3.3. Политическое представление об освобожденном индивиде

Завершая критический анализ взглядов Хорна, мы хотим остановиться на его понимании освобождения индивида. Причем в данном случае основополагающее значение имеет вопрос перспективы, цели. «Когда речь идет об освобождении, центральным является вопрос о его перспективе. Если кто-то полагает, что он может свободно рассматривать политику как грязное дело (подобно лисе, которая считает виноград зеленым, поскольку он слишком высоко растет),. предоставляя заниматься ею другим, ему с этой точки зрения не от чего освобождаться»^[1]. Освобождение индивида всегда тесно связано с его вовлечением в политическую деятельность, а следовательно, освобождение индивида находится в тесной связи с освобождением общества. Согласно Хорну, это создает политическую перспективу согласования исторического материализма и психоанализа, Маркса и Фрейда. «В то время как для Маркса совокупная общественная рациональность потенциально еще является и рациональностью субъекта — для этого необходимо лишь заронить в массы искру классового сознания…»^[2]. Фрейд, по мнению Хорна, добавляет к этому «более широкий (с точки зрения сегодняшней перспективы) масштаб для критики самовоспроизводящейся гетерономности. Этот масштаб — заблуждение, которое возникает у самого субъекта в процессе освоения «собственной природы» на основе общественного разделения труда и при посредстве первичных групп преимущественно как вытеснение в смысле стратегии защиты… с помощью которого сознание якобы символически сглаживает невыносимые конфликты, само себя искажая. Лоренцер… назвал этот процесс разрушением языка…»^[3]. Поэтому перспектива освобождения связывается с устранением любого детерминизма, касающегося как общества, так и индивида. «Для психоанализа как формы терапии… процесс исследования и процесс объяснения в смысле терапевтического расщепления Я являются двумя сторонами одной и той же медали; речь идет об объяснении судьбы, связанной историей жизни с прошлым, в целях устранения инфантильного детерминизма, так же как у Маркса речь идет об устранении экономического детерминизма»^[4]. Само собой разумеется, что при этом не следует путать общественное освобождение с освобождением личностно-психологическим, так как это ведет либо к объективизму, либо к психологизму.

В ходе всего предыдущего изложения мы рассматривали в целом аргументацию фрейдо-марксизма, а также давали критику этих взглядов с позиций критической психологии. Мы видим теперь, что теоретический и практический аспекты аргументации сближаются в такой степени, что теоретическая альтернатива становится практической. Отрыв субъективной структуры от объективной при одновременном игнорировании марксистской теории классов и классовой борьбы приводит в данном случае к тому, что вопрос об освобождении индивида и общества рассматривается во фрейдо-марксизме не независимо от вопроса о классах, а как полностью противоположный ему. Как и у Маркузе, историческая необходимость смешивается при этом с принуждением, на котором основано господство, а для контраста рисуется картина свободного общества, «не имеющего законов». И если мы говорим об обобществлении средств производства как необходимой предпосылке устранения капиталистической эксплуатации, то планирование жизни в масштабах всего общества не является противоположностью обобществления, но его необходимым дополнением, для осуществления которого должен быть достигнут определенный уровень развития производительных сил. Однако политическим в прямом смысле вопрос об освобождении становится потому, что обобществление производства и планирование жизни всего общества при социализме требуют в качестве необходимой предпосылки политической власти рабочего класса. Критика Хорном реального социализма нацелена именно в этот пункт и направлена против социализма вообще^[5].

В этих, несмотря на все усилия и заверения, индивидуалистических, направленных против теории классов представлениях об освобождении и свободе (в том ее понимании, которого придерживается критическая теория^[6]) поражает не только незнание марксистской теории государства, но и полная неосведомленность относительно марксистской теории организации. С последней Хорн нигде не полемизирует, он ее просто отклоняет. Но для критико-психологической концепции политической психологии соотношение теории организации и теории личности является центральным^[7], так как только с помощью собственной политической организации, демократическом по своей структуре партии отдельный индивид может оказать влияние на общество, а следовательно, добиться улучшения условий своей жизни. Лишь собственная, активная, организованная борьба совместно со всеми находящимися в равном классовом положении дает возможность дальнейшего развития индивида уже при ограничивающих условиях буржуазного, а в особенности империалистического классового общества. Это касается возможного в рамках партии преодоления жесткого разделения труда и осознания задач, соответствующих способностям, знаниям и мотивациям каждой личности. Но так как общественно-политические требования меняются, меняются вместе с ними и политические задачи, что влечет за собою изменение политической жизнедеятельности отдельных лиц, которые в ходе своей политической жизни развивают свои многосторонние способности, знания и мотивации. Это касается также и таких далеко идущих реализации общественного характера индивида, при которых познание мира и самопознание не являются более обособленными. «Фактическая связь между познающим и познаваемым выступает при открытой ориентации на познание ради познания как бы с иллюзорно «внешней точки зрения», с позиции противостояния злому природному, данному нам миру, с которым человеку нечего делать, а не с позиции ого отажения; фактическая связь в рациональном познании становится осознанной связью; это касается точки зрения о том, что путем опосредования человеческого общества и общественного человека (в определенный исторический момент) познание общественной действительности и познание собственного Я становятся в известном смысле двумя сторонами одного и того же процесса познания, действительное познание общества всегда ведет к познанию самого себя, и наоборот»^[8]. Такое рациональное познание есть индивидуальный аспект пролетарского классового сознания, которое должно быть мотивационной предпосылкой и следствием развития производственных потребностей и мотиваций на основе положительной эмоциональной оценки социалистических целей и путей их достижения^[9]. Путь к марксистской организации индивидуально противоречив и тернист, он имеет множество переходных форм активного проявления интересов.

Рассматривая практически-политическое различие между фрейдо-марксизмом и критической психологией в понятиях психологии, можно утверждать, что фрейдо-марксизм понимает освобожденного индивида как буржуазного индивида, стоящего над обществом и объясняющего самого себя, тогда как критическая психология считает его членом классовой пролетарской партии, личностью, ведущей активную борьбу за конкретный и действительный социализм, которая в условиях буржуазных классовых отношений является провозвестницей социалистической личности.

Horn K. Emanzipation aus der Perspektive einer zu entwickelnden Kritischen Theorie des Subjekts. — In: Emanzipation. Hamburg, 1973, S. 283. ↑
Ibid., S. 280. ↑
Ibid., S. 281. ↑
Ibid., S. 304. ↑
И в этой связи мы видим, что фрейдо-марксист Хорн ни разу не познакомился с дискуссией о социализме, ведущейся в течение ряда лет в ФРГ и Западном Берлине марксистами или под влиянием марксистов. ↑
См.: Braun К.-Н. Zur Verteidigung des realen Humanismus gegen seine pseudomarxistischen Verächter. — In: Beiträge zur Kritischen Psychologie, II, S. 38 ff. ↑
См.: Asseln H., Braun K.-H. Die kämpforischon Persönlichkeiten als Paradigma des politischen Individuums. — In: Kritische Psychologie. Bericht über den 1. internationalen Kongreß Kritische Psychologie vom 13—15. Mai 1977 in Marburg. ↑
Hоlzkamp K. Sinnliche Erkenntnis, S. 369. ↑
См.: Braun K.-H. Einführung in die Politische Psychologie, S. 150 ff. ↑

Оглавление