Ничего неожиданного!

По сравнению с другими произведениями древней литературы новозаветные и частично ветхозаветные книги находятся в особо благоприятном положении: имеющихся рукописей очень много, и они стоят во времени значительно ближе к оригиналам, чем чуть ли не все остальные древние литературные памятники, которые нам известны.

Количество дошедших до нас рукописей Нового завета сравнительно велико, их всего около 4200. Большинство их содержит отдельные новозаветные книги и их фрагменты, только 53 дают полностью весь Новый завет. Написанных на греческом языке евангелий дошло до нас свыше 2500 — правда, из них старше тысячи лет — только 40. Помимо греческих, имеется довольно большое количество рукописей латинских и других переводов. Для сравнения приведем количество сохранившихся рукописей произведений некоторых древних авторов: от Еврипида дошло до нашего времени лишь 2 рукописи, от «Анналов» Тацита — 1, от Платона — 11, Эсхила — 50, Виргилия и Софокла — около 100.

Сравнение оказывается в пользу новозаветных книг и в вопросе о том времени, которое отделяет имеющиеся рукописи от оригиналов. Полезно вспомнить, сколько времени отделяет дошедшие до нас рукописи некоторых других древних произведений от их оригиналов. Это время составит для произведений Юлия Цезаря — 900 лет, Платона — 1300, Эсхила — 1500, а Гомера — даже 2000. Мы уже видели, что с новозаветными книгами в этом отношении дело обстоит много лучше.

В рукописях Ветхого завета надо рассматривать отдельно греческие и древнееврейские. Что касается первых, то довольно ранние их экземпляры содержатся в Синайском и других кодексах IV в. Некоторые наиболее поздние ветхозаветные книги (Даниила, Екклезиаст) имеют в них свои копии, отстоящие во времени от оригинала на 500—600 лет. Еврейские рукописи Ветхого завета были до последнего времени представлены копиями весьма позднего происхождения. Изменили положение кумранские находки. Интервал, отделяющий копии почти всех древнееврейских ветхозаветных книг от их оригиналов, уменьшился на целое тысячелетие, а по некоторым книгам стал рекордно малым. Найден, например, отрывок из Екклезиаста, датируемый 200—150 гг. до н. э. Если учесть, что эта ветхозаветная книга вряд ли появилась раньше III в. до н. э., то станет ясно, что найденная рукопись моложе оригинала всего примерно на одно столетие. Так же обстоит дело и с найденными отрывками книги Даниила, оригинал которой появился, вероятно, на несколько десятилетий позже Екклезиаста.

В некоторых случаях можно думать, что мы имеем дело чуть ли не с одними из самых первых копий библейской книги. Например, найденный в Кумране фрагмент книги Левит написан таким архаическим шрифтом, что можно датировать рукопись VI в. до н. э. Эту датировку нельзя, однако, считать окончательной, так как известно, что во второй половине II в. до н. э. существовало обыкновение писать по возможности древним шрифтом, и не исключено поэтому, что шрифт данной рукописи искусственно архаизирован.

Что же касается оригиналов библейских книг, то их нет и сейчас, как не было и сто лет назад. Удивляться этому не приходится, ибо это вполне обычное явление для произведений древней литературы. Никаких сверхсенсаций не произошло, несмотря на все успехи библейской археологии.

Не произошло и ничего такого, что заставило бы пересматривать выводы библейской критики относительно времени и обстоятельств появления библейских книг — как по Ветхому, так и по Новому заветам. Надежды апологетов церковно-синагогальной традиции в этом отношении совершенно не оправдались.

Сделанные в последние десятилетия открытия новозаветных рукописей могут побудить к пересмотру установившейся в науке концепции лишь в отношении времени появления евангелия от Иоанна. Точнее сказать, речь может идти о том, не следует ли его считать появившимся раньше других евангелий. Известно, что до сих пор оно считалось самым последним по времени своего появления. Между тем теперь самый древний из имеющихся в нашем распоряжении евангельских фрагментов — папирус Райлендса — относится именно к евангелию от Иоанна. Можно, правда, предполагать, что когда-нибудь найдутся еще более древние фрагменты, содержащие отрывки из других евангелий. Но если оставаться на почве того, что уже есть, а не того, что может быть когда-нибудь в будущем найдено, то надо признать, что при создавшемся положении внимание приковывается именно к евангелию от Иоанна, как одному из наиболее древних, притом одному из наиболее распространенных в первые века нашей эры. Может быть, не случайно и то обстоятельство, что следующий по времени новозаветный фрагмент Бодмер II также содержит евангелие от Иоанна. Дальнейшие исследования, а также возможные новые открытия прольют дополнительный свет на этот вопрос. Но если и подтвердится приоритет евангелия от Иоанна, то особой радости апологетам церковной традиции это все-таки не доставит.

По церковному учению, самым древним из евангелий является как раз не Иоанново, а Матфеево — никакого подтверждения этого учения здесь нет. С другой стороны, установление наибольшей древности евангелия от Иоанна хорошо укладывается в ту схему происхождения образа Христа, которая сложилась в научной литературе.

Вначале возникло представление о Христе-боге, а потом это туманное представление стало обрастать чертами Иисуса-человека. В ходе этого процесса легенда стала наполняться конкретными человеческими чертами, фантазия создавала все новые «факты» биографии человека Иисуса. В евангелии от Иоанна господствует атмосфера, характерная для концепции «бог Христос», там еще нет той подробно разработанной биографии Иисуса-человека, которую мы находим в других евангелиях. Вполне закономерно выглядит предположение, что это новозаветное произведение является связующим звеном между Апокалипсисом и ранними посланиями, с одной стороны, и синоптическими евангелиями, с другой. Тем не менее, этот вопрос еще нельзя считать решенным — окончательное его выяснение требует новых исследований и, может быть, новых археологических открытий.

С Ветхим заветом в отношении датировки составляющих его книг дело обстоит так же, как с Новым: нет таких открытий, которые заставляли бы пересмотреть установившуюся в науке концепцию в пользу церковно-синагогальной традиции. Основные выводы «школы Велльгаузена», как называют богословы господствующее направление в библейской критике, стоят теперь еще более незыблемо, чем это было когда-нибудь в прошлом.

Само собой разумеется, что анализ найденных новых рукописей важен не только с точки зрения их датировки, а и по содержанию. Особенно важно установить, в какой мере текст этих рукописей совпадает с каноническим. Во многих случаях это дает возможность выяснить некоторые черты эволюции самого текста, его изменение в ходе истории религии и в процессе той общественной борьбы, с которой связана эта история.

Для апологетов религии это щекотливый вопрос. Им куда больше улыбается подход к библейскому тексту как незыблемому в силу своей богодухновенности. До последнего времени они постоянно твердили о «неповрежденности» книг Библии и о том, что к каждому тексту их следует поэтому относиться с полным доверием. Теперь оставаться на этой позиции стало невозможно, настолько очевидны расхождения между различными рукописями одних и тех же книг — не только разночтения, но во многих случаях и прямые противоречия. Немецкому богослову Отмару Шиллингу приходится поэтому с явным сокрушением признать совершенно очевидное положение: «Текстуальная неповрежденность библейских сочинений не могла быть обеспечена в ходе столетий». Что же, значит, судьба «священных» книг такова же, как и любых человеческих произведений? А если это так, то нет никаких гарантий того, что то или другое место Библии не является продуктом «поврежденности». Опасная для церкви концепция!

Богослов пытается найти здесь выход в утверждении, что сам смысл библейских учений остался неизменным, несмотря на то что менялся текст. «Не может быть никаких сомнений в том, что вопреки этому (текстуальной поврежденности. — И. К.) догматическое содержание вероучения осталось неповрежденным».

Тему «догматической неповрежденности» ему лучше было бы не затрагивать. Как во вновь найденных рукописях, так и в давно известных канонических текстах Библии содержится огромное количество не только разногласящих, но и противоречащих друг другу заявлений и утверждений, причем эти противоречия идут по линии именно «догматической», то есть собственно вероисповедной. Единой, более или менее последовательной догматики в Библии никогда и не содержалось, она была сочинена богословами иудейской и христианской религий в значительно более поздние времена, причем различными группировками этих богословов сочинена по-разному, что является до сих пор предметом острых разногласий между разными вероисповеданиями и сектами христианства, между разными группировками в иудаизме. Что же касается «текстуальной неповрежденности», то, как мы видели выше, теперь на ней не настаивают и сами богословы, — настолько очевиден тот факт, что библейский текст претерпел колоссальное количество всевозможных изменений за время своего существования.

Дело, однако, не только в «повреждении» текста Ветхого завета на протяжении последних двух тысячелетий, а в том, что уже на самых ранних ступенях существования ветхозаветного текста он не был в разных копиях единым, а содержал большое количество разночтений.

Изучение вновь находимых и публикуемых рукописей Нового завета тоже позволяет обнаружить тот несомненный факт, что новозаветный текст претерпевал многочисленные изменения до того, как он был канонизирован в твердо закрепленном виде. Раньше это было известно из высказываний некоторых древних авторов, например из такого заявления, обращенного к христианам римским писателем Цельсом около 180 г. н. э.: «Вы трижды и четырежды переделываете запись евангелия». Теперь, после того как появилась возможность сличать многие найденные рукописи евангелий и остальных новозаветных книг, это утверждение Цельса обрело твердую почву фактических доказательств. Действительно, в первые столетия христианства его «священные» книги подвергались многократной переделке. Важным подтверждением этого являются и находимые в довольно большом количестве апокрифические произведения Нового завета.

Впрочем, об апокрифах и подобных им произведениях Библии следует поговорить особо.

Содержание