Позиции католицизма в отдельных странах Азии и Африки на современном этапе

Позиции католической церкви в отдельных странах Азии и Африки далеко не идентичны. Определяющими факторами ее влияния являются как специфика социального и экономического развития этих стран, так и конкретные обстоятельства современного исторического этапа. Анализ этих позиций поможет лучше представить, какие глубокие социальные и экономические противоречия пытается преодолеть католическая церковь, как практически преломляются ее попытки идти в ногу с апологетами современного неоколониализма и какие новые препятствия возникают на ее пути.

* * *

Вьетнам. Первые сведения о проникновении европейских католических миссионеров в эту страну относятся к XVII в. В распространении католицизма среди местного населения принимали участие католические миссии из Франции, Бельгии, Испании и даже из Ирландии. Однако наибольший размах миссионерская деятельность получила после захвата страны французскими колонизаторами. В XX в. заметный интерес к работе среди местного населения стали проявлять также миссионерские организации США.

В настоящее время во Вьетнаме насчитывается 1661 тыс. католиков, из которых около 1,3 млн. проживает на территории Южного Вьетнама (приблизительно 10% всей численности населения) и около 400 тыс. в ДРВ (2,8% всего населения). После подписания Женевских соглашений в 1954 г. реакционной верхушке католического духовенства при активной поддержке американских миссионеров и реакционного режима диктатора католика Нго Динь Дьема удалось осуществить план переселения части католиков из северных районов страны в южные. Прямой нажим, угрозы отлучения от церкви, слухи о переселении на юг самой девы Марии, всяческие посулы и т. п. — вот арсенал средств, с помощью которых католической церкви удалось заставить эмигрировать в Южный Вьетнам до 670 тыс. вьетнамцев, исповедующих католическую религию^[1]. Вместе с ними Северный Вьетнам покинули 6 из 10 епископов, около 2/3 священников, прекратились занятия в 10 католических семинариях^[2].

По данным на 1960 г., католическая церковь располагала на территории Вьетнама 4600 церквами, 486 духовными семинариями, 1473 школами, в которых обучалось около 225 тыс. учащихся, 276 больницами, несколькими богадельнями и другими благотворительными заведениями, а также большой группой священнослужителей (19 епископов, 2675 священников и около 6 тыс. монахов и монахинь). Определенное влияние на население Южного Вьетнама оказывают находящиеся под контролем католических церковников светские католические организации: христианские профсоюзы Южного Вьетнама (Всеобщая конфедерация трудящихся-христиан, насчитывающая около 500 тыс. человек), организация «Рабочая христианская молодежь» и др.^[3] Кроме того, в районах, контролируемых марионеточными сайгонскими властями, существуют, хотя и не играют заметной роли в политической жизни, националистические партии крупной католической буржуазии, помещиков и чиновничества^[4].

Все усилия «верхов» южновьетнамской католической церкви и ее светских клерикальных организаций направлены на воспитание у населения духа ненависти к идеям научного социализма, на поддержку капиталистического пути развития страны и борьбу против всех прогрессивных сил вьетнамского народа.

Большого успеха в упрочении своих позиций и активизации реакционной роли в жизни страны достигла вьетнамская католическая церковь в период диктатуры Нго Динь Дьема (1954—1963 гг.).

В это время наиболее реакционно настроенные представители католических кругов Южного Вьетнама сумели занять почти все ведущие посты в правительственном аппарате и составляли более 35% личного состава южновьетнамской армии^[5]. Почти все расходы католической церкви покрывались государством (церкви, например, строились за счет военного бюджета). Посещение католических месс считалось обязательным для всех военнослужащих независимо от их вероисповедания. Принятие католицизма стало непременным условием быстрого продвижения по служебной лестнице. Все государственные служащие независимо от вероисповедания обязаны были периодически проходить «переподготовку» в католическом центре персоналистского образования^[6], созданном братом Нго Динь Дьема архиепископом Гуэ Нго Динь Тхуком.

Была организована даже особая партия персонализма «Кан-ла Нханви» (партия личности рабочего), очень немногочисленная по своему составу. Основная функция ее — изучение настроений среди трудящегося населения страны.

Клика Нго Динь Дьема при активной поддержке католических кругов проводила политику дискриминации по отношению к большинству буддийского населения Южного Вьетнама, а в последний период правления — даже открытый террор.

Падение правительства Нго Динь Дьема и замена его не менее реакционным и также проамериканским режимом другой клики создали определенные трудности для тех кругов вьетнамской католической церкви, которые были тесно связаны с бывшим диктатором. Пытаясь взять реванш, буддисты разгромили ряд католических миссий. Многие католики, сторонники Нго Динь Дьема, были сняты с руководящих постов в государстве, а некоторые из них даже подверглись аресту, несмотря на самые тесные связи в прошлом с американскими агрессорами и католическими кругами США. Последние во имя спасения своих далеко идущих империалистических планов быстро нашли общий язык с другой реакционной кликой. Правда, в Южном Вьетнаме имелись и такие представители католической церкви, которые по каким- то причинам (отнюдь не принципиального политического характера) находились в оппозиции к бывшему диктатору и его брату архиепископу и сразу поддержали новый режим. В их число, в частности, входили сайгонский архиепископ Нгуен Ван Винь и далатский епископ Нгуен Ван Хиен, возглавившие после переворота южновьетнамскую католическую церковь и продолжающие проводить ту же проимпериалистическую антинародную политику.

В то же время католическая оппозиция, вновь рвущаяся к власти, не теряет надежды выдвинуть нового католического вождя. Так, в сентябре 1964 г. неудачную попытку вооруженного переворота предпринял генерал католик Лам Ван Фат. В феврале 1965 г. был ликвидирован мятеж католического полковника Фам Нго Тхаса. Суть их оппозиции существующему режиму — требование применения еще более решительных мер в борьбе со свободолюбивыми силами народа, активной поддержки планов дальнейшего расширения эскалации американской агрессии в Юго-Восточной Азии и стремление вернуть власть католическому меньшинству. Оппозиция критикует правящую клику за то, что она не принимает ее предложения создать армейские подразделения, состоящие целиком из католиков, а также восстановить в армии духовный католический персонал. В случае принятия этих предложений оппозиция обещает направить в правительственные войска до 160 тыс. католиков-добровольцев, готовых встать под знамена армии, чтобы с оружием в руках бороться с коммунизмом.

Наряду с антинародной деятельностью католической церкви Южного Вьетнама, стоящей на позициях воинствующего антикоммунизма, часть католических миссионеров развила бурную подрывную деятельность и на территории Демократической Республики Вьетнам. В связи с этим народные власти вынуждены были предложить многим миссионерам-иностранцам и некоторым священнослужителям-вьетнамцам покинуть территорию ДРВ.

В то же время прогрессивная часть католиков-патриотов еще в 1955 г. образовала католическую организацию нового для Вьетнама типа, которая считает, что определение пути развития страны — это внутреннее дело самих вьетнамцев, и выступает за объединение государства на демократических принципах. Аналогичные настроения все чаще можно наблюдать и среди южновьетнамских католиков, особенно среди учащейся молодежи, которая начинает понимать, чьим интересам в действительности служат руководители вьетнамской католической церкви. Это способствует распространению настроений в пользу какого-то компромисса на путях нейтрализма.

В январе 1966 г. 11 южновьетнамских католических священников опубликовали манифест, в котором обратились к властям обеих сторон с просьбой предпринять надлежащие шаги для немедленного прекращения братоубийственной войны. В этом манифесте обращалось также внимание на то, что за присутствие в стране иностранных солдат приходится расплачиваться самостоятельностью народа. В заключение священники потребовали посредничества и арбитража со стороны Организации Объединенных Наций.

Часть же католиков, в том числе и некоторые католические священники, открыто примкнули к освободительной войне народа против американских агрессоров и предательской клики внутренних сил реакции. Именно поэтому группу вьетнамских католических священников иностранные наблюдатели увидели среди делегатов I съезда Национального фронта освобождения Южного Вьетнама (март 1962 г.), на котором в число членов ЦК НФОЮВ был избран представитель католиков Южного Вьетнама Жозеф-Мари Хо Гуэ Ба.

В апреле 1966 г. Вьетнамское информационное агентство передало заявление Жозеф-Мари Хо Гуэ Ба, сделанное им от имени патриотов-католиков Южного Вьетнама, в котором осуждалось применение американскими империалистами отравляющих химических веществ и ядовитых газов против южновьетнамского населения.

Американские империалисты, отмечалось в заявлении, являются наиболее ненавистными врагами национальной независимости, мира и демократии в Южном Вьетнаме, справедливости и науки. Они грубо попрали право южновьетнамского народа на жизнь и свободу вероисповедания.

В заключение Жозеф-Мари Хо Гуэ Ба призвал всех католических священников и верующих как во Вьетнаме, так и за границей, включая и США, ради христианской веры, безопасности их стран и мира во всем мире присоединиться к решительной борьбе против агрессивных войн США и к осуждению их варварских действий.

Таким образом, можно сделать вывод, что даже во Вьетнаме, много лет считавшемся форпостом католической реакции в Юго-Восточной Азии, наблюдается вся гамма противоречий, свойственных современной католической церкви.

Возможно, расколу католической церкви Вьетнама, активным выступлениям многих представителей международной католической общественности за прекращение американской агрессии, против преступлений и зверств, творимых американской военщиной и их местными прислужниками, в определенной мере способствовали и неоднократные призывы папы Павла VI к восстановлению мира во Вьетнаме. Естественно при этом предположить и прямую заинтересованность Ватикана в укреплении весьма пошатнувшихся позиций католической церкви в ДРВ и районах Южного Вьетнама, контролируемых Вьетконгом. Именно этим некоторые зарубежные обозреватели объясняют первый визит в Ханой официального представителя католического духовенства монсеньера Георга Хюслера, генерального секретаря западногерманского филиала католической благотворительной организации «Каритас интернационалес» в январе 1967 г. Во время этой поездки монсеньер Хюслер и сопровождающие его лица сумели обсудить вопросы оказания финансовой помощи Красному Кресту ДРВ, Обществу Красного Креста НФОЮВ и южновьетнамскому Красному Кресту. По сообщению газеты «Нью-Йорк тайме», они провели встречи и обмен мнениями с различными группами местного католического духовенства, подчеркнув при этом, что Ватикан не хочет лишиться своего влияния на католическое население ДРВ. Ведь только в Ханое имеется 12 католических церквей, и 300—400 приходов действует на периферии^[7].

* * *

Индия. Архиепископ Бомбея кардинал Валериана Грасиаса в своей статье «Христианство в Индии»^[8] пишет, что христианство более или менее широко начало распространяться в стране в XVI в., когда большие группы католических миссионеров высадились на южном и западном побережье Индии. В настоящее время число католиков достигло 6 млн. человек, что составляет всего 1,2% общей численности населения, однако, отмечает кардинал, роль этого меньшинства в жизни страны значительна. Прежде всего он объясняет это тем, что католической церкви удалось открыть в стране большое число просветительных и социальных учреждений (больницы, лепрозории, дома для престарелых, приюты), которые при наличии свободных мест доступны для всех независимо от касты и вероисповедания. По данным автора статьи, в Индии функционирует 550 высших католических учебных заведений, 56 католических колледжей, а также несколько тысяч начальных и средних школ и школ профессионального обучения, контролируемых католической церковью. Корпус католических священнослужителей в Индии состоит из 5 тыс. священников (около 3 тыс. из них — индусы) и 15 тыс. монахов и монахинь (13 тыс. из них — индианки). В целях дальнейшего увеличения процента священнослужителей из числа местного населения принимаются меры для расширения старых и строительства новых семинарий.

В соответствии с индийским законодательством католики пользуются в стране равными политическими и гражданскими правами. Они избираются обществом (а не общиной) в законодательные собрания штатов, муниципалитеты и местные органы. Многие из них занимают высокие посты в вооруженных силах, административных и судебных органах. Более того, после провозглашения независимости Индии католические миссионеры получили свободный доступ в те районы, которые были для них закрыты даже во времена британского колониального правления.

Однако позднее индийское правительство начало проводить политику дискриминации по отношению к представителям католической церкви, ограничивать доступ в Индию иностранных миссионеров, вмешиваться в работу католических учебных заведений.

Эти меры были вызваны следующими причинами. В 1956 г. в Индии был опубликован доклад Комитета по расследованию деятельности христианских миссий, учрежденного индийским правительством в связи с тем, что стали известны отдельные факты о деятельности миссий, которая шла вразрез с национальными интересами страны. Председателем указанного комитета был назначен бывший председатель Верховного суда штата Нагпура д-р М. Б. Ньоги. Члены комитета опросили более 12 тыс. свидетелей и пришли к выводу, что в ряде случаев миссионеры занимались деятельностью, противоречащей интересам Индии. О том, что такая оценка была совершенно справедливой, свидетельствовали и последующие события.

В 1962 г. во время выборов в высший орган власти страны католические круги активно включились в политическую кампанию поддержки крайне правых реакционных сил, стремившихся подчинить политику Индии интересам международного империализма. Католические миссионеры открыто призывали не голосовать за кандидатов партии Индийский национальный конгресс. Во всех католических церквах были расклеены плакаты с призывами голосовать за кандидатов реакционных партий. Активно использовалась в этих целях также католическая печать, опубликовавшая целый ряд антиправительственных статей.

Прогрессивная общественность Индии была вынуждена выступить с резким протестом против вмешательства католической церкви в предвыборную борьбу. Возмущение общественности было настолько велико, что с осуждением вмешательства католических клерикалов в политическую жизнь страны выступил покойный премьер-министр д-р Дж. Неру.

Широко известна международной общественности также ведущая роль католических сил в свержении в 1959 г. законно избранного правительства в штате Керала, возглавляемого коммунистами. Развернувшиеся тогда события настолько отчетливо показали истинное политическое лицо католической церкви, что о них следует напомнить.

В 1957 г. коммунисты на выборах в Законодательное собрание индийского штата Керала получили большинство голосов. В соответствии с конституцией Индии они имели право сформировать свое правительство. «Это было правительство, представлявшее рабочих, крестьян и простой народ, возглавляемый рабочим классом и его партией, — отмечал на VI съезде КПИ А. К. Гхош. — Но это правительство было вынуждено действовать в рамках буржуазной конституции, не имея эффективного контроля над органами власти в штате. Это было возглавляемое коммунистической партией правительство с ограниченной властью…»^[9]

В связи с тем, что живой пример проведения в штате демократической политики стал приобретать всеиндийское значение, реакционные католические круги развернули разнузданную кампанию против правительства, сформированного коммунистами. Поводом для открытого выступления реакции против нового правительства штата Керала послужило принятие им закона о системе просвещения, в соответствии с которым под контроль правительства попадало около 3 тыс. начальных, неполных средних и средних католических школ.

Католические епископы штата выступили с протестом против введения единых учебных программ и учебников, против плана распространения юрисдикции штата на всех учителей и положения о том, что в школы следует принимать лишь учителей, утвержденных правительством. Свой протест католические епископы подкрепили угрозой закрыть все школы, находящиеся под их контролем, в случае если правительство штата не отменит свой закон или хотя бы не внесет приемлемые для католической церкви поправки. Одновременно глава католической церкви штата епископ Чанганачери Мэтью Кавокатт распространил циркуляр, подтверждающий это намерение.

В нем осуждалось воспитание детей в коммунистическом духе. Циркуляр призывал всех родителей активно выступить против правительства, которое якобы лишило их детей возможности продолжать образование. В результате в штате начались массовые волнения, демонстрации, митинги, провокации. К сожалению, происки реакции получили поддержку центральных властей Индии. В июле 1959 г. тогдашний президент страны Р. Прасад подписал указ о роспуске Законодательного собрания и правительства Кералы, мотивируя его тем, что местные власти не сумели «обеспечить порядок в штате»^[10].

Попытки католической церкви повлиять на индийское рабочее движение путем создания клерикальных католических профсоюзов пока не принесли ощутимых результатов. Созданные с ее участием в некоторых штатах клерикальные профсоюзные центры охватывают своим влиянием незначительную часть рабочих. Вся их деятельность носит сугубо местный характер, а их роль в общеиндийском рабочем движении незначительна^[11].

В заключение следует сказать, что если активное вмешательство индийской католической церкви во внутриполитическую жизнь страны в отдельных случаях заставляло правящие круги несколько ограничивать ее практическую деятельность, то в проводимой церковью идеологической работе она никогда не встречала никаких препятствий. Это еще раз подтверждает правильность положения о том, что в тех странах, где распространено несколько религий, буржуазный национализм готов любую из них, в том числе и религию меньшинства, использовать в своих интересах.

* * *

Цейлон. Католические миссионеры и духовенство, в течение нескольких веков тесно сотрудничавшие сначала с португальскими, затем с голландскими и британскими колонизаторами, после получения Цейлоном в 1948 г. статуса доминиона пытались приспособиться к новой обстановке. Однако их истинное лицо снова проявилось в событиях, имевших место в стране в связи с принятием цейлонским правительством в 1960 г. закона о школьной реформе. Последняя предусматривала создание единой демократической национальной системы просвещения путем введения единых учебных программ, соответствующих политике правительства в области воспитания молодежи, и предоставления всем равных прав на получение образования. В ведение министерства просвещения должно было перейти около 2,5 тыс. школ, в основном принадлежащих различным религиозным общинам, в том числе 735 католических школ, 556 школ других христианских организаций, 1076 буддийских школ, 10 мусульманских и др.^[12]

Подавляющее большинство населения страны поддержало это мероприятие правительства, видя в нем устранение несправедливости в системе просвещения, созданной английскими колонизаторами.

Однако новая школьная реформа была встречена в штыки всеми реакционными силами страны, во главе которых (так же как и в индийском штате Керала) выступила католическая церковь.

Католические епископы Цейлона опубликовали обращение к своей пастве, в котором заявили протест против передачи государству школ, принадлежащих религиозным организациям, так как это якобы ограничивает свободу вероисповедания, и призвали «всех тех, кто дорожит действительной свободой в стране, присоединиться к ним для отражения наступления на основные права человека»^[13]. Предложение епископов осудить решение правительства было поддержано собранием представителей цейлонских католических приходов, на котором с резкой критикой реформы выступил ректор католического колледжа св. Иосифа А. Пиллаи^[14]. А президент Католического союза Цейлона Е. С. Перера вообще обвинил правительство в прокоммунистической политике, заявив, что в этом случае католики не могут больше проявлять «слепую покорность и молчание» и будут бороться за отмену указанного закона^[15].

Выступления представителей католических кругов были активно поддержаны многими реакционными буддийскими деятелями, с которыми католики очень быстро установили соответствующие контакты. На сторону католических кругов встал даже такой ортодоксальный буддист, как бывший премьер-министр Цейлона В. Даханаяке, обвинивший правительство в том, что реформа будто бы инспирирована… «международным коммунизмом». А буддийский священник Веливерийс Гунасири из храма Кимбулапития заявил: «Переход школ под управление государства — удар не только по католикам, но и по всем религиям. Эта проблема выдвинута коммунистами и марксистами, чтобы уничтожить религию на Цейлоне»^[16].

События на Цейлоне послужили еще одним примером, когда конкурирующие религии объединяют свои усилия для совместной борьбы против ограниченных буржуазно-демократических преобразований.

Однако последовательная политика правительства Цейлона, поддержанная всеми прогрессивными силами страны, позволила провести в жизнь указанную реформу. Чтобы еще более ослабить влияние католических миссионеров на население, правительство изгнало их и из системы здравоохранения. С 1959 по 1965 г. из страны постепенно было выселено большинство врачей и медицинских сестер — миссионеров, работавших в лечебных учреждениях. Цейлона.

* * *

Индонезия. Это крупнейшее государство Юго-Восточной Азии издавна привлекало к себе внимание европейских и американских миссионеров. В настоящее время в стране насчитывается до 1,2 млн. католиков и около 5 млн. протестантов. Из общего числа католиков около 150 тыс. человек живет на о. Ява (0,3% населения), 150 тыс. — на о. Суматра, 60 тыс. — на о. Сулавеси (Восточная Индонезия), 600 тыс. — на Малых Зондских островах (10% населения), 222 тыс. — на о. Тимор, 40 тыс.— на Молуккских островах.

Кадры католической церкви в Индонезии (особенно высшее руководство) до последнего времени состояли главным образом из голландцев (иезуиты, кармелиты, капуцины, а также представители орденов св. сердца Иисуса, непорочного сердца Марии, общества св. Ксаверия и др.) и миссионеров из ФРГ («Отцы божественного глагола» и т. д.). В последние годы Ватикан стал постепенно заменять европейцев индонезийцами, особенно на высших постах церковной иерархии, причем часто предпочтение отдается выходцам из мусульманских семей. Основное внимание католическая церковь сосредоточила на центральном районе Индонезии — о. Ява. Здесь, несмотря на самую низкую прослойку католического населения, живут 379 священников и около 2 тыс. монахов и монахинь, а также содержатся 248 церквей, 855 благотворительных заведений и 669 школ, в которых обучается 157 тыс. учащихся (причем подавляющее большинство из них — дети из мусульманских семей).

В отличие от многих других стран Азии в Индонезии существуют две христианские политические партии. Католическая партия немногочисленная, но довольно влиятельная, особенно на островах Флорес и Тимор, создана в 1923 г. и окончательно сложилась в 1945 г. Ее лидер Франс Седа неоднократно занимал пост министра финансов в правительстве Индонезии и принимал непосредственное участие в разработке первого плана экономического развития страны. Партия имеет определенное влияние, особенно в высших сферах и кругах интеллигенции. Программа партии не чужда социальной демагогии и проповедует среди своих сторонников разновидность христианского социализма, приспособленного к специфическим условиям мусульманской страны. С католической партией тесно сотрудничает христианская партия «Пар- киндо», небольшая, но влиятельная протестантская партия. Большим влиянием в ней пользуются представители средних слоев (чиновничество, интеллигенция), исповедующие христианство. Под руководством партии действуют молодежные и женские организации, в которые принимаются и католики.

В Индонезии существуют также христианские профсоюзы — КЕСПЕКРИ (Объединение рабочих-христиан Индонезии), в которые входят как рабочие-католики, так и рабочие-протестанты. Численность их не превышает 100 тыс. человек. Более существенное влияние в общественной жизни имеют Движение студентов-католиков и Движение студентов-христиан, входящие в крайне реакционный Фронт действия студентов Индонезии (КАМИ).

Как сама церковь, так и индонезийские христианские клерикальные партии и профсоюзы всегда являлись оплотом наиболее реакционных сил страны, решительно выступали против перехода Индонезии на социалистический путь развития.

Буквально в канун событий 30 сентября 1965 г. епископ католической церкви Богора Николас Гейзе, выступая в Гонконге перед священниками 14 азиатских стран, заявил, что «коммунизм является реальной и близкой опасностью для индонезийского общества» и надо принимать немедленные меры.

После событий 30 сентября католическое духовенство, католическая партия и лидеры КЕСПЕКРИ ведут усиленную борьбу за искоренение влияния компартии среди населения и за ее полное физическое уничтожение.

* * *

Камбоджа. В этой стране католической церкви не удалось завоевать сколь-либо значительных позиций. В Камбодже насчитывается всего 52,6 тыс. католиков (1,1% населения страны). Среди них и в какой-то мере среди представителей других вероисповеданий ведут работу 58 католических священников и около 300 монахов и монахинь. Католической церкви (Обществу иностранных миссий) в стране принадлежат 43 школы, в которых обучается около 10 тыс. учащихся, и 5 благотворительных заведений.

В Камбодже имеются христианские профсоюзы, но их численность и влияние на камбоджийское рабочее движение весьма невелики.

Лаос. Роль католической церкви в Лаосе, так же как и в Камбодже, весьма незначительна. Несмотря на то что католические миссионеры распространяют среди местного населения христианскую религию с XVI в., католики составляют здесь всего 1,3% населения страны (23,7 тыс. человек). По имеющимся сведениям, в Лаосе осуществляют свою духовную и миссионерскую деятельность 58 священников и 75 монахинь, представляющих главным образом французское Общество иностранных миссий и франко-канадский орден облатов непорочной Марии. Католической церкви принадлежат в Лаосе 40 школ, в которых обучалось 2,8 тыс. учеников, и 2 благотворительных заведения.

* * *

Малайзия. В XIII в. в континентальную Малайзию вместе с арабскими купцами пришли мусульманские миссионеры. В течение трех столетий им удалось превратить ислам в господствующую религию среди местного населения. Однако начиная с XVI в. в стране все большую активность стали проявлять то католические, то протестантские миссионеры, сопутствующие сначала португальским, затем голландским и английским колонизаторам. Для работы на каучуковых плантациях и оловянных рудниках в страну завозились десятки тысяч рабочих из Китая и Индии, что создавало благоприятные условия для распространения буддизма и конфуцианства. Эти исторически складывающиеся религиозные барьеры сознательно использовались колонизаторами для создания среди трудящихся обстановки классовой разобщенности.

Оккупация территории континентальной Малайзии японскими войсками в 1942 г. в определенной степени способствовала сплочению народа для борьбы с иностранными захватчиками. Созданная еще в 1924 г. Коммунистическая партия Малайи (КПМ) сумела встать во главе вооруженного сопротивления народа японским оккупантам, а затем и возвратившимся в страну английским колонизаторам^[17]. В этой борьбе формировались и крепли ряды борцов за независимость страны. Имеются сведения, что в ней принимали активное участие и некоторые мусульманские и католические священнослужители, выходцы из коренного населения страны.

31 августа 1952 г. Малайзия была провозглашена суверенным государством, власть в котором перешла из рук английской колониальной администрации к так называемой партии Альянса, созданной путем объединения трех буржуазных партий. Новое правительство хотя и провозгласило ислам в качестве государственной религии, однако продолжает опираться в своей политической деятельности и на другие религии. В связи с этим, несмотря на сравнительно небольшое число проживающих в стране католиков (около 181 тыс. человек), влияние католической церкви в континентальной Малайзии сильнее, чем, например, в Камбодже или Лаосе.

Только на территории континентальной Малайзии католическая церковь имеет 130 священников и более 300 монахов. Ей принадлежат 248 церквей, 14 семинарий, 54 благотворительных учреждения и 183 общеобразовательные школы, в которых обучается свыше 106 тыс. человек.

На Северном Калимантане христианскую религию исповедует больший процент жителей (только католики составляют около 10% общего числа населения). Католическая церковь располагает здесь 110 приходами, 4 духовными семинариями, 17 благотворительными учреждениями, 131 школой, в которых обучается около 26 тыс. человек.

Христианских профсоюзов на территории Федерации Малайзии католическим миссионерам пока создать не удалось.

Характеризуя позицию «верхов» католической церкви Малайзии, следует вспомнить, что на манильском совещании епископов стран Дальнего Востока и Юго-Восточной Азии представители Малайзии занимали крайне правую позицию в вопросах объединения всех клерикальных сил этого района мира под лозунгами антикоммунизма и усиления борьбы с проникновением в эти страны коммунистической идеологии.

* * *

Таиланд. Несмотря на малочисленность христианского населения (около 106 тыс. человек католиков и 30 тыс. протестантов), католическая церковь не обходит своим вниманием и эту страну. Непосредственно миссионерской работой здесь занимаются 237 священников и более 1 тыс. монахов и монахинь. Католическая церковь располагает в Таиланде 42 духовными семинариями, а также большим числом общеобразовательных школ, в которых обучается свыше 56 тыс. человек.

* * *

Бирманский Союз. Влияние католической церкви в Бирме менее значительно, чем в ряде других стран Азии. Общее число католиков, по данным Ватикана на 1960 г., не превышало 181,5 тыс. человек, которые обслуживались 261 священником (в том числе 167 европейцами). Однако это не мешало католической церкви содержать в Бирме 988 начальных и средних школ, в которых обучалось около 75 тыс. человек, 223 больницы, богадельни, приюта и т. д.

В последние годы активизация деятельности католических миссионеров, выступивших против проведения бирманским правительством самостоятельного политического курса, вылилась в прямое подстрекательство части населения, особенно в горных и окраинных районах, против центрального правительства. Бирманские официальные власти вынуждены были в связи с этим удалить из страны некоторых европейских католических священников и миссионеров. В целях еще большего ограничения возможностей католической церкви в работе с местным населением в 1965 г. было принято решение о национализации значительной части больниц, ранее принадлежавших католической церкви, и национализации всех без исключения христианских школ. Этим решением бирманское правительство лишило католическую церковь и ее французских и итальянских миссионеров очень важного канала влияния на местное население, и особенно на подрастающее поколение. Аналогичным способом была ограничена деятельность Американской баптистской миссии, а также английских и американских протестантских миссий, выступавших вместе с католической церковью в защиту интересов бывших колонизаторов и современных международных монополий.

Провал в деятельности этих христианских миссий еще раз показал, что в Бирме, как и в ряде других стран, вставших на путь самостоятельного развития, хорошо понимают, во имя чьих интересов выступают различные миссионерские организации.

* * *

Филиппины. Католические миссионеры появились на Филиппинах в XVI в. вместе с испанскими завоевателями. При поддержке колонизаторов им удалось в отличие от других стран Юго-Восточной Азии обратить в христианство подавляющую часть местного населения. Более того, в эту страну шире, чем в другие районы Азии, вместе с христианством проникли и западные формы мышления. Этот своеобразный процесс был закреплен потоком миссионеров в начале XX в., проповедовавших частное предпринимательство и американскую демократию, обеспечивая тем самым благоприятную почву для распространения «американского образа жизни» и проникновения американского капитала.

В настоящее время Филиппины являются единственной страной Азии, в которой католицизм стал национальной религией (из 30 млн. жителей Филиппин 90% считают себя католиками^[18]).

Католическая церковь, возглавляемая кардиналом Руфино Д. Сантосом, располагает в стране 3,7 тыс. священников и 5 тыс. монахов и монахинь. Ей принадлежат 6032 церкви, 860 школ с контингентом учащихся 315 тыс. человек и 49 различных благотворительных заведений. В Маниле находится самый крупный не только в Азии, но и в мире католический университет «Санто-Томас» (основан в 1611 г.), в котором работает свыше 1 тыс. профессоров и преподавателей и одновременно обучается более 25 тыс. студентов. При университете создана специальная семинария, которая готовит священнослужителей для филиппинской католической церкви и католических церквей стран Юго-Восточной Азии^[19].

Считая филиппинскую католическую церковь своим форпостом в этой части мира, Ватикан возлагает на нее большие надежды и рассматривает ее как основной центр распространения католицизма и борьбы с коммунизмом в странах Азии.

В связи с этим принимаются меры, с одной стороны, для еще большего укрепления позиций католической церкви внутри страны и, с другой — для усиления ее влияния в смежных азиатских государствах.

Этот курс нашел свое выражение, во-первых, в нажиме католической церкви на филиппинское правительство, которое в 1955 г. разрешило религиозное преподавание в начальных государственных школах, а в апреле 1965 г. приняло закон об обязательности религиозного образования во всех без исключения школах страны; во-вторых, в усилении миссионерского влияния филиппинской католической церкви на нехристианские меньшинства (мусульмане и анимисты), так, например, только за 1956—1961 гг. в Холо, центре района, где 98% жителей являются мусульманами, было создано пять католических колледжей; в-третьих, в расширении и укреплении базы для распространения католической идеологии и политического влияния в других странах Юго-Восточной Азии.

2 мая 1965 г. в связи с торжествами, посвященными 400-летию христианства на Филиппинах, папа Павел VI обратился к филиппинскому народу с посланием, в котором не ограничился поздравлением, а призвал местных католиков еще шире развернуть миссионерскую работу среди других народов азиатских стран. Этому призыву предшествовало создание на Филиппинах по образцу европейских и американских миссионерских организаций Общества иностранных миссий, учрежденного по инициативе филиппинских епископов с одобрения Ватикана. Создание нового миссионерского общества, видимо, преследует далеко идущие цели, выработанные на манильском совещании епископов стран Юго-Восточной Азии в 1958 г., которое призвало к активизации миссионерской работы в странах, имеющих общие границы с коммунистическими государствами, для усиления борьбы с проникновением в них коммунистического влияния и мобилизации на эту борьбу местной католической общественности.

Приоритету филиппинской католической церкви в проведении такого рода миссий способствует крайняя реакционность взглядов подавляющего большинства ее священнослужителей. В силу целого ряда исторических обстоятельств новые веяния почти не будоражили их умы. Обновленческие тенденции как в церковных кругах, так и среди местной католической интеллигенции пока не в моде. Взгляды, которые в Европе обычно свойственны самому умеренному крылу христианской демократии, на Филиппинах считают недопустимо революционными, писала как-то французская газета «Монд». Это, в частности, нашло свое подтверждение на президентских выборах 1965 г., когда именно церковь сыграла решающую роль в провале кандидатуры сенатора Рауля Манглапуса, выдвинутой более или менее либеральной прогрессистской партией. Он обещал своим избирателям несколько большую свободу в политической жизни.

В значительной мере это можно объяснить отсутствием в стране не только влиятельной партии рабочего класса (Коммунистическая партия Филиппин, созданная в 1930 г., весьма малочисленна, так как с 1948 г. находится на нелегальном положении), отсутствием не только серьезно организованного рабочего движения (даже социалистические реформистские профсоюзы охватывают своим влиянием менее пятой части филиппинского рабочего класса)^[20] но и вообще сколь-либо значимой хотя бы просто демократической оппозиции существующему режиму. Определенную роль в создании в стране такой политической атмосферы сыграла и полная католизация воспитания и образования подрастающего поколения, его искусственная изоляция от международных прогрессивных молодежных движений, отсутствие не только дипломатических, но и культурных связей со странами социалистического лагеря, широко ведущаяся в стране антикоммунистическая пропаганда.

Диалог с коммунизмом практически ведется на Филиппинах пока в одностороннем порядке. Но это никак не свидетельствует о том, что в недрах филиппинского народа не созревают новые силы, которым история еще предоставит право сказать свое веское слово.

* * *

Конго (Киншаса). С точки зрения развития рабочего движения и его влияния на национально-освободительную борьбу конголезского народа против колониального режима, а также заинтересованности католической церкви в упрочении своих позиций среди местного населения, Конго (Киншаса) заслуживает особого внимания среди стран не только Центральной Африки, но и всего Африканского континента.

Захватив в 80-х годах прошлого века огромную территорию в бассейне р. Конго, бельгийские колонизаторы стали довольно быстрыми темпами развивать горнодобывающую промышленность и извлекать из недр страны медь, олово, золото, серебро, кобальт, технические алмазы, а позднее и такие военно-стратегические полезные ископаемые, как уран, радий, вольфрам, тантал и ниобий. На базе добычи и частичной переработки этих полезных ископаемых в стране стала складываться горная промышленность, а также связанные с ней отрасли обрабатывающей промышленности. Развивается энергетика, транспорт, а также промышленность по производству строительных материалов.

В сфере сельскохозяйственного производства возникли европейские плантационные хозяйства, которые поставляют на мировой рынок значительное количество пальмового масла, каучука, кофе, хлопка и какао.

Богатства Конго, неисчерпаемые возможности его промышленного и сельскохозяйственного развития, наличие дешевой рабочей силы обусловили превращение страны в объект хищнической эксплуатации со стороны иностранных монополий, в объект конкурентной борьбы между крупными империалистическими государствами. Все ключевые отрасли экономики до настоящего времени находятся в руках бельгийского, английского и американского капитала. Национальный капитализм в этих условиях не получил в стране сколько-нибудь значительного развития. Несмотря на то что темпы формирования конголезской национальной буржуазии в послевоенные годы несколько повысились, ее роль в хозяйственной жизни страны, особенно в ведущих отраслях экономики, остается незначительной. Вместе с тем развитие промышленности и экспортного сельскохозяйственного производства повлекло за собой образование крупного отряда африканского пролетариата, который по своей численности занимает одно из первых мест на этом континенте^[21].

В стране насчитывается почти 1,2 млн. человек, работающих по найму, что составляет половину всей армии наемных рабочих развивающихся стран, ассоциированных в ЕЭС^[22]. Очень высока и степень пролетаризации населения. В середине 50-х годов в провинциях Катанга, Леопольдвиль и Киву по найму работало от 47 до 51% всего взрослого мужского населения. Достаточно высоко это соотношение и в других провинциях — от 22 до 31%^[23]. Для сравнения следует упомянуть, что в большинстве развивающихся стран наемные рабочие составляют всего от 10 до 20% активного мужского населения^[24].

В Конго, как и в другие страны Африки, вместе с колонизаторами пришли и католические миссионеры. Предвидя возможность превращения Катанги благодаря ее природным ресурсам в «африканский Рур» и, следовательно, в один из крупнейших центров формирования африканского рабочего класса, католические миссионеры еще в начале XX в. сосредоточили свои усилия на вовлечении в лоно католической церкви основной массы местного населения и, нужно отметить, добились в этом определенных успехов. Если в 1910 г. в Катанге насчитывалось всего 50 тыс. католиков, то к 1950 г. они составляли, по данным Ватикана, подавляющее большинство населения этой провинции (около 3 млн. человек)^[25]. По данным, опубликованным в декабре 1961 г. в журнале «Интернатионалес Африкум», издаваемом в Мюнхене, из 14 797 тыс. жителей страны 5,5 млн. католики.

В связи с тем, что конголезские рабочие, работающие на рудниках, обогатительных и металлургических предприятиях, многие годы жили в построенных при них поселках лагерного типа, в которых администрация с помощью миссионеров могла полностью не только контролировать, но и регламентировать даже их досуг, классовое самосознание рабочих росло очень медленно. Несмотря на крайне тяжелые условия труда, низкую заработную плату, к тому же еще постоянно сокращаемую тщательно разработанной системой штрафов, полное отсутствие охраны труда, медицинского обслуживания, отпусков и т. п., забастовочное движение в Конго стало развиваться только в начале 40-х годов. Немалая «заслуга» в такой пассивности конголезского рабочего класса лежала на совести бельгийских, американских и английских миссионеров.

Правда, по инициативе Коммунистической партии Бельгии с помощью ее отдельных активистов, работавших на рудниках и предприятиях Катанги, еще в 20— 30-х годах предпринимались неоднократные попытки создать рабочие профсоюзы. Так, на заводах «Юньон миньер» появились ячейки Всеобщего союза рабочих Катанги, однако, как и в других аналогичных случаях, колониальные власти всегда находили те или иные способы для их запрещения. Единый профсоюз — Всеобщая конфедерация членов профсоюза Конго — был создан в Конго (Киншаса) только в 1944 г. Однако и эта конфедерация не добилась сколь-либо серьезного успеха в борьбе даже за чисто экономические требования конголезского пролетариата.

В целях еще большего ослабления ее позиций было решено создать христианские профсоюзы. Претворению в жизнь этого решения способствовало бурное развитие забастовочного движения в 1944—1945 гг., перешедшего в вооруженное восстание докеров порта Матади^[26]. Христианские профсоюзы стоят на позициях патернализма, пропагандируют идею неспособности местного населения к самоуправлению и делают все, чтобы затормозить развитие рабочего движения в Конго.

Таким образом, христианский синдикализм вместе с католической церковью предпринял все меры к тому, чтобы поддержать интересы бельгийских монополий и помешать конголезскому пролетариату в его справедливой борьбе.

В 1946 г. колониальные власти приняли закон о легализации африканских профсоюзов (европейские рабочие объединялись профсоюзом, входящим в Конфедерацию христианских профсоюзов Бельгии. — М. Л.). Свое решение они объясняли тем, что хотя местный рабочий и изменился, но он еще не достиг степени зрелости европейца» вследствие чего его нужно оберегать от ошибок и неверных шагов, «неразумных» требований и проведения манифестаций, угрожающих общественному спокойствию^[27].

По замыслу колониальной администрации профсоюзы должны были служить целям полного подчинения африканских рабочих воле европейских и американских предпринимателей. Значительная роль при этом отводилась создаваемой с помощью бельгийских христианских профсоюзов Конфедерации христианских профсоюзов Конго. Однако, создавая африканские христианские профсоюзы, лидеры Конфедерации христианских профсоюзов Бельгии предусмотрели в их уставных документах право замещать руководящие должности европейцами. «Не может быть и речи о том, чтобы в настоящее время доверить неграм, даже из числа развитых жителей, руководство организациями»^[28], — говорилось в одном из таких документов.

Действуя в полном контакте с колониальной администрацией, христианские профсоюзы при поддержке католических миссионеров, во-первых, активно выступали против единства конголезского рабочего движения и сознательно содействовали его расколу; во-вторых, распространяли среди африканских рабочих иллюзии классового мира, уводя часть из них не только от политической борьбы против иностранных монополий и за освобождение своей страны от уз колониализма, но и от борьбы за удовлетворение элементарных экономических требований. Роль КХПК в рабочем движении Конго за все время ее существования до предоставления стране независимости по существу сводилась к прямому предательству интересов рабочего класса.

Из всех политических партий Бельгии только коммунистическая партия с момента своего основания заняла до конца интернационалистскую позицию в конголезском вопросе. Состоявшийся в марте 1951 г. X съезд КПБ заявил о том, что долг бельгийского пролетариата заключается в том, «чтобы использовать все имеющиеся средства для оказания помощи народам Конго выковать оружие их собственного освобождения»^[29].

Эта принципиальная линия была подтверждена и на XII съезде КПБ (апрель 1957 г.). В принятом решении было записано, что «коммунисты признают за народом Конго, как и за каждым народом и за каждой нацией, право на самоопределение и национальную независимость». Съезд подчеркнул, что «борьба в Конго за ближайшие требования и за национальную независимость является прямой помощью бельгийскому рабочему классу в его борьбе против крупного капитала Бельгии». Съезд обратился к народам Конго и Руанда-Урунди с посланием, в котором заверил конголезцев в своей солидарности. «Трудящиеся Конго и Бельгии, — говорилось в решении съезда, — у нас одни и те же эксплуататоры, одни и те же монополии тормозят наше развитие вперед! Вот почему мы заявляем, что стоим на стороне народа Конго…»^[30]

Развернувшаяся в 1959—1960 гг. борьба всех прогрессивных сил страны против колониального режима, в которой самое активное участие принимал конголезский рабочий класс, закончилась провозглашением независимости Конго в июне 1960 г.

Понимая, что КХПК настолько скомпрометирована непосредственной связью с колонизаторами, что победа национально-освободительного движения может просто вычеркнуть христианские профсоюзы из общественной жизни страны, католические церковники и их единомышленники из числа лидеров христианского рабочего движения во имя сохранения своих позиций среди конголезского рабочего класса в апреле 1960 г. преобразовали его в Национальный союз трудящихся Конго (НСТК). Он объединил десятки региональных и отраслевых профсоюзов, насчитывающих в своих рядах 65 тыс. регулярных членов (уплачивающих членские взносы) и около 200 тыс. сочувствующих^[31]. Изменив название и несколько демократизировав устав, НСТК сохранил свое место в Международной конфедерации христианских профсоюзов и продолжает поддерживать самые тесные связи с Конфедерацией христианских профсоюзов Бельгии.

Освобождение от колониальной зависимости пока не принесло трудящимся Конго полного освобождения от империалистической эксплуатации, но оно создало условия для дальнейшего роста классового самосознания конголезского пролетариата и активизации его борьбы против новых форм колониализма, против пришедших к власти представителей национальной буржуазии, продолжающих служить интересам иностранных монополий, за истинную национальную независимость и за демократические преобразования внутри страны.

На основе общих для всех трудящихся страны интересов усилилось стремление рядовых членов НСТК к единству действий с Конфедерацией свободных профсоюзов Конго (примыкает к МКСП) и демократическими профсоюзами (Всеобщая федерация труда Конго), одним из организаторов которых был Патрис Лумумба.

Под нажимом рядовых членов многие организации НСТК в последние годы стали более активно участвовать в совместных экономических и политических выступлениях конголезского пролетариата. В этих условиях позиция «сдерживания» своих рядовых членов от участия в общей политической борьбе рабочего класса Конго, занятая руководителями НСТК, наносит ей серьезный ущерб.

Так же как и во многих других развивающихся странах, католическая церковь широко использует для идеологического воздействия на конголезское население такой канал, как начальное, среднее и высшее образование. По имеющимся сведениям, в 1962 г. только в начальных и средних школах страны, руководимых католическими учителями-миссионерами, обучалось до 75% всех конголезских учащихся. Что касается высшего образования, то оно в настоящее время полностью находится в руках католической церкви. Католический университет в Леопольдвиле (Лованиум) является самым крупным католическим учебным заведением не только в Конго, но и во всех странах Центральной Африки. Он был создан по указанию Ватикана в 1955 г. в целях подготовки кадров священнослужителей и миссионеров из представителей коренного населения африканских стран как для Конго, так и для смежных с ним государств. Наряду с профилирующим теологическим факультетом, пока единственным в этой группе стран Африканского континента, в университете имеются также факультеты: права, медицинский, сельскохозяйственный, политических и административных наук, физико-математический и инженерный. Шефствует над Лованиумом один из старейших европейских католических университетов — Лувенский университет в Бельгии, который направляет в Леопольдвиль своих профессоров и преподавателей, а также оказывает Лованиуму помощь в учебно-методической и научной работе. Из числа выпускников теологического факультета этого университета многие уже заняли руководящие посты в африканской католической церковной иерархии, а несколько из них были недавно возведены Ватиканом в епископский сан.

Второе высшее учебное заведение Конго — Элизабетвильский университет — также основано католической церковью и зависит в своей работе от Свободного университета г. Брюсселя^[32].

Таким образом, не только подготовку кадров священнослужителей и миссионеров, но и кадров формируемой в стране национальной интеллигенции католическая церковь пока довольно прочно держит в своих руках. Этой же задаче—воспитанию местной интеллигенции в духе, угодном католической церкви, — подчинена деятельность нескольких имеющихся в Конго молодежных католических организаций, формируемых в основном из студенчества и учащихся католических школ.

Выступая в качестве прислужников колониальной администрации, католическое духовенство и миссионеры в свою очередь пользовались всяческой поддержкой с ее стороны. Бывший бельгийский миссионер в Конго М. Лори в своих воспоминаниях об этом этапе своей жизни пишет: «Миссионеры пользовались широкой поддержкой со стороны правительства, а оно в свою очередь пользовалось поддержкой миссионеров»^[33].

Такие же взаимоотношения сложились у католической церкви и с бельгийскими монополиями, которые щедро ее финансировали («Сосьете Африкен де констрюксион», «Юнион миньер дю Катанга», «Банк дю Конго Бельж», «Сосьете Бельж де текстиль дю Конго», «Компани женераль д’отомобиле д’авиасьон де Конго», «Ле мин д’Ор э д’Этен де Кинду», «Компани котоньер Конголез» и др.)^[34].

Все эти факты подтверждают еще раз значимость той роли, которая отводилась католической церкви в политической жизни страны.

Успехи национально-освободительного движения вынудили конголезских епископов еще в 1956 г. опубликовать заявление, в котором говорилось, что «церковь признает законной эмансипацию народа при условии, что она осуществляется в обстановке взаимного уважения прав и добродетели»^[35]. Признав, таким образом, право народа на эмансипацию, церковники еще не были готовы признать единственно возможный в условиях Конго путь борьбы за нее. Однако в дальнейшем, убедившись в неотвратимости краха колониального режима, конголезская католическая церковь сделала ставку на те круги национальной буржуазии, которые хотя и требовали себе определенных уступок в экономической жизни страны, но готовы были и дальше сотрудничать с иностранными монополиями на пути капиталистического развития национальной экономики.

Буквально накануне провозглашения Конго республикой миссионер-иезуит Джузеппе Греджо писал: «По моему мнению, католическим миссиям нечего бояться создания правительства из конголезцев, потому что очень многие наши ученики занимают ответственные посты. Они по-прежнему симпатизируют нам и посылают своих детей учиться в наши колледжи»^[36].

После провозглашения независимости Конго 30 июня 1960 г. католическое духовенство и миссионеры, как правило, поддерживали все провокации бельгийских, американских и английских империалистов, а также связанной с ними группировки национальной буржуазии, направленные против становления молодой республики на истинно независимый, истинно демократический путь развития.

Еще свежи в памяти акции католической церкви, направленные против правительства Патриса Лумумбы: проповеди, пасторские послания, призывы и обращения, вплоть до провокационного обвинения его в стремлении к единоличной диктатуре.

Однако наиболее откровенную позицию заняла католическая церковь в период вооруженного вмешательства империалистических сил во внутренние дела республики.

Советский журналист Н. Хохлов, находившийся в то время в Конго, в своей книге «Бурлящее Конго» пишет, что католические миссионеры «показали себя наиболее хитрыми, наиболее опасными защитниками колониальной системы угнетения. Они, собственно, прикрывали преступный удар военного кулака, а когда хваленые парашютисты трусливо бежали по железной дороге к пароходам, стоявшим у причала порта Матади, служители культа и колониализма оказывали им всяческое содействие. В Нижнем Конго офицеров и солдат из Брюсселя находили спрятавшимися на кладбищах, в храмах, в покоях монахов и монахинь. Гнев народа, направленный против наглых захватчиков, бушевавший с особой силой именно здесь, где европейского угнетателя знают больше всего, естественно, распространился и на поселившихся в этих местах католиков. Они удирали вместе с бельгийскими войсками»^[37].

Антинародная деятельность католических миссионеров в Конго (Киншаса) привела к тому, что против них обратился гнев конголезских патриотов. Так, по данным леопольдвильской газеты «Курье д’Африк», за пять лет со времени установления независимости Конго в стране убито 167 католических миссионеров из 11 стран, в том числе 130 духовных отцов и братьев из 19 религиозных орденов и 37 сестер из 11 орденов, не считая 12 других католических миссионеров, которые пока числятся пропавшими без вести^[38].

Аналогичные данные приводились в печати и орденом иезуитов, который с прискорбием информировал мировую общественность о гибели в Конго за период с начала 1963 до середины 1965 г. 158 католических миссионеров^[39].

Такая позиция католических миссионеров в Конго, открыто выступивших против молодой республики, в защиту интересов иностранного капитала и внутренней реакции, не была случайной. Почувствовав тягу конголезского народа к радикальным экономическим и социальным преобразованиям, его интерес к опыту социалистических стран, католические епископы Конго уже в начале 1961 г. забили тревогу и призвали всех священнослужителей, миссионеров и рядовых католиков «встать на борьбу с вмешательством мирового коммунизма» во внутреннюю жизнь страны^[40]. Трудности, испытываемые республикой на первых порах своего развития, также были использованы для разжигания недовольства среди населения. Этими акциями католическая церковь Конго способствовала созданию в стране обстановки, благоприятной для начала вооруженной интервенции и свержения истинно народного демократического правительства, возглавляемого Патрисом Лумумбой. С первых же дней вооруженного вмешательства бельгийских парашютистов и банд наемников во внутренние дела страны католическое духовенство и миссионеры открыто перешли на сторону антиправительственных, антинациональных сил. Многие миссионеры запятнали себя кровью преданных ими конголезских патриотов. Ненависть к ним настолько возросла, что в целом ряде случаев их и членов их семей вынуждены были брать не только под защиту, но и под постоянную охрану прибывшие в Конго войска ООН.

В связи с этим небезынтересно вспомнить некоторые детали из послания, направленного в декабре 1964 г. Павлом VI бывшему премьер-министру Конго Чомбе. Павел VI, ратуя за мирное разрешение всех внутренних конголезских проблем, выражает свою скорбь по поводу гибели уже упомянутой выше группы миссионеров, монахов и монахинь, которые, по словам папы, «доказали, подчас своей кровью, свою верность Евангелию, а также свою любовь к конголезской родине. Они приехали туда, чтобы все свои лучшие силы отдать на службу новой нации, и, конечно, не желали ничего, кроме ее процветания, ее мирного развития».

Естественно задать вопрос: о каком процветании и развитии идет речь в упомянутом послании?

* * *

В африканских странах, бывших в прошлом английскими колониями, позиции католической церкви несколько слабее, чем в странах бывшей французской Африки. Это можно объяснить тем, что английская колониальная администрация непосредственно сотрудничала и оказывала значительно большую помощь протестантским миссиям, а среди европейского населения почти не было католиков. Заимствованные из католической прессы данные о процентном составе католиков среди населения этой группы африканских стран подтверждают сказанное и дают представление о распространении католицизма в этой части континента^[41].

Поддержка английской колониальной администрацией протестантских миссий вовсе не означала, что они отказывались от услуг католической церкви, которая и в этих странах стремилась выступать в качестве опоры колониальных режимов. Больше того, католические миссии, особенно в последний период колониального господства, получили от англичан даже определенные преимущества в распространении, например, католического образования. В частности, как уже говорилось выше, такое соглашение между католической и протестантской церквами с согласия английской колониальной администрации было достигнуто в Кении.

* * *

Гана. Достаточно ярко проявилась позиция католической церкви в Гане — стране с молодым, но обладающим определенными революционными традициями рабочим классом, численность которого, по опубликованным данным, уже в начале 60-х годов превышала 350 тыс. человек (17,5% мужского самодеятельного населения)^[42].

Широкая волна забастовок, охвативших страну в 1956 — начале 1957 г., в сочетании с массовым антиимпериалистическим движением всех слоев населения в значительной мере ускорила завоевание Ганой независимости в марте 1957 г. Однако и после провозглашения независимости католическая церковь оставалась в стране оплотом всех реакционных сил. В 1961 г. в аккрской вечерней газете «Ивнинг ньюс…» была опубликована статья, в которой отмечалось, что «церковные Квислинги» продолжают предательскую деятельность, до конца проявляя свое капиталистическое нутро. Приводя многочисленные факты, изобличавшие антиправительственную и антинародную деятельность церкви, газета писала, что в Гане церковные «верхи» состоят из людей, которые не являются ни преданными, ни лояльными гражданами страны. Церковная организация прогнила до основания. Проникнутая капиталистическими идеями, она развращает молодежь проповедью устаревших колониалистских идей, торгует вразнос своим обесцененным товаром и продает его тем, кто достаточно слеп в своем заблуждении, чтобы делиться своими с трудом заработанными грошами. Эти бездельники могли бы честно трудиться на пользу страны, вместо того чтобы жить на гроши бедных^[43].

Особенно активная антиправительственная кампания была развернута католической церковью после поездки Кваме Нкрумы в Советский Союз и другие социалистические страны. На вооружение бралась любая ложь и клевета для того, чтобы подорвать авторитет правительства и президента республики в глазах народа. В своих проповедях католические священники подчеркивали, что в результате поездки Кваме Нкрумы в Советский Союз страна пошла по пути коммунистов-безбожников. Всячески осуждались предпринимаемые правительством республики шаги, направленные на преодоление экономической отсталости страны. Католические церковники во главе с епископом Эндрью ван ден Бронком, пользуясь свободой вероисповедания, предоставленной ганской конституцией, развернули настоящую подрывную деятельность, явно вмешиваясь во внутригосударственные дела.

В связи с враждебной позицией церкви по отношению к молодой республике общественность потребовала от правительства удаления из страны епископа Эндрью ван ден Бронка. В статье «Епископ должен уйти» газета «Ганиен тайме» писала, что, хотя ганская конституция гарантирует свободу религии, правительство не может допустить, чтобы эта свобода использовалась в целях подрывной антигосударственной деятельности. Особенно газета критиковала самого Бронка — иностранного политического агента в рясе священника, который, по ее мнению, являлся классическим воплощением представителя религии империализма давно минувших дней, когда колонизаторы приходили с Библией в руках и с пистолетом в кармане. Никто не запрещает ему лично ненавидеть коммунизм и видеть сатану во всем русском или восточном, писала газета. «Епископу пора знать, что мы верны политике невмешательства и потому должны жить в дружбе со всеми… Какое ему дело до того, что Гана решит послать 9/10 своей молодежи учиться в Советский Союз и другие восточные страны. Какое ему дело до того, что, по нашему мнению, наилучшую помощь нам смогут оказать люди, обученные в СССР, чье превосходство в областях промышленности, науки и техники признано во всем мире. Пусть епископ отправляется в Южную Африку, где Фервурд и его банда убийц проводят террор и чинят насилия во имя христианской церкви»^[44].

Правительство Ганы было вынуждено выслать Бронка из страны и принять ряд других мер, чтобы поставить католических церковников в определенные рамки. Однако дальнейшее развитие событий показало, что реакционным кругам католической церкви до всего есть дело, когда они в полный голос напомнили о своем существовании, безоговорочно поддержав организаторов государственного переворота зимой 1966 г.

* * *

Танганьика. Попытки противопоставления католической церкви интересам молодых развивающихся стран имели место и в других бывших английских колониях.

Так, в 1963 г. архиепископы и епископы Танганьики направили всем священнослужителям страны пастырское послание, в котором осуждали тех молодых священников, которые стали использовать церковь как средство приближения верующих к правящей партии Африканский национальный союз Танганьики. Активно помогавшие в свое время английским колонизаторам «верхи» католической церкви не захотели пока оказать поддержку молодой республике.

* * *

Кения. Аналогичные противоречия возникают и среди католического духовенства Кении. С одной стороны, выходцы из местного населения, в большинстве своем молодые священники, выступают в поддержку независимой национальной политики, с другой — круги духовенства, связавшие себя с английскими колонизаторами, продолжают защищать интересы английских монополий, появившихся в последние годы западногерманских, американских, французских и даже японских фирм.

* * *

До последних лет не менее реакционную роль играла католическая церковь и в португальских колониях Африки. Здесь она всегда находилась в тесной связи и зависимости от колониальной администрации и отличалась засильем выходцев из метрополии. Если в других районах Африки проводилась политика африканизации кадров католического духовенства, то в португальских колониях на всех высших церковных постах продолжали оставаться европейцы.

Ангола. Руководители католической церкви в португальских колониях решительно осуждают повстанческое освободительное движение. В ряде пасторских посланий архиепископа Луанды и других епископов Анголы содержатся выпады против патриотов и категорическое запрещение местным жителям-католикам участвовать в выступлениях против португальских властей. Католические священники нередко принимают непосредственное участие в карательных экспедициях против мирного населения. Однако основную поддержку португальским властям церковь оказывает путем проведения идеологической работы среди населения, воспитания его в духе покорности португальским колонизаторам. В значительной степени для этого используются католические школы, финансируемые португальским правительством.

Миссионерское просвещение, предназначенное исключительно для коренного населения, дает лишь элементарные сведения по истории Португалии, закона божьего и португальского языка. Преподавание национальных языков официально запрещено.

В этих же целях с согласия колониальных властей в руках католической церкви сосредоточивается и почти все профессиональное обучение ангольской молодежи для пополнения квалифицированными рабочими зарождающейся в стране промышленности. По опубликованным данным, к началу 60-х годов в руках католической церкви Анголы было 126 специальных центров производственного обучения^[45].

Однако развитие национально-освободительного движения, все расширяющаяся борьба всех прогрессивных сил народа против колонизаторов заставили ряд патриотически настроенных священнослужителей, понявших свою предательскую роль по отношению к законным требованиям своего народа, открыто выступить против политики руководителей ангольской католической церкви. За выступления в поддержку требований о предоставлении Анголе независимости португальскими властями заключен в тюрьму священник Пинто де Андраде. Выслан из страны за обучение повстанцев военному делу священник Лино Гимарес. В последнее время постепенно становятся известными мировой общественности и другие аналогичные факты.

Недавно, например, пять католических прелатов выступили с призывом создать в Анголе «лучшие социальные условия, которые были бы в большей степени основаны на справедливости и милосердии». Они осудили также применяемые колониальными властями террор и убийства как «преступления… для которых характерно полное отсутствие уважения к человеческой жизни и достоинству».

* * *

Конго (Браззавиль). В отличие от одноименной республики, расположенной на левом берегу реки Конго, рабочий класс здесь находится еще в стадии формирования, хотя нельзя не признать, что этот процесс достиг более высокой ступени, чем во многих других странах бывшей французской Экваториальной Африки. Будучи менее богата природными ресурсами, чем Конго (Киншаса), республика все-таки имеет свою горную и обрабатывающую промышленность и другие сопутствующие им отрасли производства, а также крупные плантационные хозяйства. Здесь в настоящее время занято около 16% взрослого мужского населения страны. Правда, процент кадровых рабочих значительно меньше. Преобладают неквалифицированные рабочие-отходники, жители сельской местности, нанимающиеся на производство только на определенный сезон года (около 68% общей численности рабочих), а также некоторое количество рабочих-мигрантов из соседних стран Африки, приезжающих на временные заработки. Подавляющее большинство рабочих неграмотно^[46].

Однако в Конго (Браззавиль), как и в других странах Африки, имеются реальные перспективы быстрого формирования промышленного пролетариата, которые в значительной мере зависят от темпов реализации проекта создания крупного промышленно-энергетического комплекса на р. Куилу.

В связи с открывшимися перспективами создания национальной промышленности правительство страны принимает меры по подготовке кадров квалифицированных рабочих и среднего технического персонала, образуя государственную сеть профессионального обучения: краткосрочные курсы, технические школы и колледжи. Одновременно правительство национализировало (в 1965 г.) все технические учебные заведения, принадлежавшие ранее иностранным католическим миссионерам, которые еще в период французского колониального господства с согласия колониальной администрации взяли себе почти монопольное право на подготовку квалифицированных рабочих и особенно местной среднетехнической интеллигенции. Это решение правительства Конго (Браззавиль) было оценено прогрессивной общественностью страны не только как немаловажный вклад в дело укрепления национальной независимости страны в очень важном вопросе подготовки национальных кадров для отечественной промышленности, но и как определенный удар по силам, насаждающим в стране буржуазную идеологию.

Весьма прогрессивным шагом было и принятие Национальным собранием в августе 1965 г. законопроекта, внесенного на рассмотрение правительством Паскаля Лиссубы, о национализации всех частных школ и запрещении преподавания в них катехизиса. Таким образом, 75 тыс. учеников начальных классов и более 3 тыс. учащихся средней школы, т. е. более половины всех школьников страны, ограждались от непосредственного идеологического воздействия католических учителей-миссионеров. Попытка епископов городов Браззавиля и Пуэнте-Нуара вызвать в связи с этим волнения среди общественности не увенчалась успехом. Тогда в знак протеста против принятия закона 40 из 160 католических учителей-миссионеров покинули страну, а католическая печать вскоре сообщила, что за ними последуют и другие. Однако Конгрегация религиозного просвещения народов, осуществляющая координацию деятельности миссионеров в развивающихся странах Азии и Африки, быстро умерила их пыл и заставила организовать преподавание катехизиса в католических приходах, что по новому закону не было запрещено.

После второй мировой войны католической церкви и ее миссионерам, озабоченным развитием национально- освободительных тенденций, при прямой поддержке французской колониальной администрации удалось создать в тогда еще французском Конго весьма влиятельный Национальный союз африканской конфедерации верующих трудящихся. Он объединил в своих рядах свыше 40% организованных рабочих страны и вошел в контролируемую Ватиканом Международную конфедерацию христианских профсоюзов. Для сравнения следует напомнить, что демократические профсоюзы, примыкающие к ВФП, сумели охватить своим влиянием в тот период всего около 30% организованных рабочих французского Конго, имея в виду, что сотрудничавшие с христианскими профсоюзами социалистические профсоюзные организации оказывали влияние еще на 15% конголезских трудящихся.

Однако стремление к национальной независимости и освобождению от уз колониализма было настолько велико, что молодой рабочий класс французского Конго независимо от вероисповедания и принадлежности к тем или иным профсоюзам принял самое активное участие в событиях 1959—1960 гг., которые привели к провозглашению в августе 1960 г. Конго со столицей в г. Браззавиле независимой республикой.

В настоящее время рабочий класс республики принимает активное участие в борьбе прогрессивных сил народа за укрепление политической и экономической независимости страны, улучшение своего экономического положения и расширение социальных льгот и политических свобод. В результате всеобщей политической забастовки рабочих Браззавиля 13—15 августа 1963 г., поддержанной прогрессивными кругами интеллигенции и национальной буржуазии, было свергнуто проимпериалистическое правительство католического аббата Ф. Юлу, проявившего свое отрицательное отношение к любым коренным социальным и экономическим реформам внутри страны.

Новое революционное правительство, в состав которого вошли представители так называемого Молодежного движения, стремящиеся превратить государственную власть в орудие перехода к социализму и добиться полной независимости от Запада, продолжая закреплять демократические завоевания народа, вынуждено было усилить свое давление на христианские профсоюзы. Лидеры последних не только продолжают быть опорой внутренней реакции, но и оказались, как сообщил индийский журнал «Линк», тесно связанными с враждебными конголезскому народу иностранными кругами^[47].

С большим недоверием относится правительство и к представителям организации «Католическое действие», не без оснований заподозрив ее в попытке создать очаг оппозиции правительственной политике в целях захвата власти.

Однако специфической особенностью католицизма в Конго (Браззавиль) является его влияние на элиту местной интеллигенции, с чем пока невозможно не считаться.

* * *

Камерун. В этой бывшей французской колонии за годы господства французских колонизаторов католические миссионеры сумели обратить в христианскую веру пятую часть населения страны. По данным, опубликованным в декабре 1966 г. журналом «Интернационалес африкафорум», из 4 326 тыс. жителей Камеруна 886 496 человек исповедуют католическую религию (21,4%). В Камеруне католическая церковь всегда уделяла особое внимание католическому воспитанию и образованию молодежи. Сначала этому всячески содействовала французская колониальная администрация, а в настоящее время — правительство республики, которое, с одной стороны, не имеет пока ни средств, ни кадров учителей, для того чтобы взять всю существующую в стране систему народного образования в свои руки, а с другой — само пытается использовать католическую церковь в своих интересах, выделяя ей на цели просвещения даже денежную дотацию, имеющую для церкви больше символическое значение.

Согласно статистическим данным на 1 января 1960 г., опубликованным в католическом еженедельнике «Эфор Камеруне», в пяти епархиях — Яунде, Нконгсамба, Дуала, Думе и Гаруа — в начальных католических школах обучалось 159 680 учащихся, в средних— 1564, в педагогических классах — 459 и в профессиональных школах — 1263 ученика. Комментируя эти данные, журнал писал, что это означает, что за последние семь лет, несмотря на материальные и другие трудности, число учащихся католических школ страны практически возросло в 2 раза в школах первой ступени и в 5 раз в школах второй ступени и в профессиональных школах. «Эти мощные усилия католического духовенства в деле просвещения камерунского народа могут быть значительно увеличены в будущем, если государство окажет им действенную поддержку»^[48].

Из сведений, взятых со страниц солидного камерунского издания, в осведомленности которого не приходится сомневаться, видно, что, занимаясь просвещением, католические миссионеры ограничивали свои «мощные усилия» в основном рамками начального образования. Если учесть, что в африканских католических школах, как правило, учились дети колонизаторов и самих миссионеров, то не составляет труда заметить, что в средней школе для самих камерунцев, за исключением, видимо, некоторых семей, мест просто не было.

В целях еще большего усиления клерикального влияния среди молодежи осенью 1967 г. в Камеруне создана Ассоциация студентов-христиан Камеруна, которая объединила в своих рядах студентов-католиков университета в Яунде и учеников средних школ Камеруна.

Несмотря на то что рабочий класс в Камеруне только начинает складываться (по некоторым оценочным данным, его численность, включая сельскохозяйственных рабочих и отходников, составляет всего около 100 тыс. человек, причем доля кадровых рабочих среди них не превышает 4—5%)^[49], в стране уже функционируют два клерикальных профсоюза — Союз профсоюзов верующих трудящихся Камеруна и Камерунская конфедерация профсоюзов верующих трудящихся. Они сотрудничают с рядом французских и английских компаний, а также с Федерацией профсоюзов Камеруна (ФПК), практически полностью зависимой от камерунских властей^[50]. В настоящее время в камерунском профсоюзном движении все чаще раздаются голоса за его объединение на базе ФПК, что находит поддержку среди трудящихся страны.

Формирование рядов национального пролетариата также не выпало из поля зрения католических миссионеров: в настоящее время в стране действуют 11 центров профессионального ученичества, организованных религиозными миссиями^[51].

Вместе с тем нельзя не отметить, что в период обостренной борьбы за свержение французского колониального режима влияние католических миссий в народных массах было сильно подорвано их прямым участием в сопротивлении национально-освободительной борьбе всех прогрессивных сил страны. Приспосабливаясь к изменившимся условиям, некоторые священнослужители католической церкви стали занимать более демократические позиции и даже выступать в отдельных случаях в защиту интересов народа. Одним из видных представителей этой группы является католический архиепископ Яунде кардинал Зоа, поддерживающий контакты с русской православной церковью и организовавший, по сообщению зарубежной прессы, цикл лекций об успехах СССР в освоении космоса. Однако параллельно получила развитие и другая тенденция — попытка объединения католических, протестантских, евангелических и мусульманских духовнослужителей в целях усиления антикоммунистической пропаганды среди местного населения. Это направление возглавляет католический епископ-негр из Дуале^[52].

* * *

Гвинея. Характерной особенностью этой страны являлось то, что при колониальном режиме практически не было национальной буржуазии и вся экономика страны полностью находилась в руках иностранцев. Проводимая колониальной администрацией политика сводилась к тому, чтобы разделить и раздробить народ путем разжигания всяческих разногласий, в первую очередь религиозных и расовых. Завезенная в страну французами, бельгийцами, испанцами и португальцами католическая религия, немцами, англичанами и голландцами — протестантская и даже подкупленная колонизаторами элита исламской церкви являлись инструментом колонизации и разжигали духовную рознь среди местного населения.

Эти особенности, пишет генеральный секретарь Демократической партии Гвинеи Ахмед Секу Туре в своей статье «Гвинейская революция и антиимпериалистическая борьба»^[53], после победы гвинейской революции позволили народному правительству без колебаний национализировать все иностранные предприятия, не оставив практически для частного предпринимательства никаких возможностей эксплуатировать рабочую силу. Однако страна продолжает испытывать определенные трудности «в экономическом строительстве нации», в связи с тем, что в гвинейском обществе рабочий класс составляет всего 5% населения по сравнению с 85% крестьян, среди которых влияние клерикальных идеологий было особенно сильным. В первые годы после революции католическая церковь пыталась усугубить эти трудности неоднократным вмешательством в общественную и политическую жизнь государства. В конце концов такая позиция католической церкви заставила правительство Гвинейской Республики изъять из ведения католических миссий общеобразовательные школы, запретить деятельность молодежных католических организаций и католические передачи по радио, одновременно выслав из страны архиепископа Конакри де Мильвиля и нескольких других католических священников и монахов за прямое вмешательство во внутренние дела республики.

Летом 1967 г. правительство Гвинеи за нелояльное отношение к существующему режиму национальной народной демократии предложило покинуть страну еще одной группе миссионеров-европейцев в составе 73 французских и швейцарских священников и 55 монахинь. После ее отъезда, по сообщениям гвинейской прессы, в сельских районах страны практически не осталось католических миссионеров-европейцев.

Несколько более гибко повели себя католические церковники и миссионеры после провозглашения независимости в Мальгашской Республике, которые, правда задним числом, видимо, поняв, что нельзя безнаказанно отстаивать уже проигранное дело, все же признали в специальном манифесте (1953 г.) право мальгашей на независимость.

Вынуждены были подчиниться новым политическим режимам и католические церковники Верхней Вольты, Мали, Нигера, Республики Чад, Сенегала, Габона и ряда других бывших французских колоний Африки, чему также в немалой степени способствовала высылка местными властями в период 1960—1964 гг. наиболее враждебно настроенных священников и миссионеров.

* * *

Влияние католической церкви в арабских странах Северной Африки, Ближнего и Среднего Востока еще менее значительно. Настойчивые и многолетние попытки ее миссионеров вторгнуться в мир ислама и шариата и приобрести в нем более или менее устойчивые позиции не привели к положительному результату. Католическое меньшинство в этих странах составляло всего 0,7—3,7% общей численности населения и только в Алжире достигало 9%^[54]. При этом следует учесть, что значительную часть этого меньшинства составляют выходцы из европейских стран. Не удалось католической церкви создать здесь и сколько-нибудь существенной прослойки христианского духовенства из представителей коренного населения. Христианство в арабских странах как было, так и осталось религией европейских колонизаторов, которая всегда поддерживала их интересы и выступала противником борьбы арабских народов за свою независимость. Более того, католическая церковь сама непосредственно выступала в качестве одного из институтов колониальной системы, являясь владельцем крупных плантаций и коммерческих предприятий.

Так же как и в других районах мира, католические миссионеры приложили здесь немало сил для того, чтобы прибрать к своим рукам общеобразовательные школы, благотворительные и медицинские учреждения. Кое-что в этом направлении им удалось сделать, однако при первой же возможности, как мы увидим ниже, встав на путь самостоятельного развития, народы выступали с требованием передать эти учреждения в руки своих национальных правительств.

Естественно, что в различных странах процессы национализации развиваются в зависимости от тех или иных особенностей их становления как самостоятельных государств, а также специфики расстановки политических сил внутри каждой из этих стран.

* * *

Тунис. Летом 1964 г. мировая общественность была поставлена перед фактом заключения первого в истории католической церкви соглашения между Ватиканом и правительством Туниса о регулировании отношений между католической церковью и государством^[55], в статье 1 конституции которого записано, что ислам является государственной религией^[56]. В ходе этих переговоров, которые продолжались почти три года и проходили в обстановке полной секретности, стороны пытались установить «соответствие материальных ресурсов католической церкви в Тунисе потребностям верующих», определить юридический статус церквей, зданий, общеобразовательных школ, коммерческих предприятий, обширных земельных угодий, а также другого движимого и недвижимого имущества, принадлежавшего различным католическим общинам страны^[57].

Нельзя допустить, писала тогда тунисская газета «Ас-Сабах», чтобы независимая, суверенная республика сохраняла церкви, которые создают у иностранных туристов впечатление, что они попали в христианскую страну, где в действительности церквей больше, нежели самих католиков^[58].

В соответствии с достигнутым соглашением в собственность тунисского государства перешло 72 из 80 принадлежавших Ватикану церквей со всеми землями и имуществом, в том числе одно из крупнейших в стране имений — Сибар, все коммерческие компании и т. п.

Это соглашение не затронуло пока только католические учебные заведения (в связи с отъездом из страны большого числа учителей-европейцев государство испытывает острый недостаток в преподавательских кадрах), в числе которых в настоящее время насчитывается 13 католических школ и колледжей с общим контингентом обучающихся около 14 тыс. человек (преимущественно мусульман)^[59].

Комментируя соглашение, тунисская печать отмечала, что в результате его-подписания государство получило в свои руки значительные материальные ценности, которые теперь пойдут на службу общественным интересам. Что же касается культа 50 тыс. католиков, то он будет по-прежнему «уважаться и охраняться законом». Общая колонизация, писала в передовой статье газета «Пресс», поощряла экспансию церкви в Тунисе, однако процесс деколонизации в стране приостановил ее развитие^[60].

Сообщая своим читателям о соглашении между Тунисом и Ватиканом, официальный орган католической церкви газета «Оссерваторе романо» писала, что католическая церковь вынуждена была «согласиться на весьма серьезные жертвы» и пошла на них «в духе дружбы в отношении дружественного народа, сердечно оценив достоинства развивающейся нации и стремясь не только уменьшить, а, наоборот, расширить сотрудничество, которое обе стороны считают хорошим и полезным»^[61]. Другие римские газеты, как, например, газета «Темпо», высказались менее туманно. Они не скрывали своего недовольства содержанием соглашения, видя в нем очередной шаг на пути к «ликвидации последних остатков колониализма». В частности, «Темпо» напоминала своим читателям, что в результате национализации землевладений и предприятий, принадлежащих европейцам, Тунис покинули 280 тыс. итальянских и французских колонистов-католиков (их число сократилось с 320 тыс. до 40 тыс.)^[62].

Значительно ослабли позиции католической церкви в других странах Магриба, а также в ОАР, в которых подавляющее большинство населения продолжает рассматривать католическую церковь и ее миссионеров как прямых прислужников бывших колонизаторов, тем более что они и сейчас еще продолжают выступать против планов социально-экономических преобразований.

* * *

Алжир. Во имя сохранения престижа католической церкви в развивающихся странах самому Ватикану приходится проводить куда более гибкую, как это мы видели на примере его соглашения с Тунисом, политику в отношении этих стран. Как далеко зашла эта тенденция, характеризует хотя бы факт непосредственного участия нескольких католических аббатов (Девазье, Буду- реска, Беранжера и др.) в боях на стороне Фронта национального освобождения Алжира. В сравнительно мало известном документе о позиции французских католиков во время алжирской войны один из видных деятелей французского католицизма, издатель ряда католических журналов, пользующихся официальной поддержкой церкви, Жорж Урдэн, писал, что якобы с самого начала этой войны «церковь недвусмысленно встала на сторону повстанцев (начиная с Ватикана и Ассамблеи кардиналов и епископов и кончая епископатом города Алжира) и что священники католической церкви безоговорочно стоят на стороне народов третьего мира». Не случайно, видимо, еще до победы алжирской революции, в ее преддверии, Иоанн XXIII неоднократно в своих выступлениях высказывал печаль и сожаление по поводу тех жертв, которые несет алжирский народ в борьбе за свое освобождение.

Однако все это, вместе взятое, включая принятие частью французских аббатов алжирского гражданства, в том числе архиепископом г. Алжира Дювалем, не смогло сколько-нибудь серьезно повлиять на сохранение в стране позиций католической церкви. С отъездом из Алжира после провозглашения независимости значительного числа иностранцев количество католиков уменьшилось на 80%, что еще раз подчеркнуло импортный характер католической церкви и отсутствие реальной базы для укрепления ее позиций в данной стране в будущем.

Большое внимание к развитию и политике этой группы стран проявляет также и папа Павел VI. В частности, благоприятное впечатление на общественность арабских стран произвело его послание проходившей в Алжире в 1964 г. конференции за превращение Средиземноморского бассейна в безъядерную зону. В этом послании он одобрил «усилия, которые поистине содействуют согласию между народами и которые способствовали устранению опасности и причин конфликтов…», и выразил пожелание, «чтобы человечеству удалось оградить себя от столь серьезной опасности при помощи искреннего и общего согласия, которое одно только может сделать его усилия эффективными»^[63].

* * *

Судан. Желание Ватикана хоть как-то сгладить противоречия, возникшие между католической церковью Судана и его правительством, сквозит и в послании Павла VI суданским властям (август 1965 г.) после принятия ими решительных мер против католических миссионеров. Последние стали непосредственными вдохновителями ряда сепаратистских антиправительственных и антиисламских выступлений в южных районах Судана» в которых имеется значительная прослойка христианского населения. Сначала хартумское правительство несколько ограничило деятельность миссий, затем (в 1957— 1958 гг.) взяло под свой контроль все католические школы и позднее национализировало их. В 1962 г. был принят закон о миссионерских обществах, ограничивший их деятельность весьма строгими рамками, и наконец дело дошло до прямого преследования католического духовенства и миссионеров и изгнания их из страны. По сообщениям суданской печати, только в 1964 г. из страны было выслано 300 миссионеров (в том числе 272 католических и 28 протестантских) за непосредственное участие в 40 политических и моральных преступлениях, включая, как было сообщено в официальном заявлении министерства внутренних дел Судана, подрывную деятельность против целостности страны, распространение злостных слухов и т. д.

Комментируя эти события, ватиканское радио не раз упрекало суданские власти за то, что они не обратились к святому престолу, чтобы обсудить с ним вопросы, входящие в его компетенцию (признав тем самым непосредственную зависимость от этого престола католических миссий, действующих в Судане), и якобы не оценили лояльное отношение Ватикана к молодой республике, который и сам мог отозвать неугодных суданскому правительству миссионеров и заменить их другими.

* * *

Ирак. Свои церкви, монастыри, благотворительные учреждения и общества, а также общеобразовательные школы имеет католическая церковь и в мусульманских странах Ближнего и Среднего Востока. Однако число католиков среди коренного населения здесь весьма невелико.

Так, в Ираке, где влияние католицизма на политическую и культурную жизнь все же заметно, насчитывается всего около 50 тыс. католиков, включая халдеев, арабов-яковитов и арабов-маронитов, оформивших унию с католической церковью и признающих главенство папы римского. Большинство из них живут в районах Мосула и Багдада, остальные разбросаны по всей стране. Христианских партий и профсоюзов в Ираке не имеется. Роль католиков в рабочем движении весьма незначительна^[64].

Приблизительно в аналогичном положении находится католическая церковь в Ливане и Сирии. В Ливане, например, религиозные общины католиков, грекокатоликов, армянокатоликов и сирокатоликов насчитывают всего около 106 тыс. человек^[65]. Правда, это не мешает католическим миссионерам вести активную пропаганду не только в церквах, церковно-монастырских школах и благотворительных обществах, но и в литературе, прессе и по радио. Последние три общины как в Ливане, так и в Сирии под влиянием католической пропаганды, сопровождаемой денежными дотациями и обещаниями, вышли из-под руководства православной и армяно-григорианской церквей и вступили в унию с Ватиканом. По условиям этой унии они признали верховенство и религиозный авторитет папы римского, но сохранили свое автономное управление и свои культовые и обрядовые особенности. Подписание этой унии дает в настоящее время Ватикану большие возможности для осуществления своего политического влияния среди части местной буржуазии и интеллигенции.

Анализируя деятельность католического духовенства и миссионеров в развивающихся странах Азии и Африки, нетрудно увидеть, что на практике она во многом не соответствует и подчас даже противоречит официальной политике католической церкви, провозглашенной Вторым Ватиканским собором. Из этого можно заключить, что, во-первых, ни Ватикан, ни местная католическая иерархия не спешат отступать от своих традиционных позиций там, где их еще к этому не вынуждает конкретная политическая обстановка. Во-вторых, замедленная реакция святого престола на новые веяния в жизни молодых стран лишний раз свидетельствует о наличии глубоких внутренних противоречий в самих верхах католической церкви, в том числе и по вопросам ее отношения к проблемам «третьего мира».

1. «Nhan san», 26.XII.1962. ↑
2. «New York Times», 9.1.1967. ↑
3. «Bulletin quotidien d’outre-mer», 18—19.VI.1961. ↑
4. «Куок Зан Данг» создана в 1927 г. и «Дай Вьет» создана в 1939 г. Большие надежды возлагаются церковной иерархией на созданную в апреле 1965 г. христианско-демократическую партию. ↑
5. «Le Monde», 7.XII.1963. ↑
6. Персонализм — эклектическое учение, разработанное французскими католическими философами Маритэном и Мунье. Оно рассматривает мир как совокупность духовных существ, управляемых «высшей божественной личностью». Лицемерно прикрываясь интересами «личности», персонализм ведет борьбу против народных масс. ↑
7. «New York Times», 9.1.1967. ↑
8. «Indian and Foreign review», 1.IX.1964; G. M. Moraes. A History of Christianity in India, vol. I. Bombay, 1964. ↑
9. А. К. Гхош. Статьи и речи. М., 1962, стр. 228. ↑
10. «New age», 8, 11, 15.IX.1959; N. D. Malaviya, E. M. S. Namboodiripad. — «Rot und Schwarz Kerala». Berlin, 1960, S. 269—278. ↑
11. См. «Рабочий класс стран Азии и Африки». Справочник. М., 1964, стр. 103. ↑
12. «Forward», 23.IX.1960. ↑
13. «Ceylon daily news», 29.X.1960. ↑
14. «Ceylon daily news», 7.XI.1960. ↑
15. «Ceylon daily news», 11.XI.1960. ↑
16. «Ceylon daily news», 3.XI.1960. ↑
17. См. С. Свирин. У самого экватора. — «За рубежом», 1966, № 39, стр. 16—18. ↑
18. «Philippines free press», 1963, N 9, р. 10. ↑
19. См. «Сборник материалов по образованию в странах Азии, Африки и Латинской Америки». М., 1964, стр. 85. ↑
20. См. «Рабочий класс стран Азии и Африки». Справочник, стр. 231—232. ↑
21. См. Ю. Н. Винокуров. Рабочий класс и рабочее движение в Конго (Леопольдвиль). — «Рабочий класс и рабочее движение в странах Азии и Африки». М., 1965, стр. 247—249; В. А. Мартынов. Конго под гнетом империализма; П. Жуа, Р. Левэн. Тресты в Конго. М., 1962. ↑
22. «Rapport sur la situation sociale dans les pays d’outre mer associes a la communaute economique europeenes», 1960, IX, p. 47. ↑
23. M. Merlier. Le Congo de la colonisation Beige a l’independance. Paris, 1962, p. 166. ↑
24. См. П. Жуа, P. Левэн. Тресты в Конго, стр. 180—181. ↑
25. См. Н. А. Ковальский. Ватикан и мировая политика, стр. 193. ↑
26. «Le Drapeau rouge», 25.11.1954. ↑
27. См. «Рабочий класс и рабочее движение в странах Азии и Африки», стр. 262. ↑
28. П. Жуа и Р. Левэн. Тресты в Конго, стр. 201. ↑
29. «Le Drapeau rouge», 28.III.1951. ↑
30. См. Ю. Н. Панков. Рабочее движение в Бельгии, стр. 175—186. ↑
31. См. «Рабочий класс и рабочее движение в странах Азии и Африки», стр. 269. ↑
32. См. «Сборник материалов по образованию в странах Азии, Африки и Латинской Америки», стр. 241—246. ↑
33. М. I. Lory. Face a l’avenir. Paris, 1958, р. 58—59. ↑
34. См. И. Р. Лаврецкий. Колонизаторы уходят — миссионеры остаются, стр. 112. ↑
35. «Mission!», 1959, N 11, р. 10. ↑
36. Там же, стр. 13. ↑
37. Н. Хохлов. Бурлящее Конго. М., 1961, стр. 54—55. ↑
38. «Courrier d’Afrique», 6.VI.1965. ↑
39. «Missioni», 1965, N 7, р. 56. ↑
40. «L’Afrique Nouvelle», 23.III.1961. ↑
41. Басутоленд — 43,6%, Бечуаналенд — 1,6, Гамбия—1,6, Гана — 8,1, Кения — 11,7, Нигерия — 4,6, Ньясаленд — 16,6, Северная Родезия — 17,6, Танганьика — 14,0. Уганда — 26,2% («National Catholic Almanach», 1962, р. 348—361). ↑
42. См. «Рабочий класс стран Азии и Африки». Справочник, стр. 325. ↑
43. «Evening news», 12.1.1961. ↑
44. «The Chanaian Times», 20.XII.1961. ↑
45. «African labour survey», 1959, р. 191. ↑
46. См. «Рабочий класс стран Азии и Африки». Справочник, стр. 358—363. ↑
47. «Link», 18.IV.1965. ↑
48. «Effort Camerounais», 7.II.1960. ↑
49. «Outre-mer», 1958, р. 210. ↑
50. См. «Рабочий класс стран Азии и Африки». Справочник, стр. 349. ↑
51. См. там же, стр. 347. ↑
52. О. Schmidt. Afrika in Aufbruch. Köln, 1960, S. 103. ↑
53. См. «Проблемы мира и социализма», 1967, № 4, стр. 53—61. ↑
54. Е. Bartolucci. La Chiesa in Africa. Bologna, 1963, p. 44. ↑
55. Обмен ратификационными документами состоялся 9 июля 1964 г. ↑
56. Наряду с этим статья 5 конституции Туниса предусматривает и свободу других вероисповеданий («La Constitution Tunisienne», at Art. 5. — «Annuaire economique de la Tunisie», 1964, p. 20). ↑
57. «L’Osservatore Romano», 10.VII.1964. ↑
58. «Ас-Сабах», 27.V. 1964 (на араб. яз.). ↑
59. «Jeune Afrique», 10.VII.1964. ↑
60. «La Presse», 10.VII.1964. ↑
61. «L’Osservatore Romano», 10.VII.1964. ↑
62. «Теmро», 28.V. 1964. ↑
63. Послание было подписано от имени Павла VI кардиналом Чиконьяни 30 июня 1964 г. и опубликовано в «L’Osservatore Romano», 9.VII.1964. ↑
64. См. «Современный Ирак». Справочник. М., 1966, стр. 27—29, 205, 208. ↑
65. См. «Современный Ливан». Справочник. М., 1963, стр. 18. ↑