Политика как сфера капиталовложений

Социальные контрасты в американском «государстве всеобщего благоденствия» достигли за последнее десятилетие таких пропорций, что даже буржуазные авторы, пытающиеся разобраться в этом вопросе, испытывают затруднения, в поисках подходящих исторических или географических параллелей. Так, американский социолог Фердинанд Ландберг пишет в своей книге «Богачи и сверхбогачи» (Нью-Йорк, 1968), что миллионы граждан современной Америки обладают «не большими привилегиями, чем французские крестьяне до революции 1789 года». Он же утверждает, что, с точки зрения справедливости распределения своего национального продукта, Соединенные Штаты напоминают скорее гигантскую «банановую республику» южноамериканского типа, чем широко разрекламированное «государство равных прав и возможностей». Еще дальше идет газета «Вашингтон пост» (17/II 1970 г.), по признанию которой социальное неравенство в США приняло «столь чудовищные формы, что любое общество, существовавшее до сих пор за всю историю человечества, было бы шокировано».

На одном социальном полюсе американского общества находятся 200 семейств, которые настолько богаты, что не в состоянии с точностью определить размеры своих доходов. Контрольные пакеты акций, которыми они располагают, обеспечивают им господство над целыми промышленными империями. Дюпоны, например, владеют предприятиями на общую сумму 15 миллиардов долларов. Они контролируют самые крупные в мире концерны — автомобильный «Дженерал моторе» и химический «Дюпон де Немур», имеющие дочерние общества во всех промышленных странах Запада.

Промышленная вотчина Рокфеллеров, общее состояние которых исчисляется в 10 миллиардов долларов, включает шесть крупнейших нефтяных компаний мира, в том числе «Стандард Ойл оф Нью-Джерси» («ЭССО»), Клан Меллонов, владеющий капиталом в 9 миллиардов, контролирует нефтяной гигант «Галф Ойл», алюминиевый «Алкоа» и меднорудный «Коппере юнайтед».

На предприятиях, принадлежащих 200 богатейшим семействам Америки, занято свыше 30 миллионов рабочих и служащих. Сверхбогачи финансируют деятельность университетов и благотворительных фондов. Им принадлежат газеты и журналы. Они господствуют над экономикой и направляют политику Соединенных Штатов.

На другом социальном полюсе находятся миллионы американцев, которые, по ироническому выражению Ландберга, «кроме чести считать себя гражданами США, не имеют ничего, так как даже одежда, прикрывающая их наготу, приобретена в кредит». По официальным данным, около одной трети населения США живет на грани нищеты, а свыше одной пятой — ниже этой грани. Ландберг опровергает официальную точку зрения, согласно которой к многомиллионной армии обездоленных американцев принадлежат лишь представители национальных и расовых меньшинств, разорившиеся фермеры и странствующие сельскохозяйственные рабочие. Он утверждает, что, например, школьные учителя многих штатов получают настолько низкую зарплату, что вынуждены работать по совместительству в качестве сторожей, почтальонов или официантов в ночных барах, чтобы как-нибудь свести концы с концами. «Наше общество предоставляет возможность бездельникам утопать в роскоши, но обрекает на голодное существование людей, выполняющих важнейшие социальные функции», — резюмирует Ландберг.

Ну, а как же обстоит дело с утверждениями пропагандистов США о том, что 28 миллионов американцев (по данным на 1 июля 1969 года) являются держателями акций, а потому «принадлежат к числу совладельцев американского бизнеса»? Ведь именно этот тезис лежит в основе официальных теорий «народного капитализма» и «административной революции», разработанных Национальным советом по рекламе и Информационным агентством Соединенных Штатов. Содержание такого рода теорий можно вкратце обобщить следующим образом. Дробление собственности крупных американских корпораций на многочисленные акции ведет к переходу реальной экономической и политической власти из рук хозяев монополий в руки независимых администраторов. Эти последние, как правило, не имеют сколько-нибудь значительных собственных вкладов, и потому их действия лишены корыстных мотивов, а их незаурядные способности поставлены на службу интересам всех слоев американского общества. Профессиональный управляющий (менеджер) — слуга народа, а современная акционерная компания — это учреждение, в котором частные интересы каждого акционера трансформируются в интересы общественные. Так в общих чертах выглядит теория «народного капитализма» в своем традиционном виде. «Не являясь более агентами собственников, стремящимися извлекать максимальную прибыль из капиталовложений, управляющие корпораций стали осознавать свою ответственность перед акционерами, клиентами фирм, перед широкой общественностью… у современной корпорации есть душа», — утверждает, например, один из пропагандистов этой теории в США Карл Кейзен^[1].

Но почему рабочим автомобильных заводов в Детройте так трудно поверить в существование «души» у фирмы «Дженерал моторс»? И почему сталевару Питтсбурга даже при наличии у него нескольких акций корпорации «Юнайтед Стейтс стил» и богатой фантазии не приходит в голову считать себя «совладельцем» вышеупомянутой корпорации?

Ф. Ландберг отвечает на эти вопросы убедительным языком цифр. На основании официальных и неофициальных статистических данных, он приходит к выводу, что «богачам и сверхбогачам», составляющим примерно 1,6 процента населения страны, принадлежит 80 процентов акций и 88,5 процента ценных бумаг корпораций. Иначе говоря, «практически все компании — большие, средние, малые находятся под полным контролем нескольких могущественных семейств».

В условиях игры на бирже огромная масса «миниакционеров» не играет самостоятельной роли и становится послушным орудием в руках крупных спекулянтов. Ее вклады поступают в распоряжение биржевых воротил. Таким образом, семейство монополистов, владеющее пакетом акций, например, на сумму 50 миллионов долларов, получает возможность ворочать делами корпорации с капиталом в миллиард долларов. Размер контролируемого им богатства увеличивается в десятки раз. Ясно, что рассредоточение акций среди большинства держателей ведет не к отделению собственности от власти, а к дальнейшей концентрации власти в руках крупных собственников, уже распоряжающихся деньгами и судьбой миллионов людей.

В своей книге «Кто правит Америкой?» (1967) профессор Калифорнийского университета Уильям Домхоф приходит к выводу, что в настоящее время в Соединенных Штатах существует восемь основных заинтересованных групп, объединившихся вокруг крупных банков и финансовых домов, которые контролируют подавляющее большинство корпораций. Речь идет о семействах монополистов, связанных между собой многочисленными браками. Будучи крупнейшими акционерами своих компаний, они принимают активное участие в выработке их общей политики и подборе руководящего персонала. Внимательное изучение состава правлений ведущих корпораций США убедило Домхофа в том, что «экономика страны находится под контролем одной группы лиц, насчитывающей несколько тысяч человек».

Домхоф решительно отвергает тезис о «независимости» администраторов корпораций. Он указывает, что в руках менеджеров сосредоточено больше акций, чем у представителей любой другой профессии в США. Администраторы — исполнители воли крупных собственников, причем со временем они сами становятся миллионерами и проникают в правящий класс Америки. В качестве примера Домхоф ссылается на Чарльза Уилсона и Роберта Макнамару. Первый из них до вступления в должность министра обороны был президентом автомобильного концерна «Дженерал моторс» и скопил 2,5 миллиона долларов в акциях своей компании. Второй, прежде чем утвердиться в кресле шефа Пентагона, успел прибрать к рукам 1,5 миллиона долларов в акциях «Форд мотор компани», где занимал пост директора правления.

Уилсон и Макнамара — не исключение. Преимущественное право на покупку акций и акции, получаемые в виде премий, открывают перед энергичными менеджерами путь к богатству и власти. Следовательно, в настоящее время любой высокопоставленный администратор крупной корпорации входит в правящую элиту. Так разоблачается миф о «народном капитализме» и «административной революции», о «бескорыстных управляющих» и «нации, объединенной единством интересов». Настоящие правители Америки — «богачи и сверхбогачи». В их руках — вся полнота экономической и политической власти. Между ними и основной массой американского народа — глубокая пропасть. Эту мысль высказывает в своей книге и Фердинанд Ландберг:

«Совершенно очевидно, что богатые противостоят всему обществу как почти монолитная фаланга, опирающаяся на закон и государственную политику. Закон освящает все их действия, поэтому они могут чувствовать себя вполне спокойно. Когда исполняется национальный гимн, они знают, что он прославляет правовой порядок, поддерживающий их систему, для возвеличивания которой каждый американец, в первую очередь бедный, обязан отдать все, даже свою жизнь, просто по приказу президента без какого-либо объявления войны конгрессом… Существующий политический курс тоже устраивает их: он был принят их агентами с одобрения корпораций».

Ландберг и Домхоф не только далеки от марксизма, но и принадлежат к его принципиальным противникам (о чем считают своим долгом периодически напоминать читателю). Однако даже они не могут не заметить тех коренных пороков американского общества, которые пытаются скрыть или замаскировать сторонники официальной доктрины.

Особую изобретательность в этом смысле проявляет профессор экономики Гарвардского университета Джон Кеннет Гэлбрайт. Сознавая крайнюю уязвимость теории «народного капитализма», он выдвинул в помощь ей доктрину «уравновешивающей силы». Гэлбрайт признает факт господства гигантских корпораций в сфере американского производства, но утверждает, что «экономическое могущество монополий сдерживается уравновешивающей силой тех, кто им подчинен».

В качестве такой «уравновешивающей силы» гарвардский экономист рассматривает прежде всего профсоюзы, как организованную силу рабочего класса. По утверждению Гэлбрайта, монополии и профсоюзы в равной степени оказывают давление на правительство, которое выступает в роли беспристрастного судьи между ними.

Но рабочий класс США, ведущий справедливую борьбу за улучшение условий труда, это отнюдь не «уравновешивающая сила», которая якобы благополучно сосуществует с предпринимателями в условиях классового мира. Это сила, с которой монополии борются, чтобы сохранить свою власть. Причем в этой борьбе они прежде всего опираются на «свое» правительство и на «свой» конгресс.

В США у власти постоянно находится одна партия — партия сверхбогачей. Республиканские и демократические лидеры представляют интересы ее соперничающих группировок и получают за свои услуги весьма щедрое вознаграждение. Избирательная кампания для приобретения места в сенате обходится примерно в 2 миллиона долларов. Должность мэра Нью-Йорка оценивается еще дороже. Джону Линдсею, в течение нескольких лет занимавшему этот пост, он обошелся, если верить Ландбергу, в кругленькую сумму около 4 миллионов долларов. Но, разумеется, Линдсей выплатил их не из своего кармана. Операции такого рода финансируются представителями 200 сверхбогатых семейств, желающими иметь «правильного человека на правильном месте». «Аристократы голубой мошны» не скупятся, ибо знают, что расходы окупятся сторицей. Политику они с полным основанием рассматривают как наиболее прибыльную сферу капиталовложений.

«Члены верхнего класса и нанятые ими люди контролируют исполнительные органы федерального правительства», — заявляет в своей книге Уильям Домхоф. Калифорнийский экономист доказывает выдвинутое им положение двумя способами: во-первых, путем изучения источников финансирования предвыборных кампаний; во-вторых, посредством анализа социального состава высших должностных лиц.

Еще на заре XX века сверхбогачи установили свой, контроль над аппаратом республиканской партии. В настоящее время ее финансируют такие крупнейшие представители делового мира, как Дюпоны, Рокфеллеры, Меллоны, Олинсы, Пью, Уитни и другие. В течение последнего десятилетия финансовый комитет этой партии возглавляли такие люди, как бывший президент моргановской компании «Дженерал электрик» Ральф Кординер и бывший шеф американской оккупационной администрации в Западной Германии генерал Люциус Клей, который после ухода в отставку с военной службы занимал руководящие посты в нескольких промышленных корпорациях. В период подготовки к президентским выборам 1964 года огромные средства в фонд республиканцев внесли представители «новых капиталов», впервые вторгшиеся в сферу внутриполитической борьбы и даже потеснившие своих могучих конкурентов с Уолл-стрита. Характеризуя создавшееся в то время положение, журнал «Юнайтед Стейтс ньюс энд Уорлд рипорт» писал: «Представители восточной группы не имеют уже такой власти, как прежде, потому что у них нет больше монополии на деньги. Бизнесменам со Среднего Запада и с Запада нет больше необходимости обращаться в Нью-Йорк за займом. Денежные вклады в избирательную кампанию больше не ограничиваются только крупными городами Востока… Ведь это факт, что Голдуотер и без помощи Востока обошел уолл-стритовскую группу». Дальнейший ход событий, однако, показал, что старые монополистические группировки не намерены без борьбы сдавать свои ведущие позиции в рядах экономической и политической верхушки США.

Боссы: «Не мешай, парень! Разве не видишь — мы выбираем президента?»

Рисунок из американской газеты «Милуоки джорнэл».

Республиканскую партию часто называют в США «партией большого бизнеса», однако Уильям Домхоф считает такое определение принципиально неудачным, ибо оно «отвлекает внимание от того факта, что и демократическая партия находится под контролем других представителей той же элиты». В связи с этим уместно вспомнить о тесных контактах бывшего президента США Линдона Джонсона с крупнейшими нефтепромышленниками Техаса, которые на протяжении последних десятилетий играют все возрастающую роль в политической жизни Америки.

Еще будучи лидером демократического большинства в сенате, Джонсон добился принятия закона, фактически освобождающего его покровителей от уплаты налогов. С помощью своего старого друга Сэма Рейберна — тоже техасца и одного из самых влиятельных в то время членов палаты представителей — ему удалось сорвать несколько попыток конгресса хотя бы частично лишить нефтяные монополии незаконных налоговых привилегий. Поэтому нефтяной миллиардер Гарольдсон Хант, которого называют «самым жирным котом Техаса», щедрой рукой золотил своему подопечному дорогу к Белому дому. Впоследствии эти «инвестиции» вернулись к техасскому толстосуму с крупными дивидендами. Одной из многочисленных «операций по реализации» явилась покупка Хантом у правительства, возглавляемого Джонсоном, 100 тысяч акров нефтеносной земли. Сделка была заключена исходя из предложенной цены в 6 долларов за акр, хотя обычно такую землю оценивали в 78 долларов.

В отличие от старых денежных династий представители «новых капиталов» не связаны определенными традициями партийной принадлежности. Тот же Хант, например, в 1952, 1956 и 1968 годах поддерживал претендентов-республиканцев. Нувориши типа Ханта делают ставку на самых реакционных политических деятелей и дарят своей благосклонностью откровенно фашистские организации. Владельцы «неокрепших» миллионов испытывают чувство тревоги и страха не только перед мировым социализмом и движением социального протеста в самой Америке. Они боятся и своих прочно обосновавшихся конкурентов с Уолл-стрита. Хант и компания жаждут «твердой власти» и «твердой политики». Они хотели бы иметь в Белом доме «сильного человека», покорного их воле.

В нынешнем правительстве Никсона все портфели отданы либо самим хозяевам делового мира, либо их стряпчим. Миллионер Роджерс до занятия поста государственного секретаря был старшим компаньоном адвокатской фирмы «Ройял, Кегель, Роджерс энд Уэллс», ведущей дела крупнейших кинокорпораций, издательств, газет и агентств печати. Его годовой доход составлял около 300 тысяч долларов. Весьма значительным состоянием владеет министр обороны Лэйрд, семейству которого принадлежит несколько лесопильных предприятий. К категории «сверхбогачей» принадлежат Дэвид Кеннеди, занимавший вначале пост министра финансов, и его преемник Джеймз Конноли. Министерство жилищного строительства и городского развития возглавил миллионер Джордж Ромни, ранее занимавший пост губернатора штата Мичиган,

В декабре 1968 года, сразу же после того как Ричард Никсон объявил состав своего кабинета, экономический обозреватель журнала «Ньюсуик» Клем Маргелло констатировал, что новое правительство «полностью отвечает желаниям Уолл-стрита». Такого же мнения придерживался его коллега из газеты «Крисчен сайенс монитор» Херш, который писал: «Теперь ведущие банкиры и промышленники, бизнес которых концентрируется вокруг Нью-Йорка, Бостона и Филадельфии, могут быть уверены в том, что их поймут в Белом доме».

Не менее послушно исполняют волю монополий и представители законодательных органов власти. «Состоя на жалованье у государства, члены конгресса обязаны защищать общественные интересы, — писали вашингтонские журналисты Дрю Пирсон и Джек Андерсон в своей книге «Дело против конгресса» (Нью-Йорк, 1968). — Однако большинство законодателей весьма успешно защищает за спиной своих избирателей частные интересы таких могущественных организаций, как предприятия нефтегазовой промышленности, финансово-коммерческие объединения, горнопромышленные и лесопромышленные предприятия, страховые и земельные компании, транспортные, коммунальные и другие частные, фирмы, преследующие своекорыстные интересы…»

Более половины членов конгресса — по профессии юристы, и это не случайно. Денежные магнаты заинтересованы в том, чтобы их представители в высшем законодательном органе страны умели искусно выискивать лазейки в налоговых законах, находить «юридические основания» для того, чтобы отдавать общественные земли на откуп частным владельцам, передавать государственные патенты в пользование коммерческим компаниям и т. д. Большинство адвокатов из числа сенаторов и членов палаты представителей продолжают частную практику. Пользуясь своим престижем конгрессменов, они привлекают всё новых и новых выгодных клиентов. И хотя закон строго запрещает получать плату за ходатайства перед федеральным правительством от имени частных лиц, конгрессмены-юристы, по свидетельству Пирсона и Андерсона, «отнюдь не расположены отвергать клиентов, способных получать выгоды от законодательных актов». Исследовав деятельность 50 типичных юридических фирм, партнеры которых заседают в конгрессе, вашингтонские журналисты пришли к выводу, что клиентура этих фирм представляет высшие деловые круги Америки: банки, страховые компании, ведущие промышленные концерны. Среди них такие гиганты, как «Дженерал моторс», «Форд», «Стандард Ойл», «Уэстерн юнион», «Алюминиум компани оф Америка». Особенно много таких клиентов имеет адвокатская контора, возглавляемая конгрессменом-республиканцем Беттсом, который входит в состав Комиссии по вопросам налогового обложения…

Звание «клуба состоятельных людей», давно, уже закрепившегося за конгрессом, с каждыми новыми выборами все более соответствует его социальному составу. В конгрессе 92-го созыва, приступившем к работе в январе 1971 года, заседает, по данным американской печати, не менее 220 банкиров, бизнесменов и крупных землевладельцев (в конгрессе прошлого созыва их было 184). Ни в сенате, ни в палате представителей нет ни одного рабочего, ни одного фермера. С галереи для прессы легко пересчитать в зале палаты представителей негров. Их всего 12 человек среди 435 конгрессменов. В зале сената и того меньше — всего один негр…

Будучи рачительными хозяевами, сверхбогачи тщательно контролируют деятельность своих приказчиков в правительстве и конгрессе. С этой целью создаются специальные фонды, ассоциации, комитеты и другие организации монополистов, которые, по выражению австрийской газеты «Фольксштимме» (29/VII 1969 г.), выполняют функции «механизма, трансформирующего могущество капитала в политическую власть». Две крупнейшие организации такого рода — Национальная ассоциация промышленников (НАП) и Американская торговая палата (АТП).

НАП — штаб монополий, определяющий политику американского правительства. Это Государство в государстве. Ассоциация имеет своего рода министерства в виде постоянных комитетов по вопросам национальной обороны, промышленным проблемам, правительственной экономике, налоговым вопросам, проблемам рынка, вопросам здравоохранения, международным экономическим отношениям и т. д. Комитет по вопросам национальной обороны представляет правительству рекомендации по милитаризации экономики, содействует монополиям в получении военных заказов. Комитет по международным экономическим отношениям ведает «помощью» молодым развивающимся государствам, а также направляет и все остальные виды внешнеэкономической экспансии Соединенных Штатов.

Руководящий орган НАП — правление или совет директоров в составе 157 человек. Представители ведущих военных концернов и контролируемых ими компаний имеют в совете постоянное большинство. На тайных заседаниях этого узкого круга некоронованных королей Америки решаются судьбы правительств, исход межпартийной борьбы на выборах, вопросы международной политики. Государственные деятели США, прежде чем принять решение, консультируются с руководством НАП. На ее съездах присутствуют члены правительства.

Свою деятельность по дезинформации общественного мнения НАП осуществляет через Национальный комитет промышленной информации. Этот последний: 1) рассылает анонимный пропагандистский материал 2700 ведущим журналам страны и 5540 другим периодическим изданиям, а также всем радиовещательным компаниям; 2) организует в печати пропагандистские кампании в поддержку законопроектов, выдвинутых по инициативе большого бизнеса; 3) через 65 информационных агентств монополий снабжает прессу и различные пропагандистские организации тенденциозными статьями и подтасованными статистическими данными, конспектами речей, карикатурами и рекламными текстами; 4) издает информационный бюллетень «Индастриэл фэктс» («Промышленные факты»), рассылающий свои материалы всем буржуазным газетам.

Американский социолог Броган характеризует НАП как «организацию консервативную, интерпретирующую свои интересы крайне узко, а интересы государства — с точки зрения своих собственных». Его коллега Цанка добавляет к этому, что НАП «наиболее воинственна в защите своих позиций и наиболее агрессивна в своей тактике». Для того чтобы в отношении политического «кредо» этой организации не оставалось никаких неясностей, достаточно вспомнить, что руководящие посты в ней в разное время занимали почти все нынешние главари фашистского «общества Джона Берча».

Другая важная организация дельцов и промышленников США — Американская торговая палата, объединяющая около 25 тысяч торговых организаций, промышленных корпораций и отдельных предпринимателей. Она тесно связана с НАП и, подобно последней, располагает обширной штаб-квартирой, расположенной в непосредственной близости от высших правительственных учреждений в Вашингтоне. Многие члены НАП одновременно состоят и в АТП. В руководящих органах обеих этих организаций представлены те же ведущие группировки военно-промышленного бизнеса. В длинный список, директоров АТП входит, например, вице-президент рокфеллеровской «Стандард Ойл компани оф Нью-Джерси», член правления моргановской «Дженерал электрик» и т. п.

Основная сфера деятельности АТП — анализ положения в торговле и промышленности, изыскание рынков сбыта, ознакомление своих членов с экономической конъюнктурой, подготовка общественного мнения к принятию решений, угодным монополиям, выполнение роли посредника между государственными органами и монополиями.

АТП выпускает ежемесячный журнал под названием «Нейшнл бизнес» тиражом 800 тысяч экземпляров, а также еженедельный бюллетень под названием «Вашингтон рипорт» и 17 других менее значительных периодических изданий. Кроме того, АТП ежегодно выпускает в среднем около 1000 специальных исследований и докладов, а ее управление информации регулярно снабжает пропагандистские органы США «бюллетенями для печати».

Американские президенты часто обращаются к АТП за консультацией по экономическим вопросам. Так, например, весной 1965 года президент Джонсон поручил ей разработать план мероприятий по программе «войны с бедностью». Сообщая об этом, французская газета «Трибюн де насьон» высказала тогда, предположение, что «дело кончится рекомендацией повысить ассигнования на военные нужды». Газета ошиблась — с этого началось…

Корреспондент «Фольксштимме» Тибор Петё, специализировавшийся на изучении «анатомии власти» в США, рассказывает еще об одной влиятельной организации американского бизнеса — Совете по международным отношениям (СМО), который как бы «курирует» деятельность государственного департамента. Задачи этой организации, занимающей комфортабельный дворец на углу Парк-авеню и 68-й стрит в Нью-Йорке, сформулированы в ее уставе следующим образом: «1) изучение американской внешней политики в целях освещения и разъяснения ее наиболее сложных проблем; 2) оказание помощи членам совета, сталкивающимся со сложными проблемами американской внешней политики; 3) содействие развитию всесторонних связей между представителями зарубежных стран и представителями деловых и правительственных кругов США; 4) разъяснение американской внешней политики как в самих Соединенных Штатах, так и за границей с помощью журнала „Форин афферс“ и других печатных органов, издаваемых СМО».

По словам Петё, СМО представляет собой «элитный клуб, членом которого может стать лишь тот, кто получает соответствующее приглашение». Среди членов этой организации, общая численность которой составляет около 1500 человек, преобладают представители ведущих монополий: Рокфеллеры, Форды, Дюпоны, Морганы, Уитни, Гуггенхеймы и др. В книге посетителей СМО можно также встретить имена высших должностных лиц Пентагона и государственного департамента, президента крупнейшей радиовещательной и телевизионной корпорации «Коламбиа Бродкастинг Системс» («Си-Би-Си») С. Пэли, владельца газеты «Нью-Йорк тайме» Сульцбергера, нескольких влиятельных конгрессменов. Примечательный факт: сенатор Фулбрайт, выступающий с резкой критикой официальной политики США, не является членом Совета по международным отношениям, хотя он и возглавляет сенатскую комиссию по иностранным делам.

Родовой доход СМО превышает один миллиард долларов. Часть этих средств поступает в виде пожертвований различных фондов, другая — от корпораций. Совет имеет свои филиалы в 34 крупнейших городах страны. Решения и рекомендации СМО рассылаются во все основные органы федерального правительства п служат для них руководством к действию.

Один из старейших членов СМО Адольф Берль, занимавший должность советника при нескольких президентах, в своих печатных трудах п официальных выступлениях неизменно пропагандирует теорию «народного капитализма». Однако в уютных стенах изысканного дворца СМО он иногда бывает откровенен. «Здесь, па углу Парк-авеню и 68-й, собираются руководители национальной политики и финансов — те, кто составляет перманентную олигархию Соединенных Штатов», — доверительно сообщил корреспонденту «Фольксштимме» Адольф Берль.

Среди организаций, формирующих политику правительства в интересах монополий, па страницах американской печати часто упоминаются также Национальное бюро экономических исследований, Национальная ассоциация планирования, Национальный совещательный комитет промышленников, Комитет экономического развития и другие. Большинство из них имеет ярко выраженный экономический профиль, п это не случайно. В условиях роста рабочего движения и обострения собственных внутренних противоречий монополистический капитал вынужден все в большей степени прибегать к государственному вмешательству в экономику. Без этого он не в состоянии сохранять и повышать уровень своих прибылей. Пуская в ход многообразные рычаги государственного вмешательства, хозяева монополий добиваются огромных налоговых льгот.

…«Только высшая французская придворная знать XVIII века пользовалась столь неограниченными привилегиями при уплате налогов, как современная денежная аристократия Соединенных Штатов», — констатирует в своей книге Фердинанд Ландберг. По мнению Ландберга, американские сверхбогачи добились такого положения, когда «ловкий миллионер вообще не платит налогов». Этот вывод находит фактическое подтверждение в официальных документах конгресса. Так, в ходе дебатов в палате представителей, состоявшихся в начале августа 1969 года, было установлено, что 154 миллионера не уплатили казне в 1966 году ни цента подоходного налога. Многие другие толстосумы, как выяснилось, платят меньше налогов, чем их шоферы, благодаря тому, что умело используют преимущества нефтяного бизнеса, частных фондов, займов религиозным общинам и другие лазейки в налоговом обложении. В то время как рядовой американец вынужден отдавать казначейству значительную часть каждого доллара, заработанного им в поте лица, чудовищные прибыли предпринимателей вообще не подлежат налоговому обложению, если определенный процент этих прибылей снова инвестируется в промышленность.

«В системе налогообложения в США появилось такое множество всевозможных лазеек, что половина денег, причитающихся государству, утекает в карманы привилегированных групп», — пишут Дрю Пирсон и Джек Андерсон в книге «Дело против конгресса». По мнению этих двух хорошо осведомленных вашингтонских журналистов, если бы конгресс закрыл такого рода лазейки, ставки налогообложения рядовых американцев можно было бы уменьшить вдвое, не снижая федеральных доходов ни па цент. Пирсон и Андерсон цитируют выступление сенатора Поля Дугласа, относящееся к 1966 году. «В прошлом году, — заявил ой возмущенно, — уборщица уплатила в качестве подоходного налога больше, чем нефтепромышленная компания с доходом 26 миллионов долларов в год».

Так было в 1Q66 году; так продолжает оставаться и теперь, пять лет спустя. В июле 1971 года председатель финансовой комиссии сената Р. Патмэн признал в беседе с журналистами, что в настоящее время налоговое ведомство США предъявляет «к семье бедняка, живущей на пособие, более высокие требования, чем к гигантской военно-промышленной корпорации, вроде «Локхид эйркрафт».

Сверхбогачи ничего не оставляют казне и после смерит. Хотя по закону государство должно наследовать 91 процент общей суммы крупных состояний, существует немало способов обойти этот закон. Один из них заключается в том, чтобы перечислить па банковские счета своих наследников пакеты акций. Подобные вклады не подлежат налоговому обложению. Вместе с тем наследникам пожизненно отчисляются через банк миллионные дивиденды. Вдова мультимиллионера Джона Рокфеллера-младшего, умершего в 1960 году, получила таким образом уже свыше 200 миллионов долларов, не уплатив казначейству пи цента.

По подсчетам Ландберга, налоговые привилегии сверхбогачей ежегодно обходятся Соединенным Штатам почти в 100 миллиардов долларов. Американский социолог подчеркивает, однако, что эта цифра не учитывает «величайшего в истории налогового жульничества, именуемого благотворительной деятельностью»…

Американские сверхбогачи создали около 19 тысяч благотворительных фондов, финансирующих университеты, духовные семинарии и научно-исследовательские группы, многие из которых, как отмечает Ландберг «действуют по заданию Центрального разведывательного управления и связаны с изучением России».

Некоторые мультимиллионеры вкладывают в эти фонды значительную часть своих состоянии. Так, Генри Форд и его сын Эдсель поместили в Фонд Форда 90 процентов принадлежащих им богатств; семейство Рокфеллеров создало восемь фондов, в которые вложило около 30 процентов своих средств, и т. д. Учредители фондов освобождаются от налога по наследству, равно как и от подоходного и корпоративного налогов. В то же время они получают возможность извлекать огромные прибыли из научных открытий, совершенных их стипендиатами. Впрочем, благотворительные фонды расходуют менее половины принадлежащих им средств. Остальное идет па выплату баснословно высокого жалованья управляющим, в качестве которых учредители нередко используют… членов своих семей.

Благотворительные фонды превратились в кормушки для родственников сверхбогачей, а также для их приказчиков из числа ученых, политиков, дипломатов. Макджордж Банди в качестве советника президента Джонсона получал 25 тысяч долларов в год, а заняв пост президента Фонда Форда, стал получать втрое больше. Теперь Банди с гордостью заявляет, что сократил на одну треть текущие расходы фонда на благотворительные цели, руководствуясь принципом: «Меньше расходовать денег, больше размышлять над тем, как их расходовать».

Видимо, бывший президентский советник и не подозревает, что тот же принцип, хотя и в несколько иных выражениях, задолго до него иронически провозгласил Марк Твен. «Когда вас обуревает желание немедленно пожертвовать деньги на какое-либо благотворительное дело, — писал великий американский сатирик, — не спешите: сосчитайте до 40 — и вы сохраните половину денег, сосчитайте до 60 — и вы сохраните три четверти, сосчитайте до 65 — и вы сохраните все…»

Действуя в полном соответствии с этой рекомендацией, Банди разработал стратегию, получившую название «союз стрел и оливковой ветви». Американские публицисты Д. Горовиц и Д. Колодней характеризуют ее на страницах журнала «Рэмпартс» (сентябрь 1969 г.) как «воплощение изощренных методов сохранения статус-кво в международном масштабе».

Отрицая, как он выражается, «политику однозначных решений», Банди ратует «за вооруженную борьбу против партизан и за операции „Корпуса мира»… за „Союз ради прогресса» и за безоговорочное противодействие Кастро»! При этом функции подавления возлагаются на Пентагон, ЦРУ п другие правительственные ведомства и службы, а владельцы фондов выступают в роли благородных миротворцев, либералов и социальных преобразователей.

В области внутренней политики «филантропы»-миллионеры стремятся расколоть массовое движение протеста, протягивая «оливковую ветвь» его наиболее умеренным течениям. Так, вскоре после «кровавого лета» 1967 года, когда «стрелы» правительственных репрессий обрушились на негритянские гетто Ньюарка, Детройта и десятков других городов, было объявлено о создании новой организации — «Городской коалиции». Ее председателем стал Джон Гарднер, бывший президент Фонда Карнеги, а в состав правления вошли наряду с умеренными негритянскими лидерами мэры городов и крупные монополисты (например, Дэвид Рокфеллер). Финансируют ее фонды Рокфеллера, Карнеги и Форда.

В своей повседневной деятельности «Городская коалиция» избегает касаться таких вопросов, как перераспределение доходов или проведение крупных государственных программ жилищного строительства. Упор делается на создание новых предприятий» профессиональное обучение и другие меры, необходимые, как утверждают руководители этой организации, «для полного использования возможностей частного предпринимательства». Это последнее ханжески объявляется «трамплином для развития национальной экономики в целях обеспечения всеобщего благосостояния».

Однако с каждым днем все большее число «американцев второго сорта», начинает понимать, что именно этот «трамплин» явился главной причиной, породившей в стране нищету и невежество, социальное неравенство и расовую вражду.

В области внешней политики благотворительные фонды проявляют «трогательный» интерес к так называемым «международным обязательствам» Соединенных Штатов. Это вряд ли может вызвать удивление, если учесть, что руководящее положение в их советах занимают представители банков и корпораций, действующих главным образом за пределами страны. Таковы, например, нефтяной гигант «Стандард Ойл» и самый важный международный банк капиталистического мира «Чейз Манхэттен», принадлежащие Рокфеллерам. В связи с этим нетрудно понять, почему Фонд Рокфеллера, получающий львиную долю средств от двух вышеупомянутых монополистических объединений, направляет более 75 процентов пожертвований на обработку общественного мнения в зарубежных странах.

За последние годы между различными фондами заключаются так называемые «перекрестные браки». Например, президент «Чейз Манхэттен бэнк» Дэвид Рокфеллер не только активно участвует в филантропической деятельности своего семейства, но и входит в совет Фонда Карнеги. Чисто фамильные фонды уступают место смешанным. Перед угрозой нарастающего национально-освободительного движения представители 200 богатейших семейств США забывают о междоусобных разногласиях и объединяют свои усилия в надежде сохранить и упрочить в международных масштабах ту социальную систему, с которой связаны их богатства и власть.

Поскольку главным хранителем зарубежных интересов «Стандард Ойл» (или «международных экономических рубежей», как предпочитают выражаться социологи, финансируемые фондами Рокфеллера, Карнеги и Форда), является федеральное правительство, представители 200 семейств составляют основной костяк консультативной комиссии по программам иностранной помощи при президенте Соединенных Штатов. Вскоре после прихода к власти республиканской администрации Никсона эта комиссия представила новому президенту доклад по вопросам оказания экономической помощи слаборазвитым странам. Суть рекомендаций, как свидетельствовала «Нью-Йорк тайме» (10/1 1069 г.), сводилась к увеличению втрое американских взносов в Международный банк развития, Международную ассоциацию развития и другие организации подобного рода, контролируемые монополиями США и уже снискавшие в третьем мире репутацию «финансовых живодеров». Авторы доклада выступили против поощрения национальной промышленности в слаборазвитых государствах, отдавая явное предпочтение сельскохозяйственному производству. Иначе говоря, «облагодетельствованные» страны обрекаются на вечную роль поставщиков сырья…

Примерно в то же время президенту был представлен доклад, посвященный вопросам борьбы с национально- освободительным движением в Азии, Африке и Латинской Америке. Его составил Центр международных исследований Массачусетского технологического института, финансируемый ЦРУ совместно с фондами Карнеги и Форда.

О том, как ширма «филантропии» используется в США для борьбы с национально-освободительными движениями, свидетельствует и такой факт. В ходе одного из расследований, проведенного при участии сенатора Фулбрайта, обнаружилось, что финансовая помощь Израилю рассматривается вашингтонскими властями как благотворительная деятельность, а тот, кто вносит деньги на подобные цели, пользуется налоговыми льготами. Поэтому вряд ли будет преувеличением сказать, что каждая израильская бомба, сброшенная на сирийскую школу или египетский госпиталь, несет на себе кровавые следы американской «благотворительности».

Оливковая ветвь и стрелы неразлучны. Причем, по отнюдь не случайному стечению обстоятельств, производят эти стрелы и намечают им объекты все те же владельцы благотворительных фондов. Поистине, как в свое время отметил английский писатель Оскар Уайльд, «филантропы, увлекаясь благотворительностью, теряют всякое человеколюбие».

1. Цит. по журн. «Новое время», 1969, № 21, стр. 22. ↑