Двойник «законного» бизнеса

«Каждый американец прямо пли косвенно выплачивает дань мафии… Доходы гангстерских синдикатов США превышают прибыли крупнейших международных концернов».

Эту цитату из стенограммы заседания специальной комиссии конгресса по борьбе с организованной преступностью привела газета «Интерпейшнл геральд трибюн» (15/X 1969 г.). В одном лишь Нью-Йорке комиссии удалось выявить 159 легальных предприятий, находящихся под контролем гангстеров. В том числе — рестораны п отели, цветочные магазины и фабрики по производству детских распашонок, кинотеатры и эстрадные коллективы, объединения художников и бейсбольные команды, железнодорожные вокзалы и аэропорты, профсоюзные организации и полицейские участки, магазины и ремонтные мастерские, похоронные бюро и крематории…

Поистине, «человек с улицы» вынужден сосуществовать с мафией и делиться с нею своими сбережениями от колыбели до крематория!

Мафия, которую иногда называют также «Коза ностра» («Наше дело») — крупнейший гангстерский синдикат США, организованный как промышленный концерн. Во главе — совет директоров в составе восьми человек, именуемый «комиссией». Он контролирует 24 самостоятельно действующих «семейства», разбросанных по всей стране. Каждая из этих групп, организованных почти по военному принципу, имеет своего босса. Годовой доход, по данным английского еженедельника «Обсервер» (24/VIII 1969 г.), превышает общие прибыли таких крупнейших международных корпораций, как «Дженерал моторе», «Дженерал электрик», «Форд», «Крайслер», «Америкэн телефон энд телеграф корпорейшн».

Мафия, имеющая свои штаб-квартиры во всех больших городах США, действует не только во всеамериканском масштабе, но располагает также разветвленной сетью международных связей. Свои операции она осуществляет в условиях строгой секретности. Подчиненные, как правило, изолированы от руководителей, которых не знают ни’ по имени, ни в лицо. Боссы пользуются неограниченной властью и требуют от рядовых членов беспрекословного повиновения. Невыполнение приказа влечет за собой физическое уничтожение «ослушника», а невыполнение приказа о его ликвидации — убийство того, на кого были возложены функции палача. О том, насколько эффективно действует эта система, говорят следующие цифры, приведенные в журнале «Юнайтед Стейтс ньюс энд Уорлд рипорт» (7/Х 1968 г.). С 1919 по 1968 год в районе Большого Чикаго гангстеры совершили свыше тысячи убийств, из которых удалось раскрыть только 17; из более чем 50 таких убийств, совершенных в Бостоне с 1965 по 1968 год, раскрыто два.

Согласно данным президентской комиссии по применению закона и отправлению правосудия, численность «Коза ностра» составляет немногим более 5 тысяч человек. Однако французский журнал «Спектакль дю Моид» (октябрь 1969 г.), ссылаясь на неофициальные, но хорошо осведомленные источники, приводит цифру в 200 тысяч человек. Тот же журнал сообщает, что за период с 1961 по 1968 год в США было осуждено за совершенные преступления всего лишь 150 опознанных членов мафии. Для этого потребовались усилия 26 федеральных агентств, 94 федеральных прокуроров и, разумеется, министерства юстиции.

Организованная преступность в США давно уже приобрела характер капиталистического предпринимательства, с каждым годом все меньше и меньше отличающегося от других видов бизнеса. Основная цель гангстерских объединений та же, что п у финансово-промышленных, а именно: получение максимальной прибыли любыми средствами. Капиталы, необходимые для внедрения в область бизнеса, они приобретают прежде всего за счет доходов от азартных игр, торговли наркотиками и других видов нелегальной деятельности. В условиях экономических трудностей, которые в настоящее время испытывает подавляющая часть населения США, мафия проявляет повышенный интерес к ростовщическому промыслу. При этом нельзя сказать, чтобы доверенные лица «Коза ностра» по методам работы особенно отличались от своих «респектабельных» коллег…

«…Если вам случится встретить человека с радостным выражением лица, — пишет газета «Лос-Анджелес тайме» (12/11 1969 г.), —можете держать пари, что это ростовщик, ссужающий деньги под заклад: -в десяти случаях из десяти пари будет вамп выиграна…»

Чем отчетливее проявляются кризисные явления в экономике США, тем большее количество американцев вынуждено брать деньги в долг под чудовищные проценты, нести в ломбард свои часы, обручальные кольца, носильные вещи… Для заимодавцев и скупщиков наступил в Соединенных Штатах «золотой век» — вот вывод, к которому приходит эта газета.

«Такого количества новых лиц я не видел у себя со времени Великого кризиса 1929 года», — заявил одному из ее корреспондентов владелец ломбарда Стэнли Вирджил и без излишней стыдливости признался в том, что такое избыточное предложение дает ему возможность «приобретать вещи за десятую часть их стоимости».

Вирджил — человек, не лишенный сентиментальности, он любит предаваться воспоминаниям: «В детстве я всегда с интересом наблюдал за тем, как коршун набрасывается па курицу, и еще тогда пришел к выводу, что все люди делятся на хищных коршунов и беспомощных куриц. Тогда же я сделал свой выбор… Мы — коршуны, а добычей нам служат те, у кого нет нашей хватки…»

Если мистер Вирджил, занимающийся «законным» ростовщичеством, сам сравнивает себя с коршуном, то гангстерское ростовщичество на страницах американской печати обычно именуется «акульпм промыслом». Бывший полицейский сыщик Р. Салерно рассказывает в своей книге «Конфедерация преступников» (Нью-Йорк, 1967), что в ростовщической пирамиде мафии существуют четыре оперативные ступени. На вершине — главарь «семейства». Он опирается па узкий круг доверенных лиц, которые также имеют своих подручных. Эти последние обычно получают деньги для инвестиций, причем, распорядившись частые сумм самостоятельно, в дальнейшем нередко прибегают к услугам еще более мелкой сошки.

Салерно дал схематическое описание того, как действует вся эта система в целом. «На рождество, скажем, босс устраивает у себя дома званый вечер и приглашает на него 10 доверенных помощников. Он не записывает их фамилий. Он их знает. Он может взять миллион долларов, что не является для него невероятной суммой, и выдать по 100 тысяч долларов каждому. При этом будет произнесена единственная фраза: „Меня не интересует, сколько получите вы, но я хочу один процент в неделю». И представьте себе, что 365 дней спустя у этого гангстерского главаря будет лишь одна забота: где найти еще пятерых подручных, чтобы вручить им на прежних условиях те полмиллиона долларов, которые он приобрел за истекший год».

Вашингтонский публицист Фред Кук рассказал па страницах журнала «Нью-Йорк тайме мэгэзин» (28/IV 1968 г.) об одном из крупнейших гангстеров-ростовщиков Нью-Йорка по кличке «Доктор». По характеристике Кука, «это своего рода помесь паука с грифом, хищник, который опутывает паутиной свою жертву, с тем чтобы обглодать ее до костей». Человеку, о котором идет речь, лет пятьдесят; оп обладает приятной внешностью п изысканными манерами, одевается с безупречным вкусом и значительную часть своего времени проводит в фешенебельных ресторанах и клубах. Когда же «Доктор» заглядывает в обычные манхэттенские^[1] бары, которые наводняет простой люд, то «вышагивает там с видом феодального властителя, хозяева заведений расшаркиваются и раскланиваются перед ним, н бармены раболепно склоняют головы». Их поведение объясняется очень просто. Дело в том, что эти люди так глубоко залезли к «Доктору» в долги, что, возможно, никогда уже не смогут вырваться из кабалы.

Ростовщиков, подобных «Доктору», в распоряжении мафии несчетное множество. Существуют даже гангстерские ростовщические организации, основанные как законный бизнес. Одна из них носит название «Первая национальная служба». Некоторое время тому назад она имела ряд контор в доме № 47 по 5-й авеню в Нью-Йорке, и ее представителем был управляющий Джулио Газиа, известный под вымышленным именем Джулио Питерс. Он откровенно называл себя «Шейлок-пятипроцентник». Постоянно пуская в оборот полученные от преступников основные суммы погашения займов и проценты, «Первая национальная служба» в течение двух лет по меньшей мере удвоила свой капитал. Для расправы с должниками, не оплатившими своих векселей, у Газиа в штате были два громилы: Антонио Скала, который любил называть себя «человеком, ломающим ноги», и Антони де Франко, который предпочитал наносить жертве удары по черепу. Когда один подрядчик, обратившийся к услугам «Первой национальной службы», начал перечислять Газиа все имеющиеся у него виды обеспечения в качестве гарантии выплаты займа, шеф этой организации тотчас же прервал его. «Ваша жизнь — ваша гарантия», — коротко пояснил он.

Ростовщики мафии не всегда делают подобные предупреждения, но действуют всегда одинаково. Немногие смельчаки, рискующие прибегать к помощи правосудия, редко добиваются цели. Адвокаты, услугами которых пользуются руководители преступного мира, принадлежат к числу наиболее искусных и влиятельных представителей своей профессии. Многие из них обслуживают одновременно ‘мафию и крупнейшие концерны. Некоторые гангстеры, вместо того чтобы обращаться к наемным юристам, экономистам, администраторам и т. п., предпочитают давать соответствующее образование собственным детям. «В исследовании одного социолога, — писала французская газета «Фигаро», — приводится ссылка па несколько университетов, где значительный процент студентов составляют будущие руководители „Коза ностра“…»

Гангстер нового поколения имеет диплом об окончании университета, носит безукоризненный костюм, посещает великосветские салопы и способен часами вести разговоры на отвлеченные темы. «С прогрессом образования гангстеры больше размышляют, чем бьют по морде», — отмечает обозреватель «Фигаро» Ани Тиннес.

Современного гангстера тем труднее отличить от респектабельного бизнесмена, что последний все «бесцеремоннее демонстрирует свое пренебрежение к закону», — добавляет к этому бывший прокурор Южного района штата Нью-Йорк Р. Моргентау.

Выступая в нью-йоркском отеле «Уолдорф» на семинаре «Корпорации и преступность», Моргентау сделал ряд любопытных признаний. Он сообщил, например, что лично ему в течение первых шести месяцев 1969 года пришлось расследовать не один десяток уголовных дел, в которых оказались замешанными «весьма уважаемые лица» — финансисты, биржевые дельцы и юристы. Моргентау привел такой пример из своей практики. Один из руководителей Ассоциации бизнесменов Нью-Йорка обратился в полицию с просьбой расследовать мелкую кражу в своей конторе. Случайно обнаружилось, что как раз в тот же день вышеупомянутый бизнесмен прикарманил крупную сумму денег из пенсионного фонда ассоциации. Впрочем, это не слишком шокировало его коллег, ибо, как пояснил Моргентау, «богач, похитивший миллион, встречает в деловых кругах США гораздо большее сочувствие и понимание, чем бедняк, укравший буханку хлеба, чтобы накормить своих голодных детей».

Почти одновременно с выступлением Моргентау был опубликован доклад, подготовленный группой социологов из Рэтгерского университета (штат Ныо-Джерси). В этом документе утверждалось, в частности, что свойства интеллекта и характера, типичные для преступников, совершенно необходимы для того, чтобы стать преуспевающим бизнесменом. Каковы же эти свойства? В докладе перечислялись: «Дерзость и беспринципность, нежелание подчинять своп действия каким бы то ни было законам, готовность перешагнуть через любые моральные препятствия».

Масштабы проникновения мафии в сферу американского бизнеса быстро расширяются. Специальная федеральная комиссия по расследованию организованной преступности еще в 1967 году пришла к следующим выводам: «Гангстеры захватили прочное место в деловом мире. Они занимают почетные должности экспертов, агентов по сбыту, администраторов. Прием, Которым они пользуются, весьма прост: их синдикат проникает в коммерческое пли промышленное общество, вкладывая в него доходы, добываемые с помощью мошеннических операций. Когда общество попадает под контроль гангстеров, они пользуются этой ширмой респектабельности, чтобы развивать свою незаконную деятельность».

За последние годы деловая активность мафии постепенно приобретает новую окраску. Если раньше излюбленными законными областями деятельности организованных преступников были торговля с помощью автоматов, оптовая торговля мясом, уборка мусора и тому подобные предприятия в сфере обслуживания, то теперь гангстеры все решительнее вторгаются в область недвижимой собственности. Соответствующие сделки заключаются в условиях полной секретности через подставных лиц. Такая система позволяет преступному вкладчику уклоняться от выплаты подоходных налогов. Щупальца мафии тянутся к мировым финансам. Журнал «Юнайтед Стейтс ньюс энд Уорлд рипорт» приводит следующие слова одного финансового эксперта, наблюдающего за деятельностью на Уолл-стрит: «Когда резко возрастает активность операций с акциями, можно предполагать, что короли организованной преступности выкладывают большие суммы — конечно, хорошо замаскированным способом…»

«Фактически „Коза ностра“ обладает самым крупным в мире свободным капиталом среди всех неправительственных организаций», — констатирует еженедельник «Тайм». Журнал называет имена некоторых ведущих «капиталистов» мафии. Один из них, Карло Гамбино, вместе со своей приемной «семьей» владеет в Нью-Йорке недвижимым имуществом, оцениваемым в 300 миллионов долларов. Другой владелец недвижимости из Нового Орлеана, миллионер Марчелло, занимается скупкой земли в районе проектируемой федеральной австострады, с тем чтобы позднее перепродать ее правительству с большой прибылью. Многие Главари мафии держат капиталы в заграничных банках, отдавая предпочтение Швейцарии, так как там банковские счета зашифрованы. Когда гангстерскому боссу Филадельфии Анжело Бруно понадобились деньги, чтобы оплатить поступившие на его имя из-за границы аппараты для проигрывания пластинок в ресторанах, он тут же предъявил чек на сумму 50 миллионов (!) долларов, заверенный швейцарским банком.

Распространение подпольного бизнеса по всей территории США достигло таких масштабов, что, по словам директора Национального совета по борьбе с преступностью Милтона Ректора, гангстеры могут в любой момент «поставить на колени» крупнейший международный аэропорт Нью-Йорка.

«Почему же „Коза ностра“ живет и здравствует?» — спрашивает «Тайм» и отве- ч^0т на этот риторический Вопрос: «Потому что кроме мощи и традиций она обладает способностью развращать государственных чиновников. Пожалуй, в истории не было другой такой организации, столь совершенно владевшей искусством коррупции».

С помощью подкупленных полицейских, судей и политических деятелей гангстеры приобретают почти полную свободу действий. Полицейские офицеры в городе Ньюарк (штат Нью- Джерси) ежемесячно получают за охрану мафии десятки тысяч долларов. Отношения между «копами»^[2] и гангстерами в этом промышленном центре носят такой сердечный характер, что, когда руководитель одной из шаек Томас Пекора отправился отдыхать на фешенебельный курорт Майами-Бич, блюстители порядка предоставили в его распоряжение своего детектива для выполнения обязанностей телохранителя.

Чикагская мафия, которую американские газеты окрестили «вест-сайдским блоком», контролирует голоса 15 членов законодательного собрания штата Иллинойс. Она препятствует принятию законов по борьбе с преступностью, наводняет своими агентами аппарат мэра города Ричарда Дейли, крепко держит в руках местную полицию. Босс чикагского филиала «Коза ностра» Сэм Джанкана, безраздельно господствующий над гангстерским «семейством» в составе 300 человек, поддерживает обе политические партии. Партийное бюро демократов в 1-м районе Чикаго служит своего рода штаб-квартирой для Сэма Джанкана и его подручных, а о партийном бюро республиканцев жители города говорят, что оно существует лишь постольку, поскольку «Коза постра» — сторонница двухпартийной системы. «Коза ностра» имеет своих людей и в органах юстиции. Журнал «Тайм» в одном из номеров цитирует разговор между иллинойским судьей Паскуале Соррентино и одним из руководителей чикагской мафии Пэтом Марси, подслушанный с помощью микрофона. Соррентино спрашивал, как ему поступить, если вашингтонские власти заинтересуются его связями с гангстерским миром. «Ведите себя с достоинством. Скажите им, что не станете отвечать на столь оскорбительные вопросы. Помните, что вы — судья», — приказал Марси.

Штат Иллинойс не исключение. Такое же засилье гангстеров в штатах Нью-Йорк, Нью-Джерси, Луизиана, Мичиган, Пенсильвания, Род-Айленд. «К востоку от Миссисипи власти едва ли не каждого крупного города замешаны в сделках с мафией», — сетует «Тайм». Ральф Солерно сообщает в своей книге «Конфедерация преступников», что мафия контролирует голоса 25 членов конгресса. Член палаты представителей от штата Ныо-Джерси Корнелиус Галлахер тесно связан с руководителем «Коза ностра» в этом штате Джо Зикарелли. Бывали случаи, когда Галлахер прерывал свое выступление в конгрессе, чтобы не заставлять гангстерского босса ждать у телефона. Примечательная деталь: этот ставленник мафии, выступающий в роли «народного избранника», входит в состав как раз той комиссии конгресса, которая ведает деятельностью федеральных органов, занимающихся расследованием… организованной преступности. «

Агенты мафии имеются и в комиссии, ведающей федеральными органами, которые занимаются мафией. Ральф Солерно выражает опасение, что в один прекрасный день мафия сможет «протащить нужного ей человека в Белый дом и тот даже не будет знать, кому-оп обязан своим положением, пока ему не предъявят счет к оплате».

А известный нью-йоркский криминалист Дональд Кресси в своей книге «Ограбление нации» (Нью-Йорк, 1969) уже сейчас предлагает правительству США начать тайные дипломатические переговоры с главарями мафии, подобно тому как это делается при разрешении спорных вопросов с иностранными государствами.

Весьма сходные мысли высказывались в американской печати и раньше. Так, журнал «Лайф» еще несколько лет назад выразил мнение, что Соединенными Штатами управляют два правительства: одно из Вашингтона, другое — из подполья. «У подпольного правительства, — писал этот журнал, — есть свои законы, которые проводятся в жизнь при помощи убийств и пыток. Оно прекрасно организовано, достигает своих целей с беспощадной решимостью и эффективно защищает своих подданных от официального правосудия».

Следует, однако, отметить, что авторы подобных рассуждений вольно пли невольно искажают действительное положение дел.

Мафия отнюдь не противопоставляет себя господствующей в США капиталистической системе. Она лишь приспосабливается к этой системе, врастает в нее, использует ее специфические особенности в своих интересах. Мафия «живет и здравствует» не только потому, что правители США бессильны с ней бороться, но и потому, что они в ней нуждаются. «Как только группа, господствующая в экономике и политике, намечает ту пли иную программу, — пишет Фердинанд Ландберг в своей книге «Богачи и сверхбогачи», — она тотчас же начинает подыскивать подходящего гангстера для ее претворения в жизнь…»

С одобрения предпринимателей, а подчас и по прямому сговору с ними гангстеры проникли в профсоюзы и путем насилия захватили руководство в некоторых из них. Заключая сделки с владельцами предприятий в ущерб интересам рабочих, они делят с капиталистами дополнительные прибыли, получаемые в результате такого рода махинаций. Власти же используют проникновение гангстеров в профсоюзы, чтобы под видом борьбы с преступными элементами подвергать травле активистов рабочего движения.

Главари мафии всегда примыкали к наиболее реакционным группировкам американской правящей элиты. В 30-е годы гангстерский босс Аль Капоне с гордостью называл себя «антикоммунистом № 1» и покровительствовал фашиствующему сенатору Хью Лонгу. Позднее руководитель «корпорации убийц» Альберт Анастаспа восхищался мракобесом Маккарти, а другой «охотник за ведьмами», Пат Маккарен, автор пресловутого антикоммунистического закона, носящего его имя, пользовался поддержкой королей игорного бизнеса из Лас-Вегаса (штат Невада)^[3]. Многолетний руководитель мафии Вито Дженовезе в Италии получил высший орден за услуги, оказанные фашистскому движению, а в Соединенных Штатах благоволил к реакционеру Голдуотеру.

Весной 1970 года книжный рынок США обогатился новым «бестселлером» под названием «Алькапоната». Речь идет о мемуарах Джо Чиполлы — придворного повара целой плеяды главарей мафии, от Аль Капоне до Альберто Анастасиа. Первому из них книга обязана своим заглавием; второй делит честь авторского посвящения с его «нежно любимой матушкой».

Гангстерские боссы, утверждает Чиполла, в сущности говоря, весьма почтенные люди, хотя и не лишенные некоторых человеческих слабостей. Все они— владельцы миллионных состояний, набожные католики и убежденные антикоммунисты. «Большевизм стучится в наши ворота, — с тревогой заявлял, например, Аль Капоне. — Мы не можем позволить себе впустить его. Мы должны сплотить свои усилия и, став плечом к плечу, преградить ему путь. Мы должны сохранить Америку целостной, невредимой и незапятнанной. Мы должны защитить рабочего от красных агитаторов; мы должны позаботиться о том, чтобы в его здоровом теле сохранился здоровый дух».

Читая эти ханжеские слова, невольно вспоминаешь о том, что они принадлежат создателю и руководителю «корпорации убийц», которая по определенной таксе выполняла заказы, связанные с физическим устранением отдельных лиц и целых групп людей. Впрочем, по свидетельству Чиполлы, Аль Капоне был чрезвычайно разносторонней личностью. В часы, свободные от повседневных забот по руководству гангстерским синдикатом и борьбы с «красной опасностью», он занимался частной благотворительностью. Таким образом, он не только «производил» вдов и сирот, но и заботился об их материальном обеспечении. В своем неусыпном «бдении о благе народа» он дошел до того, что подумывал о том, чтобы выдвинуть свою кандидатуру на пост президента Соединенных Штатов. А собственно, почему бы и нет? Аль Капоне обладал тем главным козырем, который требуется в США Для выдвижения своей кандидатуры на любую выборную должность, — многомиллионным состоянием. И если это состояние было приобретено преступным путем, то ведь и все остальные крупнейшие состояния Америки создавались и умножались столь же беззаконными средствами.

Фердинанд Лайдберг в своей книге «Богачи и сверхбогачи» рассказывает, как морские пираты, профессиональные взломщики, скупщики краденого и торговцы наркотиками становились «нормальными» бизнесменами, как их наследники, заседающие ныне в правлениях крупных корпораций, систематически нарушают закон при попустительстве пли прямом содействии судебных органов. Ландберг едко высмеивает насаждаемые официальной наукой и пропагандой представления о мультимиллионерах как существах высшего порядка и к тому же радетелях общественного блага, поставивших свой предпринимательский гений на службу всей нации. Родоначальником этой «концепции» был М. Вебер, а среди современных американских буржуазных ученых ее отстаивает профессор Колумбийского университета Невинс. Таких монополистов, как Рокфеллер, Уитни, Маккормик, Уэстингауз и другие, он называет «архитекторами материального прогресса» и даже «созидателями цивилизации». С точки зрения Ландберга, к которой нельзя не присоединиться, хвалебные песнопения подобного рода доказывают лишь одно, а именно, что «правы те в Соединенных Штатах, кто говорит: если ты украдешь, тебя будут превозносить как великого человека при условии, что ты украдешь все находящееся в пределах твоей досягаемости».

«…Соединенные Штаты — весьма преступное общество, наглядным подтверждением чему может служить повседневная деятельность его высших социально-экономических классов» — таков вывод, к которому с полным основанием приходит Ландберг.

Не случайно параллельно с ростом гангстерской организованной преступности все большее распространение приобретает в США и преступность экономически привилегированных слоев — «беловоротничковая»^[4].

Уже сейчас, по подсчетам вашингтонского социолога Ф. Гибни, средний американский «респектабельный» бизнесмен в течение одного только дня своей деятельности нарушает столько законов, что его следовало бы приговорить к нескольким годам тюремного заключения и штрафу в размере 2500 долларов.

Повседневным явлением стали такие преступления «белых воротничков», как фальсификация финансовых отчетов корпораций для сокрытия совершенных растрат и хищений; мошенничество на бирже: коммерческий подкуп; прямой или замаскированный подкуп представителей законодательной и исполнительной власти; фальшивая реклама и другие способы массового обмана потребителей; несоблюдение законов по охране труда и технике безопасности, влекущее за собой гибель и увечье десятков тысяч рабочих; уклонение от уплаты налогов и т. д.

Частные железные дороги США находятся в плачевном состоянии, однако их владельцы и не помышляют о производстве необходимого ремонта. Они продолжают повышать цены на проездные билеты, не обеспечивая пассажирам надлежащей безопасности. В результате, по данным, приводимым газетой «Уолл-стрит джорнэл», в стране ежегодно происходит 30 тысяч железнодорожных катастроф, гибнут 2300 и получают увечья 24 600 человек.

На угольных шахтах Америки из-за несоблюдения техники безопасности ежемесячно гибнет более 100 человек. Профсоюзный босс угольщиков Бойл всячески тормозит борьбу горняков за улучшение условий труда. Когда один из профсоюзных активистов штата Пенсильвания Джозеф Яблонски выступил с разоблачением махинаций Бойла, это обошлось ему дорого. Вместе со своей семьей он погиб от руки наемных убийц.

Преступное пренебрежение к технике безопасности наблюдается на американских промышленных предприятиях повсеместно. По данным, сообщаемым журналом «Ньюсуик», в США ежегодно регистрируются 25 миллионов случаев производственных травм, в результате чего не менее 500 тысяч человек погибает пли теряет трудоспособность. Примечателен разговор между репортером «Ньюсуик» и юрисконсультом металлургической компании «Лэки Фаундри» в городе Маскегон (штат Мичиган) Джерри Маклоски. Когда журналист осведомился о причинах высокого травматизма на предприятиях этой компании, его собеседник без обиняков пояснил: «Здешние руководители считают, что выплата пособий семьям погибших обходится дешевле, чем обеспечение безопасности на производстве».

Владельцы американских предприятий не стесняются прибегать к открытому жульничеству при выплате рабочим зарплаты. Газета «Крисчен сайенс монитор» (12/VIII 1970 г.) сообщала, что число случаев недоплаты заводским рабочим неуклонно возрастает. Как стало известно в результате расследования, проведенного весной 1970 года, за последние 30 лет предприниматели обокрали рабочих только за счет недоплат на один миллиард долларов. Фабриканты присваивают огромные суммы благодаря тому, что не выплачивают установленного минимума заработной платы, а также за счет неправильной оплаты сверхурочных, дискриминации в отношении пожилых рабочих и нарушения-положений о равной оплате за равный труд.

Постоянным объектом жульничества и мошенничества со стороны фабрикантов и торговцев являются миллионы американских потребителей. В результате проверки продукции автомобильной промышленности, произведенной Национальным бюро по вопросам обеспечения безопасности на дорогах весной 1970 года, было установлено, что одна из каждых 10 проверенных деталей имеет дефект, 29 из 100 бензобаков и 14 из 100 тормозов ненадежны. Сенатор Гейлорд Нелсон в своих комментариях по этому поводу привел дополнительные факты: американская автомобильная промышленность, ежегодный доход которой превышает 130 миллиардов долларов, преднамеренно выпускает машины сомнительного качества, чтобы они быстрее выходили из строя, и потребители приобретали новые; при этом автомобили продаются по вздутым ценам (выше себестоимости в среднем на 293 процента).

«Мне кажется невероятным, когда предприниматели, знающие, что от качества выпускаемой ими продукции зависит жизнь и здоровье людей, действуют по принципу: „Пусть публика катится ко всем чертям!»» Эти слова произнес в июне 1970 года конгрессмен Бенджамин Розенталь на конференции потребителей в Хомстеде. Невероятно, но факт! Достаточно сказать, что в одном только Нью-Йорке в 1968 году из-за плохого качества лекарств умерло около 900 человек.

«Ныо-Йорк похоронил двухтысячную жертву гонконгского гриппа», «В Вашингтоне болен, каждый третий», «Чикаго объявлено районом санитарного бедствия»… Такими заголовками в начале 1969 года пестрела ежедневная пресса США. Выступая по телевидению, епископ Фултон охарактеризовал эпидемию как «внезапное испытание, ниспосланное творцом за паши грехи», и призвал американцев вести более праведный образ жизни. Увы, призыв этот не возымел особого действия на грешников, и уж, во всяком случае, он оставил совершенно безучастными тех из них, для которых зловещий гонконгский вирус оказался скорее даром небес, чем проявлением гнева господня…

Прежде всего следует отметить, что говорить о «внезапности» в данном случае не было ни малейших оснований. Еще в начале октября 1968 года американские эпидемиологи предсказали время появления и характер распространения гонконгского вируса в Соединенных Штатах. Тогда же руководители шести крупнейших фармацевтических фирм страны заверили население в том, что они намерены во всеоружии встретить незваного пришельца. Производители лекарственных препаратов обязались поставить аптекам уже к концу ноября 17,5 миллиона доз противогриппозной вакцины, а к началу февраля — еще 24 миллиона доз. Но если вирус действовал точно по графику, то боссы фармацевтической промышленности словно забыли о своем обещании: в самый разгар эпидемии вакцины не было еще и в помине. На многочисленные запросы потребителей они отвечали стереотипной фразой: «Возникли непредвиденные затруднения», не вдаваясь в детали. Наконец представитель фирмы «Элли, Лилли энд Ко», не выдержав натиска журналистов, решился на откровенность. «Пока эпидемия продолжается, нам нет никакого смысла торопиться с вакциной, — пояснил он. — Для нас сейчас наступил самый хлебный период. Публика так напугана, что готова купить любое средство, если в рекламном проспекте сказано, что оно помогает от гриппа. С нашей стороны было бы глупо не воспользоваться благоприятной конъюнктурой и не попытаться сбыть залежалый товар, прежде чем пускать в продажу новые препараты»…

По данным, сообщаемым газетой «Вашингтон пост», за. время эпидемии американские фармацевтические гиганты получили свыше 30 миллионов долларов чистой прибыли от продажи псевдолекарств, которые я лучшем случае не принесли больным никаком пользы.

Возмущенная общественность потребовала создать специальную сенатскую комиссию для расследования этих спекуляций. Однако ныне покойный обозреватель газеты «Вашингтон пост» Дрю Пирсон писал, что такое расследование вряд лп представляет опасность для рыцарей наживы. Пирсон указывал, что фармацевтические магнаты имеют в сенате множество лоббистов и вообще поддерживают превосходные отношения с отцами-законодателями. Вашингтонский журналист подсчитал, что для того, чтобы замять этот скандал, его виновникам придется затратить не более 300 тысяч долларов, т. е. всего один процент с прибылей, полученных в результате спекуляций.

Трудно сказать, насколько точно соответствовала действительности эта цифра, но предсказания Пирсона в отношении результата расследования оправдались полностью…

Гонконгский вирус покинул Вашингтон, но вирус наживы, коррупции и беззакония продолжает терзать «больное общество» и, в частности, его «безнадежно больное здравоохранение» (выражение газеты «Балтимор сан»).

Медицина в США — не просто бизнес, до и одна из ’ самых преступных разновидностей бизнеса, «В системе американского здравоохранения господствует закон джунглей, согласно которому выживает лишь тот, кто платит», — заявляют врачи Р. Даф и У. Холпкгсхед в исследовании, которое так и называется — «Больничные джунгли». Авторы этого труда утверждают, что в лечебных учреждениях США «обращается гораздо большее внимание на социальное положение больного, чем на симптомы его недуга, и если пациент не является важной особой, он должен мириться с ошибочными диагнозами, недостаточным вниманием врача и пренебрежительным отношением обслуживающего персонала».

Частная врачебная практика в США превратилась в вымогательский и жульнический бизнес. К этому сводился смысл заявления сенатора Джона Уильямса, опубликованного 15 мая 1969 года. Уильямс, занимавшийся расследованием стоимости медицинского обслуживания во многих штатах страны, установил, что некоторые бизнесмены от медицины ежегодно получают от своих пациентов по 300—500 тысяч долларов, требуя от них явно завышенную плату за лечение и представляя им подложные счета. В заявлении были упомянуты один эскулап из штата Флорида, который, осведомившись по телефону о здоровье пациента, затем присылает ему счет на 15—20 долларов, некий «исцелитель» из того же штата, в течение года повысивший таксу за несложную хирургическую операцию с 250 до 750 долларов, их коллега из Нью-Йорка, который нанес больному, пользующемуся страховкой, один визит, а страховой организации предъявил к оплате счет за 65 (!) посещений…

Наиболее скандально широкого размаха медицинский рэкет достиг в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе, Бостоне, Балтиморе и Чикаго. В Бруклине (район Нью-Йорка) две частные больницы, принадлежащие Сэмюэлю Берсону (председателю Ассоциации частных больниц), в течение года принесли ему доход в 185 тысяч долларов. Один из самых «невинных» трюков, применяемых администрацией этих лечебных учреждений в погоне за прибылью, состоит в следующем. Согласно существующему у американских медиков обычаю, по субботам и воскресеньям хирургические операции производятся лишь в самых неотложных случаях. Тем не менее больницы стремятся заполучить пациентов в пятницу. В течение двух суток они лежат в палатах, не получая какой-либо медицинской помощи. Лишь в воскресенье больным дают первичные дозы лекарственных препаратов в порядке подготовки к операции, которая, как правило, производится только во вторник. В результате больница получает немалый доход.

В американской печати, привыкшей все оценивать в долларах, нередко упоминается о том, что рост стоимости медицинского обслуживания в США опережает даже рост стоимости преступности. К этому следует добавить, что практика многих заокеанских дельцов, подвизающихся в области здравоохранения, носит не менее преступный характер, чем деятельность профессиональных гангстеров.

…Некий Остин Стау из штата Оклахома считается в США одним из самых преуспевающих медиков. Его годовой доход исчисляется в шестизначных цифрах. Не в пример большинству своих коллег Стау избегает рекламы. Он наотрез отказывается давать интервью и страшится фотообъектива, как черт ладана. Такая боязнь гласности не случайна. Дело в том, что доктор Стау не лечит, а занимается опытами над живыми людьми. Опытами, за которыми, по свидетельству «Нью-Йорк тайме» (31/VII 1969 г.), тянется «след погибших п изувеченных».

В течение многих лет Стау, не имеющий специального фармацевтического образования (его общемедицинское образование также находится под сомнением, несмотря на громкий титул «доктора»), испытывал различные экспериментальные микстуры и снадобья по заказам фирм, производящих лекарства. Как сообщает корреспондент «Нью-Йорк тайме» Уолтер Ругбер, на долю оклахомского шарлатана приходилось не менее половины испытаний такого рода, осуществляемых в США. В роли «подопытных свинок» использовались тюремные заключенные в нескольких штатах. Те из них, кто был посмышленее, украдкой выбрасывали снадобье; другие тяжело заболевали, а некоторые просто умирали. После одной из серий опытов в 1964 году десятки заключенных были в спешном порядке переведены в тюремную больницу. Оттуда на волю попала записка, нацарапанная карандашом, текст которой гласил: «Люди здесь мрут как мухи».

Точное число жертв Стау установить невозможно, так как многие истории болезни бесследно исчезли, а нередко карточки вообще не заполнялись. Сохранилось, однако, документальное подтверждение 544 случаев заболеваний пли смерти, явившихся результатом этих преступных экспериментов. Известно и то, что убийца в белом халате получил от девяти крупнейших фармацевтических фирм страны около миллиона долларов. Так в США при молчаливом содействии властей возрождается практика врачей- эсэсовцев из гитлеровских лагерей смерти. Федеральное министерство здравоохранения было превосходно осведомлено о зловещей деятельности Стау. Что касается гигантских фармацевтических фирм, пользовавшихся его услугами и щедро их оплачивавших, то их ставленники, по существу, контролируют Американскую медицинскую ассоциацию (АМА).

…В июле 1969 года па съезде АМА, словно разорвавшаяся бомба, прозвучало выступление врача-психиатра Ричарда Куннеса из Центральной муниципальной больницы Бронкса (район Нью-Йорка). «Давайте называть, вещи своими именами, — предложил он. — Американская медицинская ассоциация фактически превратилась в Американскую ассоциацию убийц. Вы — преступники, воздвигающие препятствия на пути медицинского обслуживания населения вместо того, чтобы стоять на страже здоровья нации».

Журнал «Ньюсуик», сообщивший читателям об этом эпизоде, вынужден был признать, что упреки доктора Куннеса отнюдь не безосновательны. На протяжении многих десятилетий АМА вела непримиримую борьбу с любыми, даже самыми умеренными проектами, предусматривавшими какие бы то ни было льготы в отношении медицинского обслуживания престарелых, малоимущих или инвалидов. Только в 1967 году она затратила свыше 7 миллионов долларов в целях противодействия подобным проектам, авторы которых, к слову сказать, предлагали ассигновать на медико-социальные реформы значительно меньшую сумму денег. Все это дало основание известному ученому, лауреату Нобелевской премии Лайнусу Полингу высказать следующее замечание: «Без курения средняя продолжительность жизни в США увеличилась бы на 3 года, без употребления алкоголя — на 6 лет, без Американской медицинской ассоциации — на 12 лет».

«Мораль прибыли — единственная мораль не только мира монополий, но и всей жизни страны, основанной на законах этих монополий», — пишет вашингтонский публицист Фред Кук в своей книге «Коррупция в США» (1969). «Только глупец не берет то, что может получить — законно или незаконно», — вторит ему репортер гамбургского журнала «Штерн» (12/VII 1970 г.) Рольф Винтер, формулируя один из основополагающих принципов «американского образа жизни».

В этих условиях стирается грань между теми, кто стоит вне закона, и теми, кто должен его охранять. Выше уже приводились факты о связях полиции с гангстерскими синдикатами. Однако, как свидетельствует тот же Винтер, средний американский полицейский и сам по себе не слишком отличается от гангстера-вымогателя («рэкетира»). «Раньше они появлялись изредка, брали коробку с 6 бутылками пива и уходили, не платя… — поведал западногерманскому репортеру владелец одного небольшого нью-йоркского ресторана. — Ныне же приходится тратить не менее 4000 долларов в год, чтобы поддерживать хорошие отношения с полицейскими, а иначе они не дадут вам житья», «Только самоубийцы не платят, когда в дверь стучатся агенты мафии пли полиции, — подтвердил и владелец парка грузовых машин. — Я должен платить тем и другим.» «Если я не плачу, — с горечью добавил он, — они разбивают мои автомобили, терроризируют моих шоферов и угрожают мне и моей жене. И я плачу, как платят все. Нет никакого смысла строить из себя моралиста».

В репортаже Винтера приводится и несколько любопытных признаний, принадлежащих самим американским «блюстителям порядка». «Конечно, я беру взятки, — напрямик заявил один из них. — Все мы берем. Для нас это единственный шанс в жизни. Иначе кто бы взялся за такую собачью работу».

Саморазоблачения подобного рода изредка имеют место и в более высоких, сферах. Так, например, вашингтонский журналист и политический обозреватель Кларк Молленхоф в своей книге «Разворовывающие демократию» (Нью-Йорк, 1968) цитирует одного «богатого и влиятельного американского сенатора», который, когда его упрекали в злоупотреблении властью ради личного обогащения, заявил с обезоруживающей откровенностью: «Вы думаете, я тратил бы такую массу денег на избирательную кампанию, если’ бы не рассчитывал получить взамен намного больше?»

По мнению Молленхофа, многие коллеги вышеупомянутого сенатора отличаются от него лишь тем, что имеют привычку отрицать все обвинения, даже если их ловят с поличным. Указав на то, что американское общество заражено «потрясающей коррупцией и цинизмом», автор перечисляет следующие основные «очаги инфекции» в вашингтонских кругах:

«Это — добившиеся высоких постов деятели, которые осуждают коррупцию противников и заверяют избирателей, что сформируют честное правительство. Добившись цели, они, однако, забывают о своих обещаниях и мирятся с прямым грабежом, если дело касается их собственных политических ставленников.

Это — облеченные властью бюрократы. Они вступают между собой в тайный сговор с целью сокрушить честных людей, недовольных существующим порядком и посмевших информировать конгресс о неблаговидном поведении правителей.

Это — конгрессмены, которые торгуют своим мнением при расследовании незаконных махинаций, совершаемых членами правительства.

Это — так называемые свободные предприниматели, которые получают огромные прибыли от правительственных заказов, используя в качестве главного оружия политическую сделку.

Это — журналисты, легко меняющие свое суждение в зависимости от того, куда ветер дует…»

Увы, похоже на то, что к этой последней категории принадлежит и сам Кларк Молленхоф. Выступая с резкой и справедливой критикой «истэблишмента» при правительствах Кеннеди и Джонсона, он ныне занимает пост одного из советников президента Никсона. Причем, как сообщал журнал «Бизнес уик» (18/IV 1970 г.), как раз ему поручено выявление «незаконных махинаций со стороны лиц, входящих в правительство или имеющих к нему отношение».

Можно было бы пожелать Молленхофу успеха на этом поприще, но будет ли такое пожелание реалистичным? Ведь для того, чтобы рассчитывать на успех, необходимо в него верить, а между тем вот что писал сам Молленхоф все в той же книге «Разворовывающие демократию»:

«Я не настолько наивен, чтобы надеяться, что мы сможем уничтожить коррупцию в правительстве. Для США это совершенно нереально… У нас всегда найдутся деятели, которые захотят извлечь выгоды из дружеских отношений, из взносов в фонд политических партий, из „жирных» правительственных заказов или будут пытаться любым способом сколотить миллионное состояние».

Здравая мысль остается таковой даже в том случае, если действия человека, которому она принадлежит, противоречат самой ее сути. В книге Молленхофа таких мыслей высказано немало. «Можно ли рассчитывать на честность официальных представителей на более низком уровне, если в высших кругах ради личного обогащения позорно злоупотребляют общественными деньгами и государственной властью? — спрашивает он. — Бизнесмены, не выдержав конкуренции соперников, прибегают к взяткам… Подрядчики, наблюдая, как по правительственным заказам принимают плохую работу, приходят к выводу, что выгоднее вкладывать деньги в фонды политических кампаний, чем добросовестно работать, возводя фундаменты правительственных зданий пли строя правительственные магистрали».

И дальше:

«Если продажность — нормальное явление в правительственных сферах, то и рядовые граждане начинают задавать вопрос: стоит ли вообще быть честным?»

Не случайно параллельно с ростом организованной и «беловоротничковой» преступности в США быстро распространяется и неорганизованная преступность — «уличная» и «бытовая». Причем и здесь в роли правонарушителей нередко выступают «респектабельные» граждане, солидные отцы семейств, бизнесмены, врачи, профессора университетов и колледжей. Своеобразным «хобби» для таких любителей легкой наживы стало мелкое воровство в магазинах самообслуживания, однако бывают и более серьезные случаи.

«…Среди профессиональных убийц, готовых предложить своп услуги любому желающему за определенную плату, преобладают самые заурядные средние буржуа…» Эти строки взяты из книги Питера Уайдена «Наемные убийцы» (Нью-Йорк, 1966).

В своей «работе» эти «добропорядочные» обыватели отличаются чрезвычайной деловитостью и пунктуальностью. Они действуют по определенной таксе: каждое убийство обходится заказчику в среднем от 1000 до 10 000 долларов, хотя, как уточняет Питер Уайден, «неопытные таланты часто котируются ниже». Скопив изрядную сумму денег, наемные убийцы обычно возвращаются на «праведную» стезю.

Не приходится удивляться, что журналисты и социологи в США все чаще отмечают знаменательное для общества наживы явление — смешение ролей, в которых выступают участники различных ограблений, жульнических афер и других преступлений. Человек, выполняющий днем функции полицейского, ночью выступает в роли профессионального взломщика, исправный клерк оказывается давно разыскиваемым гангстером, а респектабельный финансист отличается от ростовщика мафии лишь тем, что оперирует более крупными суммами.

А следствием всего этого, как отмечает репортер журнала «Штерн» (12/VII 1970 г.) Рольф Винтер, «является болото, которое так же отличается от красивой, благородной Америки рекламных изданий, как прокаженная от королевы красоты».

Однако было бы ошибочно не видеть ничего, кроме этого «болота». Протест миллионов честных американцев против морального климата, порождающего преступность — «беззаконную» и «узаконенную», нарастает с каждым днем, принимая порой весьма своеобразные формы. Об одной из них рассказывает в газете «Фолькоштимме» прогрессивный австрийский журналист Виктор Валолн.

Валолн описывает типичную улицу в Бронксе — одном из пригородов Нью-Йорка, где проживают, главным образом, бедняки, преимущественно негры. В течение первой половины 1969 года на этой улице умерло 37 человек. Из них лишь двое — естественной смертью. Пятеро были убиты гангстерами, восемнадцать умерли в результате злоупотребления наркотиками и спиртными напитками. Четверо детей стали жертвами уличных происшествий, а еще четверо были забиты до смерти собственными родителями. Героин и другие наркотики продаются па этой улице совершенно открыто. Почтальоны разносят корреспонденцию, объединившись в вооруженные группы. Полицейские появляются там лишь с целью вымогательства или для того, чтобы терроризировать жителей.

После неоднократного, но тщетного обращения к властям с просьбой защитить от преступников, жители улицы создали отряд самообороны, который не только ведет борьбу с уголовными элементами, но и мешает лавочникам обсчитывать покупателей, контролирует действия налоговых инспекторов, охраняет население от произвола полицейских. Подобные отряды действуют во многих американских городах. Нередко они объединяются, образуя довольно внушительные группы. Власти не могут па законном основании запретить деятельность «отрядов самообороны», но поглядывают на них косо и чинят им всевозможные препятствия, ибо понимают, что эти общественные организации противостоят не только различным категориям гангстеров и преступников, но и всей системе, порождающей преступность и обнаруживающей свою полную неспособность бороться с нею.

1. Манхэттен — центральный район Нью-Йорка. ↑

2. Распространенное в США название полицейского. ↑

3. Об этом рассказывает, в частности, американский журналист Уоллес Тернер в своей книге «Деньги азартных игр» (Лос-Анджелес, 1966). ↑

4. «Белыми воротничками» в США называют представителей деловых кругов и высших государственных служащих в отличие от «синих воротничков» — рядовых служащих и рабочих. ↑