4. Оригинальные виды апологии​

В Библии излагается содержание философского спора трех юношей о том, что сильнее: вино, царь, женщина или истина. Каждый отстаивал свое. И лишь некоторые считали: «…велика истина и сильнее всего» (II Ездр., 4:41). Анализируя подобные споры, осмысливая поступки людей, библейские авторы приходили к выводу: «…каждый искушается, увлекаясь и обольщаясь собственною похотью» (Иак., 1:14). Они улавливали и понимали то, что увлечения людей индивидуальны и разнообразны. На основе индивидуальных темпераментов и характеров верующих, в связи с разнообразием их увлечений давно существуют и развиваются оригинальные виды апологии Библии. В зависимости от конкретноисторических обстоятельств каждый вид этой апологии приобретает большие или меньшие возможности воздействовать на верующих.

Обращает па себя внимание мистико-эротическая апология. Половой вопрос в религиозных спорах почти всегда стоит остро. На первых этапах развития религиозного движения, писал Ф. Энгельс, он представлял собой главным образом вопрос о «свободной любви»^[1]. Затем споры вокруг этого вопроса усложняются, ответы становятся разнообразными. Он окружается спасительной или вредоносной мистикой, на основе которой развивается специфически религиозная эротика.

Мистико-эротическая апология превращает половой вопрос в один из самых запутанных вопросов в теологии. По этому вопросу на II Ватиканском соборе католической церкви разгорелась наиболее острая и, между прочим, бесплодная дискуссия. В своих выступлениях на темы о браке, абортах, разводе соборные отцы использовали библейские тексты. Но как раз это уводило спор от правильного решения сложных и деликатных вопросов. Папа римский Павел VI был вынужден запретить дальнейшее обсуждение их. Международная печать отмечала, что глава католической церкви опасался, что «мировое общественное мнение могло бы слишком много узнать о проблеме безбрачия священников…»^[2].

И тем не менее недавно католики получили от руководства своей церкви два новых документа, посвященных половому вопросу. Один из документов «на вечные времена» утверждает безбрачие священников, другой связан с проблемой регулирования рождаемости, прославляет брак. К апологии Библии эти документы имеют отношение главным образом потому, что массой цитат из Библии, разбросанных по всему тексту объемистых творений иерархов, то обосновывается необходимость безбрачия огромного количества здоровых мужчин, то, наоборот, утверждается брак. Безбрачие священников изображается величайшей ценностью, мистической тайной, рассматривается в богословском, церковном, эсхатологическом и даже в общечеловеческом значении. Священникам рекомендуется подражать неженатому Иисусу Христу. В документе же о регулировании рождаемости доказывается цитатами из Библии, теологическими средствами, что брак является таинством, имеет высшее назначение, входит в планы бога^[3]. В обоих документах отсутствуют научные доводы. Зато они послужат мистико-эротической апологии Библии.

Мистики видят какую-то незримую и тайную связь между половым инстинктом и деятельностью разума. С ними они связывают и веру в «священное писание». В Библии они находят тексты, в которых говорится о браке между богом и мудростью, сыном которого является логос, о возможности сладострастия по духу и по плоти, о вражде между семенем жены и мужа, о семени, которое может поражать в голову (Быт., 3:15), о половом акте как средстве познания. Талмуд запрещает новобрачным, а также имеющим поллюцию прикасаться к Библии (Талмуд, 8:10).

И в настоящее время одни мистики разрабатывают идеи космического эроса (Л. Клагес), другие рассуждают об отношении христианства к плоти, особенно же о космической атмосфере богосыновства (Н. Бердяев), о брачном союзе бога с правоверными; третьи пишут о транссексуальности, о взаимоотношении полов на земле и на небе, о мужских и женских элементах в мозгу человека, актуализируя при этом писания Э. Сведенборга, что между этими элементами происходит совокупление, порождающее все новые и новые мысли; четвертые пишут о «растлении книг», о целомудрии в земледелии и торговле. За рубежом религиозная эротика часто сближается с пресловутым культом неудержного секса, подхватываемого буржуазной пропагандой.

Религиозная эротика отражает острые разновидности так называемого спасительного эгоизма. Когда религиозные деятели, заинтересованные в сохранении безбрачия священников, толкуют половой вопрос, то они делают упор на личном призвании человека быть священником и оставаться до конца дней своих без семьи. В соответствии с индивидуальными особенностями воспитания, характера и темперамента верующих над естественными половыми отношениями устанавливается покров или святости, или проклятия.

Мистико-эротическая апология Библии зачастую превращает в ревнителей «священного писания» людей, страдающих половыми извращениями. Некоторые фанатики склонны к половым неистовствам, другие поддерживают культ целомудрия. Так, большинство «святых» в Европе, почитаемых и в настоящее время, отличалось «огнепальной ревностью в вере» и половыми неистовствами. Даже доживавшие до глубокой старости «святые» в возрасте 80—90 лет твердили, что их мучает «сумасбродство и бешенство плотских похотей». Половые извращения, особенно «кардинальская любовь», были настоящим бедствием среди монахов и духовенства, являлись грубым ответом на безбрачие. Свои тайные вожделения некоторые фанатики удовлетворяли во время публичных бичеваний голых людей, особенно знатных дам. В сектантской глухомани возникали секты свального греха, разные «поцелуйки», «лобзающиеся», «любушкино согласие».

Мрачная летопись распутинщины в России красноречиво свидетельствует о том, как половые неистовства могли служить специфической апологии Библии в XX в. Они вызывали особые экстазы, сочетавшиеся с религиозной экзальтацией. Как эпидемия, мистико-патологическая чувственность захватила аристократические круги и способствовала развитию «неохристианства», поднимавшего проходимца монаха на пьедестал божества. Психопатичные и религиозно экзальтированные особы из высшего света во время оргий в бане с песнями и плясками носили голого Г. Распутина на руках, выпивали воду, оставшуюся после него в ванне. Узнав об этом подробно, мистик-царь, поклонник Г. Распутина, заявил: «Я знаю: он и там проповедует священное писание»^[4].

Мистико-эротическая апология Библии игнорирует историческое объяснение брачно-семейных отношений и половых извращений, о которых немало говорится в Библии. Она приучает благочестиво воспринимать половую распущенность, болезненно повышенное половое влечение, древние формы брака, проявления патологического секса, квалифицировать их как нечто такое, что непременно должно иметь место в «истинно» священном писании. Лот выглядит праведником, хотя и сожительствует со своими дочерьми. Многоженец Авраам торгует своей женой Саррой. Соломон имеет 700 жен и 300 наложниц. Пророк Исаия разгуливает по улицам и площадям Иерусалима голым, совершая то, что в науке обозначается словом «эксгибиционизм». Понятие «онанизм» своим происхождением обязано Библии. Библия возвеличивает храмовую и уличную проституцию, повествуя в благочестивых тонах о «священных блудницах». Одна из таких блудниц, Мария Магдалина, увенчивается ореолом святости.

Благодаря мистической религиозной эротике Библия и ее апология не прошли мимо культа фаллоса. Царь Давид, например, принес однажды выкуп Саулу за невесту — двести крайних плотей, отрезанных у филистимлян, которые были растерзаны во время военного набега, предпринятого Давидом специально, чтобы добыть краеобрезания (I Царств, 18:27). В форме фаллоса христиане делали кресты, которые изображались на иконах, а его символы устанавливались в храмах для поклонения бездетным женщинам. Их делали из воска и продавали корзинами. О фаллосе распространялись благочестивые легенды. Придавался фаллический характер культу змия. Библия даже указывает, что человек с изувеченными половыми органами не попадет в царство небесное. Апостолы советуют вступать в брак, «нежели разжигаться» (I Кор., 7:9). Иисус Христос изображен в Библии окруженным не только учениками-мужчинами, но и бродячими подругами, которые служат ему и его сподвижникам «имением своим». И сегодня верующие распространяют евангельскую эротическую притчу о десяти девах, пришедших однажды к Христу и его ученикам во время ночного пира; пять из них были впущены, и двери за ними были заперты!

Что касается тех апологетов, которые придерживаются культа целомудрия в мистико-эротической апологии Библии, то здесь необходимо иметь в виду их фантастические представления о том, что бог не хотел, чтобы люди размножались как звери. Им положено более достойным образом появляться на свет, например посредством непорочного зачатия. В современной христологии вера в непорочное зачатие занимает чуть ли не центральное место. В мифе о непорочном зачатии говорится, что такое зачатие возможно под воздействием духа святого и творческого воображения. Фаллос с ненавистью изображается сладострастным змием-искусителем. Наиболее невежественные поклонники целомудрия верят в легенды о том, что змий-искуситель был всего лишь половым членом Адама. Среди них бытовали рассказы о змии-литавце, способном темной ночью прокрасться к девушке и лишить ее невинности.

Сосредоточившись на культе целомудрия, некоторые ревнители «священного писания» актуализируют те библейские тексты, которые хоть как-то можно использовать для доказательства того, что половая жизнь людей греховна, отвратительна и губит души. Они верят в достоверность мифа о библейской Лилит, с фантастическим именем которой связаны представления о дьявольской любви, состоящей, как фантазируют верующие, в половом общении женщин с нечистой силой. Их устраивает патриархальное женоненавистничество с обычаем кувады, превращающим мужчину в роженицу ребенка. Даже в родословии Иисуса Христа принята такая редакция: «Авраам родил Исаака; Исаак родил Иакова; Иаков родил Иуду и братьев его…» (Матф., 1:2).

Библия содержит также безобразные легенды о женщинах и женах. Пророк Амос вообще их сравнивает с коровами, а царь Соломон уподобил свою возлюбленную кобылице. Только с научными целями вынужден современный человек читать то безобразное, что наговорил о женщинах пророк Иезекииль, с которыми он сам состоял в интимных связях и которые рожали ему детей (Иез., 23 :3—20). Чаще всего верующие обходят и замалчивают эти непристойности и грубости в текстах «священного писания». Фанатики всегда могут найти в библейских текстах не только рассуждения, что «неженатый заботится о господнем… А женатый заботится о мирском, как угодить жене» (I Кор., 7:32—33), но и разные советы прекращать половую жизнь и деторождение, «не касаться женщины» (I Кор., 7:1). Библия содержит также установку на оскопление. В уста Иисуса Христа она вкладывает рассуждение, что кто может оскопиться, да сделает, «ибо есть скопцы, которые из чрева матернего родились так; и есть скопцы, которые оскоплены от людей; и есть скопцы, которые сделали сами себя скопцами для царства небесного» (Матф., 19: 12). Библия не осуждает и варварский способ борьбы с прелюбодеянием. Она предлагает самосуд невежественной толпы над людьми, чаще всего невиновными.

Мистико-эротическая апология Библии прикрывала эксплуатацию грубой чувственности разными проходимцами и больными, которая сопровождалась садизмом и патологической жестокостью. Возмутительным документом, вписавшим это в историю злодейств, является «Молот ведьм» — образец инквизиторской книжной апологии Библии, включающий гнусную религиозную эротику, обосновываемую ссылками на Библию. Фанатики, изуверы, посягая на половую жизнь и деторождение, то провозглашали обет безбрачия, оправдывали «белых голубиц» и «белых голубей», сохранявших свою действенность до могилы, то не признавали никакой семьи, кроме церкви, никакой невесты, кроме богородицы, никакого жениха, кроме небесного. Находились изуверы, которые призывали к уродованию половых органов, воображали себя не иначе как оскопителями — спасителями всего человечества от сладострастного змия-искусителя. Наконец, были случаи безжалостного истребления женщин, детей.

Естественным половым чувствам, брачно-семейным отношениям пришлось долгие годы эмансипироваться от религии. Этот процесс включал в себя борьбу с изуверствами. Последний процесс по делу изуверов-скопцов проходил в 1930 г. в Ленинграде. Однако религия до сих пор не сняла ни святости, ни проклятия с полового вопроса. В определенных исторических условиях и сегодня чистота человеческих нравов не гарантирована полностью от посягательств религиозных фанатиков. Верующие располагают различными санкциями Библии и церкви для противоестественного восприятия половой жизни. В некоторых церквах сохраняется безбрачие духовенства. В 1967 г. многих католиков за рубежом буквально потрясло сенсационное сообщение о том, что один священник женился, и на ком — на монашенке^[5]. До сих пор правоверные нередко опротестовывают межрасовые и межцерковные браки, ссылаясь на Библию. Они отстаивают циничное отношение к деторождению и росту населения в других странах. Советский ученый С. А. Токарев констатировал: «В странах смешанного вероисповедного состава населения, например в Германии, чрезвычайно редки случаи браков между католиками и протестантами, а если они и бывают, то влекут за собой церковный и общественный бойкот»^[6]. Передовые люди должны приложить еще немало усилий, чтобы покончить с мистико-эротической апологией Библии, прикрывающей деятельность благочестивых ревнителей «священного писания», которая унижает достоинство современного человека, в том числе и верующего.

Густой пеленой предрассудков и мистики религия опутала вино и наркотики. Она сделала их принадлежностью религиозных обрядов, вызвала к жизни мистиконаркотическую апологию Библии. Библия рассказывает, что вино постоянно возливалось древними людьми во время

3 Н, А. Решетников

05

жертвоприношений (Числ., 15:5), оно рекомендовалось ими посвященным богу людям (Числ., 6:20). Иисус Христос завещал своим ученикам пить вино в память о себе (I Кор., 11:25). Талмуд предусматривает чтение Торы и перед трапезой, и после нее, перед рисом и перед редькой, перед вином и рассолом (Талмуд, 1 :23). В субботу, когда особенно много читается библейских текстов, иудаисты основательно запасаются вином. Не меньше интересуются вином и христиане. Особый смысл видят они в молитве над чашей с вином, которую называют чашей благословения. Вином причащаются, пьют его при чтении псалмов. В Иерусалиме до сих пор лучшим сувениром для паломников является вино в «бутылке св. Петра». Папа римский Павел VI даже осудил тех, кто слишком делает акцент на символическом восприятии вина во время обряда, указав, что во время причастия происходит превращение «всей сущности хлеба в тело и всей сущности вина — в кровь Христа…» 1.

1 Цит. по: С. Маркевич. Тайные недуги католицизма, стр. 134.

Религия также часто превращает вино и наркотики в предмет апологетических философских размышлений, в некие мистические вещества. Мистики разрабатывают философию «благородной» религиозной наркомании, доказывая, в частности, что прежде мистические видения были привилегией святых и мучеников; в настоящее время каждый желающий может ощутить их также и при чтении Библии, стоит только принять вино или современный наркотик. В США возникло движение религиозно настроенных наркоманов — Лига потусторонних откровений. Участники этого движения собираются с помощью наркотиков совершить путешествие в потусторонний мир. В действительности с помощью вина и наркотиков у верующих появляются токсические психозы, во время которых им кажется, что они слышат свет и цвет, обоняют музыку, ощупывают запахи, одежду ангела, крылья у себя. Недавно один религиозный наркоман в США, вообразив, что он приобрел ангельские крылья, выпрыгнул из окна десятого этажа. Наркоманы-графоманы обычно ведут себя так, как пророк Ездра. Выпив какой-то напиток, пророк говорил непрерывно день и ночь. Пять человек за ним писали, чтобы сохранить для потомков все, что он в ненормальном состоянии наговорил. За сорок

дней было написано 94 книги (III Ездр., 14:38—44). Иногда наркоманы жаждут толкований и смакуют стих Библии, как вино.

Мистико-наркотическая апология мешает верующим уловить то, что в Библии основные персонажи воспринимают вино в его обычном значении, нередко восторженно оценивается обильное употребление вина (Пс., 103:15). Согласно Библии, вино было до потопа, будут его вечно производить и после потопа. В первый же послепотопный день Ной позаботился об изготовлении вина. Про Иисуса Христа приятели говорили, что «любит есть и пить вино, друг мытарям и грешникам» (Матф., 11:19). Трапезы Иисуса Христа, обряды с учениками, бывшими рыбаками и пастухами, проходили только с вином. В Библии подчеркивается: «вино кипит» в чаше бога (Пс., 74:9).

Более того, Иисус Христос увидел в вине некий символ жизни, источник наивысшего вдохновения, назвал себя «лозой истинной». Искушая людей своими чудесами, он превращал воду в вино (Иоан., 2:1—11).

Апостолы восклицали: «Друг новый — то же, что вино новое; когда оно сделается старым, с удовольствием будешь пить его» (Сир., 9:13), «Что за жизнь без вина? оно сотворено на веселье людям» (Сир., 31:32). В своих обличениях пророки заодно с воображаемой ими гибелью вселенной оплакивали и гибель вина: «Пробудитесь, пьяницы, и плачьте и рыдайте, все пьющие вино, о виноградном соке, ибо он отнят от уст ваших!» (Иоиль, 1:5). В Библии говорится, что то и дело священник или пророк буйствуют от крепких напитков, побеждены вином, «в видении ошибаются, в суждении спотыкаются» (Исаия, 28:7). Однажды слушатели обвинили апостола Петра в том, что он и его приятели читают проповеди пьяными. В оправдание Петр только и мог сказать: его товарищи и он сам трезвые сегодня, потому что еще только третий час дня (Деян., 2 :15).

Ссылками на эти библейские тексты нередко верующие оправдывали пьянство. Ф. Энгельсу не раз приходилось видеть, как мистицизм в среде рабочих и под влиянием благочестивых хозяев соединялся с пьянством. Возле мастеров в цехе обязательно Библия и часто рядом — водка. Мастер несколько раз в день «читает библию, время от времени пропускает рюмочку, а иногда с хором подмастерьев затягивает духовную песню…»^[7].

Простые люди в большинстве своем осуждали восторженно-благочестивое восприятие вина и наркотиков. Это восходит и к некоторым библейским текстам, отразившим мудрое народное понимание вина. К библейским временам относится популярное представление о «зеленом змии» как коварном наркотическом и алкогольном искусителе. В Библии можно найти немало красивых советов об умеренном использовании вина: «Против вина не показывай себя храбрым, ибо многих погубило вино», «Вино полезно для жизни человека, если будешь пить его умеренно» (Сир., 31:29, 31). В ней говорится, «не смотри на вино, как оно… искрится в чаше… Впоследствии, как змей, оно укусит, и ужалит» (Притч., 23:31—32). Многие талмудисты не сомневались в том, что запрещенное райское дерево было соблазнительным и подвело прародителей потому, что таило в себе этого «зеленого змия». Простые люди в наши дни называют алкоголь отравителем, мерзким смутотворцем, соблазнителем и душегубителем. И они не принимают библейский примитивный способ борьбы с пьянством — забивать пьяниц всенародно камнями до смерти.

Окраска змеи соответствует ее образу жизни. Она может пленить неискушенного в ее коварстве человека блеснувшей на солнце красотой своей кожи, ее движения порой кажутся изящными, когда змея стремительно исчезает от преследования; перед нападением ей ничего не стоит укрыться за красивыми цветами. Подобно этому искушение, например, в виде иного взгляда на Библию для верующих уготовано в опоэтизированных и приукрашенных заблуждениях. Библейские литераторы писали, что «тщание художника», угождающего, например, своим искусством властителю, делает «подобие» этого властителя «покрасивее», и «народ, увлеченный красотою отделки», почитает его как божество (Прем., 14:18—20). Недальновидных людей часто прельщает не то, о чем говорится, а как и в какой форме. Это является исходным моментом для мистико-эстетической апологии Библии.

Всегда особое внимание уделялось внешнему оформлению Библии. Переплеты и футляры создавались в соответствии с современными художественными вкусами людей. Не случайно католики в 1965 г. заказали художнику-сюрреалисту С. Дали 150 иллюстраций к тексту Библии. Длительное время карликом-книгой, а также гигантом- книгой среди всех издаваемых в мире книг была Библия. В музее Гутенберга в Майнце хранится издание Библии размером всего 5X5 миллиметров. Недавно в Париже было осуществлено гигантское издание Апокалипсиса на пергаменте. Для изготовления затраченного на это издание пергамента понадобилось 300 тыс. бараньих шкур. Свитки Торы в синагоге обычно украшаются серебряной короной с колокольчиками или серебряными пластинками с именами пожертвователей. Оценивая роскошное издание Библии, хранящееся в Оружейной палате Кремля, специалисты утверждают, что по количеству затраченных на него драгоценностей и по мастерству исполнения это издание не имеет себе равных в мире. Предпринимались попытки издания иллюстрированной Библии. Лучшие художники иллюстрировали ее, опытные ювелиры работали над ее украшением. До сих пор среди верующих высоко ценятся иллюстрации к Библии Гюстава Доре.

В религиозной пропаганде использовались и используются почти все виды искусства. Крупные религиозно-церковные объединения организованно используют искусство и литературу. В Ватикане действует особая комиссия по делам театра, кино и телевидения. По радио почти непрерывным потоком текут молитвы, беседы на библейские темы, используются долгоиграющие пластинки с избранными местами из Библии, исполненные лучшими актерами. Осенью 1967 г. католики провозгласили, что самобытная культура и искусство народов Африки являются провиденциальной опорой для распространения Библии. В этом искусстве с религиозными целями больше всего используются танцы и музыка. Апологеты всегда уделяли большое внимание танцам. Иудаисты со свитками Торы танцуют в синагоге во время вечерней службы в праздник симхас Тора. Известна также большая роль в религиозной пропаганде зрелищных искусств, шествий, драматических действий с музыкой, пением и танцами. Невероятный шум на улицах городов и сел в капиталистических странах производят члены Армии спасения и морального перевооружения посредством барабанов, медных труб и плясок и т. п.

И все же в мистико-эстетической апологии Библии первое место занимают красноречие, музыкально и художественно отработанная речь. Красноречие должно потрясать слушателей, ласкательством обольщать сердца простодушных (Римл., 16:18). Поэтому среди проповедников много стихотворцев. Самые жалобные песни сочиняли скопцы. Для обозначения необычной речи проповедников используются слова: «сладкогласие», «златоуст», «златоструй». В ней часто встречаются такие обороты, как «злодейка-душегубица», «сердце зябнет», «огонь в глубине внутренностей». Библию предлагается читать речитативом, нараспев, а то и гнусавить.

Искусству и литературе в религиозном движении отводится прежде всего пропагандистская и агитационная роль. А. Швейтцер писал, что перед искусством, в частности музыкой, ставится задача выразить в соответствующих формах главные разделы вероучения, изобразить центральную идею соответствующего догмата. Возможными оказываются «музыкальная проповедь», «проповедническая музыка», «вероисповедальные песни». На библейские сюжеты создаются спектакли, супергигантские многосерийные фильмы. Для богослужения на музыку перелагались целые библейские книги, отрывки из них. В основу общинного пения кальвинисты положили весь Псалтирь. В некоторых американских церквах звучат лирический рок «Моисей вывел нас на дорогу» и библейское танго «Когда мы были в раю». Игнорируя светскую трактовку произведений великих писателей и художников на библейские сюжеты, апологеты используют эти произведения для пропаганды Библии. С этой целью в 1965 г. в Иерусалиме была организована выставка «Великие художники, вдохновленные Библией».

Вместе с тем в соответствии с мистико-сакраментальным восприятием Библии апология ставит перед искусством и литературой задачу создавать религиозную сверхдействительность. Мастера искусств одаривают апологию чувственными образами своеобразных суперменов: бог, дьявол, спаситель, а вместе с тем дают и опоэтизированный, эстетически идеализированный образ Библии. Документы католической церкви объявляют искусство «знаком и символом неземной действительности». Порой искусство критикуется за десакрализацию^[8].

Мистико-эстетическая апология Библии невозможна без «поэтической экзальтации», пробуждающей набожные чувства, задающей тон богослужению, соответствующему религиозному восприятию Библии. Искусство вызывает «драматизацию чтения» Библии. Для этого широко используются такие музыкальные произведения, как «Страсти по Иоанну», «Страсти по Матфею», «Страсти по Луке», а также мелодия «Приди, сладостная смерть», выражающие страстно-экстатическое и ликующее ожидание смерти. Предпринимаются попытки разработать «джазовую мессу», «джазовое богослужение». Часть верующих в соответствии с одним из библейских примеров обращается к импульсивно-выразительным движениям, прежде всего к ритуальным танцам. В Иерусалиме, рассказывает Библия, однажды ученики Иисуса Христа во время пятидесятницы так плясали и прыгали, выкрикивая одновременно приветствия богу, что, сильно возбудившись, начали плакать и вопить, громко каяться друг перед другом. Такое же состояние можно наблюдать среди современных христиан во время пляски святого Витта, тарантизма и других видов болезненно неодолимого стремления плясать.

Мистико-эстетическая апология Библии превращает в апологетические «ценности» глоссолалии, чудоговорения, импульсивные и истеричные выкрики, которые на самом деле представляют собой ненормальное состояние психики и чувств. Поэтическая экзальтация извращает художественные вкусы, прикрывает заблуждения, обман и самообман. Свое отношение к проповедникам, добивающимся влияния среди простых людей посредством «поэтической экзальтации», Ф. Энгельс выразил в резком ответе на вопрос об особо неприятном ему типе человека; он назвал популярного проповедника-фанатика^[9].

Эта апология порождает своеобразное искушение для верующих прекрасным. Гегель прекрасное назвал в числе тех приманок, которые возбуждают «желание попасться на удочку; не на понятие, а на экстаз…»^[10]. Между прочим, по-разному понимают прекрасное и многие верующие. Для обозначения совращения красотой и изяществом они с отрицательным оттенком используют слова «очарование» и «прелесть». Нет предела поэтическому приукрашиванию и эстетической идеализации Библии, ее содержания. Не раз Библию объявляли эталоном прошлого и настоящего искусства.

В Библии есть свои художественные ценности, ибо поэтическое дарование ценилось и тогда, когда складывались библейские книги. В Библии можно выбрать тексты, рассказывающие о том, как целые сонмы пророков ходили с Псалтирем, тимпанами, свирелями и гуслями, проповедовали и пророчествовали с их помощью. Есть в ней и гипербола: все израильтяне во главе с царем под лозунгом «Пойте богу, бряцайте ему!» играли перед богом изо всей силы с пением на разных музыкальных инструментах (I Парал., 13:8; 16:9). Библейские тексты были написаны и стихами, рифмованной прозой. Самый первый текст — победная песнь Деворы. Библейские тексты, особенно Псалтиря, книг Исаии и Иеремии, доступны декламации и даже пению. Современного человека восхищают в Библии живая образность, лирические излияния восторженной души. В ней в поэтических метафорах изложены философские вопросы^[11]. В библейских притчах сочетается бессознательно художественное восприятие действительности с наглядностью и увлекательностью изложения мыслительного материала. Многие притчи не лишены художественной ценности.

В древности очарование и прельщение красотой были обычными. Ева, согласно Библии, совратилась не только потому, что ее перехитрил змий, но также и потому, что древо, от которого она вкусила запретный плод, было «приятно для глаз и вожделенно» (Быт., 3:6). Своей красотой женщины очаровывали даже ангелов (Быт., 6:2). Если верить некоторым библейским текстам, то одной только красоты юноше было достаточно, чтобы попасть на царский трон. Влиятельный пророк Самуил был пленен красавцем Саулом, а потом белокурым, «с красивыми глазами и приятным лицем» Давидом (I Царств, 9:2; 16:12). Он благословил сначала Саула, а потом Давида на царство.

Мистико-эстетическая апология закрывает ревнителям «священного писания» глаза на то, что в Библии, как и в апологетическом искусстве, художественные ценности не столь значительны, чтобы они могли заменить современное искусство и литературу. В Библии немало безобразного, оскорбляющего нравственные и эстетические чувства современных людей. В ней опоэтизированы ужасы убийства, мрачно-жуткое отношение разных насильников к человеческой жизни, демонстрируется, как верующие поддаются искусу безобразным, не осуждают его. Так, посвящая для заклания богу жертву из молодых людей, древние люди выбирали самого красивого юношу или девушку, театрализовывали кровавые жертвоприношения. Затем они приходили в сладострастный восторг от вида только что вырванного из груди человека сердца, трепещущей в смертельной агонии жертвы, ее окровавленной груди. Безобразный вид имело театрализованное убийство в честь бога животных. Смрад от горящих трупов и перьев не мог не быть ужасным. Но древним жертвоприносителям это и нравилось.

Подконтрольное церкви искусство опоэтизировало также то, что у современных людей вызывает не только эстетическое отвращение, но и нравственное негодование. Это искусство эстетически идеализирует юродивых, мучеников, которые в действительности своим грязным и нечистоплотным образом жизни, кровавыми самоистязаниями эгоистично добивались особых милостей у бога. В настоящее время, правда, большинство верующих предпочитает литературное и книжное поклонение перед ними, нежели видеть их непосредственно. Но от этого безобразное не перестает быть самим собой.

Мистико-эстетическая апология Библии в конечном счете создает олицетворенный синтез всего того, что эстетически должен отвергнуть человек во имя веры в «священное писание». Она обращается к патриархальному женоненавистничеству, создавшему образ женщины- искусительницы, которая обладает не только опасной прелестью, красноречивым языком, но еще производит вино и одуряющие напитки. В новозаветных текстах есть образ вавилонской блудницы, украшенной золотом, драгоценными камнями и жемчугом, одетой в порфиру и багряницу. Для совращения она держит золотую чашу в руке, наполненную мерзостями и нечистотами (Ап., 17:4; 18:2). Впоследствии при создании символических картин верующие широко использовали змия, обвивающегося вокруг шеи женщины. До сих пор они заинтересованы имя Ева переводить словом «змея», используя некоторые филологические основания для этого. В соответствии с женоненавистническим мифом об апокалипсической блуднице развивались не менее грубые и циничные вымыслы о том, что мужчины умирают из-за женщин или сходят с ума. Фанатиков беспокоят библейские тексты, в которых говорится, что только женщина может безнаказанно дать по физиономии и царю (II Ездр., 4:13—30), женщина «горче смерти», «она — сеть, и сердце ее — силки, руки ее — оковы» (Еккл., 7:26), за ней мужчина идет, как вол на убой и как пес на цепь (Притч., 7:22).

Иногда оригинальные виды апологии преувеличиваются, еще чаще утрируются. Однако они существуют до сих пор и резко выделяются среди отдельных групп верующих. Но в большинстве случаев они незаметно взаимодействуют и приобретают свое значение в систематической апологии Библии.

1. См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 8. ↑

2. Цит. по: С. Маркевич. Тайные недуги католицизма. М., 1967, стр. 140. ↑

3. «Herder Korrespondenz», 1967, N 9, S. 365—376, 422—446. ↑

4. Цит. по: «Вопросы истории», 1964, № 10, стр. 133. ↑

5. «Mann in der Zeit», 1967, N 6, S. 3. ↑

6. С. А. Токарев. Ранние формы религии и их развитие. М., 1964, стр. 133. ↑

7. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 1, стр. 457. ↑

8. «Herder Korrespondenz», 1967, N 4, S. 152. ↑

9. См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 32, стр. 581. ↑

10. Гегель. Соч., т. IV. М., 1959, стр. 4. ↑

11. См. «Богословские труды», сборник второй, стр. 210. ↑