4. Идеократия

Библия и ее апология в одну из величайших мировых загадок превратили проблему предательства в массовых религиозных движениях. Под влиянием эсхатологии верующие рассматривают предательство не иначе как в космическом плане. Оно олицетворяется в образе Иуды, а пострадавший от него может предстать «козлом отпущения». Иуда в Библии и ее апологии, а также в светской литературе стал интернациональным художественным образом предателя, обрекающего на смерть того, с кем когда-то вместе ел, пил, делил жизненные невзгоды. Что касается «козла отпущения», то он служит образом того человека, на кого люди взваливают все свои и чужие грехи и ошибки. Злополучный «козел отпущения» расплачивается за них ценой собственной жизни. В буквальном смысле слова древние благочестивые евреи выгоняли живого козла в пустыню, где он погибал от голода, жажды и диких зверей.

При внимательном чтении Библии и религиозных трактатов о ней предательство предстает в них всеобщим явлением. Прежде всего то и дело предает сам бог. Он не выполняет завета и других обещаний людям. Библия и ее апология подчеркивают, что бог постоянно находится среди тех, кто ему молится. Верующие сами часто задают вопрос: «Почему же тогда, будучи всемогущим, бог не спасает своих поклонников от беды и смерти?» Красноречивым фактом предательского отношения бога к верующим является то, что он не сохраняет своих храмов и не спасает тех, кто пытался в них укрыться от врагов. По Библии, бог сначала кочевал со своим народом в ковчеге завета. Но как раз этот ковчег неоднократно попадал в плен к неприятелю, что причиняло правоверным величайшие страдания, так как им приходилось с оружием в руках биться за свою святыню, рисковать жизнью. Затем этот ковчег исчез с лица земли. Древние евреи выстроили богу в Иерусалиме великолепный храм. Вскоре, рассказывается в Библии, враги сожгли этот храм вместе с дворцом царя. Такая же участь постигла и второй Иерусалимский храм, который евреи выстроили с помощью персов. Не помогал бог евреям защищать свое «священное» государство — теократию Израиль. За всю свою историю «священный» город Иерусалим 40 раз переходил в руки врагов. Было уничтожено и государство Израиль.

Не лучше обстояли дела у бога с выполнением завета и обещания людям в послебиблейские времена. В 1808 г. сгорела церковь над самым святым местом христиан в Палестине — над «гробом господним». В Москве пожар не пощадил храм Василия Блаженного. Однажды его ограбили польские захватчики. В годы второй мировой войны хорошей мишенью для фашистских артиллеристов был Исаакиевский собор в Ленинграде. Кощунствуя над чужими святынями, фашистские варвары мучили свои жертвы в храмах и перед храмами. Они расправлялись с детьми, женщинами и стариками прямо в синагогах. Кощунствовавшие изверги иногда заставляли беззащитных людей разжигать перед синагогой костры, голыми плясать вокруг них, петь русские песни и сжигать свитки с библейскими текстами. Надругавшись таким образом над святынями, они безжалостно убивали ни в чем невинных людей. Бог не помог спасти австрийского капеллана Ганса Рисера, который, описав оккупацию Австрии фашистами, решил сохранить свои записки для потомков не иначе, как в храме. Но его выдали. Мучители надели на голову священнику терновый венец из заржавленной колючей проволоки и забили насмерть палками. При этом эсэсовцы требовали от арестованных наблюдать эту казнь. Они кричали им: «Вы, свиньи, смотрите-ка на своего австрийского Христа, как он жалко ведет себя»^[1]. Наконец, бог не пощадил даже собственного сына — Иисуса Христа, предав его мучительной казни. Библия пишет о боге, что это как раз «тот, который сына своего не пощадил, но предал его за всех нас…» (Римл., 8:32).

В качестве предателей в Библии выступают пророки, апостолы, города, церкви, государства и даже в полном своем составе народ. У каждого харизматического вождя непременно был свой предатель. Моисей говаривал своим сторонникам: «По смерти моей вы развратитесь и уклонитесь от пути, который я завещал вам…» (Вт., 31:29). Иисус Христос скептически относился к клятвам верности со стороны своих учеников. Он предсказывал, что при первом же удобном случае они предадут его, отрекутся от того, чему он учил их, или извратят учение. Трижды от спасителя отрекался апостол Петр. Иуда был также ближайшим сподвижником Христа. Он его и предал.

Еще больше рассказов в Библии о том, как правители древнееврейских государств и даже строитель храма Соломон, массы простых людей изменяли богу, переходили на сторону других богов. Нередко правоверные не выдерживали искушений и продавали свою душу дьяволу. Услугами дьявола Вельзевула пользовался даже Иисус Христос, изгоняя, например, с его помощью бесов. Многие библиопоклонники также крестились в честь дьявола, давали расписки кровью, клянясь служить ему лучше, чем служили до этого богу. Иногда возникали целые общины дьяволопоклонников. На этой мифологической основе верующие на свой лад толковали и использовали народную легенду о докторе Фаусте, охваченном жаждой знаний, богатства и мощи, ради которых он и предался дьяволу. Свои фаусты были и в России. Тяжелое материальное положение, постоянные невзгоды и страдания, а также безрезультатные молитвы богу заставили, например, двух русских людей, Веселовского и Лобанова, отказаться от веры в бога и просить помощи у дьявола. Они написали ему письмо, стиль которого характерен для всех писем подобного рода: «О ты, преобширный обладатель всей подданной тебе вселенной, пресветлый князь, могущественное вещество Плутон Плутонович, великий Вельзевул. Ты восседаешь на преобширном своем адском престоле и владеешь всем миром, имеешь многое богатство и силу, я к тебе ныне твой раб… прибегаю…»^[2].

Мотив продажи души дьяволу до сих пор живет в религиозных исканиях людей. Н. Бердяев писал, что якобы история кончится «пришествием Христа вместе с теми негативными антихристианскими силами, которые должны достичь своей высшей точки в пришествии антихриста»^[3]. Поддерживая эти вымыслы, некоторые верующие в порядке профилактики стараются заигрывать с дьяволом. Архиепископ англиканской церкви доктор Фишер недавно публично заявил, что «со стороны дьявола можно иногда рассчитывать на благодушие». В настоящее время в Париже существует 5 сообществ, поклоняющихся дьяволу. С 1966 г. в США начала развиваться сатанинская церковь. Люди, создавшие ее, объявили миру, что они устали от бога, он не помогает им. Некий Эптон возглавил эту церковь. Теперь он занят составлением новой Всемирной сатанинской библии.

Концепция всеобщего предательства острее всего выражена в самопредательстве харизматического вождя. Будучи, как бог, всемогущим, претендуя на спасение всего человечества, на посрамление дьявола, этот вождь не предпринимает никаких шагов к собственному спасению, бросает своих сторонников, только что успевшую развернуться массовую проповедь учения и добровольно погибает на кресте. Такова религиозная концепция всеобщего предательства. Она начинается от предательств бога, включает продажу души дьяволу и кончается идеей само- предательства харизматиков. Складывается, как видим, еще одна мистическая загадка. Верующие продолжают задавать вопросы: «Почему в религиозном движении так много предательств?», «Почему был предан великий сердцевед Иисус Христос, и притом своим ближайшим учеником?» Чаще всего они ограничиваются примитивным объяснением легенды об Иуде. Даже в тех теологических книгах, которые претендуют на известную научность, говорится, что Иуда всегда любил деньги, заведовал казной в религиозной общине и злоупотреблял доверием христопоклонников. Но как раз в Библии не дается прямолинейного ответа на вопрос о причинах подлого поступка Иуды.

Легенда об Иуде не менее противоречива, чем другие библейские легенды. В Библии содержатся разные варианты ее. Согласно одной легенде, Иуда сразу же после предательства повесился, не воспользовавшись тридцатью сребрениками, которыми была оценена голова спасителя. Для сребролюбца это совершенно противоестественно. Другая легенда гласит, что Иуда на полученное серебро купил себе землю, но почему-то упал на нее, у него лопнул живот, от чего он и умер. Так древние литераторы покончили со своим героем Иудой и с объяснением всеобщего предательства. Их фантазии воспроизводятся в современной апологетической литературе. Вплоть до наших дней появляются об Иуде все новые и новые книги, повторяющие библейские легенды. Очевидно, религия не дает возможности верующим правильно объяснить одно из самых острых явлений в истории массовых движений, использующих библейские идеи и образы.

В апологетической литературе широко представлены идеи «истинного» христианства или «истинного» иудаизма; эта литература отстаивает требование вернуться современникам к ним. В результате осуществляется историческая идеализация первоиудаизма и первохристианства. В действительности не существовало никакой «истинной» и богооткровенной религии. Первоиудаизм, так же как и первохристианство, в своем развитии прошел три основных этапа: начало — апофеоз — конец. Затем развились такие характерные черты этих ранних религиозных движений, благодаря которым они потеряли первоначальный облик, приобрели свойства, связавшие их с новыми историческими условиями. Каждому этапу ранних религиозных движений соответствовал и особый тип харизматических вождей. Вначале действует предтеча, в апофеозе — главным образом спаситель, в конце — апостолы, после апостолов — разные ревнители первоиудаизма или первохристианства. В конце раннего религиозного движения появляется масса предателей.

У своей колыбели и на первых этапах религиозное движение характеризуется глубокой верой его участников в идеалы и лозунги, которые выдвигают вожди, а также и в самих вождей. Оно начинается с взаимности, тайной интимности, религиозные чувства отличаются глубиной, интенсивностью поступков и действий правоверных. В психологическом отношении это движение связано с исключительным энтузиазмом больших масс людей, само выступает причиной новых взрывов энтузиазма, а вместе с тем и фанатизма. Грани между энтузиазмом и фанатизмом в религиозном движении относительны.

В самом начале религиозное движение таит в себе трагические возможности для саморазложения и упадка. Оно начинается с необычного и мистического. Массы людей гипнотизируются великими идеалами «царства божьего», бессмертия, грандиозными задачами переустройства мира вопреки действию объективных законов. Вместе с тем развивается идеократия, т. е. власть идей над людьми. У верующих развивается чувство всестороннего идеологического превосходства над инакомыслящими, свои идеалы они воспринимают как абсолютные ценности до того, как будут предприняты попытки их осуществления на практике. Они начинают все в мире «существующее мерить масштабом идеи»^[4]. Получается так, что не люди управляют идеями, а идеи, дезориентируя их, обретают над ними исключительную власть. К. Маркс и Ф. Энгельс подчеркивали, что в религии над человеком господствует продукт его собственной головы и верующие, создав мифы, легенды, сформулировав несбыточные идеалы, склоняются «перед своими творениями»^[5]. Идеократия, как правило, сопровождается нетерпимостью правоверных по отношению ко всем другим вероучениям.

Идеократия среди библиопоклонников начала развиваться в ту пору, как подчеркивают многие историки, когда появилась власть книги над еврейским народом. Согласно одному талмудическому положению, почитание Библии — выше почитания родителей, водворения мира на земле, превыше всего, что в мире (Талмуд, 1:58). Вместе с тем власть книги связывается с мистическим поклонением Израилю. Еще в древности верующие приходили в восторг не только от Библии, но и от таких слов, как Назарет, Иерихон, Иордан, Фавор, Иерусалим и Израиль. С ними связывался идеал «царства божьего». Идеократия превратила его в священный идеал, создала культовое поклонение перед ним.

Идеократическое отношение к основному идеалу у верующих подчеркивается в альтернативе идеал «царства божьего» или смерть. Всякие попытки библиопоклонников решить эту искусственную альтернативу еще более запутывали понимание «царства божьего». Верующие породили один из самых популярных софизмов, состоящий в противопоставлении духа материи, духовной жизни обычной. Жизнь при этом воспринимается не такой, какова она есть в действительности, а такой, какой она грезится харизматикам и их последователям. Размышляя над так называемым духоугодием и плотоугодием, религиозные деятели обостряют свой вопрос: «Православно ли заботиться верующим об улучшении вещественного быта человека или неправославно?»

За этим скрывается равнодушие к материальной обеспеченности простых людей. Обеспеченная и спокойная жизнь воспринимается в качестве первого признака предательства массами вероучения. В Библии, например, пророки возглашают: «И утучнел Израиль, и стал упрям; утучнел, отолстел и разжирел…» (Вт., 32:15). В соответствии с этими и им подобными библейскими положениями современные апологеты, например Н. Бердяев, П. Сорокин, Ж. Маритен, стремятся укреплять в массах веру не в «ценность чувственного мира», а в «ценность царства божьего» (П. Сорокин), подчеркивают «первенство духовного порядка» (Ж. Маритен)^[6]. Н. Бердяев специально трудился над тем, чтобы доказать, что эсхатологическое христианство наполнено «возвышенными» идеалами и противостоит историческому, связанному с «ожирением» правоверных в ходе их нормальной жизни. Обычная жизнь людей всячески высмеивается, объявляется мещанством, недостойным высшего мессианского призвания.

В конечном итоге фанатичными апологетами Библии человеческая жизнь приносится в жертву отвлеченному идеалу. Она перестает быть суверенной. Суверенными остаются только идеи. От верующих требуют развивать свою веру в «царство божье» до принятия смерти во имя его. Люди должны сначала воспринимать себя верующими, например иудаистами, христианами, а потом только гражданами, друзьями, родными. В наиболее резких формах религиозной пропаганды им предлагается отречься от всего дорогого для каждого нормального человека: от родителей, родственников, жизненных удобств. Иисус Христос претендовал: «Если кто приходит ко мне, и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть моим учеником» (Лук., 14:26). И Иисус Христос дает пример эгоистического отношения к своим родственникам. Когда ему сообщали, что к нему на свидание пришли мать и братья, он отвечал: «…кто матерь моя, и кто братья мои?» (Матф., 12:48). После этой иронии он указывал на своих учеников, которые заменили ему родных.

На этой библейской идейной основе апологеты начинают поиски жертвы или способов самопожертвования, отречения от мира сего. Постепенно укрепляется вера, что только тогда человек достигнет спасения, когда «совершенно отдаст себя богу, совершенно умрет для мира и мирских интересов»^[7]. Наиболее впечатляющим выражением негативного отношения разных харизматиков к миру сему является легенда о наказании смертного человека бессмертием, которое предопределяет жить ему вечно среди людей. Легенда основывалась на словах евангельского Христа: «…есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят сына человеческого, грядущего в царствии своем» (Матф., 16 : 28). Так, неприкаянным ходит по земле сатана. Страдая от угрызений совести, мечется Пилат, умывший руки после казни Иисуса Христа. Не может найти покоя скиталец еврей Агасфер, а по другой легенде Иосиф, наказанный бессмертием за то, что будто бы ударил Иисуса Христа по лицу во время его шествия на Голгофу. В ответ на удар спаситель бросил ему вредоносно-магические слова: «Я пойду, но ты не умрешь до моего возвращения!» Вот почему иногда долголетних людей подозревали в наказании их богом бессмертием. Иногда эти подозрения приводили к трагическому концу.

Положительное общественное значение того или другого идеала предопределяется тем, могут ли под его влиянием люди вдохновенно и осмысленно бороться за свое счастье. Жажда подлинного и вместе с тем счастливого бытия, благородное стремление к прекрасному и возвышенному, от обыденности к совершенству находят в религии свое искаженное выражение. Основным вопросом в истории всех идеалов является вопрос о соответствии идеала действительности, его осуществимости. Апологеты обычно заявляют, что Иисус Христос был пророком адекватного действия, т. е. его идеалы осуществлялись, обещания исполнялись^[8]. Больше всего возражений вызывают эти представления.

Разновидностью апологии Библии является пропаганда определенного образа жизни, освящаемого религией и авторитетом Библии. Поступки верующих при этом получают агитационно-пропагандистское значение. В пропаганде больше всего проявляются крайности. Среди них выделяется самомучительство религиозных вождей. Библейские праведники провозглашали: «Но я ни на что не взираю и не дорожу своею жизнью, только бы с радостью совершить поприще мое… проповедать Евангелие…» (Деян., 20:24). Апостол Павел постоянно повторял: «…я не только хочу быть узником, но готов умереть в Иерусалиме во имя господа Иисуса» (Деян., 21:13).

Жизнь многих аскетов и подвижников представляла собой сплошное мучение. Благодаря религиозной идеократии пророк Иеремия без всякого практического смысла носил на шее веревку, а на спине тяжелый вьюк. Илья-пророк ходил босым, в плаще из верблюжьего волоса, с кожаным поясом и посохом в руке. Его образ жизни наследовал Иоанн Креститель. Он никогда не стриг волосы, не мылся, питался саранчой и диким медом. Юродствующий мистик и пророк Иезекииль был особенно изобретательным на самомучительство. Однажды он 390 дней пролежал на левом боку и 40 дней на правом. Что было с ним дальше, отражено в указании ему свыше: «И ешь, как ячменные лепешки, и пеки их при глазах их на человеческом кале» (Иез., 4:4-6, 12).

Неисчислимо количество разных мучеников за веру, повторивших своих библейских предшественников. Они выдумывали также и другие способы превращения себя за идеи в больных и ненормальных людей. Среди них были особы княжеского и даже царского достоинства. Ничто не могло поколебать желания пострадать за веру раскольниц боярыню Морозову и княгиню Урусову. В конце концов их уморили в земляной тюрьме голодом. От аскетических подвигов погибали религиозно настроенные философы. Знаменитый ученый Б. Паскаль до конца жизни носил пояс, усеянный острыми гвоздями, то и дело бил рукой по нему, и гвозди глубоко вонзались в тело. Мартин Лютер, Игнатий Лойола доводили себя самоистязаниями до критического состояния. Только случайное вмешательство врачей спасало их от смерти.

Некоторые ревнители бога приходили даже к мысли, что угодить богу и заодно продемонстрировать всемогущество христианских идей можно лучше всего самоумерщвлением. Они предавались «сораспятию с Христом». Обычное или самое жуткое самоубийство провозглашалось способом этого сораспятия. Разрабатывались различные виды умерщвления за идею: самосжигание, самозаклание, самоутопление. Бывало так, что верующие сами на себя доносили, требуя убить их. «Если ты не приговоришь меня к смертной казни, — заявил властям один из таких типов, — я подниму в городе против тебя народное восстание»^[9]. Шествие таких людей на казнь всегда было торжественным. Убийца американского президента Шарль Гито развил манию убийства усиленным чтением Библии, с которой никогда не расставался, и называл ее своим единственным учебником. Перед смертью он вкусно покушал, спел псалом, потом молитву, прочитал собственного сочинения стихотворение, выражавшее радость, что он умирает за идею, сам дал сигнал палачу, успев крикнуть: «С богом! Живо! Вперед!» Некоторые мученики испытывали жестокое сладострастие в боли и страданиях. Об известной патологии самомучительства свидетельствует то, что мученики, как правило, были носителями какой-либо одной страсти, ради нее и мучились. Павел Препростый вошел в число мучеников только потому, что длительное время переносил оскорбления своей жены.

В современной апологии Библии самомучительство все еще играет значительную роль. Существуют очаги самоистязания верующих. В Италии в области Аббруции в одном селении с 7 тыс. жителей через каждые семь лет организуется шествие всех жителей к лесу, в котором, по поверьям, 6 веков назад была найдена чудотворная статуя девы Марии. Шествующие выстраиваются в колонны, надевают халаты с капюшонами, держат в руках крест и пробочный диск с иголками. Этим диском они бьют себя в грудь и в лицо до крови. Подобные истязания имеют место и у некоторых сектантов. В Испании во время процессий мужчины сгибаются под тяжестью огромных крестов, воспроизводя страдания Христа. В Мудьюге в 1965 г. в ожидании «страшного суда» сектанты избивали друг друга тяжелыми крестами. И все же такие открытые массовые истязания верующих во имя идеи в наше время редки. Сами верующие прибегают к решительным мерам по пресечению действий мучеников и самоумерщвлителей во имя идеи. Немцы-христиане, например, решили никогда не застраивать то место, где было расположено жилье одной экзальтированной крестьянской девушки, которая сначала убила свою сестру, потом заставила распять себя, встретив смерть верой, что она совершает богоугодное дело. В историю библиопоклонения это жуткое событие вошло под названием «вильденспухское распятие».

В большинстве своем верующие ограничиваются теперь книжным и обрядово-богослужебным поклонением перед мучениками. Православные отмечают «память всех святых, в земле российской просиявших». В их честь строятся храмы, осуществляется поклонение их мощам, оставшимся от них реликвиям. Христианская теология отрабатывает особое учение о кеносисе, согласно которому цель жизни человека должна состоять в самоунижении его перед богом. Существует также богословская дисциплина, занимающаяся мучениками, — мартирология. О них пишутся целые энциклопедии. Имена мучеников ставятся в один ряд с именами величайших знаменитостей. Специализирующиеся на составлении «житий святых» и мучеников иезуиты к 1959 г. издали 67 тыс. таких «житий». Апологеты при этом провозглашают: «Кровь мучеников есть семя христианства». Они пишут, что вообще мученичество — сокровище, более ценное, чем все драгоценные камни мира, полагая, что наиболее важные принципы вероучения раскрываются только через страдания. Католики подвиги самоистязания относят к особой разновидности «божественной благодати», запасы которой они даже продают за деньги. И книги о мучениках воспринимаются большинством христиан как душеспасительное чтение. В духовных учебных заведениях слушатели обязаны их читать ежедневно. Поэтому никого не удивил ответ нынешнего генерала ордена иезуитов Петро Аррупе на замечание, что он, видимо, хочет стать вторым Игнатием Лойолой: «Да дарует бог мне эту милость!» Есть в наши дни и такие самомученики, которые сладострастно желают гибели всем атеистам и коммунистам, доходят до холодных и равнодушных рассуждений о жертвенной смерти в огне ядерных взрывов, если в результате их погибнет коммунизм.

Многие ревнители «священного писания» разделяют взгляд, согласно которому хорошо, что история Библии обагрена кровью мучеников за идею; это-де способствовало ее славе и сохранению. По их мнению, отсутствие мучеников в истории какой-либо религии есть признак ее ложности. Однако все основные религии имели своих мучеников. По одному китайскому преданию, покончили жизнь самоубийством в один раз 500 учеников Конфуция. Они не выдержали гибели своих «священных книг», уничтоженных по приказу императора. Смертью своей они не доказали ни своей мудрости, ни «истинности» своих книг. Более того, как раз самоубийства по религиозным мотивам чаще всего совершают невежественные ревнители бога. Наибольшее число самоубийств всегда давало язычество. Как сообщают летописи кровавой апологии «священных книг», в России фанатик по имени Волосатый Василий, «мужик-неуч», первым начал проповедовать «пощение до смерти».

Самомучительство ревнителей бога почти всегда кончалось страданиями и мучениями тех, кто поддавался искушению верить им, надеялся через их и свои страдания схватить с неба абсолютное счастье. Харизматики всегда были во власти идеи осчастливить все человечество, но никогда не интересовались, хотят ли другие быть счастливыми по их мерке. При первой же возможности они начинали проводить насильственные эксперименты по претворению в жизнь своих идеалов, стремясь навязать свой образ мыслей и жизни всем. Причем преобразовывать жизнь людей брались религиозно настроенные вожди, совершенно неспособные сами вести нормальный образ жизни. Они лишь были полны идей преобразования и реформ, стремились к коренной ломке, готовы изменить небо и землю в соответствии со своими грезами. Среди самих верующих всегда были скептики, которые брали под сомнение самоценность подвигов харизматиков, их преобразовательные планы. Некоторые из них говорили: уж не заставить ли того или другого харизматического вождя просто-напросто жениться и показать себя человеком в обычных делах? Встречались фантазеры, предлагавшие собрать в одном месте самомучеников и религиозных реформаторов и заставить построить модель того «царства божьего», которое они проповедовали и стремились утвердить на земле чужими руками. Они не сомневались в том, что у харизматиков ничего не получилось бы и они могли бы погибнуть от голода.

Религиозные реформаторы усиленно занимались проблемой свободы и порядка. До сих пор популярной темой апологетических книг является «Авторитет и послушание». В них выдвигается идея о космически-правильном поведении человека. Авторы этих книг претендуют на обладание в высшей степени справедливым пониманием свободы и ее осуществления в жизни. Им кажется, что в этом деле они могут положиться на помощь бога. Всякая организация людей, по их мнению, должна иметь священное начало, обеспечивающее полное подчинение «частного блага» общему, жизни всякой «твари» универсальным идеалам. На деле же они добиваются «не осуществления свободы, а осуществления догмы»^[10]. И как только религиозное движение набирает силу, подходит в своем развитии к апофеозу, харизматики, которые раньше были в меньшинстве, гонимые и преследуемые, немедленно превращаются в гонителей и губителей свободы, посягают на свободу и благополучие не только своего народа, но и всего человечества. Они добиваются от своих сторонников высокой идейно-религиозной стойкости, прочной дисциплины и раболепного поклонения властям.

Религиозные реформаторы в состоянии предложить массам всего лишь два вида или способа общественной жизни. Причем они настолько специфичны, что религиозная фантазия для их обозначения выработала особые понятия: «житие» и «теократия». В борьбе за эти формы организации жизни людей складывается особая апология Библии — мистико-политическая. Она проявляется уже в том, что все основные образцы личной и общественной жизни религиозные деятели предлагают заимствовать из Библии. «Житие» и теократия выступают как формы проявления на земле «царства божьего».

«Житие» предстает как общество людей, отличающееся, как полагают религиозные идеологи, идеально правильным поведением его членов, целиком угодным богу. В действительности верующие попадают в особо цепкую мистико-сакраментальную зависимость от предводителей. В «житие» с начала и до конца жизнь людей становится необычной и вредной для здоровья, опутывается не только мистикой, но и искусственными запретами. Все кончается неприхотливой жизнью отшельника или исступленного фанатика, поглощенного мыслью о приближении смерти и идеей вечного блаженства в будущем, получаемого за свои страдания. Очень часто «житие» завершалось формированием стадного существования людей, вдохновленных идеалом будущего «царства божьего». Строительство «жития» обычно начиналось с поддержки культа нищенства, обосновывалось легендами о том, что Иисус Христос, «будучи богат, обнищал ради вас, дабы вы обогатились его нищетою» (И Кор., 8:9). Сторонники «жития» выступали против всего естественного, красивого, всего того, что создает удобства человеку и покой. В своем наихудшем варианте «житие» выступает общежитием разных изуверов. Иногда изуверы доходят до одичания. Скопцы, например, мечтали оскопить все человечество. Другие изуверы вели звериный образ жизни, паслись вместе со скотом.

«Житие» иногда приобретало форму анархического бродяжничества по религиозным мотивам. По Библии, одно время весь еврейский народ 40 лет во главе с Моисеем бродил по пустыне. Целый народ, если верить библейским сказаниям, был превращен в стадо с пастухами. Моисей и Аарон кормили, поили, пасли его, обуздывали и истребляли непокорных. Они не знали ни моральных, ни юридических ограничений своей власти, принимали окончательные решения по всем вопросам человеческого существования. Из села в село по древней «священной земле» бродили пророки, иногда объединившись в группы. У них не было желания что-либо иметь, они существовали за счет благочестивых тружеников. Образцом благочестивого бродяжничества является так называемое бегство «святого семейства» в Египет, а его символом евангельские слова: «… не заботьтесь и не говорите: «что нам есть?» или: «что пить?» или «во что одеться?»» (Матф., 6:31). В Библии то и дело подчеркивается: не отталкивай бродягу, ублажай его! Имеются легенды, в которых под видом бродяги к мирянину может явиться ангел, а то и сам бог. С помощью этой легенды бродяги и проходимцы кормились, вымогая себе пропитание у верующих.

Как в прошлом, так и в настоящем мире аскетов и самомучеников сравнительно немного. Верующие предпочитают восхищаться ими, но не обрекать себя на «житие». Вместе с тем возникшее однажды «житие» иногда оказывалось очень устойчивым. Оно поддерживалось традицией, террором. Некоторые виды «жития» имеют место среди верующих и в наши дни. До сих пор имеются секты, монастыри, которых не коснулись цивилизация и культура. Но в них внушается верующим, что они уже построили для себя земное «царство божье», хранящее их от грехов. Гуттериты в США, например, несмотря на то что имеют кое-какие сельскохозяйственные машины, не имеют права читать газеты и журналы, слушать радио, ходить в кино, иметь музыкальные инструменты. У них не жизнь, а «житие». Все они одинаково одеты. Их дети не знают игрушек. В школе гуттериты получают лишь элементарные знания. Высшее образование для них недоступно. Большую часть свободного времени взрослые гуттериты и дети проводят за чтением Библии. И вообще религия и Библия — почти единственная духовная пища этих своеобразных отшельников, «житие» которых просуществовало уже несколько столетий. «Житие» представляет монашеское государство на Афоне. Здесь нет женщин, люди не видят никогда и детей. На монастырские дворы не пускают животных женского пола, даже куриц. Отшельники живут поодиночке или по два, три человека в келье. Их пища: маслины, смоквы, сухари, вода. Только по праздникам келиоты собираются вместе в ближайшем храме; после богослужения они тотчас же отправляются в свое уединение. И так продолжается у них всю жизнь.

Современная апология Библии продолжает отстаивать и возможность теократии. Эта теократия соединяет отдельные свойства «жития» с таким образом жизни людей, в котором боговдохновенные харизматики, а то и авантюристы получают огромные возможности командовать массами, ссылаясь при этом на бога. Возникает некая поповская организация общества, где церковь и государство настолько сближаются, что по существу образуют единый организм. Церковь выступает в роли политической партии, священники превращаются в иерократов-первосвященников. Государство становится орудием власти определенной касты людей, выражающей интересы господствующего в обществе эксплуататорского класса.

В теократии зависимость широких масс трудящихся приобретает, так же как и в «житие», мистико-сакраментальный характер. Идеологи теократии пишут о том, что якобы вся природа построена на монархическом принципе, соответствующем планам бога. По их мнению, возможна не только теократия, но и космократия, т. е. власть бога над всем, что есть в мире. Они добиваются, чтобы населением овладело представление о власти бога или спасителя в государстве. Государству и правителям приписываются божественные сущности и религиозные призвания. Правитель предстает божьим помазанником. В Библии теократическое правление зафиксировано в положениях о том, что нет власти не от бога, что всякая душа должна быть покорна властям, что «непокорность есть такой же грех, что волшебство… идолопоклонство» (I Царств, 15:23). Обожествленными также оказываются и законы государства.

Вместе с тем теократия представляет собой древнепатриархальный способ существования. Ее основу составляет частная собственность на орудия и средства производства. Поэтому государство является классовым орудием эксплуататоров с той особенностью, что власть приобретает характер власти восточных деспотов. Свобода личности в таком государстве ограничивается до предела. Сила юридических законов противопоставляется всем другим видам объединения граждан. Харизматики всегда выступают фанатичными государственниками. Не случайно ветхозаветный иудаизм до сих пор называют религией закона. Харизматики оказываются злейшими врагами свободы трудящихся масс. Однажды восставшие против деспота кочевой теократии Моисея обвиняли его в том, что он не только до крайности ухудшил материальное положение народа, но еще и захотел властвовать (Числ., 16:13).

Насильственный и искусственный характер теократического правления достаточно полно выражается в мелочной регламентации всей жизни граждан. Уже при древнееврейских книжниках жизнь трудящихся была неестественной и искусственной. Теперь иудаисты находят благодаря им в Библии 613 заповедей, из которых 248 представляют собой повеления, соответствующие числу членов человеческого тела, и 365 предписаний, соответствующих числу дней года. Правители в теократии заботятся о церемониях, обрядах, праздниках, устанавливают мелочный надзор буквально за каждым шагом человека, добиваются методического образа жизни, просматривают «сверху вниз» эту жизнь вплоть до интимных подробностей. Боговдохновенные правители указывают людям, как отправлять естественные надобности, как носить дрова в храм (Неем, 10:34), какой мебелью можно пользоваться и какой нельзя, как одеваться и питаться. И в том обществе, в котором у власти оказывались харизматики и аскеты, простые люди порой радовались тому, что «святые отцы», слава богу, пить, есть и дышать воздухом разрешают. Подобные правители омрачали жизнь людей, искореняли подлинное искусство, преследовали народные обычаи, забавы, игры, устанавливали за всеми подлый шпионаж, учили массы предательству. Простые люди оказываются обобранными материально и духовно, целиком зависимыми от деспотов. Даже скопцы мечтали о скопческо-теократическом правлении, о «божественной канцелярии» во главе с кастрированным иерократом.

Харизматические вожди, спекулируя на стремлении масс к счастливой жизни и бессмертию, разыгрывали одну драму за другой, играли в «царство божье» на конкретных человеческих судьбах. Они не предвидели итогов своей деятельности, не отличались широтой взглядов, твердили, что готовы бороться и тысячу лет за осуществление своих идеалов. В расчет не шла кратковременность жизни индивидуума. Самое главное, эти харизматики не предчувствовали заранее наступления краха своих идеалов и дела. Нередко они были подстрекателями масс на бессмысленные мятежи и сражения. Будучи искренне убежденными в поддержке бога, эти вожди порой давали команду малочисленному отряду бросаться на хорошо вооруженных врагов. Погибала масса людей. Подобные действия недавно имели место в африканских религиозных массовых движениях. Десятки тысяч верующих, например, пошли за «королевой» Луленга, пообещавшей силой своих чар превратить пули в воду, а погибшим в бою — пропуск в «царство божье». Фанатики истребили много ни в чем не повинных людей. Войскам Северной Родезии пришлось с ними вести настоящие бои, солдаты истребляли их как опасных зверей.

Как правило, массовые движения энтузиастов нового вероучения во главе с харизматическим вождем имели жалкий конец. Если возникали «житие» или теократия, то в обществе быстро расстраивалось хозяйство, наступал голод, болезни, нищета. В древнееврейских государствах харизматики, подстрекавшие массы на мятежи, как писал Д. Штраус, помогли довести до финальной катастрофы иудейское царство. Несостоятельной оказывалась та модель идеального общества, которую навязывали трудящимся религиозные деятели. Неэффективными были и средства достижения главной цели. Борьба за «царство божье» приносила населению только страдания и массовые жертвы. В этом таится один из источников массовых предательств в религиозном движении.

Еще вначале такое движение скрывало эгоистическое отношение людей друг к другу, вождей к массам, а масс к вождю. При этом вождь видел в массах лишь инструмент борьбы за «царство божье». Но и массы воспринимали вождя в этом же духе. Религиозное движение в конечном счете дело широких народных масс. Поэтому харизматики вначале выступали выразителями некоторых желаний и страстей трудящихся. Но в момент апофеоза религиозные вожди быстро обуздывали массы. В случае победы харизматический вождь получал право на жизнь и смерть своих подчиненных, абсолютную власть над ними. Он удовлетворял также все свои сокровенные желания за счет масс. Давид, например, очень дорожил честью царя, но только не жизнями простых людей. Когда ему пришлось выбирать между бегством от врага в течение трех дней, роняя свое достоинство, или моровой язвой для народа, он избрал моровую язву. Десятки тысяч евреев погибли. В случае же поражения религиозный вождь терял буквально все, еще чаще погибал.

В свою очередь искушаемые религиозным вождем массы верующих претендовали, как уже отмечалось, заполучить от него и от развернувшейся борьбы за новое вероучение конкретные и всевозможные блага. Ученики Иисуса Христа, например апостол Петр, спрашивали своего предводителя: «…вот, мы оставили все и последовали за тобою; что же будет нам?» (Матф., 19:27). И будущие апостолы последовали за Иисусом Христом только потому, что он пообещал бывшим рыбакам и пастухам стать властителями над племенами, сесть на двенадцати престолах, судить двенадцать колен Израилевых. Спаситель добавил к этому, что он обеспечит им «во сто крат более домов, и братьев, и сестер, и отцев, и матерей, и детей, и земель, а в веке грядущем жизни вечной» (Марк., 10:30). В его обещаниях многие должны стать из первых последними, а из последних первыми. Ни одно из этих обещаний спасителя не было выполнено. Харизматический вождь потерпел поражение. Обожествляется же успех вождя, а не его поражение.

Начиналось разложение религиозного движения, потеря им первоначальных свойств. К этому разложению все группы верующих относились по-разному. Большая часть их всегда состояла из реалистов, скептиков, сохраняющих земной оптимизм, все красивое и изящное, бойкое и веселое. Это были рассудительные люди, которых трудно увлечь прозябанием в «житие» или теократии. В Библии это и Фома, и тот молодой состоятельный человек, который отказался по требованию Иисуса Христа раздать свое имущество и стать проповедником идеала грядущего «царства божьего». Он не испугался угроз вечными муками. Подобные люди быстро приходили к восстановлению своего эмоционального и интеллектуального равновесия, если только оказывались соучастниками энтузиастского религиозного движения. Они возвращались к своим обычным делам, к труду и землепашеству, ремеслу, начинали искать руководителя менее героического и менее возбудимого. Они провозглашали: пусть лучше «каждый скажет: «я не пророк, я земледелец…»» (Зах., 13:5). В среде верующих религиозные верования и поклонения перед фетишами становились мягче, умереннее, ревнители бога вели себя сдержаннее. После исключительного возбуждения некоторые вожди сами начинали понимать, что они взяли на себя непосильную задачу. Даже Моисей в конце концов возроптал, говоря и жалуясь богу, что он не может больше нести народ, «как нянька носит ребенка», потому что для него «он тяжел» (Числ., 11:12-14).

Вместе с тем в конце первоначального религиозного движения значительная часть его участников охватывалась испугом и паникой, стадным маразмом. Начиналось собственно само предательство вероучения, бога и вождей. Формами этого массового предательства выступали самоубийства, казнь вождя и цинизм, сопровождаемый часто бандитизмом. Испытывая полнейшую подавленность от того, что движение, которому были посвящены вся жизнь, здоровье, оказалось обманчивым, некоторые люди начинали страдать от угрызений совести, сожалеть о напрасно прожитой жизни. Тоской и жалобами заканчивали свою жизнь, например, скопцы, изуродовавшие себя во имя «царства божьего». Многие участники религиозного движения, не дождавшись своего счастья, кончали не только разочарованием, но и самоубийством. Мысль о самоубийстве в последние годы не оставляла такого сурового религиозного и светского реформатора, как Мартин Лютер. Он не увидел осуществимыми свои идеалы.

Цинизм и расправа над вождем, очевидно, в религиозном движении связаны с тем, что это движение привлекает на свою сторону воров и бандитов, стимулирует не только религиозное, но и политическое самозванство. Подлинно революционное движение всегда свободно от подонков общества. Ф. Энгельс подчеркивал, что французские рабочие во время революции писали на домах свои справедливые требования: «Смерть ворам!» И они истребляли воров. Ф. Энгельс указывал далее, что всякий рабочий вождь, пользующийся босяками как своей гвардией или опирающийся на них, является предателем революционного движения^[11]. Иначе обстоит дело в религиозном движении. Все окружение Иисуса Христа весьма подозрительно: горькие пьяницы, нищие и проститутки. Современные теологи вынуждены писать о том, что очевидцы видели часто Иисуса Христа «в самом подозрительном обществе»^[12], а апостол Павел, обращаясь к своим сподвижникам, давал им нелестную характеристику: «Посмотрите, братия, кто вы, призванные: не много из вас мудрых… не много сильных, не много благородных» (I Кор., 1:26). Религиозные вожди были уверены также в том, что «бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых… и ничего не значущее избрал бог, чтобы упразднить значущее…» (I Кор., 1: 27—28). Наконец, во многих библейских текстах подчеркивается, что «царство божье» прежде всего достанется проституткам и бродягам (Матф., 21:31).

Когда складывались библейские тексты, «священная земля» буквально кишела разбойниками, авантюристами и бродягами. Атаманы, пророки, претенденты в спасители и просто ловкие и предприимчивые негодяи шныряли повсюду, преследуя эгоистические цели. Атаманом вольницы был Давид, судья израильский Иеффай. Побывал в царях негодяй Иега. Подобные им то и дело нападали на Иерусалим, заманивая рабов обещанием свободы, а свободных большими вознаграждениями^[13]. Немало было профессиональных и беспощадных мятежников. Фанатики наводили ужас на население. Не случайно библейские тексты повествуют, что Иисус Христос был распят среди кинжальщиков-террористов.

Впоследствии во всех европейских странах появлялись лжемессии: Христы, богородицы, царевичи, цари, на самом деле разные Брошки, Гаврилки, Матюши. Особенно много европейских лжемессий было из среды верующих евреев. И всегда правители, здравомыслящие и дальновидные люди, принимали решительные меры против всякого богомольного сброда, религиозного и политического самозванства, справедливо видели в них социальную опасность. В Библии имеются тексты, содержащие рассуждения, что надо требовать от родителей уничтожать детей, склонных прорицать, очевидно с задатками юродивых и кликуш, так как такие дети в будущем будут «надевать на себя власяницы, чтоб обманывать» (Зах., 13:2—5). В этих текстах рассказывается и о том, как простые люди то тут, то там забрасывали камнями пророков и прорицателей, радовались исчезновению их, так как они «мучили живущих на земле» (Ап., 11:10). Между прочим, осуждавшие Иисуса Христа на смерть аргументировали свое решение следующим: лучше его казнить, чтобы не погиб весь народ. Современные баптисты также подчеркивают, что после казни спасителя «народ тоже умывает свои руки…»^[14]. Харизматики, терпя поражение, обычно брались искать виновников и нередко сваливали всю вину на весь народ. Это отражено в библейских ужасных проклятиях пророков по адресу своего народа. Пророки были готовы поразить весь народ, истребить его поголовно.

Вернемся к характеристике богомольного сброда. Его представители идут за вождем с корыстными целями, делячески подходят к нему, сводят его образ до образа бродяги. Они могут предаться и дьяволу только на том основании, что он «князь» этого мира и обладает материальными благами. В Библии всюду говорится об окормлении хлебом и рыбой харизматиками своих сподвижников, о подачках им вином. Между прочим, эти своеобразные подачки не потеряли своего пропагандистско-агитационного значения в религиозных делах вплоть до наших дней. В 1965 г. папа римский Павел VI во время своей поездки в Индию авторитетно заявил, что Иисус Христос дал великий пример, совершив чудо окормления пятью хлебцами и двумя рыбками 5 тыс. человек.

Богомольный сброд, пристроившиеся к религиозному движению эгоисты скорее всего способствовали появлению предателей типа Иуды. Кончая цинизмом, пьянством, озлобляясь, они отправляли вождя на виселицу, а сами разбегались по углам. Это происходило после крупного поражения. Ореол вождя начинал гаснуть, обаяние его личности исчезало. Люди чувствовали себя обманутыми в своих лучших надеждах, отходили от вождя. Бывший кумир масс оказывался перед разъяренной толпой. Его превращали в козла отпущения. На него сваливали все ошибки, под тяжестью которых он должен неминуемо погибнуть. Благочестивые бывшие сподвижники успокаивали себя рассуждениями: «…кому дано много, много и потребуется; и кому много вверено, с того больше взыщут» (Лук., 12:48). Библия сообщает, что все апостолы при аресте Иисуса Христа оставили его и сбежали (Марк., 14:50).

Бывший харизматический вождь, которого толпа носила на руках, ждала от него бессмертия, оказывался беззащитным. Его шельмовали. Если у него не было подлых дел, ему приписывали их, а если были, в своем воображении умножали их. Единственным спасением для него могло быть чудо. В толпе раздавался провокационно-трагический возглас: «Пророк! Пришло время: сотвори чудо!» «Если он бог, то пусть сам вступится за себя!» Но чуда не было. Заступиться за вождя было некому. И вождь мученически погибал на глазах по- новому ликующей толпы.

С гибелью вождя в религиозном движении нередко вспыхивала охлократия, т. е. начинался разгул и господство черни, толпы, богомольного сброда. Этот богомольный сброд становился зверем Апокалипсиса, опасным для людей доброй воли. Возникали банды грабителей, бандитов, терроризировавших население. Террористическим бандитизмом, например, кончили анабаптисты. Страшные примеры этого бандитизма в современных условиях дают куклуксклановцы и маффиози.

Идеократия в религиозном движении, выражающая противопоставление идеала «царства божьего» суверенности и сохранению человеческой жизни, не выражала и не могла выразить коренных классовых интересов широких масс трудящихся. В этом движении, безусловно, были элементы социального протеста против угнетения простых людей. Но религиозный протест против установившегося несправедливого порядка мог лишь, как писал К. Маркс, «противопоставить разрушение в уродливо отвратительных формах, разрушение без какого- либо зародыша созидательной работы»^[15]. Религиозное движение приводило к тому, что люди за идеалы платили здоровьем или самой жизнью, занимались самомучением, мучительством других, садистски относились к самим себе и другим, выслуживались перед богой в своих подвигах в пустыне, в скалах, болотах и лесах, в местах унылых и нездоровых, страдали за веру в монастырях. Миллиарды людей погибли за библейский идеал «царства божьего» в пытках, в тюрьмах, на полях ожесточенных сражений. Но никто даже издали не увидел «царства божьего». Этот итог религиозных движений послужил объективной предпосылкой для замечательной иронии К. Маркса: «Христос добился большего, чем Иегова, святой Петр — большего, чем Христос, поп — большего, чем святые…»^[16]. Сколько испытаний, трудностей, страданий готовит верующим идеократическая вера в «царство божье» в ближайшем и далеком будущем!

В современных условиях среди верующих отмечается нарастание борьбы против идеократии. Многие из них понимают опасность, затаившуюся во власти идей над людьми. Но вместо научного понимания и изучения идеалов они чаще всего ведут путаный спор об «истинном христианстве» или «истинном иудаизме», о недопустимости так называемой идеологизации социальных движений. Им кажется, что во всяком массовом движении, в котором подчеркивается важная роль идей, господствует идеологизм, содержащий нечто экспансивное, нетерпимое и агрессивное. Клерикалы в ФРГ пишут даже о том, что уж их партия Христианско-демократический союз «не идеологическая партия». Некоторые верующие надеются разидеологизировать либерализм и даже социализм. Более трезвые из них, однако, подчеркивают, что ни одна политическая партия и церковь не может обойтись без идеологии.

Для научной критики Библии не существует проблемы идеологизма и разидеологизирования какого бы то ни было явления. Идеология любого класса, партии или церкви возникает на определенной объективной социально-классовой базе. И спор об ее ценности или реакционности только тогда плодотворен, когда используются научные аргументы, а не вымыслы и фантастические желания. Всякая попытка идеализировать первоиудаизм или первохристианство, искать их в Библии имеет идеократический характер. Они стали историческими явлениями, соответствовали интересам древних народов. Теперь необходим научный и партийный анализ современных религиозных концепций. Он раскрывает место Библии и ее апологии в классовых битвах на современном этапе. С идеократией можно покончить только посредством восприятия научного, материалистического мировоззрения.

Цит. по: «Палачи Европы». М., 1945, стр. 24. ↑
Цит. по: М. Н. Гернет. История царской тюрьмы, т. 1. М., 1960, стр. 263. ↑
См. «Вестник истории мировой культуры», 1957, № 2. стр. 34—35. ↑
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 1, стр. 281. ↑
См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 3, стр. 11. ↑
См. «Журнал Московской патриархии», 1964, № 8, стр. 50. ↑
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 2, стр. 192. ↑
См. «Богословские труды», сборник третий, стр. 26. ↑
Цит. по: Ю. П. Францев. У истоков религии и свободомыслия. М. — Л., 1959, стр. 428. ↑
См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 1, стр. 101. ↑
См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 16, стр. 418. ↑
«Журнал Московской патриархии», 1960, № 7, стр. 27. ↑
См. «Критика иудейской религии», стр. 135, 137. ↑
«Братский вестник», 1967, № 3, стр. 25. ↑
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 15, стр. 529—530. ↑
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 13. стр. 476. ↑

Содержание