3. Традиционное понимание вещи. Вещь как тело

Здравый смысл основан на таких положениях, которые представляются очевидными. Но иногда эти очевидные положения противоречат друг другу.

Так, здравому смыслу вполне соответствует тот принцип отождествления вещей, который известен как закон Лейбница: две вещи тождественны, если все их свойства общие^[1].

Трудно найти вещи, имеющие больше общих свойств, чем продукты хорошо налаженного стандартизованного производства, например, экземпляры одной и той же книги. Однако ни у кого не возникает сомнения в том, что два экземпляра книги представляют собой различные вещи. Вместе с тем книжка, только что вышедшая из типографии, после того как она через несколько лет будет обтрепанной читателями, может быть, даже потеряет часть своих листов и изменит переплет, не перестанет быть сама собой, т. е. будет не другой, а той же самой вещью. И это несмотря на то, что различия в свойствах будут значительно более существенными, чем между двумя только что выпущенными книгами.

В чем же дело? Дело в том, что в настоящем примере здравый смысл рассматривает вещи как тела и применяет к ним принцип отождествления, имеющий с принципом Лейбница весьма мало общего. Считается (об этом по существу пишет Даль в своем словаре), что всякую вещь можно выделить из остального мира с помощью чувств. Из всех чувств наибольшее значение для человека имеет зрение при познании отдаленных предметов и осязание при изучении близких вещей.

Отсюда понимание отдельности, индивидуальности предметов как их способности «бросаться в глаза». В. П. Тугаринов прямо говорит об этом: «Что же разумеется под указанным признаком предметности? Это прежде всего отдельность, индивидуальное существование и отсюда наглядность, резкое отличие одного предмета от других предметов; отсюда — русское слово «предмет», т. е. то, что «мечется» или «метит» вам в глаза; отсюда также немецкое название предмета Gegenstand, т. е. — что стоит перед вами (буквально: против вас)»^[2].

Но какую границу можно определить таким образом? Ясно, что только пространственную. При таком способе определения отдельности в процессе выяснения различия и тождества вещей на первый план выступают пространственные характеристики. Всякий предмет отождествляется с соответствующим телом.

Такое пространственное понимание вещи можно назвать традиционным вследствие его распространенности не только в обыденном сознании, но также и в философии^[3].

Рассмотрим традиционное понимание вещи более детально. Его сущность можно выразить в следующих определениях:

Вещь — это то, что занимает определенный объем в пространстве.

Разные вещи — это вещи, занимающие в каждый данный момент времени разные объемы в пространстве.

Одна и та же вещь — это то, что занимает один и тот же объем в каждый данный момент времени.

Со временем объем, занимаемый вещью в пространстве, меняется как по своей величине, так и по положению относительно других объемов. Но это изменение непрерывно. Бесконечно малому изменению времени соответствует бесконечно малое изменение пространства. Вещь не может исчезнуть в одном месте пространства и появиться в другом, так же как она не может исчезнуть в один из моментов времени и вновь появиться в другой. Одна и та же вещь может перейти из одной пространственно-временной области в другую лишь заняв последовательно все моменты времени, которые их отделяют, и какой-либо из непрерывных рядов частей пространства, который может их соединить.

Именно эта непрерывность и обеспечивает, согласно обычному представлению, единство вещи. Разрыв, временной или пространственный или тот и другой вместе, этой непрерывности разрушает единство вещи. То, что ликвидируется в одном месте пространства и появляется в другом или, исчезнув в прошлом, появляется в будущем, мы называем не одной и той же вещью, но двумя разными, хотя, быть может, и очень похожими друг на друга.

Разделяя область пространства, занимаемую вещью, на несколько частей, говорят о разных частях вещи, которые сами, поскольку их пространство отделено от пространства других частей, являются особыми вещами, например, корни, листья, ветви и ствол дерева. Разные части одной и той же вещи должны вплотную прилегать друг к другу. Но при определенных условиях они могут отделяться друг от друга. Если объем частей, отделяющихся от целого, незначителен в сравнении с объемом целой вещи, так что практически можно считать, что сумма объемов остающихся частей меняется непрерывно, то говорят об изменении вещи, остающейся тем не менее той же вещью. Например, это происходит при опадании листвы деревьев, при стрижке волос и т. д. Если же вещь распадается на однопорядковые по объему части, то такой процесс считается уничтожением старой вещи и порождением новых. Это имеет место, например, при делении бактерий. Наоборот, если объединяются большая и малая вещи, то говорят лишь об изменении одной из них, а если их объемы одного и того же порядка, то говорят о порождении новой вещи.

Хотя сказанное выше предполагает некоторую аналогию между пространством и временем, эта аналогия далеко не полная, так как пространство здесь играет решающую, а время — лишь второстепенную роль. Так, например, части одной и той же вещи отделяются друг от друга только по отношению к пространству. Можно говорить о правой и левой, верхней и нижней, южной и северной частях вещей, но нельзя выделить часть предмета, существующую до данного момента, и часть, существующую после него.

1. Тарский А. Введение в логику и методологию дедуктивных наук. М., 1948, стр. 91. ↑
2. Тугаринов В. П. Соотношение категорий диалектического материализма. Л., 1956, стр. 29. ↑
3. 3игварт X. Логика, т. II. СПб., 1908, стр. 99—117. ↑