Догматизм

Метафизическое изучение изолированных вещей в природе неизбежно должно привести к догматизму, не допускающему противоположных утверждений. Закон противоречия старой аристотелевской логики лежит в основе метафизического догматизма как абсолютная истина и решительно восстает против мысли, что вещь одновременно является сама собой и чем-то другим.

Гегель пишет:

«Догматизм всегда допускает только одно из двух противоположных определений, например, что мир или конечен или бесконечен, но необходимо то и другое. Истинная спекулятивная мысль не имеет только одностороннего определения и не исчерпывается им; она есть цельность и совмещает те определения, которые догматизм признает законченными и истинными, в их раздельности. В этом состоит различие догматической философии от спекулятивной»… «Рассудочная метафизика есть догматизм, потому что она держится неполных определений мысли и берет их в их раздельности. Спекулятивная философия -есть идеализм, потому что она признает за правило, что всякая мысль должна быть цельною и совмещать односторонние и отвлеченные определения рассудка. Так, например, спекулятивная философия признает, что душа не есть не только конечное, не только бесконечное существо, но что она необходимо и конечна и бесконечна; другими словами, что эти определения несостоятельны в их раздельности и получают свое истинное значение только как моменты целого: Мы допускаем это уже в обычном сознании. Так, мы говорим, что чувственные вещи изменчивы, т. е. что они совмещают определения бытия и небытия.

Нам труднее допускать то же самое относительно определений рассудка. Нам кажется, что эти определения мысли несовместимы, что они разделены бесконечною бездною и не могут сойтись- Разум должен примирить эти противоположные определения, которые рассудок признает несоединенными» («Энциклопедия», § 82, стр. 58, 59).

Отвергая несовместимые утверждения, метафизика считает, что ум может объединить противоречия только случайно, вследствие ошибочных выводов и рассуждений. Кант доказывал, что односторонним выводам метафизиков можно противопоставить с таким же правом и такой же необходимостью столь же доказанные, но совершенно противоположные выводы, что мысль по необходимости впадает в противоречия — антиномии, как только пытается проникнуть в тайны безусловного, абсолютного. Кантовские антиномии отбросили односторонний метафизический догматизм, но сам Кант остановился на полпути. Во-первых, потому, что ограничил число антиномий четырьмя, во-вторых, — потому, что считал, что противоречие не может быть свойственно предмету, не может касаться субстанциональной сущности мира, а есть принадлежность только разума.

Гегель считает такое разрешение вопроса поверхностным: «Существует не четыре только антиномии, заимствованные из мира, они находятся во всех предметах какого бы рода они ни были, во всех представлениях, понятиях и идеях. Признать это начало и узнать это свойство в вещах — составляет существенный предмет философского исследования; это самое свойство образует диалектический момент логической мысли» («Энциклопедия», стр. 90).

Второе положение Канта о том, что противоречие свойственно не предмету, а разуму, также отвергается Гегелем. Он пишет:

«Ощущали какую-то нежность к миру, думали, что противоречие было бы для него пятном, и что его следует приписать разуму, сущности духа. Не трудно согласиться, что дух находит противоречия в мире явлений, т.е. в мире, как он представляется субъективной мысли, ощущению и рассудку. Но если сопоставить сущность мира и сущность духа, нельзя не удивиться тому добродушию, с которым смиренно утверждают, что не сущность мира, а сущность мысли, разум, содержит противоречие» («Энциклопедия», § 48, стр. 89).

Из кантовских антиномий Гегель делает следующий вывод: «Истинный и положительный результат, вытекающий из антиномий, есть тот, что все существующее содержит в себе противоположные определения, и потому понять предмет значит — узнать противоположные определения, содержащиеся в единстве предмета» (там же, стр. 91, § 48).

В «Науке логики» ту же мысль Гегель высказывает следующим образом: «Противоречие есть корень всякого движения и жизненности, оно движется, обладает побуждением и деятельностью» (Вторая книга, I часть).

Метафизик считает, что вещь не может быть одновременно сама собой и чем-то другим, между тем естествознание доказало, особенно за последние десятилетия, что в природе нет ни одного конкретного тождества, не содержащего в себе различие, перемену. Открытия в области строения вещества, эволюция атомов, этих «абсолютных» единиц материи, показывают, что нет ни одного тела, которое не было 6Ы постоянно подвержено механическим, физическим или химическим воздействиям, производящим в нем непрерывные изменения, модифицирующим его тождество.

Особенно явно восстает против формальной логики и так называемого «здравого смысла» биология. Человек, как и все остальное в мире, живет в определенной среде, не может выскочить из нее. Бесчисленное множество раздражений, падающих на него извне, из этой среды, не проходят бесследно через него, как через проходной двор, а оставляют неизгладимые следы, беспрерывно меняя, перестраивая весь его организм. Человеческий опыт не есть абстрактное, метафизическое уменье приспособляться к внешнему миру, к социальной среде, которому человек научается с годами, а более или менее глубокие изменения, непрерывно происходящие в нервной системе, а вместе с нею во всем организме, под влиянием постоянно действующих физических и социальных раздражителей. Воздействуя на природу, человек изменяет не только природу, но и самого себя (Маркс). Живой организм есть непрерывно действующий и реагирующий организм, а действовать и реагировать значит изменять самого себя. После каждого нашего вздоха, малейшего Движения, глотка воды, каждого произнесенного слова — мы уже буквально не те, которыми были до того. Многочисленные опыты убедительно доказывают это. Всем известно, что частота пульса уменьшается во время покоя, сна, увеличивается после приема пищи, после физической работы, при переходе от горизонтального положения к вертикальному. Объём наших органов непрерывно меняется. Он увеличивается, когда в артерии поступает добавочное количество крови, уменьшается, когда этот избыток вытесняется через капилляры в венозную систему. Постоянная ассимиляция и диссимиляция, т. е. восстановление и распад, есть обязательный процесс, без которого нельзя мыслить ни одно живое существо. Длительная работа меняет состав крови, изменяет стенки сосудов. Действия температурных условий всем известны. Можно сказать — и это не будет парадокс, — что организм только тогда живет, когда он одновременно живет и умирает. В живом организме жизнь и смерть тесно связаны между собой.

Но в практической нашей деятельности мы привыкли иметь дело с предметами, удовлетворяющими как будто бы требованиям формальной логики. Если бы у нас не было уверенности, что завтра мы встретился с теми же предметами, которые оставили сегодня, никакая разумная деятельность не была бы возможна. Мы бы действовали от случая к случаю, совершенно не обогащая нашего опыта. В ежедневной домашней нашей работе некоторую роль действительно играет рассудок. Вот что по этому поводу пишет в «Диалектике природы» Ф. Энгельс:

«Как и все метафизические категории, абстрактное тождество годится лишь для домашнего употребления, где рассматриваются незначительные отношения или короткие промежутки времени; границы, в рамках которых оно пригодно, различны почти в каждом случае и обслуживаются природой того объекта, к которому его применяют, — в планетной системе, где для обыкновенных астрономических выкладок можно без чувствительной погрешности принимать эллипсис за основную форму, эти границы значительно шире, чем в случае какого-нибудь насекомого, проделывающего свои превращения в течение нескольких недель… Но для синтетического естествознания абстрактное тождество совершенно недостаточно даже в любой отдельной области, и хотя в целом идея о таком тождестве практически теперь отвергнута,» но теоретически она все еще властвует над умами, и большинство естествоиспытателей все еще воображает, что тождество и различие являются непримиримыми противоположностями, а не односторонними полюсами, имеющим значение только в своем, взаимодействии, во включении различия в тождество» («Архив», кн. II, стр. 37).

Содержание