижения социалистических стран, их последовательная борьба против империализма, колониализма, за мир, за равноправие народов являются огромной притягательной силой для широких народных масс развивающихся стран. Они не могут не считаться с тем, что мировая социалистическая система помогает национальным прогрессивным силам ограждать свои страны от экспорта контрреволюции, вносит существенный вклад в дело их военной и дипломатической защиты. Экономическая помощь социалистических государств облегчает ломку отживших социально-экономических институтов. Помощь развивающимся странам в подготовке национальных кадров, в народном образовании, в возрождении национальной культуры лишает сторонников капиталистического пути развития важных рычагов духовного воздействия на общественную жизнь этих стран и распространения реакционных, антисоциалистических идей. Немало делает для защиты освободившихся стран от посягательств империализма, для пропаганды прогрессивных идей и дискредитации современного капитализма и рабочее движение капиталистических государств.

В молодых суверенных государствах непрерывно растут ряды рабочего класса, причем в основном за счет выходцев из деревни. Последнее обстоятельство, а также относительная малочисленность прослойки кадрового индустриального пролетариата обусловливают живучесть религиозной и националистической идеологий, что усложняет и задерживает процесс консолидации различных групп рабочего класса этих стран.

Более многочислен во многих развивающихся странах так называемый полупролетариат — люди, как правило, не имеющие постоянной работы и перебивающиеся случайным заработком. К этой же группе многие зарубежные социологи относят и низшие слои мелкой буржуазии (ремесленников, мелких торговцев).

Самым многочисленным классом в этих странах (около 2/3 от общей численности населения) является крестьянство, способное выступать как радикальная и нередко революционная сила. Преимущественно из крестьянства формировались массовые национально-освободительные армии в тех странах, где независимость была завоевана вооруженным путем. Однако после завоевания политической независимости в подавляющем большинстве случаев происходил спад крестьянского движения, расколу которого во многом способствовали половинчатые аграрные реформы и рост кулацкой прослойки.

Усиливается влияние на политическую жизнь развивающихся стран таких промежуточных социальных слоев населения, как интеллигенция и офицерство, которые в силу своей внутренней неустойчивости могут стать питательной средой реакционных политических движений, хотя среди них имеется немало приверженцев некапиталистического пути развития.

Чрезвычайно противоречивую роль в определении политического курса развивающихся стран играет национальная буржуазия. Финансовая слабость, нехватка опыта промышленного развития, остающаяся зависимость от поставок оборудования и сырья из-за границы, традиционное предпочтение капиталовложений в непроизводительные сферы, нежелание рисковать в обстановке политической и экономической нестабильности не могут не сказываться на ее позиции. С другой стороны, национальная буржуазия заинтересована в создании и развитии государственного сектора в народном хозяйстве, в подъеме производительных сил и в промышленном развитии своих стран.

Интересам национальной буржуазии соответствовало бы и решение крестьянского вопроса в целях высвобождения рабочих рук, однако она еще не может в большинстве случаев существовать без поддержки феодальной и родоплеменной верхушки. Она нуждается в сохранении энтузиазма масс, рожденного в ходе борьбы за национальную независимость, в мобилизации их усилий для экономического развития. Ей было бы выгодно повышение жизненного уровня народных масс: это расширило бы внутренний рынок для национальной промышленности. Однако национальная буржуазия опасается демократизации общественной жизни и привлечения широких народных масс к активному участию в национальном строительстве, так как это приведет к усилению их влияния на политическую обстановку в той или иной стране.

Исторический опыт свидетельствует о том, что национальная буржуазия, как правило, враждебно относится к выступлениям трудящихся масс в ходе национально- освободительных революций с их собственными революционно-политическими требованиями и программами коренных социальных преобразований. Этот опыт еще раз подтверждает ленинское указание, что «очень часто — пожалуй, даже в большинстве случаев — буржуазия угнетенных стран, хотя она и поддерживает национальные движения, в то же время в согласии с империалистической буржуазией, т. е. вместе с нею, борется против всех революционных движений и революционных классов»^[3].

Не удивительно поэтому, что идеологи национальной буржуазии широко пропагандируют «идею» общности интересов различных классов. При этом общность интересов в борьбе за национальную независимость ими предельно абсолютизируется и распространяется на все области социально-экономической и политической жизни вплоть до утверждения возможности «полной гармонии классовых отношений и мирного сотрудничества всех классов»^[4].

В целях укрепления своего влияния среди многомиллионных масс населения, и особенно среди крестьянства, национальная буржуазия широко использует различные религиозные идеологии, учитывая силу их воздействия на массы. Апологеты национальной буржуазии рассматривают религию как составной и нередко определяющий элемент своей внутренней политики. Во многих развивающихся странах некоторые теоретики буржуазного национализма даже не пытаются отдать предпочтение какой-либо одной религии, ибо это оттолкнуло бы от них ту или иную часть местного населения, а говорят о религии вообще, что помогает им привлекать к практической политике буржуазного национализма представителей различных вероисповеданий. Их в общем устраивает и мусульманство, и буддизм, и индуизм, и католицизм, лишь бы они, во-первых, служили интересам борьбы за утверждение капиталистического пути развития и, во-вторых, противостояли неуклонному распространению среди широких масс материалистического мировоззрения.

При этом следует отметить, что, как правило, современные идеологи национальной буржуазии охотнее поддерживают реформаторские направления в религиях, подвергая критике их консервативные стороны, отталкивающие массы, особенно молодежь, и препятствующие научно-техническому и социальному прогрессу (естественно, в рамках буржуазной демократии).

В связи с крушением политической системы колониализма и стремлением навязать развивающимся странам новые формы экономической и политической зависимости империалистические державы, несмотря на разделяющие их и нередко обостряющиеся противоречия, стремятся выступать общим фронтом против освободительного движения стран Азии, Африки и Латинской Америки, против стремления освободившихся народов закрепить свою независимость и ни в коем случае не допустить их развития по некапиталистическому пути. В этом они получают поддержку национальных эксплуататорских классов и отдельных привилегированных групп, пытающихся в своих интересах сковать политическую активность масс.

Некоторые успехи, достигнутые империалистическими силами в этом направлении, во многом предопределяются тем, что национально-освободительное движение в развивающихся странах по своему характеру, целям и непосредственным задачам является буржуазно-демократическим, преимущественно крестьянским, движением. Оно само по себе несет отпечаток буржуазной и мелкобуржуазной психологии, идеологии и политики и в настоящее время, в конкретных исторических условиях, только подкрепляется борьбой сравнительно еще немногочисленных национальных отрядов местного пролетариата.

Наряду с сетью заговоров и военных переворотов империалистические державы взяли на вооружение такие формы политики неоколониализма, как навязывание многосторонней и двусторонней экономической и технической «помощи», военных соглашений, расширение сотрудничества в области культуры и просвещения.

Развитие культурных и идеологических контактов, тесно связанных с экономической «помощью», используется империалистическими державами для усиления своего влияния на воспитание кадров национальной интеллигенции в духе современной буржуазной идеологии.

В проведении политики неоколониализма и антикоммунизма международный империализм пытается еще более широко использовать религиозность многомиллионных масс населения развивающихся стран, многочисленную армию христианских и мусульманских священнослужителей и миссионеров, а также различные другие клерикальные движения и организации.

Эта политика империалистических сил встречает ^определенное взаимопонимание в клерикальных кругах африканских, азиатских и латиноамериканских стран. Причем речь уже идет не только о практическом сотрудничестве католических, протестантских и евангелических церквей, но и об объединении усилий всех христианских церквей с исламом и другими местными религиями. Тенденции развития такого сотрудничества получили за последние годы одобрение как на международных христианских, так и на мусульманских форумах^[5], а также в многочисленных публикациях и выступлениях клерикальных идеологов. Такие заявления, как, например, англиканского архиепископа Кейптауна о том, что «в дни растущего безбожия и атеизма братские религии — ислам и христианство — обязаны протянуть друг другу руки для борьбы против антибожественных сил», или мусульманского журнала «Мослим дайджест», что хотя религии и отличаются друг от друга, но «они могут и должны выступать рука об руку как члены одной семьи и как товарищи по оружию», стали в наши дни довольно обычным явлением.

Вместе с тем при оценке значения сотрудничества различных клерикальных сил в условиях дальнейшего развития национально-освободительного движения нельзя не учитывать не только удельный вес их идеологического влияния на местное население тех или иных стран, существующие в этих странах исторические традиции и конкретную политическую ситуацию, но и различное отношение широких масс населения к местным традиционным религиям и религиям, завезенным в эти страны колонизаторами.

Многолетний опыт борьбы народов развивающихся стран против колониализма показывает, что в ходе этой борьбы усиливаются настроения национальной независимости, активизируются национальные традиции, а идеологические феномены и религиозные представления наполняются подчас новым содержанием, отвечающим чаяниям многомиллионных масс местного населения.

Использованию в национально-освободительном движении религиозных традиций и настроений способствует и то, что в большинстве стран (особенно Азии и Африки) это движение возглавляется национальной буржуазией, кровно связанными с ней кругами местной интеллигенции, непролетарскими партиями, которые в силу своей социальной природы сами являются носителями идеалистического мировоззрения.

Все эти обстоятельства, вместе взятые, предопределяют двойственность и противоречивость роли той или иной церкви в процессе борьбы народов развивающихся стран за свою политическую и экономическую независимость.

С одной стороны, круги местной буржуазии, борющиеся за развитие и укрепление национального капитализма, широко используют возможности различных церквей, во-первых, для вовлечения народных масс в борьбу с колониализмом и его последствиями, но в рамках своих классовых интересов; во-вторых, в целях идеологического воздействия на трудящиеся слои населения, противодействуя тем самым их моральному и духовному раскрепощению, росту политического самосознания и распространению среди них материалистического мировоззрения.

Таким образом, эти круги национальной буржуазии умело используют в своих интересах двойственный характер религии: как веру в возможность лучшей и более- справедливой жизни и как идеологию, которая помогает сдерживать развитие национально-освободительного движения в выгодных ей рамках.

Вместе с тем национальная буржуазия, заинтересованная во имя своего обогащения во всестороннем развитии производительных сил, вынуждена в определенной мере содействовать развитию просвещения и науки, учитывать растущие культурные потребности населения, а также способствовать раскрепощению, образованию и наделению гражданскими правами женщин в целях использования их труда в ряде отраслей производства. Эта тенденция объективно способствует ослаблению традиционных религиозных настроений среди интеллигенции, студенчества и пролетарских слоев населения, многие представители которых постепенно перестают безоговорочно воспринимать религиозные учения, их догмы и обряды. Определенная, противоречиво развивающаяся, непоследовательно протекающая эволюция наблюдается и во взглядах части местного духовенства, начинающего понимать необходимость приспособления религиозных учений и их догматики к новой исторической обстановке.

Однако власть этой специфической формы общественного сознания, ее цепкость всегда оказываются барьером для проникновения передовых, прогрессивных идей, научного мировоззрения, осознания массами их истинного положения. Международные империалистические силы и тесно связанные с ними круги национальной буржуазии, опираясь на реакционно настроенные слои мусульманского, буддистского и христианского духовенства, используют эту особенность религиозной идеологии для того, чтобы затормозить дальнейшее развитие национально- освободительных революций, расколоть их движущие силы.

Многолетний опыт национально-освободительной борьбы народов Азии и Африки говорит о том, что даже в своем самом «прогрессивном» варианте любая религия может оправдать общедемократические социальные и экономические преобразования только до определенных пределов, перейдя которые она, как идеология, неминуемо должна войти в противоречие с дальнейшими задачами этих преобразований. Исторический опыт показывает, что при оценке конкретных фактов использования религии всегда следует исходить из того, какие политические силы берут ее на свое вооружение и какой смысл они вкладывают в ее лозунги.

Все вышеизложенное в своей основе относится и к определению роли религии в политической и социальной жизни стран Латинской Америки. Вместе с тем, анализируя рассматриваемые проблемы, нельзя не учитывать определенные принципиальные отличия, свойственные именно этому району «третьего мира». В основном они сводятся к тому, что, во-первых, в большинстве стран Латинской Америки национально-демократические революции уже прошли этап, характерный для многих стран Азии и Африки; во-вторых, многие из них располагают крупными, хорошо организованными отрядами рабочего класса и влиятельными коммунистическими партиями; в-третьих, в них практически монопольное положение занимает только католическая церковь, опирающаяся в своей деятельности на христианско-демократические партии, профсоюзы и другие светские католические организации.

Особенности развития национально-освободительного движения в различных районах «третьего мира» во многом определяют и роль, которую играют в их политической жизни католическая церковь, ее монашеские ордены, миссии и светские клерикальные организации. Однако для более глубокого анализа новых тенденций в политике католической церкви в отношении развивающихся стран, ее стремлении сотрудничать не только с другими христианскими церквами, но и с исламским и буддистским духовенством, необходимо хотя бы кратко остановиться на тех внутренних процессах, которые способствуют их сближению во имя решения каких-то общих (стоящих перед ними) политических, экономических и идеологических проблем.

Наиболее показательным является объективный процесс установления некоторого взаимопонимания между католической и мусульманской церквами и появления среди идеологов обеих религий, правда пока единичных, высказываний о целесообразности и возможности объединения их усилий против сторонников материалистического мировоззрения и развития молодых растущих стран «третьего мира» по некапиталистическому пути.

Зарубежная пресса свидетельствует, что ислам исповедует в наши дни около 14% населения земного шара^[6]. Если исходить из данных, опубликованных Организацией Объединенных Наций на 1 января 1966 г., то это составит около 450 млн. человек. Более чем в 30 странах Азии и Африки ислам является господствующей религией, и еще почти в 30 странах имеются мусульманские общины, оказывающие большее или меньшее влияние на их политическую жизнь. Иначе говоря, ислам — это такая религиозная идеология, влияние которой нельзя недооценивать, учитывая при этом, что большинство мусульманских стран совсем недавно встало на путь самостоятельного политического, а некоторые из них и экономического развития.

В исламском мире в последние годы все чаще и в более конкретной форме обсуждаются вопросы отношения к социальным, экономическим и политическим процессам, происходящим как в мусульманских странах, так и за их пределами, а также вопросы приспособления самого ислама к новым историческим условиям.

Одной из характерных особенностей современного этапа развития этих стран является не только борьба за свою политическую и экономическую независимость, но и многообразие форм, методов и путей обновления социальной и экономической жизни, обусловленных как расстановкой классовых сил в той или иной стране и политическим курсом их правительств, так и степенью их политической и экономической зависимости от стран развитого капитализма.

Капитализм, социализм или поиски какого-то третьего пути — вот альтернатива, вставшая в полный рост перед народами мусульманских стран. Возможен ли вообще этот третий путь? Или он является только временной переходной ступенью на некапиталистический путь развития?

В связи с этим в ряде стран все большее внимание общественности привлекают дискуссии о различных разновидностях исламского социализма.

В одних случаях он является новым идеологическим оружием реакции в борьбе с растущим влиянием идей марксизма-ленинизма. В других — разновидностью мелкобуржуазных иллюзий о социализме, исключающей классовую борьбу и диктатуру пролетариата. В-третьих, как, например, в ОАР и Алжире, — средством идеологического обоснования революционных, антикапиталистических социально-экономических преобразований. Однако в целом все эти тенденции строить социализм своим особым путем, отличающимся от опыта стран социалистического лагеря, по сути дела, по мнению многих современных зарубежных социологов, представляют собой определенную форму проявления национализма. Но некоторые из них видят в этом процессе и отражение постепенного перехода на позиции рабочего класса непролетарских слоев населения, которые объективно не могут сразу в полном объеме воспринять идеи марксизма- ленинизма, но уже отвергают сегодня капиталистический путь развития ввиду его бесперспективности.

Вместе с тем, рассматривая эти проблемы, нельзя не учитывать то огромное влияние, какое все еще оказывает религия как на население мусульманских стран, так и на само содержание всех разновидностей исламского социализма, в котором идеология ислама является существенной, если не преобладающей составной частью. «Мы отвергаем капитализм и отвергаем коммунизм, — писал несколько лет назад один из видных теоретиков и пропагандистов исламского социализма, египетский социолог Абдель М. Шумейс, — мы строим основы нашего общества на базе предписаний Корана»^[7].

В оценке взаимоотношения ислама и процессов национально-освободительного движения в мусульманских странах мнения советских ученых также расходятся. Одни отрицают всякую возможность позитивного влияния ислама на развитие идей национально-освободительной борьбы и считают, что он ни при каких обстоятельствах не выступает как фактор национального сплочения. Другие, наоборот, склонны к некоторой переоценке влияния ислама на формирование прогрессивных взглядов среди мусульманской общественности. Третьи, на наш взгляд, подходят к рассмотрению этой проблемы более диалектически и считают, что религия может играть при определенных условиях роль как объединяющего фактора, так и фактора раскола национальных сил, что она используется лишь как выражение той или иной идеологической концепции и зависит от того, кто и во имя каких целей берет ее на свое вооружение (реакционные или относительно прогрессивные силы).

В то же время нельзя согласиться и с тенденцией рассматривать ислам и буддизм как «более демократические религии», имея в виду, что это религии народов, долгое время находившихся под колониальным гнетом, которые просто видели в них чуть ли не единственное проявление возможности сохранить свою национальную самобытность и в ряде случаев даже знамя, объединяющее их на борьбу с чужеземными захватчиками и эксплуататорами. Объективное рассмотрение этого вопроса, а также изучение работ зарубежных социологов — исламистов и востоковедов, таких, как X. Гибба (Н. Gibb), Маджида Хадьюри (Majid Khadduri), Д. Рустова (D. Rustow), Фаяза Саяджа (Fayez Sayegh), Б. Доджа (В. Dodge), П. Ватикиотиса (Р. Vatikiotis), Вернона Мак Кея (Vernon Me Kay), Т. Янга (Т. Young) и группы авторов недавно вышедшей в Лондоне и уже нашумевшей монографии «Ислам и международные отношения»^[8] показывают, какое большое внимание империалистические круги уделяют исламу как идеологической основе раскола единства в национально-освободительной борьбе мусульманских народов наряду с пропагандой капиталистического пути развития и противопоставлением исламского мира социалистическому лагерю и международному коммунистическому движению.

Обратимся к фактам.

Итак, общественность мусульманских стран все больше волнует вопрос о пути их дальнейшего развития, а также об отношении к тем социальным, экономическим и политическим процессам, которые происходят в этих странах и за их пределами.

Эта тенденция наиболее ярко проявила себя на VI сессии Всемирной мусульманской конференции (Могадишо, декабрь 1964 г.), I Исламской конференции стран Азии и Африки (Бандунг, март 1965 г.), II конференции Академии исламских исследований университета «Аль-Азхар» (Каир, май 1965 г.) и III конференции мусульманских религиозных лидеров (Каир, октябрь 1966 г.), где в отличие от всех предыдущих мусульманских форумов основное внимание уделялось обсуждению вопросов отношения исламского мира к политическим и социальным проблемам современности.

VI сессия Всемирной мусульманской конференции^[9], на которой присутствовало 120 делегатов от 38 стран, приветствовала любые попытки сближения между исламскими государствами, рекомендовала правительствам этих стран поощрять товарообмен между ними путем сокращения таможенных тарифов и выступила за создание общего рынка африканских мусульманских государств. Сессия одобрила образование регионального органа экономического развития, в который вошли Пакистан, Ирак и Турция, а также шаги, предпринимаемые в этом же направлении со стороны Ливии, Туниса, Алжира и Марокко. Среди других вопросов, рассмотренных сессией, представляют интерес рекомендации правительствам мусульманских стран больше уделять внимания религиозному воспитанию школьников, а также решение о создании Консультативного комитета по делам мусульманских африканских стран и института по подготовке мусульманских проповедников.

Независимо от оценки тех или иных принятых решений в целом можно отметить, что сессия в Могадишо имела ярко выраженный политический характер, хотя она и не поднялась до рассмотрения общих для мусульманского мира вопросов национально-освободительного движения, борьбы с империализмом и неоколониализмом, вопросов войны и мира, отношения к международным демократическим движениям. Однако в кулуарах конференции и среди различных общественных кругов уже громче раздавались голоса сторонников объединения усилий мусульманских стран в борьбе с империализмом, усиления влияния идеологии ислама на растущий рабочий класс, молодежь, женщин путем создания мусульманских клерикальных профсоюзов^[10], женских и молодежных организаций и их международных объединений в рамках мусульманского мира. Одновременно с этим все активнее обсуждались проблемы мусульманского социализма^[11], содействия укреплению позиций национальной буржуазии и противодействия все более широкому проникновению в мусульманский мир идей научного социализма.

В связи с этим в стенах старинного мусульманского университета «Аль-Азхар» в Каире родилась мысль о созыве всемирного мусульманского собора, на котором можно было бы в комплексе обсудить все проблемы взаимоотношений с современным миром.

Эти стремления нашли свое отражение в работе I Афро-азиатской исламской конференции (ААИК), от которой мусульманский мир ждал ответа на многие волнующие его вопросы.

Конференция приняла решение о создании постоянной Исламской организации Африки и Азии (ИОАА) и одобрила проект ее устава. Однако разногласия по конкретным вопросам (в основном между делегациями Индонезии и ОАР, Пакистана и Индии) затруднили проведение выборов руководящих органов ИОАА, и практическое ее создание на какое-то время было отложено.

В общей декларации, принятой конференцией, отмечалось, что ислам есть величайшая всемирная религия, что мусульмане всего мира независимо от национальности, расы, пола, цвета кожи и языка являются братьями и сестрами и что их священная задача — борьба со всеми формами зла, угнетения, дискриминации, эксплуатации человека человеком и нации нацией. В декларации подчеркивалось, что ислам не может развиваться и свободно процветать, пока в мире существуют империализм, колониализм и неоколониализм, которые не могут обеспечить всеобщий мир и являются препятствием к прогрессу. В этой связи особое значение придавалось роли национально-освободительной борьбы против чужеземного господства, ортодоксального колониализма и всех завуалированных форм современного неоколониализма.

Существующий антагонизм между отдельными группами мусульманских стран рассматривался в декларации как результат традиционной политики империалистических держав.

В резолюции по социально-экономическим проблемам конференция призвала правительства афро-азиатских стран создавать независимую экономику посредством взаимной кооперации; учредить специальный межгосударственный орган для координации производства, выработки мер по стабилизации цен, обмена опытом и информацией в области планирования экономики; создать межгосударственную Афро-азиатскую корпорацию по кредиту, Афро-азиатский банк развития, Афро-азиатское бюро по фрахту и т. п.

Значительный интерес представляла и резолюция конференции о сотрудничестве мусульманских рабочих и крестьян Азии и Африки. ААИК поддержала предложение о создании организации рабочих и крестьян афроазиатских стран, целью которой должно быть улучшение экономических условий их существования и оказание им помощи в получении профессионального образования, а также вовлечение мусульманских рабочий и крестьян в политическую жизнь в духе принятых конференцией общеполитических рекомендаций.

Впервые в истории международных исламских форумов ААИК была принята резолюция о положении и роли мусульманских женщин. В общих рекомендациях конференции правительствам мусульманских стран по этому вопросу было выражено пожелание обеспечить участие женщин во всех видах общественной и экономической жизни, предоставить им избирательные права, право на получение образования, включая высшее, право на брак и развод, а также обеспечить защиту этих прав со стороны государства. Был предрешен и вопрос о создании в ближайшем будущем постоянной Афро-азиатской организации исламских женщин.

Значение этой конференции для исламского мира прежде всего определяется тем, что она носила в основном антиимпериалистический, антиколониальный и антивоенный характер, что в известной мере не могло не способствовать усилению свободолюбивых настроений народов Азии и Африки. В то же время на этой конференции имел место и целый ряд не только антикоммунистических, но и антисоветских выступлений.

Серьезного внимания с точки зрения изучения процессов, происходящих в исламском мире, заслуживает вторая конференция Академии исламских исследований каирского университета «Аль-Азхар». В ее работе приняли участие многие крупные богословы, юристы, законоведы и социологи 35 мусульманских стран. В течение многих лет в функции академии входило изучение и толкование догматических положений исламского шариата применительно к тем экономическим и политическим изменениям, которые происходили в исламском мире. Особенно возросло значение деятельности указанной академии в последние годы, когда в ряде мусульманских стран стали проводиться такие мероприятия, как национализация крупных предприятий, ограничение землевладений, некоторая демократизация общественной жизни, более активное включение в нее женской части населения и т. п.

Обсуждение многих вопросов проходило в острых дискуссиях, в ходе которых участники конференции разделились на две основные группы. К первой из них присоединились те члены академии, которые старались не допустить никаких новых толкований исламского шариата, Корана и изречений пророка. Ко второй — реформаторы и модернисты, стремящиеся модернизировать ислам и придать ему современную окраску.

Из материалов, опубликованных в зарубежной прессе, можно судить о том, что особенно острая дискуссия возникла вокруг вопроса об идеологическом воспитании современной молодежи и ее отношении к религии. С докладом по этому вопросу выступил муфтий^[12] Северного Ливана Надим аль-Джиср. Он убедительно показал, что современная мусульманская молодежь стоит на перепутье между различными идеологическими течениями и направлениями и имеет практическую возможность делать для себя выбор. Религиозные догмы и ограничения в их традиционном варианте могут только привести к отказу нового поколения от ислама и содействовать проникновению в умы молодежи материалистического мировоззрения. Было принято решение, чтобы Академия исламских исследований не только глубоко изучила эту проблему в целом, но уже сейчас приступила к разработке предложений об отказе от суеверий и обрядов, отталкивающих молодежь от религии. В рекомендациях, выработанных конференцией, было обращено внимание на необходимость пересмотра системы религиозного воспитания. В качестве конкретных предложений выдвигалось, например, предложение о создании в мусульманских странах широкой системы молодежных дворцов и клубов, где наряду с интересующими молодежь занятиями можно было бы оказывать на нее идеологическое влияние и проводить религиозное воспитание. Предложена была также система поощрения молодежи за успехи в религиозном образовании в школах.

Конференция Академии исламских исследований каирского университета «Аль-Азхар» обратила внимание на развитие тенденции приспособления ислама к современному миру и укреплению позиции так называемой группы модернистов.

Вместе с тем при обсуждении вопросов социального и экономического характера на конференции неоднократно подчеркивалось, что ислам, как социально-экономическая система, по своему отношению к современным экономическим проблемам, и особенно по отношению к частной собственности, в корне отличается от коммунизма.

На III конференции мусульманских религиозных деятелей (Каир, октябрь 1966 г.), собравшей представителей 40 стран, многие участники поддержали идею развития мусульманского национализма, призвали к практическому расширению мусульманской солидарности и к необходимости объединения усилий с другими церквами против продолжающегося распространения коммунистической идеологии.

Внимательное изучение новых тенденций в мусульманском мире позволяет, с одной стороны, лучше разобраться в истинных целях исламского модернизма, увидеть в нем некоторую общность с позицией «обновленческого» направления в современном католицизме в развивающихся странах и, с другой — использовать эту особенность в интересах национально-освободительной борьбы.

Сложные процессы, связанные не только с укреплением национальной независимости, но и с прямым сопротивлением американской агрессии, происходят среди буддистского населения и духовенства ряда стран Юго-Восточной Азии. Для большинства жителей Вьетнама, Бирмы, Таиланда, Камбоджи, Лаоса, Цейлона и даже части японцев буддизм является той нравственной основой, на которой они воспитывались с детских лет. Единственными конкурентами буддистских священников, монахов и учителей в работе среди молодежи были католические, протестантские и кое-где баптистские миссионеры, которые даже в лучшие годы оказывали влияние на незначительную часть населения этих стран. Поэтому для большинства коренных жителей, получивших образование в колледжах и университетах европейского типа, буддизм неразрывно связан с понятием национальных традиций и культуры, которые они призваны сейчас сохранить для будущих поколений. Многие буддистские организации, особенно юношеские и студенческие, ведут постоянную борьбу за мир, демократию, сохранение национальных культурных ценностей. Известны многочисленные факты протеста буддистского духовенства против происков неоколонизаторов вплоть до самосожжения (Южный Вьетнам). Вместе с тем через буддистскую церковь США и ряда других стран западного мира империалистическим силам в последние годы удалось внести раскол в «среду буддийского духовенства, запугивая его коммунистической угрозой». В частности, этим можно объяснить и то, что в 1965 г. далеко не все руководители буддистской церкви стран Юго-Восточной Азии поддержали протест против американской агрессии и зверств во Вьетнаме.

Не без успеха продолжает кое-кто разжигать религиозную рознь среди местного населения в Индии и других странах, мешая сплочению всего населения вокруг более или менее прогрессивных программ национального возрождения.

* * *

Принципиальные отличия католической церкви от мусульманской, буддийской и других церквей стран Азии и Африки заключаются в следующем:

во-первых, она представляет религию, завезенную в эти страны колонизаторами, интересам которых служила «верой и правдой» в течение нескольких веков;

во-вторых, она представляет собой во всех этих странах (кроме Филиппин) религию меньшинства (в 1965 г. в странах Азии проживало 43 млн. католиков, т. е. 2,4% общей численности населения, а в странах Африки — 22 млн., т. е. 7,5% общей численности населения)^[13];

в-третьих, в отличие от всех других церквей католическая церковь имеет централизованное руководство в мировом масштабе, стройную систему церковной иерархии и весьма организованную и хорошо подготовленную армию священников, миссионеров и монахов, проходящих ныне своеобразную «переподготовку» и получивших в свои руки модернизированное Вторым Ватиканским собором идеологическое оружие, которое, по мнению лидеров католицизма, должно значительно усилить эффективность влияния католической церкви в странах «третьего мира»;

в-четвертых, она опирается в своей деятельности на целую группу международных светских клерикальных организаций (профсоюзных, женских, молодежных и др.), имеющих региональные отделения в целом ряде азиатских и африканских стран.

Все это, вместе взятое, предопределяет место и роль католической церкви в национально-освободительной борьбе народов Азии и Африки.

1. В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 44, стр. 38. ↑
2. Подробнее см.: К. Н. Брутенц. Особенности современного национально-освободительного движения. — Сб. «Идеология современного национально-освободительного движения». М., 1966, стр. 5—50. ↑
3. В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 41, стр. 243. ↑
4. См. сб. «Идеология современного национально-освободительного движения», стр. 70—73. ↑
5. Имеются в виду Манильское совещание епископов стран Дальнего Востока (Филиппины, 1958» г.), Всеафриканская конференция христианских церквей в Кампале (Уганда, 1963 г.), Второй Ватиканский Вселенский собор (Рим, 1962—1965 гг.), VI сессия Всемирной мусульманской конференции стран Азии и Африки в Могадишо (Сомали, 1964 г.), I Исламская конференция стран Азии и Африки в Бандунге (Индонезия, 1965 г.), II конференция Академии исламских исследований университета «Аль-Азхар» в Каире (ОАР, 1965 г.) и III конференция мусульманских религиозных лидеров в Каире (ОАР, 1966 г.). ↑
6. «Der Spiegel», 22.XII.1965, S. 74. ↑
7. А. М. Шумейс. Наш арабский социализм. Каир, 1961, стр. 46 (на араб. яз.). ↑
8. «Islam and International Relations». Ed. by J. H. Proctor. London, 1965. ↑
9. Постоянно действующая международная мусульманская организация. Создана в Мекке в 1926 г. Согласно уставу, вся ее деятельность вдохновляется исламом. ↑
10. Типа «Сарбумуси» в Индонезии, основывающего всю свою деятельность на мусульманском учении, отрицающего существование классов и необходимость классовой борьбы. Рабочие и предприниматели, с точки зрения его руководителей, отличаются лишь по функциям, и антагонизма между ними не существует. Целью этой профсоюзной организации является борьба за то, чтобы рабочие получили более справедливую долю за свой труд или чтобы «богатые были не очень богатыми, а бедные — не очень бедными». ↑
11. Исламского социализма в Алжире, арабского социализма в ОАР, дустуровского социализма в Тунисе, африканского социализма в Гвинее, африканского пути к социализму в Сенегале, направленной демократии в Индонезии и т. д. ↑
12. Глава духовного управления Северного Ливана. В соответствии с существующими в мусульманском мире традициями муфтию предоставляется право толковать Коран применительно к конкретной обстановке, давать консультации по духовным и юридическим вопросам. ↑
13. «Der Spiegel», 22.XII.1965, S. 74. ↑