3. Фрейдо-марксизм как левобуржуазная идеология «третьего пути»​

В этом разделе мы хотим дать принципиальный ответ на поставленный вопрос: фрейдо-марксизм представляет собой идеологию, стремящуюся найти «третий путь», некий путь «между» капитализмом и социализмом. Такое стремление подразумевает двоякую тенденцию: во-первых, представители данной идеологии резко критикуют империализм. Мы уже констатировали этот факт в своем историческом обзоре: Рейх и Фромм, так же как Адорно и Хоркхеймер, выступали со своими концепциями непосредственно против немецкого и международного фашизма, рассматривая их как часть антифашистской борьбы; теории Брюкнера, Хорна, а в несколько меньшей степени и Лоренцера базируются на соображениях, связанных с теоретическим обоснованием демократии; Ваккер и Крофоца критикуют тормозящую развитие личности структуру капиталистического наемного труда; Ногт ратует за классово сознательную политику профсоюзов и т. д. Таким образом, этим авторам в том, что касается их перечисленных нами теоретических позиций, нельзя бросить упрек в защите империализма.

Во-вторых, для фрейдо-марксизма характерна проводимая его представителями либеральная, иногда реформистская, иногда анархистская, критика реально существующего социализма, а также теории и практики революционного рабочего движения. Эта критика сопровождается пропагандой «другого», «гуманного», «истинного» социализма: такая пропаганда содержится, например, в статье Негта по поводу последней дискуссии о социализме^[1].

Социализм, как и империализм, подвергается со стороны фрейдо-марксистов критике с последовательно либеральных, буржуазно-демократических, а в ряде случаев и радикально-демократических позиций. Социальные корни этой либеральной критики, позитивные аспекты которой весьма ограничены, лежат в уже описанном нами классовом положении интеллигенции, то есть в том факте, что она, объективно сближаясь с рабочим классом, отнюдь с ним не сливается. В этом отношении политико-идеологической предпосылкой фрейдо-марксизма остаются указанные нами выше ревизионистские тенденции в рабочем движении, например та, которая за последние годы неоднократно пропагандировалась под видом дезориентирующей концепции «еврокоммунизма».

Требования, встающие перед интеллигенцией на современном этапе классовой борьбы, были удачно сформулированы В. Вроблевским на примере сравнения с ролью интеллигенции в буржуазной революции: «Связь с революционным классом своей эпохи у Вольтера, Руссо, Дидро, вообще у французских энциклопедистов как интеллектуалов, ставших благодаря своим работам и их партийности провозвестниками буржуазной революции, была иной, нежели та связь, которая существует в наши дни в империалистических государствах между интеллектуальным слоем и революционным классом нашей эпохи, то есть рабочим классом. Хотя буржуазия, экономически окрепшая еще в недрах феодального общества, имела время и возможность до революции создать свою собственную интеллигенцию, тем не менее это создание не обязательно было организованным, осознанным процессом. Напротив, возникновение и развитие социалистической интеллигенции, органически связанной с революционной партией рабочего класса хотя и начинается еще до социалистической революции, но не является спонтанным продуктом исторического развития или непосредственным результатом действия экономических законов капитализма. Создание социалистической интеллигенции в решающей мере есть результат сознательной политической активности организаций рабочего класса, одна из задач которых — привлечение интеллигенции к сотрудничеству. Поднимавшаяся буржуазия могла руководствоваться неизбежно возникавшей иллюзией, будто она борется за общечеловеческие, универсальные ценности; в своей борьбе она получала поддержку (и этот процесс был спонтанным) со стороны всех тех слоев населения, которым могло казаться, что эти универсальные ценности отвечают и их интересам. В социалистической революции складывается совершенно иное положение: ведущий революционный класс, то есть рабочий класс, должен преодолевать все иллюзии, от реформистских до анархистских, и достигать осуществления своих специфических классовых интересов (упразднения частной собственности на средства производства) посредством исторического процесса революционных преобразований, руководствуясь научным пониманием исторических закономерностей. Тем самым он создает предпосылки всеобщей свободы и равенства в обществе без классового господства, без эксплуатации и угнетения. По отношению к тем интеллигентам, которые в наши дни стремятся к борьбе за освобождение человечества, из этого следует тот вывод, что им надлежит осознать себя союзниками пролетариата и избрать соответствующий образ действий. Ибо в нашу эпоху, когда буржуазия во всемирном масштабе утратила историческую инициативу и должна уступить место пролетариату как новой руководящей общественной силе, — в эту эпоху ценности, выдвинутые крупнейшими буржуазными революциями, и партийная борьба за эти ценности, такие, как свобода, равенство, братство, терпимость, вера во всемогущество разума и т. д., уже не могут оставаться чем-то спонтанно осуществляемым в ходе исторического прогресса»^[2].

Из этих весьма важных соображений следует, что идеологии «третьего пути», хотя вообще-то и прогрессивные по сравнению с многими другими формами буржуазной идеологии и объективно полезные рабочему движению на определенных исторических этапах, все же полезны не настолько, как это объективно возможно и субъективно необходимо применительно к идеологии вообще на современном этапе исторического развития. Этот этап характеризуется интенсивным развитием научного социализма, представляющего собой, несмотря на свою относительную молодость по сравнению с предшествовавшими формами общественного сознания, более высокий познавательный уровень, чем все эти формы. Отсюда вытекает историческая ограниченность идеологий «третьего пути».

Для отдельных представителей отдельных группировок фрейдо-марксизма он является, как и другие формы идеологии «третьего пути», лишь переходной стадией к подлинному классовому сознанию и действенной революционной позиции в теории и на практике. В какой мере переход оказывается удачным, существенно определяется позицией, занятой этими лицами и группами по отношению к социалистическим странам и организациям революционного рабочего движения. Во всяком случае, переход облегчается тогда, когда на первый план выдвигаются не отличия от стратегии рабочего движения, по общие с ним интересы, исходя из которых соответствующие лица и группы могут вступить с ним в союз и вообще предпринимать действия совместно с пролетариатом. Если же, напротив, в решающий момент на первый план выступает «критика» стратегии пролетариата, яснее говоря, антикоммунизм, то этот переход к подлинному классовому сознанию оказывается чрезвычайно затрудненным, чтобы не сказать просто невозможным.

В истории фрейдо-марксизма представлены обе рассмотренные нами тенденции. Поэтому в равной мере неправильно будет как клеймить фрейдо-марксизм в целом за его «левацкий» (а точнее, правый) уклон, так и принимать его «великодушно» в число идеологических направлений, руководствующихся научным социализмом.

Правильнее всего будет применить к фрейдо-марксизму формулировку, данную Р. Штейгервальдом по отношению к маркузианству: «Ясность относительно теоретических разногласий является предпосылкой необходимого антиимпериалистического союза с друзьями Маркузе. Величайшая политическая гибкость возможна только при величайшей верности принципам. Мы не можем отказаться, даже в условиях союза, от теоретической борьбы. Мы считаем, что эта борьба даже необходима, чтобы помочь поборникам «третьего пути» в преодолении тех буржуазных форм и буржуазного содержания сознания, которые как раз и мешают развертыванию эффективной политической активности и, кроме того, вводят в заблуждение значительную часть молодой левооппозиционной интеллигенции»^[3].

1. См.: Negt O. Keine Demokratie ohne Sozialismus, kein Sozialismus ohne Demokratie. — «Das Argument», 1976, № 98, S. 596—610. ↑

2. Wroblewski V. Jean-Paul Sartre, S. 29. ↑

3. Штейгервальд P. «Третий путь» Герберта Маркузе, с. 23. ↑