7. Преимущества качественного понимания вещи

Каковы же те преимущества, которые дает качественное понимание вещи?

Рассмотрим ряд парадоксов. Еще философы элейской школы обнаружили следующее логическое затруднение. Удаление из кучи одного зерна не уничтожает кучи как вещи, так как объем зерна ничтожно мал в сравнении с объемом кучи. То же самое повторится при удалении второго, третьего зерна и т. д. И тем не менее, беря по> одному зерну, можно рано или поздно уничтожить кучу, хотя и нельзя указать момента, когда это произойдет. Этот парадокс можно разрешить лишь с помощью закона перехода количественных изменений в качественные. Но если рассматривать вещи чисто пространственно, то никакого качественного изменения в куче не может произойти от прибавления или убавления одного зерна.

Объемы кучи в n и кучи в n + 1 зерен отличаются друг от друга не качественно, а только количественно. Если же рассматривать вещь как систему качеств, то прибавление пли убавление одного зерна рано или поздно вызывает появление нового свойства, меняющего всю систему качеств, и тем самым создает или уничтожает вещь. Если понимать под кучей такую совокупность зерен, которая вызывает какой-либо точно определенный эффект, то по наличию или отсутствию этого эффекта можно определить, какое зерно делает совокупность зерен кучей. Одного зерна бывает вполне достаточно, чтобы превзойти порог ощущения. Если же, как это часто бывает в науке, требуется большая точность, чем та, которая дается нашими органами чувств, то можно воспользоваться приборами.

Не вызывает принципиальных затруднений и парадокс, отмеченный Гоббсом. Корабль как система качеств один и тот нее в обоих случаях. Различие относится к другим системам качеств — к телам, т. е. корпусам этих кораблей. Из частей корабля Тезея создается другой экземпляр того же самого корабля. Ситуация, совершенно аналогичная существованию разных экземпляров одной и той же книги. Нельзя считать, что разные экземпляры — это разные книги. В таком случае они должны были бы различаться по тем качествам, которые образуют книгу, — у них должны были бы быть разные авторы, разные мысли или хотя бы разные слова. Но все это совершенно одинаковое. Различие относится только к «телам», этих книг. Можно сказать, что два экземпляра представляют собой разные тела, но как книги — это одно и то же.

Пространство во многих отношениях аналогично времени. Существует положение о том, что при повторении причины должно повторяться и действие. Но ни один момент времени не может повториться. Значит ли это, что приведенное положение лишено смысла? Если бы это было так, принцип причинности потерял бы практическое значение. В действительности, хотя время и не повторяется, комплексы качеств, образующих причину и действие, повторяются. Оба повторения (причины и действия) отделены друг от друга во времени так же, как корабли Тезея разделены пространственно. Разделение во времени не дает еще основания рассматривать повторяющиеся причины и действия как разные явления, точно так же как разделение в пространстве не может быть основанием, препятствующим отождествлению кораблей Тезея. В обоих случаях различие касается лишь временных интервалов и пространственных областей.

Решение другого парадокса, о котором упоминалось выше как об аналогичном парадоксу Гоббса, вытекает из самого понятия вещи как системы качеств. Замена одного свойства вещи другим сохраняет вещь до тех пор, пока эта замена не разрушает систему качеств и не превращает одну вещь в другую. Примером такого преобразования вещей может служить разобранная выше эволюция бабочки (яйцо, гусеница, куколка).

Анализ этих парадоксов с позиций качественного понимания вещи показывает, что одна и та же вещь содержит в себе какие-то различия, так как при изменении несущественных свойств вещь не перестает быть сама собой. Таким образом, тождество — это не всегда абсолютная одинаковость, абсолютное отсутствие различий. Диалектическое понимание тождества в отличие от старого абстрактно-метафизического понимания включает в это тождество момент различия. Как отмечает Ф. Энгельс, «естествознание в последнее время доказало в подробностях… тот факт, что истинное, конкретное тождество содержит в себе различие, изменение»^[1].

Традиционное понимание вещи противоречит как абстрактно-метафизическому, так и диалектическому пониманию тождества. Качественное понятие вещи соответствует диалектическому пониманию тождества.

В связи с этим необходимо отметить, что диалектически понимаемое тождество является относительным: тождественное в одних отношениях может оказаться нетождественным в других. Следовательно, является относительным и качественное понятие вещи. Например, с точки зрения анатомо-физиологической, малолетний преступник, попавший в колонию Макаренко и исправившийся там, остался тем же самым человеком. Но как член общества это уже совсем другой человек. В другом плане этот вопрос связан с вопросом об относительности существенных признаков.

Нет необходимости останавливаться на том, что при качественном понимании вещи разные вещи одновременно могут находиться в одном и том же месте пространства, причем в этом нет никакого противоречия. Нет противоречия и в том, что одна и та же вещь может одновременно находиться в разных местах.

Противоречие возникает, если согласно традиционному пониманию вещи считать различными только те вещи, которые одновременно занимают разные места в пространстве.

Однако различие мест, занимаемых в пространстве, не обязательно означает различие систем качеств, т. е. вещей. Поэтому нет ничего противоречивого в том, что одна и та же вещь одновременно занимает различные места в пространстве. Общие законы мышления при этом сохраняют всю свою силу.

Очень важным преимуществом качественного понимания вещи перед пространственным является то, что оно может быть применено не только к материальному миру, но и к его отражению в голове человека. Результаты отражения материальных вещей представляют собой восприятия, представления и понятия, которые можно рассматривать как системы признаков — отображений объективно существующих качеств. Таким образом, материальные вещи — это системы качеств, идеальные вещи — это системы признаков.

При традиционном понимании вещи, отождествляющем ее с телом, не существует однозначного соответствия между вещами и понятиями. Разные понятия могут соответствовать одной и той же вещи. Например, понятия воды у химика, физика и домашней хозяйки будут различными^[2] Можно образовать и сводное понятие «вода», объединяющее в своем содержании признаки всех этих понятий. Все они соответствуют одной и той же вещи, причем даже не различным частям этой вещи, так как к любой пространственно выделенной части воды применимы сразу все эти понятия.

Отсутствие однозначного соответствия вещей и их мысленных отображений часто создает путаницу и затруднения в понимании связи понятий с внешним миром.

Вещи и понятия находятся в большем соответствии друг с другом при качественном понимании вещи, чем при традиционном ее понимании. Например, системам признаков, образующих физическое, химическое и т. д. понятия воды, соответствуют различные системы качеств^[3], т. е. различные вещи. Эти системы являются составными частями единой системы качеств — целой вещи, соответствующей сводному понятию о воде. Конечно, системы качеств объективного мира несравненно богаче их отображений в голове человека. И количество объективных систем качеств неизмеримо больше таких систем, познанных на том или ином этапе развития науки. Однако различным понятиям соответствуют различные вещи материальной действительности. Такой подход предохраняет от смешения понятий друг с другом и облегчает понимание их связи с внешним миром.

Качественное понимание вещи находится в полном соответствии с тем, как понимается предмет в логике и грамматике. Действительно, в логике под предметом понимается «все то, на что направлена наша мысль»^[4]. Но все то, на что направлена наша мысль, можно представить в виде некоторой системы качеств будь то процессы, явления или события. Например, зима в умеренном поясе может быть представлена совокупностью таких качеств, как низкая температура, отсутствие листьев на деревьях, осадки в виде снега и т. д. Точно так же можно рассматривать отдельные свойства и отношения, как будет подробно показано во второй и третьей главах первой части настоящей работы.

Такие объекты получили название абстрактных сущностей или абстрактных предметов. В нашей философской литературе специально обосновывается правомерность оперирования этими предметами в мышлении в какой-то мере вопреки тому, что имеет место в действительности^[5] ^[6].

С позиций качественного понимания вещи такого несоответствия не возникает, поскольку процесс или свойство в качественном смысле такие же вещи, как, например, стол или табуретка.

Грамматическое понятие предмета по существу совпадает с логическим. В академической грамматике русского языка перечисляются следующие разновидности предметов, как они понимаются в грамматике: предметы, явления и события реальной действительности и особо выделяются… живые существа^[7]. Это перечисление неполно, потому что не охватывает идеальные вещи. Например, силлогизм не является предметом, явлением или событием реальной действительности. Не является он также и живым существом. И тем не менее это настоящий предмет в грамматическом смысле. Он выражается в языке словом, обозначающим предметы, — существительным.

Сущность грамматического понимания предмета хорошо выражена в школьном учебнике: «Предметом в грамматике называют все то, о чем можно спросить кто это? или что это?»^[8].

Кто это? или что это? можно спросить про все, на что направлена наша мысль, независимо от того, будет ли это предмет материального мира или его отражение в голове человека. Таким образом, грамматическая категория предмета соответствует логической и тем самым качественному пониманию вещи.

Конечно, пространственные характеристики наиболее наглядны, они скорее всего «бросаются в глаза». Поэтому первоначальные значения слов «вещь» и «предмет», действительно, прежде всего пространственны, так же как и значения многих других слов. Однако это не является аргументом в пользу того, чтобы таким образом понимать эти слова и в настоящее время.

История языка показывает, как из первоначально чисто пространственных развивается множество иных, менее наглядных значений, которые в дальнейшем приобретают все большее употребление. Поэтому приведенные выше ссылки Тугаринова на этимологию слова «предмет» неосновательны. Философский анализ должен оперировать прежде всего не теми значениями слов, которые были основными в прошлом, а теми, которые становятся все более употребительными в процессе развития языка.

Многие факты говорят о том, что в языке качественное понимание вещи все более вытесняет чисто пространственное. Качественное понимание вещи проявляется в языке не только в отсутствии грамматической дифференциации материальных и идеальных объектов, но и в ряде других явлений. Например, мы говорим про взрослого, что это тот же самый человек, который был когда-то ребенком. Понимая вещь пространственно, мы должны были бы сказать про взрослого, что это тот же самый ребенок. Однако мы говорим, что это тот же самый человек. И это верно при качественном понимании вещи. Одна вещь — ребенок превратилась в другую вещь — взрослого, но это превращение совершается внутри качественных границ вещи, которую мы называем человеком.

Подытоживая, можно сказать, что качественное понимание вещи является единым и в онтологическом, и в логическом, и в грамматическом планах.

Энгельс Ф. Диалектика природы. М., 1955, стр. 170. ↑
Асмус В. Ф. Логика. М., 1947, стр. 33. ↑
Там же, стр. 34. ↑
Кондаков Н. И. Логика. М., 1954, стр. 472. ↑
Горский Д. П. Вопросы абстракции и образование понятий. М., 1961, стр. 108. ↑
Смирнов В. А. Так называемые абстрактные объекты и теория языковых каркасов Р. Карнапа. В сб.: «Диалектический материализм и современный позитивизм». М., 1961, стр. 140. ↑
Грамматика русского языка, т. I. АН СССР. М., 1953, стр. 103. ↑
Грамматика русского языка, ч. 1. Под редакцией Л. В. Щербы. М., 1952, стр. 51. ↑

Оглавление