1. Взаимопереход категорий вещи, свойства и отношения

Вырождение и взаимовырождение

Рассмотрев категории вещи, свойства и отношения каждую в отдельности, перейдем к анализу взаимоотношения между ними. Как и любые понятия, эти категории имеют определенные содержание и объем. Можно указать на круг вещей, входящих в объем понятия «вещь», на круг свойств, входящих в объем понятия «свойство» и, наконец, на множество отношений, образующих объем понятия «отношение». Но отношение между этими объемами нельзя подвести ни под одно из тех отношений (подчинения, тождества, частичного совпадения, соподчинения, противоречия и т. д.), которые изучены традиционной логикой. Категории вещи, свойства и отношения исключают друг друга и в то же время они, как будет показано ниже, совместимы друг с другом. Это особый тип отношения понятий, который довольно часто встречается в науке. Рассмотрим пример. Треугольник и четырехугольник, как скажет каждый, представляют собой понятия, несовместимые друг с другом. Различно у них число углов и сторон. По-разному вычисляются площадь и другие характеризующие их величины. Утверждение о каком-либо треугольнике, что он является четырехугольником, будет восприниматься как противоречие. Вместе с тем содержание понятия четырехугольника не предполагает какого-либо ограничения величины сторон. Стороны могут быть любой величины. В частности, они могут быть равны нулю. Если одна из сторон четырехугольника равна нулю, то он будет треугольником. Таким образом, оказывается, что треугольник представляет собой частный случай четырехугольника — при длине одной из сторон, равной нулю. Но это совершенно особый частный случай, так как треугольнику не присущи все те свойства, которые присущи его квазиродовому понятию «четырехугольник».

Подобные частные случаи принято называть вырожденными, а саму операцию перехода к вырожденному случаю — вырождением. Разумеется, «вырождение» в этом смысле не означает какого-либо ухудшения, регресса, в отличие от того, что обозначается словом «вырождение» в биологии. Общим для того и другого значения этого слова является превращение, переход в иное. За неимением лучшего термина мы будем для обозначения указанного выше процесса пользоваться этим широко распространенным термином — «вырождение».

Можно указать на большое количество случаев «вырождения» в самых различных областях наук. Так, треугольник вырождается в отрезок прямой линии, если величина угла при вершине будет равна 180°, а при основаниях — 0°. Окружность можно рассматривать как частный случай эллипса, когда оба его фокуса совпадают. Перекрещивающиеся прямые — частный случай кривой — гиперболы. Отрезок прямой можно рассматривать как частный случай дуги окружности, при условии, что ее радиус равен бесконечности.

Обычные действительные числа являются комплексными числами с коэффициентом при мнимой части, равным нулю. Сам нуль, который прежде означал отсутствие какого-либо числа, в настоящее время принято считать обозначением определенного числа, «вырожденный» характер которого настолько забылся, что требуется формулировать особые правила, запрещающие оперировать им так же, как и остальными числами. Например, запрещается делить на нуль. Забвение вырожденного характера нуля приводит к недоразумению при анализе некоторых проблем физики^[1].

В логике и математике в последнее время получило большое употребление понятие пустого класса, т. е. класса, в котором не содержится ни одного элемента.

В физике такие тела, как вар, в твердости которых каждый может убедиться, справедливо считаются жидкостями с очень большим коэффициентом вязкости. При больших давлениях происходит вырождение газов, которые приобретают особые свойства. При низких температурах наблюдается вырождение свойств твердых тел. Каспийское море — не море, а озеро, и тем не менее его можно рассматривать как особый, вырожденный случай моря, благодаря чему оно и называется морем, и т. д.

Ф. Энгельс называет физику механикой молекул, а химию — физикой атомов^[2]. Если бы здесь имелись в виду обычные частные случаи, то из этих посылок следовал бы необходимый вывод о том, что химия тоже представляет собой частный случай механики. Но Энгельс протестует против этого вывода. «Называя физику механикой молекул, химию — физикой атомов и далее биологию — химией белков, я желаю этим выразить переход одной из этих наук в другую, — следовательно, как существующую между ними связь, непрерывность, так и различие, дискретность обеих. Идти дальше этого, называть химию тоже своего рода механикой, представляется мне недопустимым»^[3]. Ясно, что «идти дальше» недопустимо лишь в том случае, если физика представляет собой не обычный, а вырожденный случай механики и химия — вырожденный случай физики. Именно вырождение одновременно указывает на переход одной вещи в другую, на их связь и на их различие.

Одну и ту же вещь можно рассматривать как вырожденный случай двух и более различных вещей. Например, отрезок прямой линии является вырожденным случаем треугольника. Но с таким же правом его можно рассматривать как четырехугольник, у которого две стороны равны нулю и, следовательно, две другие совпадают, как пятиугольник, у которого три стороны равны нулю, как отрезок окружности с бесконечным радиусом и т. д.

Наиболее интересным является случай, когда две вещи взаимовырождаются, т. е. одна является вырожденным случаем другой, а другая — вырожденным случаем первой. Много интересных примеров взаимовырождения приведено в «Диалектике природы» Ф. Энгельса. Так, Энгельс говорит об ударе как частном случае трения и о трении как частном случае удара: «Вторая форма исчезновения механического движения имеет место при трении и ударе, отличающихся друг от друга только по степени. Трение можно рассматривать как ряд маленьких ударов, происходящих друг за другом и друг подле друга; удар можно рассматривать как концентрированное в одном месте и на один момент трение. Трение — это хронический удар, удар — мгновенное трение»^[4].

Точно так же в высшей математике не только прямое рассматривается как частный случай кривого, но и кривое — как частный случай прямого. «Когда математика прямого и кривого оказывается, можно сказать, исчерпанной, то новое, почти безграничное поприще открывается такой математикой, которая рассматривает кривое как прямое (дифференциальный треугольник) и прямое как кривое (кривая первого порядка с бесконечно малой кривизной). О метафизика!»^[5].

Если бы здесь имелись в виду обычные частные случаи, то это означало бы тождественность понятий удара и трения, прямого и кривого. Но утверждение о том, что они представляют собой особые, вырожденные случаи друг друга, не приводит к отрицанию их различия. Их взаимовырождение имеет место как раз потому, что трение — не удар и прямое — не кривое.

Будут ли описанные явления означать нарушение закона противоречия? С внешней стороны как будто бы это так. Удар является трением, удар не является трением. «А есть В», «А не есть В». Налицо, по-видимому, явное противоречие. Однако нарушение закона противоречия имеет место лишь в том случае, когда утверждение и отрицание понимаются в одном и том же смысле. Этого нет в приведенных выше примерах. Удар является трением совсем не в том смысле, в каком он не является им. Прямое является кривым и не является им в совершенно различных отношениях. Но различие отношений не находит своего выражения в субъектно-предикатной структуре суждения. Оно является содержательным моментом, который можно выделить лишь путем анализа предикатов сопоставляемых суждений. Это и является причиной многочисленных недоразумений, связанных с обнаружением кажущихся нарушений законов логики в различных областях знания.

Отношение как свойство

Сопоставляя категории вещи, свойства и отношения, покажем прежде всего, что отношение можно рассматривать как особый случай свойства. В самом деле, любое отношение что-то характеризует, а именно те вещи, между которыми оно существует. Например, отношение «больше» характеризует величины, отношение «севернее» — места на поверхности земли, отношение «брат»— группы людей и т. д. Одно и то же отношение может существовать между разными вещами. Рассматривая вещи, между которыми существует данное отношение, как систему, т. е. как одну вещь, можно сказать, что отношение обще всем этим системам, т. е. обще классу вещей. В частном случае, когда отношение является специфичным именно для данных вещей, мы получаем, что данное отношение образует лишь одну систему, т. е. класс вещей, которым обще данное отношение, состоит из одного индивидуума. Но этот случай предполагается и при определении свойства как того, что обще классу вещей, так как этот класс может оказаться состоящим из одной вещи и свойство тогда будет специфическим.

Таким образом, отношение полностью удовлетворяет определению свойства и поэтому может считаться частным случаем свойства. Что же его отличает от остальных свойств? То, что вещь, которую характеризует отношение, рассматривается не в своей целостности, а в своем многообразии, т. е. как совокупность других вещей — своих элементов. Даже когда рассматривается отношение вещи к себе самой, например, когда говорится, что А = А, то и в этом случае один и тот же объект А рассматривается как система из двух объектов, находящихся в отношении тождества.

Это дает возможность символической логике рассматривать отношение как свойство, характеризующее две или более вещи. Свойство, приписываемое вещам, называется предикатом, а соответствующие вещи, согласно принятой терминологии, — местами этого предиката. Таким образом, обычное свойство в символической логике рассматривается как одноместный предикат Р (А), а отношение — как двухместный Р (A₁, А₂) или в общем случае многоместный предикат Р (A₁, А₂, …, А_n).

Однако отношение нельзя определять просто как свойство, присущее нескольким вещам. Если класс этих вещей понимать в разделительном смысле, то Р (A₁, …, А_n) можно представить как Р (A₁)∧ … ∧Р (А_n), т. е. мы получим одноместный предикат, применимый к ряду вещей. Он ничем не будет отличаться от обычного свойства, например, свойства «красный», общего ряду вещей. Если же класс вещей A₁, …, A_n понимать в собирательном смысле, то мы получим одну вещь А и Р (A) будет одноместным предикатом, т. е. опять-таки обычным свойством. Например, такими свойствами, характеризующими системы вещей в целом, будет свойство «занимать 2/3 земной поверхности» (все моря и океаны), «хорошо играющая» (футбольная команда) и т. д. Но все эти свойства не являются отношениями. Следовательно, для того чтобы отличить отношения от обычных свойств, недостаточно указать, что отношения характеризуют множество предметов. Вещь, характеризуемая отношением, в отличие от обычного свойства рассматривается не как отдельная вещь и не как множество отдельных вещей, а как система элементов, каждый из которых предполагает остальные. Это единство, рассматриваемое как множественность. Учитывая эту специфику отношения, его можно отличить от остальных свойств.

Тот факт, что отношение можно рассматривать как особый случай свойства, находит свое отражение в языке. Прилагательные, как известно, обозначают свойства, признаки предметов. Отношения могут быть выражены так же, как выражаются и свойства, т. е. с помощью прилагательных. Например, отношения между вещами выражаются прилагательными «равные», «дружественные», «одновременные» и т. д. Конечно, подобных прилагательных в языке встречается довольно мало, но можно аналогично образовать сколько угодно прилагательных, выражающих любые отношения.

Свойство как вещь

Свойство вещи нельзя рассматривать как нечто абсолютно элементарное, неразложимое. Как совершенно справедливо отмечает М. Корнфорт, критикуя логический атомизм Б. Рассела, «всякий раз, когда для той или иной цели мы можем выразить какой-либо определенный факт посредством предложения, которое утверждает, что некоторый объект обладает определенным свойством или находится в определенных отношениях, тот же самый факт можно также выразить в других формах, в которых единство и простота объекта и его свойств и отношений распадается на множество»^[6]. Это означает, что свойство можно рассматривать как совокупность, как систему других свойств. Например, в качество революционности как компоненты входят «бесстрашие», «решительность», «непримиримость к врагам революции» и т. д. Свойство белизны включает в себя «способность разлагаться на совокупность других цветов», свойство «быть связанным с полным отражением» и т. д. Таким образом, свойство представляет собой систему качеств, т. е.— по определению — вещь.

Если бы даже свойство не разлагалось на совокупность других свойств, его все равно можно было бы рассматривать как предельный случай системы качеств, состоящей лишь из одного элемента.

Всякую вещь можно охарактеризовать какими-то свойствами. Можно ли допустить, что само свойство обладает свойствами? Представители древнеиндийских философских школ вайшешики и мимансы отвечали на этот вопрос резко отрицательно^[7]. Философ Канада само определение качества (гуны) основывает на том, что гуна, в свою очередь, не имеет никаких качеств^[8].

Но правомерно ли это отрицание? Разве свойство белизны нельзя охарактеризовать как оптическое свойство? Свойство четности как мультипликативное свойство чисел и т. д.? О том, что свойство имеет свои характеристики, свидетельствует уже сама возможность классификации свойств, так как всякая классификация производится по признакам, характеризующим классифицируемые объекты.

В философской литературе можно найти множество примеров того, когда свойства приписываются самим же свойствам. Например, Н. Ф. Овчинников в разобранной выше статье говорит о свойствах свойств^[9]. Аналогично свойствам свойств, т. е. свойствам второго порядка, возможны также свойства третьего, четвертого и т. д. порядка. Это находит свое математическое выражение в понятии производных высших порядков. Функция f (х) характеризуется производной f (x). Но f‘ (x) сама является функцией, могущей во многих случаях иметь производную f»(x). Производная от f»(x) есть f»(x) и т. д. Разумеется, сказанное не означает, что всегда существуют производные любого порядка, но во многих случаях это имеет место.

Интересно отметить, что формы языка отражают подход к свойству как к своего рода вещи. Когда мы просто называем то или иное свойство, то употребляем слово, обозначающее вещь, т. е. существительное, например, «белизна», «стойкость», «отвага» и. т. д. При помощи соответствующих суффиксов любое свойство можно выразить через существительное. Это имеет место не только в русском, но и в других языках (если не во всех). Таким образом, в практике нашего мышления свойство, взятое само по себе, рассматривается как вещь. Оно является особым, частным случаем вещи.

Отношение как вещь

Подобно тому как свойство можно разложить на совокупность других свойств, отношение можно разложить на совокупность отношений, т. е. рассматривать его как систему отношений. Например, отношение равенства можно представить как систему двух отношений ≯ и ≮. Отношение эквивалентности суждений А и В является системой из двух отношений следования А → В и В → А. В систему отношений, образующих сложное отношение дружбы, входят такие, например, отношения, как помощь в беде, общность интересов и т. д. В частном, вырожденном случае система отношений может состоять и из одного элемента, подобно тому как это может иметь место в случае системы свойств.

Поскольку отношение можно рассматривать как свойство, система отношений будет представлять собой систему свойств. Это означает, что отношение, как система других отношений, будет, по определению, частным случаем вещи.

Отношение как вещь можно характеризовать определенными свойствами. Формально-логические свойства отношений довольно интенсивно изучаются в логике на протяжении последних ста лет. Можно указать такие, например, свойства отношений, как транзитивность, симметричность и рефлексивность.

Отношения можно характеризовать не только по формальным, но и по содержательным признакам, например, как отношения родства, пространственные, временные, причинные и т. д.

Подобно свойствам, отношения выражаются в языке словами, обозначающими вещи, т. е. существительными. Например, «борьба», «дружба», «равенство» и т. п. Правда, для выражения большинства отношений нет специальных слов и приходится выражать их описательно, через корреляты, например, «отношение президента к премьер- министру», «отношение зайца к волку» и т. д. Но все эти отношения в принципе можно выразить и с помощью существительных, при большем запасе слов.

Вещь как свойство

Вещь, являющуюся системой свойств, саму можно рассматривать как свойство. Это нетрудно показать с помощью математической индукции. Пусть свойством является система из n свойств. Добавим к этой системе новое (n + 1)-е свойство. Поскольку n первоначальных свойств и (n + 1)-е свойство общи соответствующим классам вещей, постольку и совокупность n + 1 свойств будет обща классу вещей, являющемуся пересечением двух первых классов. Это означает, что данная совокупность удовлетворяет определению свойства.

Таким образом, из того, что система из n свойств будет свойством, вытекает, что свойством будет и система из n + 1 свойств. Но ясно, что при n = 1 система из n свойств будет свойством, так как согласно закону тождества свойство есть свойство.

Таким образом, любая система, состоящая из любого количества свойств, будет свойством. Но всякая вещь, по определению, является такой системой. Следовательно, любая вещь представляет собой частный случай свойства.

Что же характеризует вещь в качестве свойства? Если имеется в виду вещь, представляющая собой систему, состоящую из конечного числа свойств, то она характеризует класс вещей, вообще говоря, не состоящий из одного элемента. Например, когда мы говорим, что данный предмет есть дерево, то это означает, что система свойств, образующая вещь, называемую деревом, характеризует данный предмет. Предметов, которые можно охарактеризовать этим же свойством, найдется множество.

Если вещь представляет собой совокупность бесчисленного количества свойств, то класс вещей, характеризуемых вещью, обычно суживается до одного элемента. Такая вещь характеризует лишь сама себя.

Тот факт, что вещь может быть свойством другой вещи, проявляется в том, что субъект суждения оказывается предикатом при его обращении, так как субъект обозначает то, что характеризуется, т. е. вещь, а предикат — то, что характеризует, т. е. свойство. Например, в суждении «некоторые ромбы — прямоугольники» ромбы выступают как вещь, а в обращенном суждении «некоторые прямоугольники — ромбы» они выступают как свойство, характеризующее прямоугольники.

Рассмотрение вещи как свойства по видимости противоречит аристотелевскому пониманию индивидуальной вещи, или «первой сущности», изложенному в его сочинении «Категории». Аристотель полагает, что «первая сущность» не находится ни в каком подлежащем и не сказывается ни о каком подлежащем. У нас же получается, что вещь и находится в подлежащем, и сказывается о нем, если ее рассматривать как частный случай свойства. Однако противоречие имело бы место, если бы вещь рассматривалась как обычный частный случай свойства. Здесь же рассматривается особый, вырожденный случай. Индивидуальная вещь, как она существует в природе в бесконечном многообразии своих свойств, т. е. именно «первая, а не вторая сущность», в понимании Аристотеля, находится не в чем-то другом, а в себе и характеризует не что-то другое, а себя. Поэтому противоречия с пониманием Аристотеля по существу нет.

Понимание вещи как свойства проявляется также в языке, когда вещи выражаются словами, обозначающими свойства, т. е. прилагательными («бедный», «красный», «умный» и т. д.). Если слово «бедность» выражает свойство как вещь, то «бедный» и другие слова того же типа выражают вещь как свойство. Такое явление наблюдается не только в русском, но и в других языках. Например, английское слово «poor» употребляется так же, как и русское «бедный».

Свойство как отношение

Очень давно было замечено, что одна и та же вещь в разных отношениях обладает различными, иногда даже противоположными свойствами. Еще Гераклит говорил, например, что «морская вода — чистейшая и грязнейшая. Рыбам она пригодна для питья и целительна, людям же для питья непригодна и вредна»^[10]. Такая относительность свойств может быть понята лишь в том случае, если рассматривать само свойство как отношение.

Этот взгляд на свойство как на частный случай отношения нашел четкое выражение у Гегеля, который в «Науке логики» писал: «Вещь обладает свойствами, они суть, во-первых, ее определенные соотношения с другим, свойство имеется лишь как некоторый способ отношения друг к другу; оно поэтому есть внешняя рефлексия и аспект (die Seite) положенности вещи»^[11]. И дальше: «Эти многие разные вещи находятся благодаря их свойствам в существенном взаимодействии; свойство есть само это взаимоотношение, и вещь есть ничто вне этого взаимодействия» (курсив мой. — А. У.)^[12].

Отношение характеризует множество вещей, объединяя их в систему. Но то же самое в сущности предполагает и свойство, поскольку оно зависит не только от той вещи, которую непосредственно характеризует, но и от других вещей, участвующих в этой характеристике. Как отмечает Гегель, «вещь обладает свойством вызывать то или иное в другом и проявляться в своем соотношении с другими вещами. Она обнаруживает это свойство лишь при условии наличия соответствующего характера другой вещи, но оно вместе с тем ей свойственно и есть ее тождественная с собою основа; это рефлектированное качество называется поэтому свойством»^[13].

Говоря о свойстве α вещи А, предполагают и «соответствующий характер» других вещей B₁, В₂, …, В_n, необходимых для того, чтобы существовало как нечто реальное, а не как простая возможность свойство α. Например, отрицательный заряд электрона как его свойство характеризует не только данный электрон, а также и другие электроны и частицы другого заряда, с которыми этот электрон взаимодействует. Все эти частицы благодаря данному свойству образуют систему.

Таким образом, свойство является тем, что объединяет отдельные вещи в систему, т. е. удовлетворяет определению отношения.

Чем же свойство отличается от всех остальных отношений? Отношение можно рассматривать само по себе, абстрагируясь от тех вещей, между которыми оно существует. Например, отношение равнообъемности можно мыслить, абстрагируясь от тех конкретных вещей, которые находятся в этом отношении.

Свойство как отношение нельзя рассматривать как отношение вообще, поскольку свойство характеризует и объединяет определенные вещи. Например, свойство отрицательности заряда электрона представляет собой отношение именно к тем зарядам, с которыми данный заряд способен взаимодействовать.

Поэтому свойство α будем выражать не через отношение вообще, а через отношение Rb к определенному объекту (классу объектов) b. Тогда высказывание «А обладает α» будет иметь вид: «А обладает Rb», или, при замене обозначения А через a, — aRb. Таким образом, возможность рассматривать свойства как вид отношения в логическом плане проявляется в том, что атрибутивные суждения, а через них и обычные объемные суждения S — Р можно выражать как суждения отношения aRb.

Вещь как отношение

Выше было показано, что свойство можно рассматривать как отношение. То же самое можно сказать и о вещи. Как справедливо отмечает И. Новик, «например, гравитационная масса как заряд гравитационного поля выступает в качестве „вещи», но она может выступать и как свойство тел и как отношение тел к земле. Метафизический разрыв вещи и отношения, абсолютизация разграничительной линии между свойством и отношением неизбежно приводят к заблуждениям при познании реального мира»^[14].

То, что вещь можно рассматривать как отношение, доказывается точно так же, как доказывалось, что вещь— частный случай свойства, т. е. с помощью математической индукции.

В самом деле, всякое отношение, как было показано выше, представляет собой систему других отношений. Если к этой системе из n отношений добавить (n + 1)-е отношение, то система отношений будет более сложной, но не перестанет быть отношением. Это следует из того, что отношение является свойством, а добавление к свойству новых свойств оставляет его свойством.

Таким образом, мы видим, что если система из n свойств будет отношением, то и система из n + 1 свойств также будет отношением. Но система из одного свойства, у. е. свойство в отдельности, как уже было доказано, есть отношение. Следовательно, согласно математической индукции отношением будет и система из любого количества свойств, т. е. любая вещь.

Каждая вещь, значит, объединяет в одно целое другие вещи, организует из них системы.

Например, электрон представляет собой сложное отношение: комбинацию внутренних отношений и отношений к другим вещам — к другим электронам, к частицам с другим зарядом и вовсе без заряда, к различного рода полям и т. д.

Если мы изменим отношения вещи к другим вещам, в которых она существует, то мы изменим саму вещь, превратим ее в другую. Например, то, что было корпускулой в одних отношениях, становится другой вещью- волной — в иных отношениях. Можно привести много примеров подобных изменений и из повседневной жизни (об этом образно говорится в народной пословице: «Молодец против овец, а против молодца сам овца»).

Отличие вещей от других отношений заключается в том, что вещи, как и свойства, их составляющие, означают не отношения вообще, а отношения к определенным объектам. Кроме того, эти отношения, в отличие от отношений, которые представляют собой свойства, чрезвычайно сложны и охватывают бесчисленное множество других вещей.

Нетрудно показать также, что вещь может выступать как отношение и в суждении. Действительно, вещь S, обозначающаяся субъектом суждения S — Р, может быть сделана, будучи разновидностью свойства, его предикатом Р — S. Но, как было доказано, предикат, т. е. вещь, может быть представлен как отношение Rb, где под b в этом случае следует понимать совокупность самых различных вещей.

Рассмотренные положения о вещах, свойствах и отношениях могут показаться парадоксальными, особенно вывод о вещи как отношении. Однако необходимо иметь в виду, что мы рассматривали не обычные частные случаи, а вырожденные. Поэтому, например, вывод о вещи как частном случае отношения будет не более парадоксальным, чем утверждение о том, что отрезок прямой представляет собой частный случай треугольника, а также квадрата.

Овчинников Н. Ф., Уемов А. И. Является ли 2-ой закон Ньютона следствием первого? В сб.: «Философские вопросы естествознания». М., 1958, стр. 63. ↑
Энгельс Ф. Диалектика природы. М., 1955, стр. 200. ↑
Там же. ↑
Там же, стр. 79. ↑
Там же, стр. 212. ↑
Корнфорт М. Наука против идеализма. М., 1948, стр. 183. ↑
Чаттерджи С., Датта Д. Введение в индийскую философию. М., 1955, стр. 204, 270. ↑
Радхакришнан С. Индийская философия, т. II. М., 1957, стр. 178. ↑
Овчиннико в Н. Ф. Качество и свойство. ВФ, 1960, №6, стр. 136. ↑
«Материалисты древней Греции». М., 1955, стр. 46. ↑
Гегель Г. Ф. Наука логики. Соч., т. V. М., 1937, стр. 581. ↑
Там же, стр. 585. ↑
Там же, стр. 581—582. ↑
Новик И. Б. О категориях «вещь» и «отношение». ВФ, 1957, № 4, стр. 219. ↑