3.6. Религиозно-мистический симптомокомплекс в клинической картине прогредиентных эндогенных психических заболеваний

В структуре прогредиентных эндогенных психических заболеваний религиозно-мистический симптомокомплекс определяется особенностями их клинической картины и течения. При шизофрении религиозность имеет патологический характер, на который накладывают отпечаток особенности сквозного эндоформного синдрома снижения личности, выражающегося, по А.А.Портнову, «нарушением или извращением социальных коммуникаций, неадекватностью эмоционального резонанса, падением энергетического потенциала, нарастающим снижением социально-этических норм, деперсонализацией и дереализацией, психическими автоматизмами»^[1].

Наблюдение 2.

Больная Л., 38 лет. Наследственность психическими заболеваниями не отягощена. Мать стеничная, властная. Отец тревожно-мнительный, умер от соматического заболевания. Беременность протекала нормально. В первые месяцы жизни часто болела простудными заболеваниями. Росла и развивалась, не отставая от сверстников. В школе училась хорошо, была аккуратной, послушной. Всегда трудно сходилась с людьми, однако имела несколько близких друзей и подруг. Окончила университет, получила специальность «геофизик», после распределения работала по специальности в научно-исследовательском институте, училась в аспирантуре.

С 30 лет без видимых причин стали отмечаться усталость, нерезкие аффективные колебания, незначительная отгороженность. Стала интересоваться религией. Ушла из НИИ, сменила несколько мест работы, последнее место работы — санитарка в хосписе. В 29 лет познакомилась с молодым человеком, который постоянно алкоголизировался, пил запоями. Решив его спасти, вышла замуж. Через год родила сына. После родов развелась с мужем, утратила связи с друзьями и знакомыми, почти все время проводила в церкви, а дома часто молилась, соблюдала посты. Со слов матери, дочь стала холодной, невнимательной к родным и близким, вела какой-то «параллельный образ жизни». Когда сыну исполнился год, забирала его с собой, таскала его по церквям и святым местам, кормила плохо и нерегулярно, в основном тем, что подадут прихожане, не следила за гигиеной ребенка. Категорически отказалась от устройства сына в детское учреждение, мотивируя это тем, что ему нужно регулярно бывать в церкви. Однажды во время очередного путешествия потеряла ребенка, который был обнаружен бабушкой у посторонних людей. Когда сын заболел, не дождавшись прихода врача, утащила ребенка в церковь. В беседе с настоятелем храма мать просила повлиять на дочь. Батюшка ответил, что, по его мнению, дочь нездорова и посоветовал обратиться к психиатру. Мать настояла на проведении первичного психиатрического обследования и последующей госпитализации.

После проведенного четырехмесячного стационарного обследования и лечения существенного улучшения не отмечалось. Нигде не работала. Потеряла интерес к сыну, которого в период ее госпитализации удалось устроить в детский сад. По-прежнему молилась, ходила в церковь. Затем появилась тяга к уходам и бродяжничеству. Ходила по церквям, монастырям, ночевала на кладбище. Знакомилась с бомжами, нищими, приводила их домой. Однажды во время поездки в монастырь почувствовала страх, тревогу, беспокойство. Услышала «голос из преисподней», который называл ее колдуньей и предрекал скорую гибель. Появилось ощущение, что земля вот-вот разверзнется, и она провалится сквозь землю. В страхе пыталась куда-то бежать. Была госпитализирована. Во время второй госпитализации была установлена II группа инвалидности. В течение последних 6 лет клиническая картина характеризовалась признаками непрерывно текущего процесса с появлением и развертыванием психотических вспышек по типу острого параноида, парафренного, люцидно-кататонического синдромов. Приступы, как правило, начинались с какого-то оцепенения, больная ложилась на пол, кричала молитвы, отказывалась от пищи. Поступала в стационар почти ежегодно. За две-три недели до последнего поступления услышала «внутренний голос», который приказал собираться и идти в монастырь. Исчезла из дому, никого не предупредив. Через неделю после ухода была найдена на улице, обнаженная лежала в луже. Сантранспортом была доставлена сначала в соматический, а затем в психиатрический стационар.

Психическое состояние. В первые часы пребывания в больнице не отвечала на вопросы, не выполняла команд, мимические реакции отражали удивление, восторг, отрешенность. К чему-то прислушивалась. На следующий день появилась возможность речевого контакта. Сказала, что перед госпитализацией слышала голос Бога, который призывал к совершению подвига юродства. Поняла, что надо раздеваться, бросать одежду, порвать паспорт. В последующие дни большую часть времени лежала в постели, на вопросы отвечала после пауз, что-то бормотала, отчетливо слышала голос Иисуса Христа, который называл ее своей невестой. В дальнейшем в результате лечения состояние постепенно улучшалось. Исчезли обманы слуха, поведение стало носить упорядоченный характер. Появилась формальная критика к своему заболеванию. На первый план в клинической картине стали выступать негативные симптомы: монотоность, пассивность, уплощение аффекта.

Диагноз: F20.0. Параноидная шизофрения с приступообразно-прогредиентным течением.

Приведенное наблюдение не оставляет сомнений о том, что речь идет о шизофреническом процессе. Заболевание началось с 30-летнего возраста и характеризовалось углубляющейся интровертированностью, утратой контактов с близкими. Религиозность, возникшая не до, а после начала болезни с самого начала имела дисгармоничный характер и отражала дискордантность психических процессов и поведения. Параллельно с потерей связей с окружающим миром, родственниками и знакомыми, утратой этических навыков нарастала компульсивная религиозная активность, неадекватное сверхусердие в отправлении религиозных культов, фиксация на архаичных способах мышления, извращение коммуникаций — общение с сугубо социально запущенными людьми. Наиболее ярко чувственное притупление выразилось во взаимоотношениях с малолетним сыном, которого больная таскала с собой по религиозным местам, забывая покормить, переодеть, показать врачу. Во время психотических приступов религиозные переживания больной проявились в обманах чувств, бредовых идеях величия, бредовом поведении в рамках синдрома Кандинского — Клерамбо. Выраженность негативной симптоматики накладывала отпечаток на религиозно-мистические переживания, которые не были столь яркими, развернутыми и последовательными, как при острых эндогенных психозах с периодическим течением.

1. Портнов А.А. Общая психопатология: Уч. пос.— М.: Медицина, 1. — 272 с. ↑