2. Буржуазные святыни и Библия

Ревнители «священного писания», комментируя Библию, выступают последователями вероучений, которые сложились задолго до них. Поэтому в их трудах и в целом в мировоззрении не может не быть проблемы «истинной» религии и подлинно богооткровенного писания. Одни библиопоклонники «истинной» религией изображают первоиудаизм, другие — первохристианство. При этом те и другие отстаивают идею, что «истинная» религия не восторжествовала лишь потому, что ею злоупотребляли в прошлом, злоупотребляют и в настоящее время. Христианские теологи трудятся над проблемой «Мир и злоупотребление христианством», изучают формы и природу этого злоупотребления. Подобная проблема имеется и у иудаистов. Библиопоклонники не останавливаются перед обвинением в злоупотреблении «истинной» религией инакомыслящих. Так, в Африке целое движение христиан отстаивает следующее положение: уж если кто исказил «истинную» религию и «священное писание», то только европейские иудаисты и христиане.

В центре споров об «истинной» религии и злоупотреблении ею почти всегда оказывается идеал «царства божьего». Апологеты Библии обвиняют атеистов и так называемых маловеров в неумении пользоваться понятием «длительность» при восприятии религиозного учения о «царстве божьем». Они подчеркивают, что в приближении этого царства к людям есть момент длительности. Наступление блаженства бессмертных не может произойти в мгновение. В данном случае современники встречаются с новым апологетическим софизмом. Теологи доказывают, что «царство божье» имеет эсхатологический характер. Представления о нем отражают взгляды религиозно настроенных людей на судьбы человечества. При этом апологеты берут на вооружение те тексты из Библии, в которых излагаются ответы харизматических вождей на вопрос о наступлении «царства божьего» в туманных и неопределенных выражениях. Библейский Ягве говорит Моисею, что он даст ему лишь издали увидеть землю обетованную, но не позволит войти в нее (Вт., 34:4). В таком же плане строятся ответы Иисуса Христа на вопросы своих учеников о сроках торжества «царства божьего»: «О дне же том и часе никто не знает…» (Матф., 24:36). «Царство божье» сравнивается то со скрытым сокровищем, то с неводом, закинутым в море и захватившим всяких рыб для жаждущих людей. В конце концов вместо четко очерченной картины того идеального общества, которое было обещано правоверным, а также конкретного ответа на вопрос о появлении на земле этого общества спаситель оставляет завет и обещание: «Се, гряду скоро, и возмездие мое со мною…» (Ап., 22:12).

Отправляясь от этой библейской фразы, многие ревнители «священного писания» развивают концепцию духовного «царства божьего», находящегося якобы внутри искренне верующего человека. Они ссылаются также на апостола Петра, который призывал каждого верующего превращать самого себя в некий дом духовный (I Петр., 2:5). У истинно верующих людей в душе всегда рай. «Царство божье» предстает как непрерывное богообще- ние, осуществляемое также через усердное чтение Библии. Сторонники такого понимания и восприятия «царства божьего» доказывают, что им присущ максимальный исторический оптимизм^[1], поскольку они руководствуются в своей жизни библейским принципом верить с надеждою, «сверх надежды» (Римл., 4:18), сохранять «истинную» веру, «молиться и не унывать» (Лук., 18:1). На этой основе верующие идут на сравнение своей веры в «царство божье» с зерном горчичным, посеянным в сердце. Многие из них провозглашают: «Мы довольны тем, что имеем веру в прощение грехов и жизнь вечную»^[2]. Другие подчеркивают, что им «царство божье» заменяет Библия и они довольны тем, что если они не захотят, то никто не сможет отнять у них веру в «священное писание». Безусловно, здесь налицо еще один вариант идеократии. Некоторые теологи настолько далеко заходят в этой идеократии, что наделяют Библию чудесным свойством спасения человечества от атомной и другой опасности. Так, митрополит Никодим полагает, что нет особой надобности заботиться о конечных судьбах человечества, коль самое страшное для людей — всемирный потоп или космическая катастрофа теперь невозможны, «согласно неложному свидетельству» Библии^[3].

Все апологеты Библии панацеей от зла и социальных бедствий изображают так называемую евангелизацию всего человечества, божественный план которой они находят в Библии. Значительная часть библиопоклонников представляет евангелизацию только как духовный процесс. При этом их беспокоят евангельские слова о явлении Иисуса Христа, что «пришед найдет ли веру на земле?» (Лук., 18:8). К этому примыкает актуализация ими евангельского обещания, что «царство божье» наступит сразу же, как только евангелие спасителя будет проповедано «по всей вселенной» (Матф., 24: 14). Другими словами, все, оказывается, зависит от степени религиозности населения земного шара, более того, от распространения библиопоклонения. Однако эти представления не проясняют учения о «царстве божьем».

Достаточно будет отметить, что у апологетов Библии нет единого мнения о положении религии и церкви в современном мире, а также понимания связи «царства божьего» с состоянием религиозности современных людей. Одни теологи в трагических тонах пишут о том, что религия повседневно слабеет и не за горами безрелигиозная эпоха. Они коллекционируют такие факты и высказывания авторитетных ученых, а также видных религиозных деятелей, которые приходят к мысли о разложении религии и наступлении ее скорой гибели. Даже с трибуны II Ватиканского собора католической церкви раздавались голоса о невысоком проценте посещаемости церквей, большом количестве отказов от священнического сана, о том, что вне церкви пребывает молодежь, рабочие и многие представители интеллигенции. Теологи бьют тревогу, что христианство и Библия будут обречены на полное забвение, наступление «царства божьего» отодвинется в туманную даль будущих веков, если верующие не примут срочных мер к спасению религии.

Но другие теологи не сомневаются в том, что как раз в настоящее время происходит религиозное возрождение, возрастает интерес к религии и Библии. Для подтверждения этого они часто используют количественные показатели. Действительно, число верующих все еще значительно. Велико количество изданий Библии. Целиком и по частям она переведена более чем на 1100 языков. В предисловиях к новейшим изданиям Библии апологеты обычно отмечают большое количество ежегодно издаваемых экземпляров «священного писания». По пх данным, в 1900 г. было издано 9 млн. экземпляров Библии и отдельных ее книг, в 1960 г. — 35 млн., а в 1963 г. — 54 млн. В ближайшее время ожидается увеличение изданий Библии в 3 раза по сравнению с 1963 г.^[4] Все это используется апологетами для утверждения, будто даже в средние века религия и церковь не имели такой власти и такого значения, как в настоящее время. Они подчеркивают, что XIX век был веком создания библейских обществ, чтобы возбудить в массах наивысший интерес к Библии. Что касается XX в., то он предстает в апологетических высказываниях не иначе как веком Библии^[5].

Ревнители «священного писания» нередко спрашивают, знают ли вообще верующие что-нибудь достоверное о положении религии и церкви как в отдельных странах, так и во всем мире. Многие из них успокаиваются, познакомившись с положением Ф. Шлейермахера, которое часто встречается в книгах, написанных апологетами: «Уже отчаянные крики большинства… о гибели религии не находят во мне отклика, ибо мне неведома эпоха, которая воспринимала бы религию лучше, чем современная…»^[6]. Но эти успокоительные слова также не указывают искателям «царства божьего» конкретных перспектив. «Царство божье» становится лишь притягательной мечтой миссионеров. У одних верующих оно осталось в недоступном прошлом, в частности в идеализированном древнем Израиле, у других — в туманном будущем, запряталось в тайниках их души.

Неопределенным мистическим представлениям о «царстве божьем» как о своеобразном духовном процессе противостоят те взгляды, которые были сформулированы представителями специфически буржуазных видов религиозности под непосредственным влиянием современного клерикализма. Они выражают претензии их авторов на определенность и точность учения о «царстве божьем», сближаются с теми библейскими текстами, в которых излагаются и некоторые рожденные религиозной фантазией видимые признаки общества блаженства и точные даты его наступления: оно должно наступить в течение жизни всего лишь одного поколения людей (Матф., 24:34) или за период, идеальный для бродяг, позволяющий совершить пешком обход всех городов Израиля (Матф., 10:23), оно должно наступить тогда, когда еще не успеет умереть один из самых любимых учеников Иисуса Христа. Эти библейские тексты заставляли апологетов заниматься мучительными поисками «царства божьего» на земле если не наступившего полностью, то по крайней мере заявившего о -себе в тех или других положительных моментах жизнедеятельности людей.

Современная клерикальная пропаганда сравнительно легко переходит к идее, что «царство божье» в настоящее время утверждается в ведущих странах капиталистического мира. О наступлении этого царства, согласно утверждениям обуржуазившихся апологетов Библии, свидетельствует состояние трех основных святынь капиталистического общества — религии, частной собственности и государства. Мистико-политическая апология Библии при этом приобретает содержание, соответствующее классовым интересам правящей буржуазии. В различных книгах и высказываниях идеологов буржуазии подчеркивается политическая необходимость пропаганды Библии и результатов ее апологии в больших масштабах. В южных штатах Америки поклонение перед Библией доведено до такой степени, что американцы называют этот район «библейским поясом».

Буржуазия и ее клерикальные партии, а также некоторые церкви, втянутые в водоворот классовой борьбы на стороне буржуазии, не жалеют средств на апологию и пропаганду Библии. Газеты, брошюры, книги религиозного содержания издаются большими тиражами и часто распространяются бесплатно. Проводятся дорогие массовые библейские кампании, например «операции надежды», во время которых экземпляры библейских книг, а то и целиком Библии продаются дешево или раздаются бесплатно. В 1966 г., когда наблюдался быстрый спад интереса к Библии в Латинской Америке, официальные апологеты обратились к руководству католической церкви с просьбой издать миллион экземпляров Нового завета для бесплатного распространения^[7]. Благодаря финансовой помощи оказались возможными многотиражные и повторные издания книг, подобных книге западногерманского журналиста В. Келлера «И все-таки Библия права», основное содержание которой состоит в фальсификации данных современной науки в благочестивых целях. Этим же объясняются грандиозные по своим масштабам апологетические и пропагандистские выступления известных в капиталистических странах проповедников. Помпезно обставленная пропагандистская поездка Билли Грэхема в Англию в 1967 г., как сообщалось в буржуазной печати, обошлась устроителям ее в несколько миллионов долларов.

На ранних этапах развития буржуазия выступала под знаменем воинствующего антиклерикализма и в своей значительной части — атеизма. Придя к власти, буржуазия быстро превратилась в консервативный и реакционный класс. Она отвергла антиклерикализм и атеизм, обратилась к религии и ее фетишам. Ее идеологи подняли лозунг: «Собственность! Религия! Порядок!» Более того, на современном этапе развития капитализма религия получает наибольшие возможности для проникновения во все сферы духовной жизни людей. Мировоззрение буржуазии стало теологическим, которому, однако, «придали светский характер»^[8]. Некоторые буржуазные философы даже предсказывают усиление роли религии в жизни капиталистического общества. Ж. Маритен не сомневается в своих суждениях, что «дрожжи христианства будут играть все большую и большую роль»^[9].

С появлением буржуазии возникли и буржуазные формы религиозности, например различные протестантские общины. Обуржуазилась и католическая церковь. Австрийский кардинал Кёниг откровенно высказался, что в капиталистическом обществе «церкви не остается ничего другого, как жить в формах, соответствующих данному времени и среде. При феодализме церковь жила на феодальный лад, в век капитализма —- на капиталистический»^[10]. Изменил свою природу современный клерикализм, приобрел новую социально-политическую ориентацию. Теперь в религии и апологии отражается господство чуждых человеку сил капиталистического общества. Апология Библии приобретает официальный характер. Апологеты действуют аналогично тому, как действует тот буржуа, который, как писал К. Маркс, привыкает «жонглировать своими собственными противоречиями и превращать их, смотря по обстоятельствам, в неожиданные, кричащие, подчас скандальные, подчас блестящие парадоксы»^[11].

Религиозно настроенному защитнику интересов буржуазии предстоит доказать недоказуемое, а именно будто бы в современном капиталистическом обществе осуществляется практически идеал «царства божьего». В ранг святынь апология религии и Библии в интересах буржуазии возводит капиталистическую собственность и государство. Чаще всего это осуществляется посредством злоупотребления не только религией и ее фетишами, но и нравственностью, этическими понятиями. Для современного буржуазного общества необходимо, чтобы его защитники обладали эластичной совестью. Нужны персонажи, подобные тому фабриканту, которого изобразил Ф. Энгельс. Такой фабрикант по два раза в неделю бывает в церкви. Но при этом его ничуть не волнует, сколько от недоедания и плохих условий труда на фабрике зачахнет детей, привлекаемых к тяжелому труду^[12].

Злоупотребление моралью и одновременно религией, большая нравственная активность апологетов буржуазии, ее подлинное содержание труднее всего распознаются широкими массами верующих. Их искушает та религиозная и клерикальная пропаганда, которая проводится под лозунгом: «Любовь! Братство! Солидарность!» Они легко увлекаются и тем определением «царства божьего», которое дают видные религиозно настроенные философы, соединяющие собственно религиозные мотивы с рассуждениями о возвышенных нравственных побуждениях. Так, К. Ясперс изображает «царство божье» в виде «единства всех людей в справедливости, любви и свободе»^[13].

Религиозная и клерикальная пропаганда, а также буржуазная мистико-политическая апология Библии неимоверно раздувают роль нравственности в жизни людей. Апологеты претендуют на роль общественных моралистов. Они осуществляют своеобразную этизацию социологических и политических, буржуазных, в особенности клерикальных, концепций, всюду ищут некое единство нравственных, политических и правовых принципов. Вместе с этим морально идеализируется Библия. Она воспринимается в качестве источника вечных моральных принципов и ценностей. В библейских сказаниях апологеты отыскивают особый нравственный смысл. Библейскими нравственными нормами, понятиями они стремятся объяснить социальные противоречия, зло, несправедливость, все те трудности, с которыми встречается современный человек. Нравственность и нравственные отношения опутываются суевериями, волшебством и магией, мистическим туманом прикрываются глубинные общественные отношения. Мистики ведут речь о нравственном мире бога, изображают его идеальным моралистом. Всем нравственным явлениям современные апологеты придают некий эсхатологический смысл, вероучение сближается с нравоучениями. Одновременно разрабатываются нравственное богословие и нравственная эсхатология, пишутся книги о нравственно-эсхатологическом единстве верующих в бога.

Но эсхатология в области социальных и нравственных концепций неизбежно упрощает решение сложных проблем. Так, даже экономические, политические и другие вопросы, от решения которых может зависеть судьба миллионов людей, часто выражаются в притчах и олицетворениях. Современные апологеты используют то, что в Библии имеется несколько десятков притч социального содержания. При соответствующем изложении и истолковании они образуют некоторую систему положений и принципов, объясняющих с апологетических позиций сложные социальные и политические вопросы. Лишь на первый взгляд социальные доктрины клерикалов кажутся сложными, особенно когда при изложении их используется мудреная и вымученная терминология. Все наиболее существенное в этих доктринах раскрывается в притчах и олицетворениях, в конечном счете доступных каждому. Из одной социальной клерикальной доктрины в другую кочуют притчи о бедном Лазаре и злом богаче, о плевелах и пшенице, о горчичном зерне и семени, легенды о Давиде и Израиле. В них просматриваются лейтмотив этих доктрин, установка на насаждение в массах специфических христианских чувств, призывы к так называемой евангелизации общества.

В мистико-политической апологии Библии клерикалами поражает идеализация основных библейских персонажей. Прежде всего бесконечными цитатами из Библии, толкованиями библейских притч и идеализацией библейских героев обосновывается идея о божественном происхождении капиталистической частной собственности, о поддержке сверхъестественными силами буржуазной деловитости. Библейские герои превращаются в архитипы для подражания. Апологеты их воспринимают как своих современников. Чаще всего бизнесменская деловитость буржуа олицетворяется в образе патриарха Израиля. Благочестивые капиталисты создают такую биографию этого патриарха, которая мало чем отличается от типичных жизнеописаний преуспевающих в современном буржуазном обществе предпринимателей. Никто из них, разумеется, не считается с подлинным смыслом библейских рассказов об Израиле.

В Библии патриарх Израиль изображен сухим и расчетливым рабовладельцем и дельцом, не останавливающимся ни перед каким преступлением в борьбе за богатство. Сначала у него было имя Иаков. Перевод этого имени с древнееврейского языка дословно означает «держать за пятку». Древние евреи этими словами обозначали действия вымогателя, который брал за горло любого и стремился либо убрать его со своего пути, либо взять у него последнее. Иаков-Израиль, как свидетельствует Библия, все время ловчит, обманывает, скрыто и открыто ворует, грабит, втягивая в свои дела и жен. Его предпринимательские похождения начались с того, что он выманил у своего брата-близнеца за чечевичную похлебку первородство. Уже этого поступка достаточно, чтобы отказаться от конструирования идеального облика патриарха. В литературу многих народов мира представление о «чечевичной похлебке» вошло как символ наглого вероломства человека, использующего простодушие и доверчивость близкого человека.

Затем Израиль с помощью своей матери Ревекки обманул своего слепого отца Исаака. Он воспользовался тем, что старый Исаак отличал сыновей наощупь. Израиль добился от него благословения, предназначавшегося все тому же простофиле Исаву. Надев шкуру, как у пастуха Исава, Иаков-Израиль подошел к Исааку. Отец благословил его. Вскоре обман открылся. Вознегодовал патриарх Исаак. Он обрушил свой гнев на вероломного сына. Спасаясь от гнева отца, Иаков-Израиль при покровительстве Ревекки сбежал к дяде Лавану. Ему удалось быстро войти в доверие к дяде. Он женился на двух его дочерях, приобрел еще любовницу Лию. Дядя помог ему сколотить состояние. Но Иакову не привыкать было «держать за пятку». Он решил обокрасть Лавана. В заговоре приняли участие жены Иакова, решившие помочь ему обобрать отца. Рахиль, например, украла у отца золотые вещи в виде идолов. Лаван настиг воров и учинил обыск, но ничего не нашел. Такова скучная биография Иакова-Израиля. Он выглядит заурядным дельцом, обманщиком и вором. Эти черты его характера подробнейшим образом расписаны в Библии. Иаков-Израиль олицетворяет бизнес и мораль рабовладельцев. Но религиозная фантазия нашла ему место в сонме патриархов, превратила его в праотца еврейского народа. Современная религиозная и клерикальная пропаганда идеализирует Иакова-Израиля, искажает его подлинную библейскую биографию.

Апологеты Библии, выражающие интересы современной буржуазии, отказываются от классовой оценки частной собственности на орудия и средства производства. Они игнорируют также принципиальное отличие частной собственности на орудия и средства производства от личной собственности, провозглашая божественно-естественное происхождение собственности и богатства, доказывая неустранимость нищеты и бедности. Они подхватывают не только библейские сказания об Израиле, но и сравнительно примитивные положения, подобные следующим: «И если какому человеку бог дал богатство и имущество… то это —дар божий» (Еккл., 5:18). Эти положения в эпоху рабовладения поддерживали предприниматели и дельцы, подобные Израилю. Однако защитники буржуазии не считаются с этим. Они используют идеи, образы Библии для обоснования выгодного для них положения: бог заранее определил одним быть богатыми, а другим — бедными. Идеологи реакционной буржуазии продолжают плодить «литературу, которая повторяет все жалкое лицемерие и лживость теологической апологетики и пересаживает теологические интеллектуальные пороки также и на светскую почву»^[14]. Религиозная и клерикальная литература под влиянием буржуазии способствует созданию атмосферы благоговения перед частной собственностью.

Этому способствует и то обстоятельство, что в буржуазном мире многие церкви и духовенство принимают участие в капиталистическом бизнесе. Православные, например, в конфессиональной полемике бросают упрек католикам в том, что они солидаризируются с капиталистами и часто сами становятся капиталистами^[15]. Некоторые церкви, религиозные организации и священнослужители эксплуатируют рабочих на своих предприятиях, крестьян на церковных и монастырских землях. Религиозный фанатизм в условиях капиталистического общества часто сочетается с денежным. Так называемое моральное перевооружение начало свое существование с малого; теперь его бюджет составляет миллионы долларов. Этим же закончили свое внутреннее развитие многие другие движения верующих, в том числе и те, которые в современных условиях провозглашали обет нищенства по примеру библейских пророков и апостолов. Капиталистический бизнес развертывается в буржуазном обществе и на продаже Библии. Им занимаются не только религиозные, но и коммерческие организации. Производство оригинальных и остроумных изданий Библии, ее реклама поставлены на прочную основу. К. Маркс писал, что в условиях капитализма в товарно-денежном обращении находится не только холст, но и Библия. Он подчеркивал: «…сначала холст выпадает из обращения, деньги заступают его место, затем библия выпадает из обращения, и деньги заступают ее место»^[16].

Идеологи буржуазии, осуществляющие тенденциозную мистико-политическую апологию Библии в настоящее время, создают эластичную нравственно-религиозную идеализацию буржуазной государственности. Это достаточно ярко отражается в представлениях о христианской демократии. Сущность ее выражается в том, что вместе с обожествлением частной собственности на орудия и средства производства апологеты обожествляют политические партии и государство эксплуататоров. Классовая характеристика государства и политических партий заменяется моральной и религиозной. Общественные и политические идеалы буржуазии рассматриваются не иначе как с точки зрения космической справедливости. Государство предстает лишь частью некоего нравственного мирового порядка, направляемого богом. Эти идеи нашли отражение в религиозных трактатах и клерикальных книгах под характерными названиями: «Природа и функции государства», «Возрастающая роль правительств», «Ответственное участие в политической жизни». Некоторые апологеты разрабатывают особую политическую теологию, а также «новую политическую этику». Причем все они обращаются к Библии. Вместе с ними многие буржуазные политики требуют «установить государственные законы по заповедям библейской морали»^[17]. Они твердят о необходимости формировать политические партии на идейной основе Библии, объявляют ее то конституцией, то хартией буржуазного государства. Так, патриарх израильского сионизма Давид Бен Гурион недавно заявил, что Библия была и останется вечной партийной программой буржуазных партий. Он не сомневался, что Библия может быть источником законов лучшего современного буржуазного государства.

Буржуазная мистико-политическая апология Библии, придавая памятнику письменности древних народоводновременно культовое и социально-политическое значение, доказывает, что современные буржуазные партии и государства должны строиться на основе христианско-библейского взгляда на мир и человека^[18]. Апологеты провозглашают, что Библии свойственен политический и социальный мессианизм, способный осчастливить все человечество. Они делают своеобразный исторический экскурс, благочестиво рассуждая о том, что Библия уже не раз выходила победительницей в схватках с языческим государством, продемонстрировав в области религиозно-политического мессианизма свое превосходство и могущество. Истолковав на свой лад смену исторических общественно-экономических формаций, апологеты пришли к заключению, что «священное писание» выйдет победителем в борьбе буржуазии против коммунизма и под ее «спасительным» влиянием навечно сохранится капиталистическое общество.

Клерикальная мистико-политическая апология Библии используется для обоснования образцов буржуазной государственности, сильной диктатуры в прошлом и образов так называемых идеальных правителей. Библейские правители нужны современным благочестивым буржуазным политикам для подражания. Американский президент Л. Джонсон не нашел иного источника подобных образцов и образов, кроме Библии. Он молитвенно обратился к Библии: «Ныне дай мне премудрость и знание, чтобы я мог вводить и выводить народ сей, ибо кто может судить народ сей твой великий».

Чаще всего современных буржуазных политиков, особенно клерикалов, привлекает образ Давида. Это универсальная личность для всех библиопоклонников. Он в почете и у правоверных мусульман. Современные ревнители «священного писания» искажают библейские тексты, рассказывающие о Давиде, каким он был в действительности. Они во что бы то ни стало изображают его невинным пастухом до того, как он стал царем, музыкантом, добрым властителем и — самое главное — автором такой благочестивой книги, как Псалтирь, без которой не обходится большинство церквей. Теолог А. Лопухин назвал Псалтирь памятником высокого духа царя Давида. Он писал, что это «поэтическая летопись глубоких испытаний духовной жизни великого человека» и «по возвышенности и пламенности религиозного чувства не имеет ничего себе подобного в священной поэзии других народов». Эти слова в прошлом ортодоксального теолога в настоящее время очень часто цитируют православные, идеализирующие образ деспота древнееврейского государства.

В клерикальной мистико-политической апологии Библии в современных условиях Давид выступает в роли своеобразного политического мессии. Когда у апологетов заходит речь о государстве и примерах сильной власти, об идеальном правителе, они реже вспоминают Иисуса Христа, хотя новозаветные тексты изображают его теократом, чем Давида. Апологеты подчеркивают те библейские тексты, в которых говорится: Давид — царь израильский. Христиане называют его не иначе как святым царем Давидом. Сионисты, используя почитание иудаистами в Иерусалиме «гробницы святого царя Давида», доказывают, что только образ Давида может осенить великого правителя.

В то же время Библия не идеализирует Давида. На ее страницах он предстает типичным древним правителем, авантюристом, кровожадным, беспощадным и высокомерным человеком. Его политическая карьера началась в пещерах, где он как атаман скрывался с заговорщиками. Давид закалил отряд заговорщиков и налетчиков в многочисленных набегах на мирных жителей и на своих политических конкурентов. Пещерные друзья помогли ему свергнуть царя Саула и самому водвориться на престол. Жрецы сразу же объявили личность Давида священной и неприкосновенной. Это была прижизненная канонизация бывшего атамана, которая помогла скрыть от народа преступное прошлое Давида. Сорок лет правил Давид, если верить Библии, средствами беспощадного террора. В его правление никто не был гарантирован от преследований и насилий. Ему ничего не стоило по любому поводу лишить человека жизни. Так, он уничтожил прославленного полководца Урию, чтобы овладеть его женой Вирсавией. Государство потрясали смуты. Против Давида поднимались на борьбу даже его сыновья. Силы народа расхищали войны, жестокая эксплуатация трудящихся масс. Эпоха Давида была прославлена страшными казнями, жертвоприношениями. Библия в конце концов повествует: сам бог запретил Давиду строить в свою честь храм, объявив жестокому правителю, что он слишком много пролил невинной крови.

Современная клерикальная мистико-политическая апология Библии наделяет «священное писание» неблаговидными социальными и политическими функциями. Еще на заре буржуазного общества Макиавелли писал: «Тираны особенно заинтересованы в распространении библии, дабы народная масса усваивала ее предписания и без сопротивления давала разбойникам грабить себя»^[19]. Библия и ее апология используются реакционерами в обожествлении основных атрибутов капиталистического общества: частной собственности на орудия и средства производства и эксплуатации. С их помощью в пропаганде совращения и развращения идеологами буржуазии усиливается значение клерикальных социальных доктрин, маскируется та опасность, которая таится для трудящихся в планах и практике евангелизации капиталистического общества.

В конечном счете Библия и ее апология служат в капиталистическом обществе объяснению почти всех противоречий этого общества с помощью веры в первородный грех. Идеологов буржуазии устраивают концепция общечеловеческой вины перед богом, библейские представления о происхождении рабства, социального неравенства, угнетения человека человеком. Богатство одних и бедность других наделяются атрибутами вечности. Апологеты провозглашают бедность неистребимой только на том основании, что в «священном писании» имеются слова: «…нищие всегда будут среди земли…» (Вт., 15:11). К. Маркс объяснение происхождения частной собственности с помощью веры в первородный грех назвал анекдотом^[20]. Такое объяснение является ненаучным, а в социальном отношении крайне реакционным.

Прежде всего на основе библейского объяснения происхождения частной собственности в буржуазном обществе до сих пор разрабатываются программы нравственного и религиозного перевоспитания людей с целью устранить так называемые последствия первородного греха и заодно изжить эгоизм среди людей. Причем толкованию понятия «эгоизм» придается крайне неопределенный характер. Оно ставится вне зависимости от социального положения тех, кого библиопоклонники хотели бы перевоспитать. Даже церковь в условиях капиталистического общества не может не быть богатой и не делать бизнеса, в том числе и на продаже Библии. В ряде религиозных изданий, например, можно увидеть священнослужителя, одетого как джентльмен, рассуждающего: «Мы все были бедными». Для капиталистического общества такой библиопоклонник — обычное явление.

Классики марксизма-ленинизма строго научно раскрыли несостоятельность всех концепций евангелизации эксплуататорского общества. Они называли любовной болтовней всякие разговоры о преобразовании человечества на основе религиозно-библейской морали, о необходимости всем вдохновиться мифом о бедности Христа и всеобщей любовью. Называя все программы и планы евангелизации политическим фантазерством, К. Маркс и Ф. Энгельс подчеркивали, что уже в течение 1800 лет до одури повторяются, и притом без малейшего успеха, идеи, согласно которым во имя одной только религии любви голодный будет накормлен, жаждущий напоен, нагой одет^[21].

Деятельность гуманно настроенных библиопоклонников по евангелизации капиталистического общества сводится лишь к сентиментальным пожеланиям и красивым призывам установить всеобщую любовь между людьми. Многие из них возлагают большие надежды на силу молитв, усиленное распространение «священного писания», на жертвы и альтруистические подвиги благородных мучеников освободительной борьбы. В связи с этим, как никогда, поднимается культ бедного Лазаря. Бедности приписываются мессианско-спасительные свойства, подчеркивается, что Лазарь угодил на «лоно Авраамово» только по причине своей бедности, ни умом, ни благородными делами он не отличался. По этой же причине сам Иисус Христос обрел вечное блаженство. Трудящимся внушается религиозной и клерикальной пропагандой, что беднота страдает не напрасно, ее страдания нужны человечеству, через страдания и богатый может попасть в рай. По-прежнему благодаря мистико-политической апологии среди больших масс верующих крылатыми являются библейские слова: бедных мира сего «бог избрал быть богатыми верой», и поэтому они являются главными наследниками «царства божьего», «удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в царство божие» (Матф., 19:24).

В деятельности гуманно настроенных библиопоклонников по улучшению жизни людей, безусловно, имеются некоторые положительные моменты. Они критикуют капитализм; эгоизм отдельных бизнесменов и предпринимателей осуждается даже в церковных документах. В настоящее время стал развиваться и религиозный антикапитализм. И все же дальше моральных осуждений грубого индивидуализма и эгоизма эксплуататоров эти критики капитализма не идут. Основы капиталистического общества ими не затрагиваются. Религиозный подход к капитализму, его критика некоторыми верующими не беспокоят буржуазию. В результате мистико-политическая апология Библии обрекает верующих переносить гнет мертвых и живых эксплуататоров. От первых остались библейские тексты, содержащие так называемое священное законодательство, т. е. нормы п правила рабовладельческой теократии. Под влиянием рабовладельцев в Библию попали призывы: «…будьте покорны всякому человеческому начальству, для господа… Слуги, со всяким страхом повинуйтесь господам, не только добрым и кротким, но и суровым» (I Петр., 2:13, 18), «ибо начальник есть божий слуга, тебе на добро» (Римл., 13:4).

Мистико-политическая апология памятника письменности древних народов мешает верующим правильно понимать и использовать исторический опыт. К чему это приводит, рассказывают документы, отражающие развитие буржуазного клерикализма, начало которого восходит к протестантской Реформации. Реформация началась под прогрессивными лозунгами, допустила на первых этапах демократическое использование некоторых положительных идей и образов из Библии. Она закончилась тяжелым поражением трудящихся масс. Простые люди жаждали смены одной церкви другой, одних правителей другими, боролись за осуществление своих чаяний, не затрагивая основы основ эксплуататорского общества — частной собственности на орудия и средства производства в таком плане, чтобы устранить в будущем любые формы ее проявления. В конечном итоге власть захватили князья. Им достались и те права на власть в церкви, которые раньше принадлежали папе римскому и епископам. Одни эксплуататоры и деспоты сменились другими. Мартин Лютер «составил на основании библии, — подчеркивал Ф. Энгельс, —- настоящий дифирамб установленной богом власти, дифирамб, лучше которого не в состоянии был когда-либо изготовить ни один блюдолиз абсолютной монархии»^[22]. Так, образы, идеи мертвых правителей Израиля и Иудеи благодаря появлению буржуазного клерикализма попали в арсенал современных средств угнетения трудящихся масс.

Библия и ее мистико-политическая апология с позиций буржуазии глушат в широких массах верующих чувство политической ответственности за те события, которые оказывают непосредственное влияние на судьбы человечества. Так, в настоящее время в лице реакционного клерикализма империалистическая буржуазия имеет экономического, политического и идеологического союзника. В клерикальных партиях неизбежно появляется авантюристически настроенная группа, которая начинает влиять на общественное мнение, добиваться диктаторской власти под покровом священного ореола вокруг буржуазного государства. Мистика прикрывает тенденции к беспощадной диктатуре империалистов. Однажды клерикализм выступил предтечей и пестуном фашизма. Неоклерикализм так или иначе ведет к неофашизму. Норберт Винер писал: «Грехопадение нашего времени в том, что магические силы современной автоматизации служат для получения еще больших прибылей или используются в целях развязывания ядерной войны с ее апокалипсическими ужасами»^[23]. Эксплуататоры трудящихся масс угрожают миру всеобщим истреблением.

Библия и ее апология все еще играют значительную роль в идеологии и политике современной реакционной буржуазии. Вот почему люди доброй воли, в том числе трудящиеся-верующие, не должны отказываться от классовой оценки тех социальных функций, которыми клерикализм наделяет Библию и ее апологию в современном капиталистическом обществе. Совершенно очевидно, что реакционным политикам не столь важны фетиши, которым поклоняются массы, для них важнее всего использовать эти фетиши, поклонение им в качестве зажигательного материала, возбуждающего массы в нужном для реакционеров направлении. Реакционеры не станут напрасно раскошеливаться на пропаганду бесполезного для них фетиша. Библия и мистико-политическая апология ее довольно легко вписываются в религиозную и клерикальную пропаганду совращения и развращения. Люди доброй воли должны быть, как никогда прежде, дальновидными и политически бдительными.

См. «Журнал Московской патриархии», 1964, № 8, стр. 48. ↑
«Братский вестник», 1967, № 2, стр. 15. ↑
«Журнал Московской патриархии», 1965, №11, стр. 33. ↑
«Die Bibel». Leipzig, 1966, S. 2. ↑
E. Dobschütz. Die Bibel im Leben der Völker. Berlin, 1954. ↑
Ф. Шлейермахер. Речи о религии, стр. 3. ↑
«Herder Korrespondenz», 1966, N 1, S. 15. ↑
См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 496. ↑
Цит. по: «Журнал Московской патриархии», 1964, № 8, стр. 50. ↑
Цит. по: С. Маркееич. Тайные недуги католицизма, стр. 83. ↑
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 16, стр. 31. ↑
См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 27, стр. 28. См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 27, стр. 28. ↑
«Die Hoffnungen unserer Zeit Zehn. Beitrage». Miinchen, 1964, S. 14. ↑
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 22, стр. 342. ↑
См. «Журнал Московской патриархии», 1967, № 9, стр. 39. ↑
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 123. ↑
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 1, стр. 489. ↑
«Gesellschaft — politische Kommentarie», 1967, N 1, S. 4. ↑
Цит. по: Я. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 16, стр. 614. ↑
См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 725. ↑
См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 4, стр. 11. ↑
Я. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 7, стр. 368. ↑
Н. Винер, Творец и робот. М., 1966, стр. 62—63. ↑

Содержание