Ученые-египтологи о библейской легенде​

Получается, что археология и вообще историческая наука не находят никаких подтверждений для библейской легенды о пребывании евреев в египетском рабстве. Видный немецкий египтолог Вильгельм Шпигельберг говорит по этому поводу: «То, что Библия сообщает о пребывании Израиля в Египте, является не в большей мере историческим фактом, чем те повести, которые содержатся у Геродота в его описании исто­рического прошлого древних египтян». В другом месте он пишет об этом так: «Ныне уже твердо установлено, что источ­ники Ветхого завета сохранили лишь баснословное воспоми­нание о пребывании Израиля в Египте. Достаточно указать на то, что имеющиеся известия носят решительные признаки легенды. Тщетно мы будем спрашивать о времени, об истори­ческой доказуемости личностей: где мы, например, ожидаем встретить имя египетского царя, говорится о царе вообще. Ибо слово «большой дом» пара, которым египтянин вели­чал своего владыку, обозначает лишь царя вообще, подобно тому, как турок называет свое правительство Высокой Портой. По имени фараоны (Шишак, Тирака, Нехо, Хофра) называют­ся лишь в ветхозаветных книгах Царств. Таким образом, спор может идти лишь о том, возможно ли вышелушить из этих легенд историческое воспоминание или же мы имеем дело с чистым вымыслом, без всякой исторической цен­ности».

Так говорит египтолог. И такие же выводы делают те спе­циалисты по истории Библии, которые стараются подходить к вопросу без догматического предубеждения. Вот, например, что писал еще в прошлом веке известный немецкий библеист В. Штаде: «Если когда-нибудь какое-нибудь еврейское племя было в Египте, то никто не знает его названия, и египтологи не знали бы его, если бы имели и больше материала о древней истории евреев. Во всяком случае ясно, что исследования о фа­раоне, при котором Израиль вселился в Египет и выселился из него,’суть бесплодная игра датами и именами». С того времени, как это писал Штаде (1887 г.), археология и вообще историческая наука действительно «накопила больше материа­ла о древней истории евреев», но в приведенные выше слова его никаких поправок вносить не приходится — все правиль­но и теперь.

Даже такой апологетически настроенный автор, как Сай­рус Гордон, отстаивая историческую ценность легенды о пре­бывании Израиля в Египте, не находит в конце концов более сильного аргумента, чем ссылка на то, что эта легенда не менее достоверна, чем эпопея Гомера о Троянской войне. И так же, как в отношении гомеровского эпоса, мы и здесь должны исследовать, привлекая всевозможный и прежде всего архео­логический материал, какое зерно исторической истины, при­чудливо изукрашенное мифологической фантазией, нашло свое отражение в ветхозаветной легенде?

Наиболее легкая часть задачи заключается в установлении того, что в данной легенде подлежит безусловному устранению в качестве явно неправдоподобного. Этого в ней чрезвычайно много. Крупнейший советский египтолог академик В. В. Стру­ве так оценивает степень историчности библейской легенды: «Сведения Библии о пребывании Израиля в Египте имеют ясные и отчетливые признаки сказаний. В них имеется обиль­ный фантастический элемент, многочисленные фольклористи­ческие мотивы и переплетения двух или нескольких друг друга исключающих версий одного и того же события. Поэтому историк не имеет права пользоваться этими сведениями, даже в случае их правдоподобности, без применения соответствую­щих методов критики». Тем более необходимо, что называется, от порога отвергнуть то, что неправдоподобно.

Не было в Египте пребывания всего израильского народа на положении рабов. Города, выстроенные при Рамзесе, не были продуктом деятельности евреев. И само собой разумеет­ся, переговоры Моисея с фараоном об отпуске евреев из плена, казни египетские — все это должно быть отнесено в область мифологии. Фольклорно-мифологическими следует признать и имена всех персонажей, участвующих в библейской леген­де, — не только Иакова с его двенадцатью сыновьями, включая Иосифа, но и Моисея с Аароном.

А какие элементы библейской легенды о пребывании из­раильтян в Египте могут считаться правдоподобными? Мы даже не ставим вопроса о том, что можно считать доказан­ным, подтвердившимся, ибо в свете всего того, что выше было сказано, это’# вопрос выглядел бы бессмысленным. Речь мо­жет идти только о том, что могло бы быть в исторической действительности и не выглядит явно недостоверным.

Переселения кочевников из пограничных с Египтом стран нередко происходили. Можно представить себе, что когда жители этих стран испытывали какие-нибудь бедствия или трудности, например, в случаях такой засухи, которая унич­тожала ресурсы корма для скота, то часть их переходила со своими стадами на территорию Египта и оставалась здесь до того времени, пока не оказывалось возможным возвратиться на родину. О таких случаях исторические источники дают нам достаточно конкретный материал. Помимо описанного выше бени-хасанского фриза, где изображена именно сцена прихода кочевников в Египет, имеется и еще один документ этого рода.

На папирусе, известном под условным названием Анастази VI, сохранилось донесение египетских пограничников фараону Сети II, относящееся к восьмому году его правле­ния, то есть в концу XIII в. до н. э. Они сообщают фараону: «Мы разрешили бедуинским племенам из Эдома перейти кре­пость Меренптаха от Тку-Суккот к озерам Меренптаха, чтобы прокормить себя и свой скот на больших пастбищах фараона, прекрасного солнца всех стран». За этим следует перечисление названий «прочих племен, прошедших через крепость Мерен­птаха». Как раз в данном случае речь идет о временном все­лении в Египет племен, живущих к северу от него, то есть в Месопотамии и Сирии. Вероятно, далеко не каждое такое вселение фиксировалось в донесениях египетских чиновников или в других письменных документах. Какая-нибудь группа семитов могла когда-нибудь переселиться в Египет, без того чтобы об этом остались письменные свидетельства. Но это должна была быть весьма малочисленная группа.

Академик В. В. Струве пишет по этому вопросу: «Приход даже маленького кочевого племени был большим событием для нильской долины. Историки, считавшие подобное событие маловажным, исходили из современных условий и их чисел. Для стран Древнего Востока племя в несколько тысяч человек, даже несколько сот, представляло крупную силу, с которой надо было считаться, и приход которого, если он вообще мог быть допущен, должен был быть тщательно от­мечаем. Вспомним, что бени-хасанский номарх счел нужным упомянуть о приходе только 37 азиатов в свой ном». Значит, чтобы остаться неотмеченным в египетских официальных до­кументах и в литературе, вселившаяся группа евреев должна была представлять собой буквально несколько семей, и их жизнь на территории приютившей их страны не должна была сопровождаться никакими громкими событиями. Поэтому все описываемые Библией драматические потрясения, связанные с пребыванием израильтян в Египте, надо отнести в область фантастики.

С указанным выше донесением египетских пограничников, запечатленным на папирусе Анастази VI, академик Струве связывает именно то переселение в Египет маленькой группки семитов, которое нашло свое фантастическое освещение в Ветхом завете. Правда, в донесении говорится не о евреях, а о племени Шасу из Эдома. Но, по мнению В. В. Струве, Эдом был первоначальной родиной израильтян, поэтому он считает отождествление Шасу с Израилем «почти несомнен­ным». Он объясняет со своей точки зрения и те причины, которые могли побудить Шасу-Израиль переселиться в Египет.

Надпись на одной стеле, о которой мы подробно будем говорить лишь в следующей главе, свидетельствует о том, что на пятом году царствования фараона Меренптаха страны Сирии и Месопотамии подверглись разгрому и опустошению. Хотя Меренптах приписывает эту «заслугу» своим военным подвигам, но на самом деле, по мнению В. В. Струве, здесь главную роль сыграли орды воинственных кочевников, хлынувшие откуда-то с севера. Когда израильтяне были раз­громлены ими и потеряли свои посевы, они оказались «перед альтернативой: или умереть с голоду или же выселиться… И Израилю, как и братьям Иосифа, оставалась одна страна для переселения, именно Египет. Действительно, куда же ему было обратиться за помощью, если не туда. Север был раз­громлен, Восток — пустым…» Может быть, это так и было. Гипотеза В. В. Струве, кстати сказать, в какой-то мере согла­суется и с тем решением проблемы, которое дает В. Шпигельберг.

Немецкий египтолог устанавливает «два параллельных ряда развития» в древнейшей истории евреев. Подавляющее большинство израильского населения жило и оставалось все время в Палестине. Небольшая часть его в некоторый исто­рический момент переселилась в Египет. По сравнению с основ­ной массой израильтян, остававшейся в Палестине, племена, поселившиеся в Египте «всегда имели менее важное значение; они должны были представлять собой и во время расцвета лишь незначительную кучку. Пастбищная область Гезен (Гесем. — не могла прокормить большого племени, и, конечно, избыток народонаселения опять возвращался назад, в страну предков, — в Палестину». С этой точки зре­ния, так называемый исход Израиля из Египта был на самом деле присоединением маленькой, на время отделившейся ветви к основному стволу, который никогда в Египет не пере­селялся.

В зарубежной литературе последних лет эта концепция фактически никем всерьез не опровергается. У многих архео­логов и историков Востока можно теперь читать заявление о том, что, вероятно, не весь Израиль был в египетском плену и «исходил» из него, а только некоторая часть его. Олбрайт пишет об этом: «Не все евреи, после составившие израиль­ский народ, участвовали при исходе из Египта; некоторые из них должны были населять известные части Палестины до израильского нашествия при Моисее и Иисусе». Тут же, однако, у всех археологов-библеистов это отступление от безоговорочного признания истинности библейских легенд со­провождается барабанным боем заявлений о подтверждении их историчности, о точности библейской историографии и т. д. Стоит, однако, более или менее внимательно вникнуть в вопрос по существу, чтобы понять, как мало стоят все эти заявления.

Если даже принять описанную выше гипотезу — а она остается пока лишь гипотезой, — то из всей длинной и затей­ливой библейской истории пребывания Израиля в Египте может претендовать на историчность лишь самый факт того, что когда-то несколько еврейских семей поселилось в Египте и, прожив там некоторое время, вернулось на родину. Такие события могли происходить и происходили у разных народов в разные времена, они не представляют собой ничего выдаю­щегося и ничего невозможного. Что же касается всей массы подробностей, которыми Ветхий завет изукрасил это зауряд­ное и никакого значения в истории не имевшее событие (неизвестно даже, было ли оно, — мы можем только утвер­ждать, что оно могло быть), — все эти детали безусловно не историчны.

То же относится и к библейской хронологии описываемых событий. Шпигельберг говорит по поводу нее: «Случайно набранные ветхозаветные даты теперь уже признаны всеми набором цифр, и часто упоминаемое название города Рамзеса еще не может служить доказательством того, что фараон времен притеснения был действительно тем, чье имя носил город. Кто знаком с точными результатами современной кри­тики источников, сможет вывести отсюда лишь то, что элохист, живший много столетий после исхода, перенес место рабской работы пленных израильтян в оба города: Питом и Рамзес, из коих первый существовал в его время» (в VIII в. до н. э.). Напомним читателю, что элохистом именуется в научной ли­тературе по истории Библии автор одного из основных источ­ников ветхозаветного текста — как раз в принадлежащей ему части этого текста и находится легенда о пребывании израильтян в Египте. Легенда записана в VIII в. до н. э. Так как запись отстоит во времени от событий, которые могли дать для нее какое-то основание, на ряд столетий, в течение которых предания передавались из уст в уста, то не удивительно, что эти предания обросли большим количеством вымышленных подробностей и составили в конце концов фантастическую легенду, историческое зерно которой приходится искать, что называется, днем с огнем.

Что же касается тех причин, которые толкали религиозно направленную народную фантазию древних евреев к интенсив­ной «раскраске» незначительного события вплоть до превра­щения его в целую эпопею, то обстоятельно осветить этот вопрос можно будет лишь в связи с разбором той серии биб­лейских легенд, которая посвящена исходу евреев из Египта и завоеванию ими «обетованной» земли.