Ничего неожиданного!

По сравнению с другими произведениями древней литературы новозаветные и частично ветхозаветные книги находятся в особо благоприятном положении: имеющихся рукописей очень много, и они стоят во времени значительно ближе к оригиналам, чем чуть ли не все остальные древние литературные памятники, которые нам известны.

Количество дошедших до нас рукописей Нового завета сравнительно велико, их всего около 4200. Большинство их содержит отдельные новозаветные книги и их фрагменты, только 53 дают полностью весь Новый завет. Написанных на греческом языке евангелий дошло до нас свыше 2500 — правда, из них старше тысячи лет — только 40. Помимо греческих, имеется довольно большое количество рукописей латинских и других переводов. Для сравнения приведем количество сохранившихся рукописей произведений некоторых древних авторов: от Еврипида дошло до нашего времени лишь 2 рукописи, от «Анналов» Тацита — 1, от Платона — 11, Эсхила — 50, Виргилия и Софокла — около 100.

Сравнение оказывается в пользу новозаветных книг и в вопросе о том времени, которое отделяет имеющиеся рукописи от оригиналов. Полезно вспомнить, сколько времени отделяет дошедшие до нас рукописи некоторых других древних произ­ведений от их оригиналов. Это время составит для произве­дений Юлия Цезаря — 900 лет, Платона — 1300, Эсхила — 1500, а Гомера — даже 2000. Мы уже видели, что с новоза­ветными книгами в этом отношении дело обстоит много лучше.

В рукописях Ветхого завета надо рассматривать отдельно греческие и древнееврейские. Что касается первых, то доволь­но ранние их экземпляры содержатся в Синайском и других кодексах IV в. Некоторые наиболее поздние ветхозаветные книги (Даниила, Екклезиаст) имеют в них свои копии, от­стоящие во времени от оригинала на 500—600 лет. Еврейские рукописи Ветхого завета были до последнего времени пред­ставлены копиями весьма позднего происхождения. Измени­ли положение кумранские находки. Интервал, отделяющий копии почти всех древнееврейских ветхозаветных книг от их оригиналов, уменьшился на целое тысячелетие, а по некото­рым книгам стал рекордно малым. Найден, например, отры­вок из Екклезиаста, датируемый 200—150 гг. до н. э. Если учесть, что эта ветхозаветная книга вряд ли появилась рань­ше III в. до н. э., то станет ясно, что найденная рукопись мо­ложе оригинала всего примерно на одно столетие. Так же обстоит дело и с найденными отрывками книги Даниила, ори­гинал которой появился, вероятно, на несколько десятилетий позже Екклезиаста.

В некоторых случаях можно думать, что мы имеем дело чуть ли не с одними из самых первых копий библейской книги. Например, найденный в Кумране фрагмент книги Левит на­писан таким архаическим шрифтом, что можно датировать рукопись VI в. до н. э. Эту датировку нельзя, однако, считать окончательной, так как известно, что во второй половине II в. до н. э. существовало обыкновение писать по возможности древним шрифтом, и не исключено поэтому, что шрифт дан­ной рукописи искусственно архаизирован.

Что же касается оригиналов библейских книг, то их нет и сейчас, как не было и сто лет назад. Удивляться этому не при­ходится, ибо это вполне обычное явление для произведений древней литературы. Никаких сверхсенсаций не произошло, несмотря на все успехи библейской археологии.

Не произошло и ничего такого, что заставило бы пере­сматривать выводы библейской критики относительно времени и обстоятельств появления библейских книг — как по Ветхо­му, так и по Новому заветам. Надежды апологетов церковно­-синагогальной традиции в этом отношении совершенно не оп­равдались.

Сделанные в последние десятилетия открытия новозавет­ных рукописей могут побудить к пересмотру установившейся в науке концепции лишь в отношении времени появления еван­гелия от Иоанна. Точнее сказать, речь может идти о том, не следует ли его считать появившимся раньше других еванге­лий. Известно, что до сих пор оно считалось самым последним по времени своего появления. Между тем теперь самый древ­ний из имеющихся в нашем распоряжении евангельских фраг­ментов — папирус Райлендса — относится именно к евангелию от Иоанна. Можно, правда, предполагать, что когда-нибудь найдутся еще более древние фрагменты, содержащие отрыв­ки из других евангелий. Но если оставаться на почве того, что уже есть, а не того, что может быть когда-нибудь в будущем найдено, то надо признать, что при создавшемся положении внимание приковывается именно к евангелию от Иоанна, как одному из наиболее древних, притом одному из наиболее рас­пространенных в первые века нашей эры. Может быть, не случайно и то обстоятельство, что следующий по времени ново­заветный фрагмент Бодмер II также содержит евангелие от Иоанна. Дальнейшие исследования, а также возможные но­вые открытия прольют дополнительный свет на этот вопрос. Но если и подтвердится приоритет евангелия от Иоанна, то особой радости апологетам церковной традиции это все-таки не доставит.

По церковному учению, самым древним из евангелий яв­ляется как раз не Иоанново, а Матфеево — никакого под­тверждения этого учения здесь нет. С другой стороны, уста­новление наибольшей древности евангелия от Иоанна хорошо укладывается в ту схему происхождения образа Христа, ко­торая сложилась в научной литературе.

Вначале возникло представление о Христе-боге, а потом это туманное представление стало обрастать чертами Иисуса-человека. В ходе этого процесса легенда стала наполняться конкретными человеческими чертами, фантазия создавала все новые «факты» биографии человека Иисуса. В евангелии от Иоанна господствует атмосфера, характерная для концеп­ции «бог Христос», там еще нет той подробно разработанной биографии Иисуса-человека, которую мы находим в других евангелиях. Вполне закономерно выглядит предположение, что это новозаветное произведение является связующим зве­ном между Апокалипсисом и ранними посланиями, с одной стороны, и синоптическими евангелиями, с другой. Тем не ме­нее, этот вопрос еще нельзя считать решенным — окончатель­ное его выяснение требует новых исследований и, может быть, новых археологических открытий.

С Ветхим заветом в отношении датировки составляющих его книг дело обстоит так же, как с Новым: нет таких откры­тий, которые заставляли бы пересмотреть установившуюся в науке концепцию в пользу церковно-синагогальной традиции. Основные выводы «школы Велльгаузена», как называют бо­гословы господствующее направление в библейской критике, стоят теперь еще более незыблемо, чем это было когда-нибудь в прошлом.

Само собой разумеется, что анализ найденных новых руко­писей важен не только с точки зрения их датировки, а и по содержанию. Особенно важно установить, в какой мере текст этих рукописей совпадает с каноническим. Во многих случаях это дает возможность выяснить некоторые черты эволюции самого текста, его изменение в ходе истории религии и в процессе той общественной борьбы, с которой связана эта история.

Для апологетов религии это щекотливый вопрос. Им куда больше улыбается подход к библейскому тексту как незыбле­мому в силу своей богодухновенности. До последнего времени они постоянно твердили о «неповрежденности» книг Библии и о том, что к каждому тексту их следует поэтому относиться с полным доверием. Теперь оставаться на этой позиции стало невозможно, настолько очевидны расхождения между различ­ными рукописями одних и тех же книг — не только разночте­ния, но во многих случаях и прямые противоречия. Немецко­му богослову Отмару Шиллингу приходится поэтому с явным сокрушением признать совершенно очевидное положение: «Текстуальная неповрежденность библейских сочинений не могла быть обеспечена в ходе столетий». Что же, значит, судь­ба «священных» книг такова же, как и любых человеческих произведений? А если это так, то нет никаких гарантий того, что то или другое место Библии не является продуктом «поврежденности». Опасная для церкви концепция!

Богослов пытается найти здесь выход в утверждении, что сам смысл библейских учений остался неизменным, несмотря на то что менялся текст. «Не может быть никаких сомнений в том, что вопреки этому (текстуальной поврежденности. — И. К.) догматическое содержание вероучения осталось непо­врежденным».

Тему «догматической неповрежденности» ему лучше было бы не затрагивать. Как во вновь найденных рукописях, так и в давно известных канонических текстах Библии содержится огромное количество не только разногласящих, но и противо­речащих друг другу заявлений и утверждений, причем эти противоречия идут по линии именно «догматической», то есть собственно вероисповедной. Единой, более или менее последо­вательной догматики в Библии никогда и не содержалось, она была сочинена богословами иудейской и христианской рели­гий в значительно более поздние времена, причем различны­ми группировками этих богословов сочинена по-разному, что является до сих пор предметом острых разногласий между раз­ными вероисповеданиями и сектами христианства, между раз­ными группировками в иудаизме. Что же касается «текстуаль­ной неповрежденности», то, как мы видели выше, теперь на ней не настаивают и сами богословы, — настолько очевиден тот факт, что библейский текст претерпел колоссальное коли­чество всевозможных изменений за время своего существо­вания.

Дело, однако, не только в «повреждении» текста Ветхого завета на протяжении последних двух тысячелетий, а в том, что уже на самых ранних ступенях существования ветхозавет­ного текста он не был в разных копиях единым, а содержал большое количество разночтений.

Изучение вновь находимых и публикуемых рукописей Но­вого завета тоже позволяет обнаружить тот несомненный факт, что новозаветный текст претерпевал многочисленные измене­ния до того, как он был канонизирован в твердо закреплен­ном виде. Раньше это было известно из высказываний неко­торых древних авторов, например из такого заявления, обра­щенного к христианам римским писателем Цельсом около 180 г. н. э.: «Вы трижды и четырежды переделываете запись евангелия». Теперь, после того как появилась возможность сличать многие найденные рукописи евангелий и осталь­ных новозаветных книг, это утверждение Цельса обрело твердую почву фактических доказательств. Действительно, в первые столетия христианства его «священные» книги подвергались многократной переделке. Важным подтвержде­нием этого являются и находимые в довольно большом количестве апокрифические произведения Нового за­вета.

Впрочем, об апокрифах и подобных им произведениях Библии следует поговорить особо.