Находки у Мертвого моря

Между Иерусалимом и Мертвым морем пролегает полоса скалистой пустыни шириной около 20 километров. Это так называемая Иудейская пустыня, в которой очень мало оседлых поселений и где полукочевые бедуинские племена ведут скотоводческое хозяй­ство, используя скудные пастбища, пригодные лишь для овец и коз. Особенно дика и неприветлива восточная сторона пу­стыни, прилегающая непосредственно к Мертвому морю. Осенью 1945 года там было сделано открытие, послужившее началом целой серии таких находок, которые составили эпоху в библейской археологии. В нашей печати история этого от­крытия освещалась неоднократно — правда, в различных ва­риантах. И теперь еще отдельные детали этой истории вы­глядят недостаточно ясно. Приведем вариант, который пред­ставляется наиболее правдоподобным^[1].

Трое арабских мальчиков племени таамире гнали стадо овец и коз по пустыне. Однажды они обнаружили, что не хва­тает одной козы; пастушонок Мухаммед эд-Диб отправился искать ее. Бродя по пустыне, он подошел к отверстию в скале, под которым угадывалась пещера. Можно было подозревать, что коза провалилась в пещеру. Мальчик стал бросать камеш­ки в отверстие, рассчитывая на то, что, если коза находится в пещере, она чем-нибудь выдаст свое присутствие. Но звуки, которые оттуда доносились, были особого рода: слышался звон разбиваемой посуды. Мальчик спустился в пещеру и увидел там несколько сосудов цилиндрической формы высотой около 40 сантиметров. Разбив несколько таких сосудов, Мухаммед нашел в них лишь какие-то зерна красного цвета. Но потом вдруг в одном обнаружилось несколько свернутых в трубку кож, обернутых в пропитанную смолой льняную ткань. Кожи были покрыты какими-то письменами, но это не вызвало осо­бого интереса у мальчика; большее значение, как он считал, имеет то, что эти кожи могут пойти на ремонт сандалий. Он захватил их с собой и принес домой. Видимо, вскоре о находке забыл и сам пастушок, как забыли и его домашние, так что она провалялась около двух лет. Наконец она попала на глаза одному из родичей, который почувствовал, что на этом деле можно заработать. Через несколько дней кожи с письменами были предложены за 20 палестинских фунтов вифлеемскому торговцу Халилу Искандеру, или, как его именуют европей­цы, Кандо. Тот не решился на риск такой сделки и сообщил о предложении бедуинов митрополиту сирийско-якобитской церкви Афанасию Иисусу Самуилу.

Несколько месяцев длились торги и переторжки. Митро­полит не мог разобраться в значении рукописей, он даже не мог определить, на каком языке они написаны, но смутно чувствовал, что в его руки попали немалые ценности. В конце концов он купил пять свитков за пятьдесят палестинских фун­тов и, в свою очередь, принялся выяснять возможность их вы­годной продажи — святой отец был неравнодушен к бренным благам мира сего. Но, чтобы повыгодней продать рукописи, надо было предварительно установить их древность и содер­жание.

Мнения специалистов, к которым сначала обратился митрополит, расходились: одни считали, что рукописи — при­мерно трехсотлетней древности, другие признавали их совре­менными библейскими свитками, сильно потрепанными и спрятанными до очередной оказии, когда такие вышедшие по причине ветхости из употребления библейские свитки, по иудейскому обычаю, предаются погребению. И то и другое ре­шение вопроса не устраивало митрополита, и он неутомимо продолжал свои попытки добиться такой экспертизы, которая установила бы исключительно большую древность его руко­писей и дала бы ему возможность получить за них солидный куш. Действительность благоприятствовала его высокопре­подобию, так как рукописи были в самом деле весьма древние и должны были котироваться очень высоко.

Когда митрополит обратился к известному специалисту по ветхозаветной археологии, профессору Иерусалимского уни­верситета Е. Сукенику, тот так заинтересовался, что в условиях разгоравшейся израильско-арабской войны рискнул вступить в сношения с людьми, находившимися в неприятельском ла­гере. В ноябре 1947 г. у забора, разделявшего израильскую и иорданскую части Иерусалима, Сукеник разглядывал про­тянутый ему через забор кусок пергамента с надписями, ис­полненными квадратным еврейским шрифтом. Опытному гла­зу ученого было сразу видно, что он имеет дело с рукописью большой древности и громадного научного значения. Старик Сукеник не постоял за тем, чтобы через несколько дней совер­шить рискованное путешествие на неприятельскую террито­рию— в Вифлеем, где он приобрел три рукописи и два сосуда. Он не знал, однако, что за спиной торговца, который с ним имеет дело, стоит сам митрополит Афанасий. А тот все про­должал нащупывать почву для возможно более выгодных сделок с оставшимися рукописями. Мимо Сукеника он все же пройти не мог, так как более авторитетного специалиста в дан­ном вопросе тогда в пределах досягаемости митрополита не было.

В январе 1948 г. представитель митрополита Кираз тайно встретился с Сукеником на нейтральной территории и пока­зал ему остальные рукописи, обладателем которых был мит­рополит. Темной ночью при свете карманного фонаря ученый разглядывал древние кожаные свитки и трепетал от бессиль­ного желания иметь их, читать, публиковать, работать над ними. Но у него не было денег!

Нашелся компромиссный выход. Ученый заявил, что для настоящей экспертизы ему нужно не меньше трех дней. Кираз доверился ему, так что на три дня и три ночи Сукеник получил драгоценные материалы в свое распоряжение. За это время он сделал из них большие выписки; не исключено, что он и сфото­графировал рукописи, так что, когда после возврата свитков Киразу митрополит прекратил свои сношения с Сукеником, тот имел уже в своем распоряжении богатый материал для работы. Тем временем митрополит развернул свою коммерческую деятельность в другом направлении — он обратился в Амери­канский институт восточных исследований, находящийся в Иерусалиме.

Работнику этого института Джону Треверу показали пять рукописей, якобы случайно найденных в библиотеке монасты­ря св. Марка и не занесенных в каталог. Тревер, как и Сукеник, сразу оценил их древность и ценность. Началась дуэль хит­рости между ученым с одной стороны, и алчным попом — с другой. Институт не располагал такими суммами, которые могли бы удовлетворить митрополита. Ученому и здесь при­шлось пойти на компромисс. Он прозрачно намекнул церков­нику на то, что по законам Иордании все находимые в стране археологические ценности принадлежат государству, и если митрополит будет особенно несговорчив, ему грозит потеря свалившегося на его голову богатства. Институту же нужно только разрешение на то, чтобы сфотографировать рукописи и опубликовать снимки. Митрополит от этого только выиграет, так как публикация снимков вызовет сенсацию, которая вздует цену на их оригиналы; к тому же его высокопреподо­бие получит 50 процентов дохода от издания. Все это выгляде­ло убедительно, и митрополит согласился.

Один из первых фотоснимков был отправлен Тревером в США В. Ф. Олбрайту, и вскоре от последнего была получена восторженная поздравительная телеграмма. Крупнейший библеист-археолог утверждал, что «не может быть даже тени сомнения в подлинности рукописей» и что это — «величайшее из сделанных в Новое время открытий рукописей»…

Митрополит понимал, что сорвать наибольший куш ему удастся лишь в Америке. В начале 1949 г. он оказался вместе с рукописями в Нью-Йорке, где немедленно поместил их в сейфе одного из наиболее солидных банков, оценив свое сокровище в миллион долларов. Продать их ему, правда, удалось лишь за 250 тысяч и только в 1954 г. после тщетных попыток получить большую сумму. Через подставное лицо рукописи купил представитель израильского правительства археолог профессор Ядин, сын Сукеника, к этому времени умершего.

Между тем розыски на побережье Мертвого моря продол­жались. Вначале арабы, нашедшие первые рукописи, стара­лись держать в секрете место находки, так как рассчитывали на новые доходы, но вскоре оно было обнаружено учеными, после чего начались интенсивные археологические поиски, продолжающиеся до сих пор. Найдены тысячи фрагментов рукописей на пергаменте, папирусе и меди, много цельных рукописных книг большой древности и огромного научного значения. Раскопаны поселения тех людей, чьей собствен­ностью были почти две тысячи лет тому назад эти документы и книги и кто их спрятал в труднодоступных пещерах Иудей­ской пустыни.

За годы, прошедшие с первого открытия Мухаммедом эд-Дибом первой пещеры, были исследованы еще сотни дру­гих. Далеко не во всех обнаружились вещи или рукописи, представляющие интерес для археологов. Но в общем коли­чество находок колоссально.

Первые находки были сделаны в местности, которая носит название Кумран — от арабского наименования находящихся вблизи этой местности развалин — Хирбет-Кумран. Из иссле­дованных в районе Кумрана пещер в одиннадцати были об­наружены ценнейшие древние рукописи и их фрагменты. Ре­зультаты поисков в этом районе так воодушевили местное население, что люди стали искать древние рукописи повсюду. Как говорит И. Ядин, таамире стало племенем археологов. Еще бы! Цена на находки вскоре установилась определенная: доллар за квадратный сантиметр рукописи… Однако как толь­ко на рынке обнаруживались вещи или рукописи, явно отно­сящиеся к какому-то новому «месторождению», ученые при поддержке властей немедленно начинали поиски того места, где, очевидно, нащупаны новые археологические богатства.

Нередко бывало, что археологический отряд, сопровождаемый полицией, спугивал местных жителей, которые как раз в это время занимались поисками.

Когда в конце 1951 г. антикварам стали предлагаться но­вые археологические материалы, ученые устремились на поиски их источника и вскоре обнаружили его. В 18 километрах от Кумрана, в районе Вади-Мурабба’ата оказался ряд пещер с интереснейшими археологическими памятниками: много ке­рамики, тканей, монет, орудий труда, утвари. В пяти пещерах оказалось большое количество письменных памятников. Мно­гие рукописи были найдены в крысиных гнездах, — этим животным древние рукописи служили, видимо, в качестве под­стилки. Рукописи Вади-Мурабба’ата были немного более позд­него происхождения, чем кумранские. Помимо культовых до* кументов, там оказались и деловые бумаги — контракты, письма. Наибольший интерес среди последних вызвало под­линное письмо вождя иудейского восстания 132—135 гг. н. э. Бар-Кохбы.

Продолжавшиеся поиски дали еще один источник мате­риалов. В районе, именуемом Хирбет-Мирд, был тоже открыт ряд пещер с немалым количеством древних рукописей. В фев­рале— апреле 1953 г. местность была детально исследована, и в результате наука получила ряд рукописей еще более поздних, чем мурабба’атские, но все же достаточно старин­ные — V—VIII вв. н. э. Значение этих находок усугубляется тем, что здесь были найдены фрагменты новозаветных библей­ских книг, в то время как во всех предыдущих находках из Библии фигурировали только ветхозаветные тексты.

Раскопки не ограничивались, однако, поисками рукописей. Перед археологами возникла задача — выяснить, каким обра­зом случилось, что кто-то счел необходимым почти две тысячи лет назад собрать в одном месте и тщательно запрятать в труднодоступных пещерах ряд библейских и других руко­писей? Кто были эти люди, когда они устроили найденные лишь теперь тайники?

Примерно в 500 метрах к востоку от первых, найденных в Кумране пещер с рукописями находится возвышенность, которая, собственно, и носит название Хирбет-Кумран. Уже давно было известно, что под холмом скрываются развалины какого-то древнего поселения и что поблизости находится ста­ринное кладбище. После того как были найдены рукописи, у археологов возникла мысль, что спрятать эти рукописи могли люди, проживавшие именно в Хирбет-Кумране. Нача­лись раскопки холма, и вскоре картина стала довольно ясной. Были обнаружены развалины большого строения, изучение которых показало, что здесь когда-то находилось поселение одной из древних иудейских сект. Раскопанное строение ока­залось зданием общественного назначения — здесь были ма­стерские, столовая на несколько десятков человек и кухня при ней, склады для продуктов, а также помещение, в котором, видимо, переписывались книги. Среди ученых начались спо­ры— какая именно из сект древнего иудаизма могла быть владельцем этого поселения. Теперь большинство археологов придерживается того мнения, что здесь было поселение ессеев.

В Хирбет-Кумране был, очевидно, один из основных цент­ров секты ессеев. Вокруг раскопанного теперь центрального здания, вероятно, располагались жилища людей — в палатках, в пещерах, может быть, в сохранившихся до наших дней хижинах. Одно то, что в окрестностях Кумрана обнаружено три кладбища, на которых уже разрыто больше 1200 могил, свидетельствует об относительном многолюдстве, которым от­личалась в начале нашей эры эта теперь совершенно пустын­ная местность. В трех километрах к югу от Кумрана находит­ся оазис Айн-Фешха, где также жили люди, принадлежавшие к кумранской общине.

У ряда античных авторов — в частности, у Плиния Стар­шего и у Иосифа Флавия, мы находим сведения о том, что в районе Мертвого моря нашли себе пристанище евреи, отко­ловшиеся от основной массы своих соплеменников и жившие обособленной замкнутой жизнью, предаваясь упражнениям в благочестии и живя праведной жизнью; они назывались эссенами или ессеями. Имущество у них было общим, они трудились вместе, и продукт своего труда потреб­ляли также вместе. Окружающий мир ессеи считали погряз­шим в грехах и зле, они уходили из него для того, чтобы, ведя праведную жизнь, дожидаться прихода Мессии. Брачного со­жительства они не признавали, и в их поселениях женщин, как правило, не было. Все свободное от труда время ессеи отдава­ли молитве и прочим ритуальным церемониям, а также изуче­нию и переписке священных книг. Особое место в культе ессеев занимали ритуальные омовения, для которых у них существовали специальные бассейны. Все признаки говорят в пользу того, что кумранское поселение принадлежало общи­не ессеев.

Оно возникло в начале II в. до н. э., а в 31 г. сильно по­страдало от землетрясения. В первые годы нашей эры оно было восстановлено и существовало до 68 г. н. э. В эти деся­тилетия и были накоплены все те рукописи, которые теперь найдены в пещерах. Зачем же понадобилось их прятать?

В 66 г. н. э. началось восстание евреев против римского владычества, известное под названием Иудейской войны. В 68 г. римские войска, подавлявшие восстание, подошли к побережью Мертвого моря. Кумранские ессеи были вынуж­дены оставить свое поселение; перед бегством они спрятали то, что было можно, из своей библиотеки в те самые пещеры, откуда их теперь добывают археологи. Дальнейшая история Кумрана довольно несложна. Римляне держали там гарнизон до конца I в., потом тоже ушли. Когда в 132 г. н. э. вспыхнула вторая Иудейская война под руководством Бар-Кохбы, кум­ранские строения были использованы повстанцами, а после поражения последних были окончательно заброшены. И лишь через 1800 лет перед глазами людей вновь возникла картина того, как жили, боролись, страдали и веровали эти люди.

1. Подробно можно ознакомиться с материалами кумранских находок по обстоятельной и интересной работе И. Д. Амусина «Рукописи Мертвого моря», изданной в 1960 г., и по ряду других работ, которые будут указаны в прилагаемом библиографическом указателе. ↑