Послесловие ко 2-му изданию

Рукопись второго издания этой книги была подготовлена автором и сдана в издательство в июне 1963 г.; однако по причинам, не зависящим ни от автора, ни от издательства, книга в то время не была выпущена в свет.

После октябрьского Пленума ЦК КПСС 1964 г. обстановка в области науки изменилась у нас существенным образом, и теперь издание книги уже не встречает прежних затруднений. Однако именно по этой причине автору не хотелось бы в настоящее время менять что- либо в подготовленном им ранее тексте своей книги. Напротив, он стремился сохранить полностью все то, что он считал нужным открыто отстаивать и столь же открыто критиковать в то время (июнь 1963 г.).

Вместе с тем у автора появилось еще одно желание: откликнуться на статью по поводу его книги, появившуюся в зарубежной прогрессивной печати. Речь идет о статье итальянского философа Лучио Ломбардо-Радиче, опубликованной в органе итальянской компартии «Унита» от 26 июня 1963 г. (№ 174, стр. 6). Эта статья напечатана в тот самый момент, когда было задержано второе издание книги. Из статьи видно, что именно в данной книге особенно заинтересовало итальянского прогрессивного философа и как он связывает это с вопросом о налаживании творческих контактов между философами-марксистами и естествоиспытателями. В связи с этим автор счел возможным поместить ниже полный перевод упомянутой статьи и, по возможности, ответить на содержащиеся в ней критические замечания. Перевод гласит:

«ВАЖНАЯ СОВЕТСКАЯ ИЗДАТЕЛЬСКАЯ ИНИЦИАТИВА»

ЕСТЕСТВОЗНАНИЕ И МАРКСИЗМ

«Всякая попытка сковать свободу критики и дискуссий приводит к застою в пауке.

Некоторое время тому назад я получил из Москвы книгу Б. М. Кедрова «Предмет и взаимосвязь естественных наук» (Изд-во АН СССР. Москва, 1962 г., 410 стр., цена 1 руб. 48 коп.). Книга была прислана мне в подарок одним молодым итальянцем, моим дорогим другом и товарищем, студентом Московского государственного университета им. Ломоносова, с большим интересом следящим за советской культурной жизнью В сопроводительном письме он мне объяснил, что речь идет о большой издательской и культурной инициативе по созданию десятитомной серии трудов, посвященных теме «Диалектический материализм и современное естествознание». Серия будет подготовлена к печати Научным советом по философским проблемам естествознания и Институтом философии Академии наук СССР.

Какова общая цель издания новой серии, начало которой положено книгой Бонифатия Михайловича Кедрова, философа, члена-корреспондента Академии наук СССР? Я полагаю, что она отчетливо выражена в выступлении того же Кедрова на общем собрании Академии наук СССР, состоявшемся 19—20 ноября 1962 г. и посвященном «задачам развития общественных наук в условиях строительства коммунизма». Я считаю здесь необходимым более подробно процитировать выступление Кедрова (этими сведениями я также обязан моему «личному корреспонденту» в Москве). «В последнее время много говорится о союзе естественников и философов. Этот союз предполагает двустороннюю поддержку. Если естественники дают конкретный материал, который обогащает философию, то философы должны разрабатывать дальше, применительно к современному уровню естествознания, диалектический метод, созданный классиками марксизма и развитый Лениным… В настоящее время сложилась очень своеобразная обстановка, когда один объект изучается методами разных наук или метод какой-нибудь одной науки — математики, кибернетики, физики и др. — применяется к изучению разных объектов. Получается разнохарактерный, разношерстный материал; чтобы связать его воедино, необходим общий метод, а его может дать современной науке только философия». И дальше:

ПУТЬ, ОТКРЫТЫЙ НОВОМУ

«Эго очень сложная задача, и, к сожалению, она философами еще не ретена. Здесь со всей силой сказываются последствия культа личности, когда выработался особый прием подбора примеров ради комментирования сталинских положений» (добавим также: положений Маркса, Энгельса и Ленина — «метод цитат» не ограничивался произведениями Сталина. — Л.Л.-Р). «Сейчас уже не к четырем чертам диалектики, сформулированным Сталиным, подбираются примеры, по сам прием еще до конца не изжит… Я могу назвать ряд вопросов, которые не стояли не только во времена Маркса и Энгельса, но и во времена Ленина и требуют сейчас рассмотрения с позиций диалектики. Это вопросы формализации (т. е. обобщения формы при отвлечении от конкретного ее содержания), моделирования (т. е. «овеществления» сущности явления, воплощения ее в вещественную или абстрактно мыслимую модель), управления, внутреннего «механизма» и законов управления…». Все эти проблемы, заключает Кедров, должны разрабатываться не философами, не обладающими соответствующей специальной подготовкой, которые «приходят» и начинают обобщать результаты, полученные «конкретными» науками, но исследователями нового типа, владеющими одновременно историческим методом и конкретным материалом. (Полный текст выступления Б. М. Кедрова см. «Вестник Академии наук», 1962 г., № 12, стр. 47—48).

К сожалению, я еще не в состоянии быстро читать книги на русском языке. Поэтому, я позволю себе ограничиться рассмотрением некоторых глав, общих положений, предисловия и заключительных выводов книги Кедрова. Однако, принимая во внимание, что другие авторы вряд ли смогут выступить по этому вопросу на страницах «Унита» и учитывая большое значение его, я позволю себе изложить некоторые мои впечатления от книги (причем заранее оговариваю их ограниченный и условный характер). Прежде всего, мне кажется, что книга Кедрова подтверждает основные положения его выступления на общем собрании Академии наук, характеризующие антидогматический подход, открытый для всего нового в науке, предусматривающий развитие исторического и диалектического метода исходя из современной науки. Это является логическим выводом из осуществленного до сих пор сдвига и утверждения принципа свободы критики как «одного из общих законов развития науки». Свобода критики означает непредубежденное и беспрепятственное обсуждение спорных или неясных вопросов науки, открытое и свободное столкновение различных мнений, т. е. возможность для ученых, придерживающихся различных научных воззрений, защищать свои взгляды, находить в пользу их новые аргументы и тем самым способствовать прогрессу науки. Поскольку диалектически противоречивый характер процессов природы раскрывается в науке не сразу и не прямо, постольку в борющихся мнениях, в различных воззрениях нередко отражаются лишь отдельные противоречивые стороны изучаемых процессов» (стр. 23—24)^[1].

Это последнее обоснование необходимости свободного обмена различными мнениями мне кажется очень важным и заслуживающим дальнейшей разработки (и не только в области науки). Речь идет здесь не о старой либеральной аргументации (каждый имеет право высказывать свою точку зрения), но о нечто более глубоком: о различии мнений как одной из форм сотрудничества, необходимой предпосылки унитарного и согласованного понимания явлений и процессов. «Всякая попытка сковать свободу научной критики и научных дискуссий, навязав науке одну какую-нибудь точку зрения, как якобы единственно верную, не подлежащую оспариванию, приводит к застою в науке, к лишению ее возможности дальнейшего прогресса» (стр. 27). Кедров недвусмысленно и ясно осуждает методы времен «культа личности», которые «чреваты большими опасностями для естествознания»: «администрирование», «подмена научной аргументации декретированием и мерами организационного порядка», «запрещение свободных дискуссий или сведение их к заранее подготовленному разгрому неугодных воззрений» (стр. 23).

Кедров в своей книге предупреждает, что он намерен полностью изменить метод, или, если можно так выразиться, «костюм» дискуссии. «Борьба мнений в передовой науке развертывается вокруг содержания обсуждаемых теорий и взглядов, но не вокруг отдельных, вырванных из контекста цитат и, во всяком случае (подчеркнуто нами. — Л.Р.-P.), не путем наклеивания порочащих ярлыков, эпитетов. В этом духе… автор полагает, что, избежав излишней полемики с отдельными авторами нашей страны и их личными взглядами и обсуждая те или иные концепции, независимо от того, кто именно из советских ученых их поддерживает или оспаривает, можно лучше выявить существо поставленных проблем, (стр. 6—7).

Бороться с заблуждениями, не оскорбляя «заблуждающихся» и уж во всяком случае не заставляя их молчать, — это хороший метод, для всех и во всех областях. Кедров применяет его с большой вежливостью (может быть, даже слишком большой) к критике общего направления исследований некоторых советских биологов и философов, по мнению которых «бессмысленно искать каких-то специфических материальных носителей наследственности, ибо их-де не существует в природе, поскольку эта способность (наследственной передачи) принадлежит живому телу как целому, а потому проявляется в любой его клетке в равной степени» (стр. 370). Это односторонняя концепция, которая прямо приводит к игнорированию некоторых фактов (законы Менделя) и одностороннему выпячиванию некоторых других (гибридизация). «Если неверно считать половую клетку «монополистом» наследственности, то ей, несомненно, принадлежит роль «специалиста» в этом отношении…» (стр. 370). Неправильно полностью отделять проблемы наследственности от воздействия внешних факторов; если, поэтому, «у организма под влиянием теши их… факторов меняется наследственность, то ее изменение должно найти адекватное отражение в изменении химического и физического строения тех или иных частиц вещества, участвующего в качестве материального образования в процессе осуществления свойства наследственности»…» (стр. 371). Таким образом, нельзя отрицать a priori, что наследственность может иметь «свой особый материальный субстрат, специфическим образом выполняющий данную биологическую функцию. Нельзя же объявлять такой взгляд метафизикой, механицизмом и даже идеализмом, как это делается иногда в нашей литературе» (стр. 353).

РАЗЛИЧНЫЕ ФОРМЫ ДВИЖЕНИЯ

Я хотел дать читателям газеты «Унита» лишь самую общую информацию об интересной книге Кедрова, приведя из нее несколько отрывков, особенно по методологическим вопросам. Чтобы дать на нее рецензию в собственном смысле слова, мне пришлось бы прочитать ее с большей полнотой и тщательностью. Поэтому я ограничусь только одним замечанием. Кедров говорит в своей книге о разных «формах движения» материи (физической, химической, биологической), о специфических различиях между ними и об их взамосвязях. Применяемая им терминология, заимствованная из «Диалектики природы» Энгельса, вызывает недоумение. Энгельс действительно выдвигал на первый план «формы движения», потому что в то время, когда он писал (между 1873 и 1883 г.) в науке господствовало великое открытие: установление закона взаимной превращаемости одних форм энергии в другие. Мне кажется, что именно для воплощения в жизнь справедливых высказываний Кедрова, содержащихся в докладе, упомянутом нами в начале статьи, необходимо также изменить и терминологию, приведя ее в соответствие с успехами науки. Сегодня — так, по крайней мере, мне кажется — на первый план выдвигаются «формы организации» материи и их динамическое (структурное, кибернетическое) равновесие; по удачному выражению немецкого философа-марксиста Клауса (его книга о кибернетике с философской точки зрения была опубликована в СССР), большое значение приобрела «категория организации», которая в течение предшествовавших десятилетий находилась в тени. Это изменяет критерии классификации наук (конечно, относительно данного исторического момента, о чем не следует забывать), не только потому, что, как подчеркивает сам Кедров, происходит развитие «переходных», пограничных наук (физико-химии, биохимии, биофизики и т. д.), изучающих связи между разными «формами движения», но и потому что рождаются и развиваются унитарно-формальные научные дисциплины (как, например, кибернетика), которые нельзя уже более классифицировать ни по определенному объекту, ни по определенной «форме движения», ни по определенному «уровню» организации материи.

В этом Кедров, без сомнения, отдает себе отчет (достаточно указать на приведенные выше отрывки из его доклада), однако разработка им указанных положений пока еще, по-видимому, не соответствует новым позициям, достигнутым наукой. Таким образом, необходимо возможно более полным и непредвзятым образом приняться за решение «вопросов, которые не стояли не только во времена Маркса и Энгельса, но и во времена Ленина», смелее вступить еще раз на путь, указанный классиками марксизма, Марксом, Энгельсом, Лениным, который ведет от развивающейся и прогрессивной науки к развивающейся и прогрессивной философии.

Лучио Ломбардо-Радиче».

Такова статья, вызвавшая желание ответить на последнее критическое замечание, содержащееся в ней. Ломбардо-Радиче справедливо отмечает, что в настоящее время понятие «форма движения» материи не может уже употребляться совершенно так же, как оно употреблялось Энгельсом 80—90 лет назад; и что на первый плен следует выдвинуть теперь понятие «форма организации» материи, или, как обычно принято говорить, понятие «уровень структурной организации материи», или, короче, «структурный уровень материи»^[2].

Это — верно, но этим отнюдь еще не отменяется необходимость оперировать понятием «форма движения» при современных условиях, а не только для освещения вопросов истории естествознания, как это полагает, по-видимому, итальянский философ. Еще сам Энгельс наряду с понятием «форма движения» пользовался понятием «дискретный вид» материи, представляющий собой ее частицу различной степени величины и сложности. Это как раз и является тем, что ныне зовут уровнем структурной организации материи.

Подобно тому, как в общем случае движение есть способ существования материи, так и каадому специфическому виду материи (соответственно, каждому уровню структурной ее организации) соответствует определенная форма движения как специфический способ его существования, и наоборот. Если так, то свойства и особенности соответствующей формы движения мы можем познать, изучая специфические особенности материального носителя в качестве соответствующего ей дискретного (или какого-либо иного) вида материи; обратно, из особенностей данной формы движения и ее проявлений вытекают специфические особенности ее материального субстрата.

Поэтому дело вовсе не в том, чтобы отказаться от понятия или термина «форма движения», как якобы устаревшего с точки зрения современной науки, и заменить его понятием «форма организации» (или «уровень структурной организации материи»). Речь идет о том, что сейчас стали известны новые соотношения наряду с теми, которые были известны во времена Энгельса и для которых было характерно однозначное соотношение между определенным материальным носителем (субстратом) и столь же определенной формой его движения, присущей только ему. В итоге в настоящее время общее положение наук изменилось существенным образом: объект одной науки изучает теперь уже не она одна, а многие науки, которые прослеживают в нем ту форму движения или ту сторону, которая составляет предмет изучения со стороны разных наук. Например, жизнь (предмет лишь одной биологии в XIX в.) изучается сегодня не только биологами, но и химиками, физиками, математиками, техниками (бионика!), а также представителями многочисленных «переходных» или промежуточных наук — биохимии, биофизики, биокибернетики и др.

Каждая из фундаментальных наук, которая ищет и находит в живых существах или отдельных сторонах их жизнедеятельности предмет для своего исследования, разумеется, взаимодействует с остальными науками, изучающими жизнь. Но сегодня не существует единой науки о жизни, как это было в XIX в., а существует комплекс различных наук, взаимодействующих между собой при изучении одного и того же сложного объекта природы, каким является жизнь. Если бы такая единая наука возникла (а возможно, развитие науки пойдет по иному пути — по пути все большего взаимодействия различных наук, объединяемых друг с другом общностью изучаемого ими объекта), то тогда, конечно, отпадет необходимость связывать каждую данную науку с какой-то одной определенной формой движения.

Но если развитие науки пойдет по пути сохранения таких фундаментальных традиционных наук, как физика, химия, биология, геология, астрономия и др., то возникает вопрос: что же составит предмет каждой такой науки в будущем? И даже: что составляет их предмет в настоящее время? Нельзя уже сказать, что для биологии это — жизнь, для геологии — Земля, для астрономии— космос, Вселенная, для химии — вещество, для физики — энергия и т. д. Землю, как и жизнь, изучают в настоящее время многие науки, а не одна геология. То же касается и химии: ее предмет в XIX в. — атомы и их движение — стал теперь также и предметом физики, а предмет молекулярной физики в XIX в.— молекулы и их взаимодействия — в неменьшей степени изучается ныне и химией.

Но и в движении атомов, и во взаимодействии молекул, и в течении процессов жизнедеятельности, и в геологических явлениях имеется определенная сторона, которая свидетельствует о наличии химических изменений, протекающих в любых объектах природы, как неживых, так и живых. Эта-то сторона и получила название «химической формы движения». Точно так же образуются понятия «физические формы движения», «механическая форма движения» и т. д. Возможно, что и для обозначения процессов управления, с которыми имеет дело кибернетика, можно было бы, ради единообразия, установить понятие «кибернетическая форма движения», подчеркивая этим, что речь идет лишь об общности этих процессов между собой и о их независимости от вещественного содержания той или иной конкретной системы, в которой они совершаются.

Итальянский философ безусловно прав в отношении того, что в настоящее время назрела необходимость проанализировать с позиций современного уровня развития естествознания и самой марксистской философии всю совокупность понятий и терминов, которыми мы оперируем, иногда по привычке, не отдавая себе отчета в том, что в их содержании произошли глубокие, часто коренные изменения. К числу таких понятий относится несомненно и понятие «форма движения материи», на основе которого была построена в свое время вся «Диалектика природы» Энгельса.

Октябрь 1656 г.

1. Здесь и далее страницы указываются по второму изданию этой книги. — Б. К. ↑
2. См. по этому вопросу в данной книге сгр. 233—243, 252, 262, 268, 27’0, 277, 282, 372, 380—381, 383, которые, по-видимому, не были еще тогда прочитаны Ломбардо-Радиче; иначе он высказал бы свое отношение к изложенным в них мыслям, касающимся как раз вопроса об уровнях структурной организации материи. ↑