Глава 16. «Контрас»

Поддерживали ли некоторые члены Латиноамериканской антикоммунистической конфедерации связь с „эскадронами смерти»? Я думаю, что это имело место. В Центральной Америке развернулась настоящая война. Горячая, а не „холодная».

М. Дуарте, глава гондурасского отделения Латиноамериканской антикоммунистической конфедерации.

Тегусигальпа, март 1985 года

Генерал оглядел конференц-зал гостиницы в городе Сан-Хосе (Коста-Рика) и, будто отвечая на все обвинительные вопросы сразу, с жалобными нотками в голосе повторял: „Я выношу свое мнение на суд истории».

„Отдавали ли вы приказ об уничтожении своих политических противников, когда находились у власти?» — задал вопрос один из репортеров, находившихся в душной комнате. „Я не могу отвечать за каждого исчезнувшего в стране человека», — отвечал генерал.

Светлокожий и несколько грузный генерал Альварес говорил потом решительно. Его лоб и часть головы с редкими волосами покрылись капельками пота. Он созвал пресс- конференцию, на которой пытался объяснить причины своего смещения с поста. Еще три дня назад он был главнокомандующим гондурасской армией, сегодня стал эмигрантом, под дулом пистолета отстраненным от власти своими коллегами- офицерами, которые затолкали его в самолет.

Находясь не в военной форме, а в сером гражданском костюме, когда-то всесильный и внушавший страх глава гондурасских военных казался сейчас меньше ростом и совсем не страшным. Человек, которого уже начали называть „новым Сомосой», пытался философствовать, объясняя причины своего падения. Он обратил внимание собравшихся на ведущуюся в регионе антикоммунистическую борьбу.

„Моя страна находится сейчас в сложном положении, как и вся Центральная Америка. Нам нужно единство, спокойствие, нам нужна стабильность, чтобы отразить нападки смертельного врага. И все мы знаем, что это за враг».

История взлета и падения генерала Густава Альвареса Мартинеса — это история современного Гондураса. До него страна жила в относительно спокойной обстановке. Ее обходило насилие, потрясавшее другие страны Центральной Америки. Альварес Мартинес вовлек Гондурас в конфликт, и страна присоединилась к списку государств, использующих в борьбе с инакомыслящими методы „грязной войны». Он оставил страну в состоянии паралича, на пороге вступления в войну с Никарагуа. „Белая рука» выступала в Гондурасе в лице одного человека — Альвареса Мартинеса, что в определенной степени уникально для Латинской Америки. Его быстрое восхождение к вершинам власти, которому способствовали многие члены Всемирной антикоммунистической лиги, дает ключ к объяснению критического состояния, в которое была ввергнута страна.

То, что Гондурас оказался в центре борьбы, развернувшейся в этом регионе, почти целиком лежало на совести одного Альвареса Мартинеса. Гондурасские „эскадроны смерти», ответственные за гибель более чем трехсот человек, являются его детищем. Положение Гондураса как „прифронтового» государства и основного плацдарма, с которого администрация Рейгана вела кампанию за свержение левого правительства в Никарагуа, явилось прямым результатом того, что Альварес выполнял у ЦРУ роль „мальчика на побегушках».

Расположенный между Гватемалой, Сальвадором и Никарагуа, Гондурас является горной страной, бедной на природные ресурсы, населенной в основном фермерами, ведущими натуральное хозяйство. В течение десятилетий американские многонациональные корпорации „Стандард фрут» и „Юнайтед фрут» использовали эту страну как гигантскую плантацию. Эти компании создали большую часть имеющейся в Гондурасе экономической инфраструктуры: они построили порты, железные и шоссейные дороги и даже некоторые города.

Именно эти две компании довели Гондурас до состояния крайней нищеты, сделали его самой бедной страной этого региона. И только Боливия и Гаити, эти два, как говорили про них лишенные „рук и ног» государства, оказались в худшем состоянии, чем Гондурас. Две американские „фруктовые компании» управляли страной, громили ее профсоюзное движение, в ходе мошеннических выборов приводили к власти военные правительства, заставляли молчать любого, кто мог бы посягнуть на их монополию.

Как это ни странно звучит, но традиционная бедность Гондураса имела для него даже положительную сторону. Поскольку из-за бедности в Гондурасе не было условий для существования олигархии нескольких богатых семейств, он избежал кризисов и гражданских беспорядков, которые в течение почти всего столетия сотрясали его соседей. Сальвадор „взорвался» в 30-х годах, Гватемала — в 50-х и 60-х, Никарагуа — в 70-х, а Гондурас оставался относительно спокойным.

Все изменилось в конце 70-х годов, когда представители сандинистского движения, пытавшиеся свергнуть династию Сомосы в соседнем Никарагуа, стали использовать Гондурас в качестве своей опорной базы. Успехи никарагуанской революции 1979 года в первый раз поколебали статус-кво этой консервативной в политическом и военном отношении страны. Эта победа придала силы и вдохновение другим борющимся партизанам. В последующие годы она оказала влияние на политическое положение во всех центральноамериканских государствах.

В торжественные и бурные, последовавшие за падением режима Анастасио Сомосы дни из подполья вышли наиболее законспирированные сторонники сандинистского движения. На политической арене как в Никарагуа, так и в других странах включая Гондурас, появились тщательно скрывавшиеся ранее силы. Люди, которые в сомосовские времена тайно работали на революцию, стали открыто выступать как убежденные революционеры. Этот опрометчивый „выход из убежищ» оказался фатальной ошибкой, поскольку ультраправые элементы повсюду стали мобилизовывать свои силы для искоренения „коммунистической угрозы».

Не генерал Альварес Мартинес изобрел гондурасские „эскадроны смерти», однако именно он отмобилизовал их, включил в состав вооруженных сил и позволил вести „грязную войну».

В конце 1979 и начале 1980 года три ранее неизвестные группы — Национальный фронт в защиту демократии, Гондурасское антикоммунистическое движение и Антикоммунистическая боевая армия — высказывали открытые угрозы в адрес левых лидеров. Хотя многие считали, что в состав этих организаций входят гражданские головорезы, подкупленные немногими имеющимися гондурасскими богачами, фактически эти лица действовали по приказу правительственных сил общественной безопасности (ФУСЕП).

Эфрон — это агент ФУСЕП. Хорошо одетый, около 30 лет, он создает впечатление легкой самоуверенности. Похож на чрезвычайно энергичного бизнесмена средней руки. Только необычно сконцентрированный взгляд его коричневых глаз выдает страх. Он скомпрометирован, его „руки в крови», и он знает, что будет использован снова. В течение предшествующего года он не получал приказов о „возвращении в строй», но боится, что может получить в любое время. Во время нескольких бесед, проведенных одним из авторов книги с Эфроном в 1985 году, он описал свою роль в войне, о которой вооруженные силы никогда не смогут говорить открыто. Это свидетельства человека, принимавшего участие в деятельности гондурасских „эскадронов смерти» с момента их создания.

В 1979 году он был вовлечен в проводившуюся ФУСЕП антикоммунистическую кампанию молодым офицером Алехандро Эрнандесом, с которым познакомился за несколько лет до того, во время прохождения обязательной воинской службы. Его первым заданием было наблюдение за своим знакомым, который, по мнению Эрнандеса, являлся „левым коллаборационистом». После довольно невинного начала Эфрон понял, что окончательно запутался, выполняя в течение последующих пяти лет роль активного оперативного помощника Эрнандеса, ставшего к тому времени капитаном. И только после падения Альвареса Мартинеса, наставника и защитника Эрнандеса, у Эфрона появилась возможность отпроситься во „временный отпуск».

Вторым долгосрочным заданием Эфрона было внедрение в Национальный автономный университет Гондураса, который располагается на высоких зеленых холмах, с прекрасным видом на Тегусигальпу.

Военные круги Гондураса уже давно беспокоило то, что левые силы взяли под свой контроль этот университет. Во время никарагуанской революции важную поддержку сандинисты получали от Центральноамериканской федерации автономных университетов, ставшей традиционным убежищем для левых лидеров, военных реформистов и даже партизан. Сандинисты, сальвадорские и гондурасские левые использовали университеты в качестве легального прикрытия для своих политических организаций. Их деятельность в Гондурасе носила настолько открытый характер, что никарагуанский диктатор Анастасио Сомоса назвал гондурасский университет „прибежищем марксистов», а его ректорат — „главным покровителем подрывной и марксистской деятельности в регионе».

„Проблема, с которой правительство столкнулось в своих отношениях с университетом, — объяснял Эфрон, — заключалась в его автономии. Но мы знали, что коммунисты прячут в университете оружие, обучают своих людей, как делать мины и бомбы. Они даже укрывали в нем партизан. Но, поскольку мы были лишены доступа туда, возникла необходимость в осуществлении конспиративного проникновения».

После победы сандинистской революции в 1979 году откровенные высказывания представителей левых университетских организаций и деятельность, осуществлявшаяся на территории Национального автономного университета Гондураса, привлекли к себе внимание „охотящихся на коммунистов» военных кругов страны. Деятельность левых была незамаскированной. В передовых статьях университетского ежемесячника „Пресенсия университария» осуждались действия Сомо- сы, воздавалось должное Кубе, сандинистским революционерам, правительству Анголы. Ректор университета Хуан Альмендарес Бонилья объявил о формировании на территории университета студенческих бригад и о направлении их в Никарагуа для „помощи в восстановлении экономики страны». Он заявил о солидарности его университета с сандинистской революцией.

Именно после этого правительство Гондураса приняло „необходимые меры». „Нескольких армейских офицеров мы направили туда как студентов, — вспоминает Эфрон. — Ряд начальников разведгрупп был направлен в места действий партизан».

Работа по организации слежки за левыми и вербовке правых проводилась Эфроном и офицерами из ФУСЕП.

„В университете нас было пятеро. Университет — это пороховая бочка, поэтому возникла необходимость в организации полувоенных отрядов. Из людей, которые, по нашему мнению, могли на нас работать, мы создали ударную группу. Составили список лиц, в котором указали все сведения, полученные нами об этих людях: состав их семей, особенности характеров, политические наклонности. Мы искали импульсивных, фанатичных людей.

Затем все собранные сведения были переданы Алехандро Эрнандесу. Он изучил списки и данные об отобранных им лицах передал в секретную полицию, которая снабдила их оружием».

Эфрон и четверо его коллег по шпионажу квалифицированно отобрали людей для „ударных сил»: они завербовали несколько правых студентов — членов Объединенного демократического университетского центра (ФУУД). Активисты ФУУД должны были осуществлять операции по указанию военных.

„Мы знали, что, если снабдим их оружием, они поднимутся против марксистов, — заявил Эфрон. — Они рождены антикоммунистами, узколобыми фанатиками, которые при необходимости сделают все, что от них потребуют. Примерно сорока или пятидесяти из них мы выдали оружие, боеприпасы, однако наиболее полезны они были в сборе информации».

Оплачиваемые из фондов службы безопасности активисты ФУУД сформировали полувоенное подразделение — Антикоммунистическую боевую армию (ЭЛА). В конце 1979 года на территории университетского городка появилось много анонимно распространяемых листовок, подписанных ЭЛА.

По ночам закрытые капюшонами люди врывались в административные помещения университета. Университетским вахтерам угрожали, иногда их избивали. В прекрасном университетском городке начал распространяться страх.

„Несколько иностранных профессоров, — вспоминает бывший ректор университета Альмендарес Бонилья, — включая работавшего у нас эмигранта из Аргентины, начали получать от ЭЛА письма с угрозами. В них говорилось, что их убьют, если они не выедут из страны. Аргентинец, профессор экономики, уехал опасаясь за свою жизнь».

Из беседы автора с Бонильей, Тегусигальпа, апрель 1985 года

Эфрон признал, что действия этих студенческих отрядов, в формировании которых он принимал непосредственное участие, выходили за рамки „создания неудобств для марксистов».

„По своей инициативе они формировали группы со своими собственными лозунгами. Позднее военные использовали эти группы для расправы над людьми, от которых хотели избавиться, не раскрывая при этом своей роли как организаторов преступлений».

К началу 1980 года гражданские лица, работавшие в тандеме с ФУСЕП, создали прочную базу для образования классических „эскадронов смерти». Именно Альварес Мартинес использовал их в деле, поскольку в тот год он был повышен в должности до начальника ФУСЕП.

Повышение полковника Альвареса совпало с появлением настоящей волны смертельных угроз в адрес ректора Альмендареса Бонильи и лидеров левых студенческих организаций. Именно в 1980 году полувоенные „эскадроны» превратились в „эскадроны смерти».

В августе 1980 года ректор Бонилья нанес визит руководителю военной разведки полковнику Леонидасу Торресу Ариасу. Согласно сообщению консервативной гондурасской газеты „Трибуна», Торрес Ариас информировал делегацию университета о существовании „списка обреченных на смерть лиц» и о наличии по крайней мере трех полувоенных групп. По словам полковника, „методы, используемые этими группами при осуществлении своей деятельности внутри и вне страны, не позволяют поставить их под контроль».

„Высокое военное официальное лицо (Торрес Ариас) рекомендовало сократить в университете некоторые виды деятельности ввиду той опасности, которую они представляют. Было указано, что особый риск создают публикации официальной университетской газеты „Пресенсия университария», деятельность в пользу солидарности с сальвадорскими партизанами, а также работа некоторых студентов университета и преподавателей в сельских районах страны».

Газета „Трибуна», 12 августа 1980 года, Тегусигальпа

Через несколько дней весь штат университетской газеты подал заявления на увольнение, выдвигая в качестве причины смертельные угрозы в свой адрес. Альмендарес Бонилья остался на своем посту, несмотря на все возраставшее число угроз в его адрес и адрес его семьи, на запугивания произвести взрыв в его офисе, обстрелять его дом ночью. „В течение некоторого времени мне пришлось жить в разных домах, — заявил он, — и каждый день я менял свой маршрут на работу».

Ряд близких к ректору профессоров были похищены людьми в капюшонах, подвергнуты допросам и жестоко избиты. „Впоследствии один из них рассказал, — заявил Альмендарес, — что ему задавали обо мне много вопросов. Этот профессор уехал из страны, как и было ему сказано. Он был активным членом левой политической партии ФРУ, к которой принадлежал и Бонилья. Генеральному секретарю ФРУ Эдуардо Ланса он также рассказал, что допрашивавшие его члены „эскадрона» заявили, что Ланса будет следующим. Но Ланса не принял мер предосторожности, вскоре был похищен и исчез навсегда».

Психологический террор, предпринятый против автономного университета, сработал. Большинство прогрессивно настроенных студентов и профессоров покинули страну или были убиты. В 1982 году в ходе сомнительных выборов Бонилья уступил пост ректора человеку с правыми взглядами. И вот уже студенты из ФРУ размахивают полученными от ФУСЕП автоматами в университетском городке, запугивая „левых» студентов. По уикэндам неподалеку от университета они практикуются в стрельбе по целям. „Сегодня у них власть», — заявил Эфрон о своих агентах из числа студентов.

Лобо, который первым рассказал одному из авторов книги о международных связях „эскадронов смерти», был одним из оперативных помощников Эфрона в проводимых им акциях против автономных университетов. Являясь одним из лидеров Антикоммунистической боевой армии (Гондурас), Лобо был также членом ФУУД. Поскольку ФУУД представлена в молодежном крыле Латиноамериканской антикоммунистической конфедерации (КАЛ), в 1980 году Лобо пригласили участвовать в работе конференции КАЛ в Буэнос-Айресе.

Хотя на этой конференции присутствовали такие боссы „эскадронов смерти», как Марио Сандоваль Аларкон и Роберто Д’Обюссон, хозяевами конференции были известные мастера по осуществлению стратегии „грязной войны»: военная хунта Аргентины и ее официальный „эскадрон смерти» — Аргентинский антикоммунистический союз.

В скором времени аргентинцы стали обучать Гондурасскую службу безопасности, а значит, и ЭЛА использованию „нетрадиционных методов ведения войны».

В 1980 году аргентинские советники уже активно действовали в Гондурасе, обучая полицейские подразделения „методам допроса подозреваемых лиц». Аргентинская хунта направляла в Гондурас своих консультантов для создания такого аппарата внутренней безопасности, который был бы аналогичен ее собственному. Выгоды от этого получил прежде всего ее старый друг полковник Густаво Альварес Мартинес.

Несколько лет Альварес обучался в военном колледже Аргентины. Одним из его наставников являлся Хорхе Рафаэль Видела, генерал, который, будучи в 70-х годах диктатором Аргентины, вел самую кровавую войну по подавлению партизанского движения. В 1980 году, когда Альварес был назначен шефом ФУСЕП, его бывшие одноклассники по колледжу стали высокопоставленными полковниками в вооруженных силах. „Полувоенные эскадроны действовали в составе ФУСЕП еще до того, как во главе службы безопасности встал Альварес, — заявил в 1985 году одному из авторов книги Виктор Меса, известный гондурасский политический аналитик. — Но именно Альварес при помощи аргентинских советников придал им нужные профессиональные качества».

После буэнос-айресской конференции КАЛ аргентинские операции в Гондурасе приняли многосторонний характер. Теперь у них появилась и вторая задача: организовать с территории Гондураса борьбу против сандинистского режима в Никарагуа.

Когда в 1979 году режим Сомосы был свергнут, остатки его недобитой национальной гвардии бежали в Гондурас. Там с покрытых соснами приграничных горных участков они повели вооруженную борьбу против сандинистов. Присутствие на территории Гондураса этих групп создало для Альвареса исключительно благоприятные возможности. Он не только использовал их для расправы над своими собственными „возмутителями спокойствия», но и воспользовался их присутствием в Гондурасе для укрепления своей власти. Он знал, что администрация Рейгана намеревается играть более активную роль в организации борьбы против сандинистского режима, и понимал: если Альварес сумеет быть защитником „контрас», этим он будет гарантировать свою собственную жизнь в глазах американцев.

Первой задачей было превращение „контрас» в надежную боевую силу. В конце 1980 — начале 1981 года аргентинские советники обучали никарагуанских эмигрантов на конспиративных квартирах и в секретных пограничных лагерях методам ведения повстанческой войны. Командиры некоторых подразделений „контрас», а также офицеры гондурасской секретной полиции были направлены в Аргентину для прохождения обучения по специальным военным и разведывательным вопросам.

Помощь аргентинских специалистов по „нетрадиционным методам ведения войны» привела в Гондурасе к драматическим результатам. В 1981 году полувоенные „эскадроны» Альвареса похищали, пытали, убивали партизан и их сторонников. Много людей исчезло бесследно. Начало ощущаться присутствие „контрас», совершавших вторжения на территорию Никарагуа.

Усилению репрессий в Гондурасе способствовало изменение организационной структуры полувоенных „эскадронов». В 1981 году с помощью Аргентины Альварес создал в рамках службы безопасности элитную группу — Специальное оперативное командование (КОЕ). Во главе нового подразделения встал капитан Алехандро Эрнандес.

Официально являясь элитной группой по борьбе с партизанами, КОЕ фактически стала командным центром Альвареса по ведению „грязной войны». По прямому указанию офицеров КОЕ „эскадроны смерти» стали проводить свои операции в значительно более широких масштабах.

Эфрон был включен в состав новой организации и назначен в отдел анализа, который являлся инструментом департамента специальных расследований КОЕ по сбору разведывательной информации. Именно из этого департамента Эрнандес давал полувоенным „эскадронам» приказы по убийству того или иного человека.

„На территории страны у нас были конспиративные квартиры, — заявил Эфрон. — Их использование координировалось из центра, расположенного в подвальном помещении штаб-квартиры службы безопасности. Имелся специальный номер телефона, по которому необходимо было позвонить и получить от секретаря оперативный приказ командования. Вся эта система — аргентинская. Они ее усовершенствовали: конспиративные квартиры, электрошок и т. д.»

Эфрон защищал достоинства аргентинского метода: „Когда для суда нет достаточных доказательств, следует действовать именно таким образом. Мы создали систему конспиративных квартир, с тем чтобы избежать арестов в рамках закона, так как суд через двадцать четыре часа освободил бы задержанных. А это время недостаточно для допроса подозрительного лица».

Когда в этих условиях по какому-то подозрению арестовывали гражданина Гондураса, его судьба, как и судьба подобного ему человека в Аргентине, представлялась довольно мрачной. „Жизнь большинства задержанных обычно заканчивалась через несколько недель. Когда мы кого-то арестовывали, то привозили их на конспиративные квартиры. Они бесследно исчезали. Поскольку мы входили в состав секретного подразделения, у нас иногда возникали проблемы с другими отрядами службы безопасности. Например, случайно сотрудники ФУСЕП в 1982 году обнаружили одно из наших секретных кладбищ. Самая большая наша проблема состояла в том, как избавиться от трупов, поэтому нам пришлось изыскивать другие методы».

Эфрон заявляет, что он никогда не присутствовал при совершении убийств.

„Моя работа состояла только в сборе информации. Поэтому я не могу сказать, сколько людей было убито. Это зависело от того, на какую конспиративную квартиру их увозили. На каждой квартире велась определенная работа. Через мою конспиративную квартиру прошло примерно десять человек.

Я видел, как людей допрашивали, ноя не знаю, когда и куда они исчезали. Мне никогда не приходилось нажимать на курок, хотя однажды я почти сделал это. Роль палачей исполняли люди из „отряда», однако никто не знал, кто они».

Иногда случалось, что во время своих довольно продолжительных интервью Эфрон раскрывал больше, чем ему полагалось. Касаясь методов избавления от трупов, он рассказал об изобретенном им способе. „Мы забирали людей, убивали их, погружали тела в вертолеты и сбрасывали в Рио-Сумпуль (река, разделяющая Гондурас и Сальвадор, район интенсивных военных действий между сальвадорской армией и партизанами), с тем чтобы все выглядело так, как будто их убили сальвадорцы. Перед сбрасыванием мы забирали их документы и клали в их карманы сальвадорские монеты»^[1].

И тем не менее Эфрон защищает свои действия. „Такие акции были необходимы. Эти люди разорвали бы Гондурас на куски. Большинство из них были настоящими коммунистами. Во всяком случае, мы никогда не арестовывали людей, если на них не было показаний. Если мы кого-то захватывали, мы были уверены в правильности своих действий».

В 1981 году программа террора стала проводиться еще интенсивнее. Исчезали студенты, профессора, профсоюзные лидеры. Они оказывались похороненными на секретных кладбищах. Впервые в Гондурасе было обнаружено несколько секретных захоронений, которые так привычны в Сальвадоре. Набирало силу возмущение общественности по поводу убийств, и организации, боровшиеся за права человека, впервые назвали Гондурас в числе стран, допускавших в этой области большие нарушения.

„Так называемые „пропавшие», — насмешливо улыбаясь, заявил Альварес в ответ на обвинения, — возможно, как раз те люди, которые очутились на Кубе или в Никарагуа, где они проходят подготовку, чтобы возвратиться и разрушить наше отечество».

У полковника были причины вести себя так самодовольно, поскольку теперь в лице Соединенных Штатов он имел надежного союзника. Никарагуанские „контрас», обученные и реорганизованные с помощью аргентинцев, рассматривались администрацией Рейгана в качестве действенного инструмента для оказания давления на сандинистское правительство. Первым человеком, с помощью которого американцы взяли на себя функции, выполнявшиеся ранее аргентинцами, стал Джон Карбо, помощник сенатора Джесси Хелмса. Джон Карбо в 1980 году участвовал в работе Латиноамериканской антикоммунистической конфедерации, состоявшейся в Буэнос-Айресе.

Американский дипломат в Гондурасе подтвердил, что Карбо „постоянно приезжал сюда в период с 1980 по 1982 год. В это время он также неоднократно ездил в Буэнос-Айрес. Я слышал, что он давал указания Альваресу и „майору Бобу» (Роберто Д’Обюссону из Сальвадора). Деньги ему предоставляли правые группы из Соединенных Штатов».

В конце 1981 года президент Рейган подписал секретную директиву, по которой из фондов ЦРУ для оказания помощи „контрас» выделялось 19,5 миллиона долларов. В ноябре 1981 года после серии встреч между руководящими сотрудниками ЦРУ и аргентинскими советниками в Гондурасе Соединенные Штаты взяли на себя финансирование „горилл», называемых теперь „борцами за свободу».

„С середины 1981 года, то есть с самого начала американского участия в „грязной войне», была создана так называемая „трехсторонняя структура». Соединенные Штаты предоставляли деньги, Аргентина осуществляла подготовку и передавала опыт решения административных вопросов (вначале именно под этим прикрытием США принимали участие в военных действиях в Центральной Америке), а Гондурас предоставлял территорию, с которой осуществлялись операции.

Был создан штаб для координации мероприятий. Никарагуанских „контрас» представляли Энрико Бермудес и Эмилио Эчаверрия, два бывших офицера национальной гвардии Никарагуа. От Аргентины в состав штаба входили два полковника — Освальдо Рибейро и Саньяго Виллегос (он же Хосе Оллас). Соединенные Штаты представляли резидент ЦРУ и один из его заместителей».

Газета „Вашингтон пост», 16 декабря 1984 года

В конце 1981 года военные правители Гондураса, уступая давлению, первоначально оказанному еще администрацией Картера, провели всеобщие выборы. Президентом страны было избрано гражданское лицо, Роберто Суасо Кордова, который приступил к исполнению своих обязанностей как раз в момент образования „коалиции»: ЦРУ — „контрас» — Аргентина.

К тому времени в Гондурасе под влиянием успехов патриотов в Никарагуа стало расширяться партизанское движение. Гондурасские партизаны, сплотившиеся в Национальный фронт имени Лоренсо Селайя, или „Синчонерос», осуществили серию взрывов, похищали людей, угоняли самолеты. Это все поколебало благодушное настроение нового демократического правительства. Для того чтобы противостоять этой угрозе, новый президент обратился за помощью к полковнику Густаво Альваресу Мартинесу, который проявил свои способности, будучи главой ФУСЕП.

Суасо повысил Альвареса до генерала и назначил его командующим вооруженными силами — в нарушение обычного порядка повышения в должности. Этим шагом Суасо Кордова и Альварес Мартинес нажили себе много врагов в среде гондурасских военных. В 1982 году Альварес получил еще одно повышение: от командующего до главнокомандующего вооруженными силами. Этот пост обычно занимал сам президент.

Обладая теперь почти авторитарной властью, Альварес Мартинес обрушился на своих противников в вооруженных силах. Главным из них был полковник Леонидас Торрес Ариас, бывший начальник военной разведки, сменивший Альвареса на посту главы ФУСЕП. Ариаса отправили в изгнание, на дипломатический пост в Аргентину. Альварес убрал из военной разведки (Джи-2) и секретной полиции ФУСЕП всех людей Торреса Ариаса.

Эти действия можно было объяснить, очевидно, двумя факторами: страхом Альвареса перед нелояльными ему людьми в аппарате, над которыми он хотел иметь полную власть, и его желанием сокрушить созданную, как он думал, Торресом Ариасом преступную сеть, состоявшую из группы офицеров, занимавшихся незаконной торговлей оружием и наркобизнесом. „Присутствие Торреса Ариаса можно было видеть во всех делах, — заявил один западный дипломат в Гондурасе. — Он был замешан в торговле наркотиками. Он громил левых, которые снабжали оружием сандинистов и сальвадорских партизан. Он был очень ловок — настоящее воплощение дьявола».

Но Альварес Мартинес столкнулся с человеком, способным на ответный удар. Во время пребывания на посту главы ФУСЕП Торресу Ариасу стали известны многие сведения о своем заклятом враге, и в частности о создании Альваресом Мартинесом полувоенных „эскадронов» для „борьбы с коммунизмом». К удивлению всех, полковник вскоре нарушил свое молчание, рассказав миру об известных ему фактах. В августе 1982 года Торрес Ариас появился в Мехико, обвиняя своего бывшего босса в создании гондурасских „эскадронов смерти», а также в том, что он поставил Гондурас на грань войны с Никарагуа.

„Генерал Альварес Мартинес имел и имеет в своем непосредственном подчинении группу специальных расследований, руководителем которой является капитан Алехандро Эрнандес. Он по приказу генерала убрал очень многих людей.

Когда Альварес Мартинес стал главой ФУСЕП, начали исчезать люди и появляться тайные кладбища».

В ответ на эти разоблачения министр юстиции Гондураса объявил Торреса Ариаса „предателем родины».

„Его не убили, поскольку он продался прессе, — заявил Эфрон о Торресе Ариасе. — Он не выступил с разоблачениями в Аргентине, поскольку не чувствовал себя в безопасности. У Альвареса там много друзей. Если бы Ариас не уехал в Мехико, он был бы уже мертв».

Разоблачения Торреса Ариаса почти не сказались на карьере Альвареса, поскольку он пользовался поддержкой администрации Рейгана, расширявшей свою тайную помощь никарагуанским „контрас». В конце 1982 года ЦРУ сменило руководство „контрас», во главе которых до этого стояли бывшие офицеры сомосовской национальной гвардии. Эта перетасовка привела к появлению в руководстве „контрас» известных никарагуанских эмигрантов, включая бывших сторонников сандинистского режима. В их число входил и Адольфо Калеро, активный противник режима Сомосы, которого диктатор неоднократно бросал в тюрьму за организацию оппозиции его режиму со стороны бизнесменов. Однако изменения в „новых» Никарагуанских демократических силах (ФДН) носили в основном косметический характер: бывшие офицеры национальной гвардии были просто переданы в состав военного командования.

Тот факт, что Альварес Мартинес, являвшийся главным сторонником проведения американцами своих операций с территории Гондураса, использует „контрас» и аргентинцев в своих собственных целях, игнорировался ЦРУ.

„Эти аргентинские советники действуют анонимно, — сообщала в конце 1982 года организация , Дмерикэн уотч», борющаяся за права человека, — а правительства Гондураса и Аргентины отрицают их присутствие в Гондурасе. Несколько свидетелей и активистов движения за права человека подтверждают их непосредственное участие в репрессивных действиях. Нельзя не заметить поразительного сходства событий в Гондурасе с обстановкой в Аргентине 1976—1980 годов, когда бесследно исчезло 15—20 тысяч человек. И там, и здесь широко используются хорошо вооруженные сыщики, которые не раскрывают своей личности, но, несомненно, выполняют официальные функции. Они, не скрываясь, проводят свои операции среди белого дня, в течение длительного времени находятся в местах работы и жительства подозреваемых ими лиц, преследуют свои жертвы в общественных местах, и полиция никогда не вмешивается в их действия. Там и здесь используются машины без номерных знаков, имеются секретные центры для проведения допросов».

Из публикации „Гражданские права в Гондурасе: признаки использования аргентинских методов»

Подозрения, высказанные „Америкэн уотч» в 1982 году, были подтверждены офицерами гондурасской армии, лидерами „контрас» и новым, демократическим правительством, пришедшим к власти в Аргентине в 1983 году. И только после 1983 года аргентинские советники были отозваны из Центральной Америки.

Для Альвареса большее значение имели даже не сами аргентинцы, а те, кого они обучали: никарагуанские „контрас». В конце 1984 года один из руководителей гондурасской армии заявил корреспонденту „Рейтер» Анне Марии О’Коннор, что высшие офицеры „контрас» оказывают помощь „эскадронам смерти» Альвареса Мартинеса.

По словам О’Коннор, гондурасские военные заявили, что по меньшей мере восемнадцать граждан Никарагуа, Сальвадора и Гондураса были уничтожены „контрас». Жертвы подозревались в сотрудничестве с сальвадорскими партизанами, которые через Гондурас переправляли оружие. Руководил этими расправами один из офицеров „контрас», начальник контрразведки ФДН, бывший майор национальной гвардии Рикардо Лау (Эль Чино)^[2].

Эфрон подтвердил, что „контрас» убивали людей по обе стороны никарагуанско-гондурасской границы. Они избавлялись от людей, которые помогали переправлять оружие от сандинистов сальвадорским повстанцам.

Лобо — студент, помогавший „эскадронам смерти», и Хорхе — сотрудник секретной полиции, который организовал интервью с Лобо, подтвердили свои связи с „контрас». Лобо объяснил, что с помощью проникновения членов группы в левые профсоюзы, студенческие организации, партизанские отряды, а также в ходе пыток жертв перед их казнью они получали ценную разведывательную информацию, „очень полезную для властей». Эти сведения, в том числе карты с обозначением нескольких пограничных „мертвых зон», которые левые использовали для переправки оружия из Никарагуа, через гондурасские власти передавались руководителям „контрас». В результате этих действий, по словам Лобо, было захвачено несколько важных лиц.

Даже если наводнившие Гондурас американские советники и не одобряли такое разделение функций, они никогда не говорили об этом открыто. Наоборот, поскольку такие операции осуществлялись под руководством их главного союзника генерала Альвареса, в интересах США было никогда не упоминать о таких „неприятностях».

Альварес широко использовал поддержку со стороны администрации Рейгана. Он, как и американцы, совершенно не считался с недавно избранным и неавторитетным конгрессом своей страны. Когда министр иностранных дел Гондураса пытался начать переговоры с Никарагуа, обещая прекратить помощь „контрас» в обмен на уменьшение концентрации сандинистских войск на границе с Гондурасом, Альварес и американский посол Джон Негронте сорвали эту инициативу. Хотя по конституции Гондураса размещение иностранных войск на территории страны можно осуществлять только с согласия конгресса, Альварес Мартинес в 1983 году единолично подписал такое соглашение с США.

„Это была первая трещина в альянсе гондурасских военных и гражданского правительства. Альварес Мартинес оказался сильнее. Конгресс дал свое разрешение только 21 июня, спустя неделю после прибытия сотни „зеленых беретов» в район Пуэрто Кастилья, где они присоединились к двадцати американским советникам, создавшим там базу для подготовки гондурасских военных. В августе 1983 года США начали почти пятимесячные совместные военные маневры, в которых принимали участие почти пять тысяч американских сухопутных и военно-воздушных сил, — очередной виток в милитаризации страны».

Журнал „Нью рипаблик», август 1983 года

Если у кого-то есть сомнения относительно значения, которое придавало американское правительство своему новому союзнику, они рассеются после ознакомления с размерами военной помощи, предоставленной Гондурасу. Она увеличилась с 4 миллионов долларов в 1980 году до 77 — в 1984 году.

Когда находящиеся в Тегусигальпе западные дипломаты говорят об иностранном влиянии В’ Гондурасе, они одновременно упоминают Тайвань и „унификационную церковь». Это и понятно, поскольку они осуществляют в стране две параллельные программы.

Тайвань и церковь Муна заискивают перед руководителями вооруженных сил Гондураса, политическими партиями, деловыми кругами и прессой. Тот и другой предлагают совершить оплаченные „ознакомительные поездки на Восток, организовать „повышающие самосознание» семинары о пороках коммунизма и преимуществах капитализма». Для обоих, а также для аргентинцев и ЦРУ главным гондурасским благодетелем был генерал Альварес Мартинес.

Бывший полковник Бо Хи Пак, главный помощник преподобного Муна и президент ударной силы „унификационной церкви» — организации КАУЗА, проявил интерес к Гондурасу сразу после того, как Альварес стал начальником штаба армии. Учредив свой офис в Тегусигальпе, Пак провел по стране большое число семинаров, побуждая население к „теологическому вооружению против коммунизма». Он поклялся использовать свое положение для защиты Гондураса от нападок международной прессы.

14 января 1983 года бывший сотрудник южнокорейского ЦРУ Бо Хи Пак присутствовал при официальном объявлении о создании Ассоциации за прогресс в Гондурасе (АПРОХ), в которую вошли ультраправые, богатые гондурасские лидеры. Почти сразу же после этого независимые, борющиеся за права человека группы обвинили АПРОХ в том, что она финансирует деятельность полувоенных „эскадронов» (все это напоминало события в Сальвадоре и Гватемале, где богатые землевладельцы и собственники кофейных плантаций финансировали „эскадроны смерти»)./казанные обвинения заслуживают доверия хотя бы потому, что президентом АПРОХ был генерал Альварес Мартинес.

Присутствие Пака при официальном создании АПРОХ было не просто жестом моральной поддержки, поскольку считалось, что новая организация явится политическим трамплином для Альвареса Мартинеса. В традициях „унификационной церкви» присутствие Пака означало деньги: он передал Альваресу чек на пятьдесят тысяч долларов.

Активные действия Пака вызвали в Гондурасе озабоченность. В церковном послании епископальная конференция осудила вмешательство КАУЗА во внутренние дела страны и предупредила о „серьезной опасности, которой подвергается психологическая, религиозная и гражданская устойчивость общества и каждого его члена, если оно будет поддаваться влиянию „унификационной церкви». Альварес был вынужден вернуть чек Паку.

Очевидно, Пак видел возможность установления через АПРОХ тесных взаимоотношений с человеком (с использованием и денежных подачек), с которым он связывал будущее Гондураса. Было понятно, что, если Альварес станет президентом страны, влияние КАУЗА в Гондурасе возрастет.

Но Пак сделал ставку не на того человека. В ноябре 1984 года правительство Гондураса запретило АПРОХ, после того как несколько ее влиятельных членов вместе с военными Альвареса были обвинены в заговоре против президента Суасо Кордовы. Причем заговор финансировался на деньги, получаемые от торговли наркотиками.

Несмотря на этот скандал, Пак продолжал свою деятельность в Гондурасе. Он совершал поездки по стране, беседовал с лидерами бизнеса, студенческих групп, профсоюзов, проповедуя „антикоммунизм через демократизацию». Для избранных представителей прессы, политических, академических и деловых кругов организовывались бесплатные поездки в Соединенные Штаты и в азиатские страны.

В 1983 году под эгидой КАУЗА в Гондурасе было проведено несколько четырехдневных семинаров, на которых рассматривались ,,пороки» коммунизма. На семинарах выступали Линн Баучи из Совета за межамериканскую безопасность, Джей Паркер, президент Линкольнского института и член совета директоров американского отделения Всемирной антикоммунистической лиги.

По приглашению „унификационной церкви» поездку в Южную Корею совершил Мойсес Дуарте, консервативный радиокомментатор Гондураса и бывший глава гондурасского отделения ВАКЛ.

,,Я поехал туда, поскольку разделял их антикоммунистические убеждения, — заявил он. — Однако мне не нравятся пути, используя которые они добывают деньги».

Из интервью Дуарте с автором, Тегусигальпа, март 1985 года

КАУЗА занималась и никарагуанскими эмигрантами. В 1983 году на конспиративной квартире в Тегусигальпе лидер „контрас» Фернандо Чаморро (Эль Негро) рассказал одному из авторов, что впервые представители КАУЗА установили с ним контакт в 1982 году, обещая предоставить свою помощь „для объединения различных фракций контрас».

Чаморро также заявил, что он согласился совершить бесплатную поездку в Соединенные Штаты, где в Сан-Франциско встретился с некоторыми лидерами „унификационной церкви», присутствовал на организованной мунистами встрече с главарями других эмигрантских никарагуанских групп. „Эта поездка явилась продолжением моих контактов с ними. Была предложена и другая помощь. В то время эту помощь я был вынужден принять. Я не знал, обусловливалось ли как- либо ее предоставление. Я не хочу, чтобы они давали нам деньги, а затем превратили нас в мунистов».

Другие группы „контрас» также приняли помощь от КАУЗА. В частности, речь идет о Стэдмане Фаготе, бывшем руководителе повстанцев „Мисура» из числа индейцев племени мискито и черных креолов с Атлантического побережья. Помощники Фагота признали получение от КАУЗА материальной и финансовой помощи, особенно после прекращения с мая 1984 года поддержки со стороны ЦРУ. Осенью 1984 года, когда функционеры „Мисура» отчаянно пытались достать деньги для оплаты телефонных и квартирных счетов своей конспиративной квартиры в Тегусигальпе, КАУЗА предоставила им наличными почти одиннадцать тысяч долларов. Несколько тонн продуктов питания, медикаментов и одежды, оплаченных КАУЗА, были переброшены в лагеря „Мисура», расположенные в диком, заболоченном районе на границе Гондураса с Никарагуа. В июне — июле 1984 года один из авторов провел несколько недель с мятежниками „Мисура». Многие из них носили майки с эмблемой КАУЗА.

В августе 1984 года КАУЗА организовала несколько семинаров в самом Вашингтоне и в его окрестностях. Главной темой обсуждений была Никарагуа. Результатом явилось создание американо-никарагуанской ассоциации. Ее целью явилось проведение в США общественной кампании по сбору денег в пользу „контрас».

Действовала КАУЗА очень энергично. В декабре 1984 года Альфонсо Робело, бывший сторонник сандинистов и известный никарагуанский политический деятель в эмиграции, во время встречи с одним из авторов на своей коста-риканской квартире рассказал, что в ходе кампании по сбору средств для „контрас» ассоциация организовала несколько его выступлений в США.

Есть данные о том, что сторонники „унификационной церкви» занялись не только финансированием антисандинистских сил.

В феврале 1985 года „контрас» из базового лагеря ФДН с гордостью говорили об одном американце, члене мунистского студенческого движения, который вместе со своими товарищами борется с сандинистами внутри Никарагуа. Фрэнк Анна, представитель ФДН, признал присутствие в рядах „контрас» таких лиц, но отрицал их активное участие в боях.

Активная деятельность „унификационной церкви» в Гондурасе, осуществляемая в основном через КАУЗА, вызывает растущее беспокойство в стране.

„Мы боимся, что действия КАУЗА могут привести к созданию в Гондурасе репрессивных правых организаций, — заявил в 1985 году один из священников репортеру Луси Комисару. — Когда в 1980 году начались осложнения, многие бизнесмены выступали за создание организации ультраправых на манер гватемальской „Белой руки». Однако победили противники этого. Мы боимся, что под предлогом борьбы с коммунизмом они все-таки создадут такую организацию».

Из книги Комисару „Гондурас»

Обходительный посол Тайваня в Гондурасе Пен Ю объяснил, какое значение для его страны имеют связи с Латинской Америкой. При этом он ссылался на то, что Организация Объединенных Наций отказала Тайваню в признании, а США сократили свои связи в пользу материкового Китая. Из двух десятков стран, заметил он, все еще поддерживающих с Тайванем дипломатические отношения, большую часть составляют страны Латинской Америки. Одной из них является Гондурас. „Мы просто пытаемся оплатить ту помощь, которую они оказывают нам, — заявил в марте 1984 года одному из авторов Пен Ю. — Мы действительно мало что можем сделать в ответ».

Посол был слишком скромен. Тайвань оказывает влияние на обстановку в Гондурасе через свои миссии экономической помощи, которые обучают фермеров современным методам ведения сельского хозяйства и проводят международные кампании по методам ведения политической войны. Как и в других странах, ряду влиятельных гондурасских деятелей предлагалось поехать на двухмесячные курсы в академию политической войны в Пейтоу.

„Эти курсы напоминают семинары, — заявил посол. — На них мы передаем свой опыт борьбы с коммунистическими подрывными элементами. Мы объясняем тактику, к которой прибегает материковый Китай. Мы хотим, чтобы люди знали, что такое подрывные действия коммунистов, с тем чтобы они могли лучше решать свои собственные проблемы. Мы предоставляем только техническую помощь. Нам нет необходимости передавать оружие. Ваше правительство (США) сделает это гораздо лучше».

Одним из хорошо известных получателей тайваньских щедрых даров стал Амилкар Сантамария, пресс-офицер президента Гондураса. Сантамария, круглолицый блондин, присутствовал на Латиноамериканской антикоммунистической конфедерации, до того как в 1984 году было распущено ее гондурасское отделение. Весной 1984 года он учился на курсах академии в Пейтоу. Подобно большинству выпускников этих курсов, Сантамария высоко отзывается о качестве подготовки, однако сдержанно говорит о преподававшихся там дисциплинах. „Во время пребывания на Тайване я понял одну вещь, — заявил Сантамария в октябре 1984 года одному из авторов, — а именно: в Гондурасе мы должны увеличить публикацию в прессе протайваньских статей».

Сантамария также заявил тогда, что он планирует уйти с правительственного поста, чтобы содействовать достижению вышеуказанной цели, возвратиться на свою прежнюю работу в качестве редактора консервативной гондурасской газеты „Пренса». И хотя он все еще занимал пост пресс-офицера кабинета, в местных газетах стали регулярно появляться анонимные статьи, восхваляющие Тайвань и критикующие материковый Китай за осуществляемые в стране преобразования.

Сантамария, часто выступавший на общественных мероприятиях в Гондурасе и в других странах Латинской Америки, всегда говорил: „прифронтовые» государства Центральной Америки сталкиваются с общей для всех угрозой, поэтому для борьбы с коммунизмом им следует объединить свои усилия. „Тайваньский опыт, как опыт государства, борющегося с коммунистическим Китаем, для нас бесценен, — замечал он. — По историческим и идеологическим соображениям мы поддерживаем с Тайванем хорошие отношения. Одна из причин признания Гондурасом тайваньского режима заключается в том, что он, как и мы, всегда выступал против коммунизма”.

С определенной осторожностью Сантамария вторил послу Пен Ю по вопросу о тайваньских военных советниках в Гондурасе. „Тайваньское посольство в этом вопросе всегда относилось к нам с большим уважением. Оно никогда не пыталось давать рецепты по разрешению наших проблем. Оно всегда заявляло, что готово помочь, если мы их об этом попросим”.

Очевидно, с просьбами к Тайваню обращались неоднократно. Агент гондурасской контрразведки Эфрон заявил, что в конце 70-х годов тайваньский военный советник обучал методам ведения психологической войны офицеров штаба гондурасских вооруженных сил. Часть этой подготовки, по его словам, касалась методов проведения допросов и обращения с „подрывными элементами”. Один из индейцев племени мискито, насильственно призванный в отряд „контрас”, заявил зимой 1985 года, что в лагере, куда его послали на подготовку, в качестве инструкторов выступали три тайваньских военных советника. Сотрудник государственного департамента также подтвердил, что тайваньские советники преподают на курсах по подготовке в Гондурасе. „Не в прифронтовых районах, не в зоне боевых действий, но на территории страны”.

Сантамария воздержался от подтверждения этой информации и намекнул, что о некоторых вещах, которым обучают тайваньцы местный персонал, лучше помолчать. „Вы знаете, что мы, гондурасцы, более свободные по своей природе люди. Подобные Тайваню страны всегда придерживались в высшей степени авторитарных позиций. По этой причине только некоторые из программ, которые рассматриваются на курсах на Тайване, можно применить здесь”.

Поддержка американцев не только возвысила Альвареса, но и привела к его падению. В марте 1984 года молодые офицеры с пистолетами в руках ворвались в кабинет начальника штаба вооруженных сил и объявили о конце его правления. „Нового Сомосу” бесцеремонно затолкали в самолет и отправили в Коста-Рику.

Военный переворот явился для администрации Рейгана значительным политическим ударом. Полное подчинение Альвареса американским правящим кругам не только ущемляло национальную гордость, но и показывало военным Гондураса, что политика США все больше приближает их к войне с Никарагуа, ничего не давая взамен. Газета „Вашингтон пост» писала:

„После устранения Альвареса новые руководители не хотели поддерживать контакт ни с одним из сотрудников резидентуры ЦРУ в столице страны. Они держались исключительно независимо. Они видели, что резидент ЦРУ и его сотрудники являлись личными друзьями Альвареса, защищали его, и поэтому не хотели ни с кем общаться.

Были в скором времени закрыты или переведены в отдаленные районы базы для подготовки антисандинистских сил. Их лишили тыловой поддержки. До свержения Альвареса Соединенные Штаты экономили деньги и обходили установленные конгрессом лимиты на число американских военных советников в Сальвадоре посредством подготовки сальвадорских отрядов в Гондурасе. Преемники Альвареса положили этому конец».

За этим последовали и другие неприятные события. В мае 1984 года, несмотря на интенсивную лоббистскую деятельность администрации, конгресс США запретил ЦРУ финансировать „контрас»^[3]. (Возникшие трудности были разрешены за счет услуг различных организаций, в том числе и Всемирной антикоммунистической лиги.)

Но еще до прекращения американской помощи многие лоббистские группы и фонды „новых правых» начали проводить кампанию по ознакомлению американской общественности с „делом», за которое сражаются „борцы за свободу». Они организовывали поездки и семинары, на которых руководители „контрас», профсоюзные лидеры, политики и журналисты из числа никарагуанских эмиграйтов рассказывали американским слушателям о „борцах за свободу».

„Мы просим предоставить нам некоторую помощь, чтобы иметь шансы бороться за нашу свободу, — вещал Адольфо Калеро. — Мы как раз из числа тех, которые страдают, и именно наша страна приносит жертвы. Мы не просим других разделять наши трудности. Мы просим лишь предоставить достаточно средств, чтобы можно было бороться против оружия, которое сандинисты получают от коммунистов».

„Вашингтон пост», 7 апреля 1985 года

В отсутствие официальной американской помощи американские консервативные организации стали центрами по сбору частных средств, необходимых для продолжения войны „контрас» против Никарагуа. Наиболее важной фигурой в этом альянсе реакционных сил был генерал-майор в отставке Джон К. Синглауб, председатель Всемирной антикоммунистической лиги.

За месяц до прекращения помощи Синглауб возглавлял в Пентагоне группу из восьми отставных высокопоставленных офицеров, которая должна была изучить конфликт в Центральной Америке и дать рекомендации администрации Рейгана.

Эта группа подготовила восьмистраничный секретный доклад, в котором администрации США рекомендовалось отойти в Сальвадоре от тактики ведения обычной войны и воспользоваться полученным в Азии опытом контрпартизанских военных действий с особым упором на психологическую войну, работу с гражданским населением и операции в составе малых групп.

Хотя некоторые из указанных выше рекомендаций (например, направление в Сальвадор экспертов по психологической войне) не могли быть официально реализованы из-за известного майского решения конгресса, Синглауб и другие члены группы имели возможность осуществить их на неофициальной основе на принципах „свободного предпринимательства». Судя по заявлениям участвовавших в этом деле лиц, было принято решение о том, что частные группы „новых правых» будут заниматься осуществлением тех операций, продолжать которые администрации было запрещено.

Являясь председателем Всемирной антикоммунистической лиги, Синглауб предоставил эту организацию в распоряжение тех частных американских групп, которые „были готовы бороться с коммунизмом в любом уголке мира». Основным объектом на этот раз была избрана Никарагуа.

По словам Синглауба, ему удалось собрать миллион долларов на оказание помощи „контрас». Он неоднократно посещал базовые лагеря ФДН на гондурасской границе. Он даже открыл частное учебное заведение, где обучались сальвадорские полицейские и гондурасские „контрас» (правительству США такие действия конгрессом были запрещены). Директор этого заведения — Института региональных и международных исследований — Александр Макколл являлся редактором журнала „Солджер оф форчун». Он также входил в состав консультативного совета Международного фонда помощи беженцам, работой которого руководили попечители журнала „Солджер оф форчун» и Совета США за всемирную свободу во главе с Синглаубом.

„Обо всем, что мы делали, — заявил Макколл одному из авторов, — мы информировали руководящих политических чиновников в Вашингтоне. Таким образом, они знают о нашей деятельности и одобряют ее. На самом деле они даже благодарны нам за эту частную инициативу».

„Синглауб заявил, — сообщала газета „Вашингтон пост» в декабре 1984 года, — что он совместно с другими лидерами на миллионы долларов направил обмундирования, продуктов питания, медикаментов и другой помощи „контрас» и их семьям, а также беженцам в Гондурасе, Сальвадоре и Гватемале. Он также сказал, что координировать эти действия помогал Пентагон».

Другой организатор сбора средств в помощь „контрас», Луис (Вуди) Дженкинс, консервативный конгрессмен от штата Луизиана, рассказал одному из авторов:

„Усилия со стороны частных организаций позволили ЦРУ использовать свои ограниченные средства на предоставление „контрас» оружия и боеприпасов, а не продовольствия и одежды».

Однако Синглауб не хотел отдавать вопросы финансирования военной помощи в руки ЦРУ. В мае 1985 года в интервью газете „Вашингтон пост» он заявил, что за пределами Соединенных Штатов он собрал почти два миллиона долларов, которые потратит на закупку вооружений для „контрас».

„По словам Синглауба и Адольфо Калеро, они пытаются получить военную и финансовую помощь от южноамериканских отделений ВАКЛ. При этом они отметили, что бразильское и аргентинское отделения самые большие и наиболее активные».

Берт Херлбат, богатый техасский нефтепромышленник, входящий в состав консультативного совета Совета США за всемирную свободу, касаясь источников финансирования, заявил, что Тайвань и Южная Корея ежемесячно посылают „контрас» пятьдесят тысяч долларов.

„Собранные нами в США деньги на закупку оружия не используются, — заявил Херлбат газете „Вашингтон пост». — Для этого мы получаем средства из других источников. Все члены ВАКЛ стараются помочь „контрас» оружием».

Газета „Вашингтон пост», 3 мая 1985 года

Другие группы „новых правых» тоже присоединились к кампании по сбору средств. В марте 1985 года организация Республиканский колледж, входящая в состав национального комитета республиканцев, разослала листовку „Спасите „контрас»!», на которой был изображен вооруженный представитель „контрас» и сделана надпись: „На каждого борца за свободу Никарагуа сейчас приходится только 53 цента в день». С середины 1984 года американское отделение КАУЗА направило беженцам в Гондурас различных видов помощи примерно на один миллион долларов. В мае 1985 года принадлежащая Муну газета „Вашингтон тайме» объявила, что Бо Хи Пак вносит сто тысяч долларов в учрежденный газетой частный фонд, который поставил своей целью собрать для „контрас» четырнадцать миллионов долларов.

За кампанией по сбору средств в пользу „контрас» стоял еще один влиятельный человек. Это Энди Мессинг, исполнительный директор Совета национальной обороны и член наблюдательного совета американского отделения Всемирной антикоммунистической лиги. „Мессинг, который считает себя „экспертом по „нетрадиционным методам ведения войны», признал в интервью, что война была его любимым занятием в прошлом». Он подчеркивал, что его усилия направлены на организацию поставок в Центральную Америку в основном невоенных товаров. „Одна таблетка стоит тысяч пуль», — заявил Мессинг. „Поставки вооружений — это нехорошо, это не в традициях иудаизма или христианства».

После отстранения Альвареса Мартинеса обстановка в Гондурасе стала более спокойной. Неистовавшие ранее „эскадроны смерти» снизили активность, Эфрон оказался в „отставке», организация ЭЛА хотя еще вооружена, но практически бездействует. Основная цель „эскадронов смерти» — устранение „господства марксистов» в университете — была достигнута. Правые взяли обстановку в университетском городке под свой контроль.

Командование гондурасских вооруженных сил заявило, что после снятия Альвареса Мартинеса со своего поста в марте 1984 года оно распустило группу специальных операций (КОЕ). Алехандро Эрнандеса пытались направить за границу на работу в состав военного атташата, но правительства двух южноамериканских стран не согласились с таким назначением. В конце концов он вернулся в Гондурас и стал заместителем начальника академии сил общественной безопасности.

Хотя американские дипломаты в Тегусигальпе и признали, что они „недавно слышали» об ответственности КОЕ за ряд политических убийств и похищений, однако они по-прежнему защищали КОЕ как „законный инструмент контрпартизанского типа», который якобы задушил вспышку „левого терроризма» в Гондурасе.

Администрация Рейгана продолжала использовать Гондурас в качестве основного плацдарма своей кампании против сандинистского правительства Никарагуа. Возросли масштабы и сложность совместных американо-гондурасских военных учений. В учениях „Биг Пайн III», проведенных в апреле 1985 года в трех милях от никарагуанской границы, участвовало более 4,5 тысячи американских сухопутных и военно- воздушных сил и в первый раз — танки. В том же месяце 6,5 тысячи американских солдат в ходе маневров „Универсал Трек-85″ отрабатывали методы десантирования войск.

Ультраправые Соединенных Штатов и Центральной Америки до сих пор решительно выступают против умеренности в действиях. Когда в марте 1985 года государственный департамент и ЦРУ сумели объединить умеренных никарагуанских эмигрантов под знаменем никарагуанских демократических сил, сенатор Джесси Хелмс осудил эти действия как „образец легкомысленного социализма».

„Совершенно ясно, что государственный департамент состряпал такой новый план, который равносилен предательству не только по отношению к борцам за свободу, но также и к желанию президента Рейгана установить свободу в Никарагуа».

Газета „Вашингтон пост», 30 марта 1985 года

Без Альвареса Мартинеса Соединенные Штаты столкнулись в Гондурасе с новой, неприятной для себя ситуацией. Более умеренное военное командование не желало быть втянутым в ситуацию, которая могла бы привести их страну к состоянию войны с Никарагуа. Его беспокоила обстановка, которая могла бы создаться, если бы американцы решили больше не связывать себя с этой ситуацией. „Мы спрашиваем себя, — заявлял один гондурасский офицер, — кто будет разоружать и контролировать „контрас», если американское правительство прекратит их финансирование и все они отступят в Гондурас?»

1. Этот метод избавления от трупов копирует аргентинский. Проведенное правительством Аргентины расследование показало, что во время „грязной войны” сотни „исчезнувших” аргентинцев были сброшены с самолетов над Южной Атлантикой. — Прим. авт. ↑

2. 21 мая 1984 года на своей пресс-конференции в Вашингтоне Роберто Сантиванес, бывший председатель сальвадорского АРСЕНАЛА, обвинил Лау в убийстве архиепископа Ромеро. По словам Сантиванеса, решение убить Ромеро было принято в Майами сальвадорскими беженцами, передано Роберто Д’Обюссону и выполнено двумя бывшими сотрудниками национальной гвардии. Лау был одним из инструкторов „эскадронов смерти». За убийство Ромеро ему было выплачено 120 тысяч долларов. Это сообщение о смерти Ромеро не совпадает с версией бывшего посла США Роберта Уайта. Лау был первым начальником разведки ФДН, когда она была создана в 1981 году. В сентябре 1982 года он был официально уволен с этой должности в ходе проведенных по приказу ЦРУ перестановок. — Прим. авт. ↑

3. В 1985 году конгресс частично восстановил финансирование „контрас», разрешив использовать на гуманитарные цели 27 миллионов долларов. — Прим. авт. ↑